Третий шаг. Книга 2. Калейдоскоп

На исходе восьмого года обучения, когда Реннар отметил свое тридцатилетие, а на педагогическом совете всерьез стали поговаривать о включении его в преподавательский состав, он вдруг вышел за школьный порог. Очевидцы рассказывают, что был удивительно уютный осенний вечер, и ласковый ветерок лениво играл первыми упавшими желтыми листочками. У ворот Школы стояло, как обычно, много людей. Кто пришел за утешением, кто — продолжить жаркий диспут, а кто и просто поглазеть на знаменитостей. Реннара сразу узнали. Еще бы: его изображения как творца новой письменности заполонили все обитаемые миры, а его затворничество породило много легенд. Первым к нему обратился худенький подросток с непропорционально большой головой и длинными, отчаянно мешающими ему руками.

— Меня зовут Синин. Я с Квартара как и вы, учитель. Уже неделю я пытаюсь добраться до вас, но не смог узнать даже ваш компьютерный адрес.

— Служители Школы умеют сберегать... уединение учеников.

— Как я рад нашей встрече! Я хочу попросить у вас, учитель, ваш Решатель, лучше — несколько экземпляров. Нам они крайне нужны для опытов.

— У меня остался всего один, с которым я сейчас работаю. Так что вынужден вас огорчить.

— Постройте еще несколько штук.

— Сейчас мне неинтересно делать машины. Есть вещи посерьезней.

— Но как так?

— А чем же вы занимаетесь? — спросил оказавшийся рядом грузный мужчина с потухшим взглядом.

— Размышляю о благости мира.

— О благости!? Какая же может быть благость! Вы слышали о Кирре? Там погибли все. Все! В их числе и мои родные. У меня был сын, моя надежда, мое будущее. Где он? У меня была прелестная дочь. Где она? У меня была любимая жена. Где она? О, если б я знал заранее, если б я мог вернуться в прошлое... — он замолчал, подавляя слезы. Потом спросил почти спокойно. — Я понимаю, что моему горю нельзя помочь. Но скажите: если мир благ, то откуда в нем страдания?

— Страдания подстерегают нас потому, что мы ищем радости.

— Не понял.

— Зла существует ровно столько, сколько Добра. Нет левого без правого, верхнего без нижнего. Одно не существует без другого, но все это — лишь иллюзия. Сейчас мы думаем, что это плохо, а завтра — что хорошо. Или так: одному что-то плохо, но другому это хорошо. Волчица должна зарезать ягненка, чтобы накормить своих щенят. Что плохо ягненку, хорошо волку.

— Но кому хорошо от того, что погибла моя семья?

— Я же сказал, что нет хорошего или плохого. Зло и Добро — две стороны одной сущности и являются только в паре. Представь себя ничтожной частицей огромного мира и ты избавишься от страданий.

— Но почему, почему именно моя семья?

— Я слышал, погибла вся планета. Многие тысячи людей.

— Да! И я спрашиваю — почему?

— Ты сам должен найти ответ. Быстрее всех всегда уходят лучшие.

— А что скажешь мне ты?

— Повторю: ищи ответ сам. Все случившееся есть следствие того, что мы недостаточно часто задавали себе этот простой вопрос — "почему?"

— Ты говоришь опасные вещи, — вмешался стоящий рядом старик. — Это экспромт, или у тебя есть система?

— "Система" звучит чересчур громко. Скажем так: сегодня я завершил первую книгу.

— Как до нее добраться?

— Я переправил ее в Информаторий. Она доступна каждому.

Синин схватился за компьютер.

— А, она написана на универсальном... Я только начал изучать эту нотацию.

— Дай я посмотрю, — попросил кирриец.

— Я обязательно почитаю на досуге твое произведение, — продолжил старик. — Только скажи мне сразу, Уренар, в нем раскрыта Истина?

— Истина разлита в знании, для умножения которого требуется преодолевать все новые и новые противоречия. Свершившийся факт есть мертвое знание, не дающее плодов. Однако из парадоксального, скажем, "все в мире относительно" можно вывести, что относительность абсолютна. В своей книге я говорю о том, как искать новые противоречия и парадоксы.

— Погодите, — вмешался кирриец, — я несколько лет в нашем университете преподавал универсальную грамматику, но здесь я почти ничего не понимаю.

— Видите ли, мое предложение о всеобъемлющем письме было искажено последователями. Я попытался исправить недочеты и использовал немного другую систему знаков.

— Это ж сколько времени надо на расшифровку!

Внезапно обернувшись, Реннар чуть не толкнул Шамона.

— Вынужден напомнить тебе, — сказал ректор, — что наши правила запрещают ученикам публичные выступления у ворот Школы. Посмотри, сколько людей слушает тебя. Непростительная оплошность с твоей стороны. А я как раз подал прошение об отставке и лучшей кандидатурой на место главы Школы назвал твою. Иди в свою комнату.

— Плохие правила надлежит вовремя менять.

— Даже так? Вижу, ты засиделся в учениках. Мое предложение остается в силе, и ты до завтрашнего утра должен принять решение — либо стать ректором Школы, либо покинуть ее стены. А сейчас уходи.

Утром следующего дня Реннар покинул Школу. У ворот его ждали его вчерашние собеседники и множество других людей.

— Я начал читать твою книгу, и у меня возникло много вопросов, — обратился к Реннару кирриец.

— Не думай получить на них мой ответ.

— И все же я задам один вопрос. Ты пишешь, что наш мир сотворил человек. Как это понимать?

— Ты недостаточно проницателен. Я написал лишь то, что сотворение нашего мира было предопределено изначально. Появление Начала — называй его как угодно — Первопричиной, Информзародышем, Упорядочением или Богом — роли не играет — заставило Его осознать свое существование. А как можно понять, что ты существуешь? В древности сказано "я мыслю — значит существую". Но достаточно ли этого? Самое простое и убедительное — каким-либо образом отделить себя от остального мира, например, посмотреть в зеркало. Без этого отделения бессмысленно говорить о полноценном существовании, не так ли?

— Да, пожалуй, вы правы.

— Значит, видимый нами мир и мы сами — зеркало Бога, созданное Им для подтверждения Его существования. А сейчас представь, что ты для лучшего понимания себя создаешь, скажем, каракатицу. Но много ли ты узнаешь про себя, наблюдая за ней? Иные чувства, иной образ жизни — все не то. Недаром в священных книгах всех мировых религий написано, что "Бог создал человека по образу и подобию Своему". Однако если ты всемогущ, что мешает тебе проделать идеальный эксперимент и создать точную копию самого себя? Ничего! Более того, любая ничтожно малая неточность, рано или поздно выявленная, делает бессмысленным все начинание. Следовательно, человек как существо разумное — точная копия Создателя мира. Остается лишь замкнуть временную ось, чтобы прийти к заключению, что Вселенная создана нами.

— Как я понимаю, она только будет создана...

— Да. Познавая мир, человек рано или поздно приобретет умение создавать новые миры, а затем — и тот мир, в котором находится сам. В этом я и вижу смысл познания. Отсюда и новое понимание благодетели и греха. Благо — это следование своему предназначению. Как эмбрион последовательно проходит все стадии развития вида, так человек, закалив душу в борьбе с чувственными соблазнами, должен стать на дорогу рационального познания окружающего мира. Грех — остаться в сети удовольствий тела и разума.

— Что... что он сказал?.. — послышались голоса, — Мы не слышали. Можно повторить?.. Не мешайте... Тише...

Реннар, поддавшись на уговоры, начал говорить. Речь его, позже названная миллионами его почитателей Надвратной проповедью, длилась не более получаса. Потом он ушел, и многие из собравшихся, провожая его, робко пытались прикоснуться к нему или хотя бы к его одежде.

На краю площади его ждала женщина. Легкое покрывало прятало ее лицо.

— Здравствуй, Вела.

— Узнал? Удивительно! Ну, здравствуй, Ренни. Ты ничуть не изменился за эти годы. Как был непонятным, оторванным от жизни чудаком, так им и остался.

— Зато ты изменилась, Вела. Почему ты выкрала мой Решатель? Тебе ведь стоило только попросить — я был бы рад оказаться хоть в чем-нибудь полезным.

— Ты еще не понял? Тогда скажи, откуда у тебя уверенность, что Решатель взяла именно я.

— У меня остался еще один. Я спросил у него.

— И?

— Он указал на тебя.

— С чего бы, а?

— Он набросал какие-то программки — я не стал разбираться. Словом, он вычислил твои действия.

— Вычислил, значит? Следовательно, я правильно сделала, позаботившись о том, чтобы и второй твой Решатель оказался у меня. Вот уже три минуты, как я обладаю им. Тебе эта техника все равно не нужна — ты ловец человеческих душ. Новый пророк. Не человек, а полубог. А я простой полицейский, тупой до неприличия и озабоченный лишь малой раскрываемостью преступлений.

— К чему этот тон, Вела?

— Может, это и лишнее. Словом, извини уж, что пришлось тебя чуть подтолкнуть, чтобы получить немного реальной пользы. Твою технику мы решили использовать в сыскном деле. Следователь, опирающийся на логические машины с безграничными аналитическими возможностями — это ли не предел мечтаний!?

— Вот уж не думал...

— А ты умеешь — думать-то? Иди, куда шел. От меня напоследок — искреннее "прощай". Всю свою жизнь никак не могу с тобой расстаться. Надеюсь, больше не увидимся никогда.

И Уренар ушел.

Игрок

Творчество не любит принуждения, все великое рождается в игре. Рон Шер был гениальным игроком. Это, однако, не спасало его от злой болезни — тихой меланхолии.

Скука выросла непереносимо вскоре после возвращения с Анги. Омоложенный, полный сил, он не знал, чем заняться, и придумал странный шаг — попробовать себя в работе, которую нельзя купить. Ни ограниченность средств, ни скупость здесь ни при чем. Рон Шер был по-настоящему богатым человеком. В его мире, где каждый сыт и одет, здоров и завален развлечениями, богатство пряталось в недрах компьютерных банков данных и означало количество живого труда, которое он был вправе потребовать от общества для удовлетворения какого-либо экстравагантного желания. Например, построить нечто уникальное — пирамиды ли, летающий город, галерею для своих портретов. Или, наконец, приспособить к жизни новую планету — только вот зачем ему, скажем, целая планета? Самым распространенным видом трат была покупка интересной работы.

Составленный им список работодателей, отказывающихся торговать рабочими местами, был невелик. Отбросив очевидно неподходящее, Рон Шер остановил свой выбор на конторе, открыто выставляющей лишь свою эмблему — неправильный треугольник. Заинтригованный, он поспешил нанести личный визит.

Рона Шера встретил уютный полумрак и ненавязчивая музыка запахов. В углу зала за маленькой конторкой сидел хозяин.

— Присаживайтесь. Полагаю, ваше появление здесь не случайно?

— Абсолютно справедливо. Я ищу работу.

— Кто ищет, тот найдет.

— Надеюсь. С кем имею честь разговаривать?

— Астаройт, служитель Третьей силы. Вашу карточку, пожалуйста.

Рон Шер протянул свою паспорт-карту. Астаройт? Недаром хозяин показался ему знакомым. Давным-давно, еще при Туроутире Агенарга служили вместе. Правда, как говорят, в разных весовых категориях: Астаройт был вице-адмиралом, а он — матросом второй статьи. Не в лучшую сторону, однако, изменился вице-адмирал. На голове ни волосинки, даже бровей не осталось. Пергаментное лицо. Глаз не видно за набрякшими веками.

Проекционный аппарат был установлен таким образом, что Рон Шер не видел ничего из того, что с большим вниманием изучал Астаройт. Пауза меж тем затягивалась.

— Вы назвались служителем третьей силы? Что это за сила такая?

Астаройт, видимо, чересчур увлекся исследованием его послужного списка.

— Если есть третья, значит существуют и первые две?

Кажется, достучался. Но какой же он медлительный!

— Одно из главных наших правил звучит: не жди готовых ответов. Вопрос — это движение, это жизнь. Ответ — остановка, потеря смысла.

— Смысла чего? — спросил Рон Шер, понимая уже, что зря.

Астаройт внимательно посмотрел на него и прокомментировал:

— Вы на правильном пути.

Длительная пауза. Наконец Астаройт, удовлетворившись, повернулся к Рону Шеру.

— Ради экономии времени в отношении соискателей наше правило не действует. Так что если вы хотите получить работу у нас, вам придется ответить на ряд вопросов.

— Спрашивайте, я готов.

— Вам скучно?

— Да.

— Следовало бы чаще задумываться о движущих силах, — не удержался от ворчания Астаройт. — Так, из Флота ушли сами?

— Нет, выгнали.

— И из Комиссии по Слабым Контактам ?

— Ушел сам, — Рон Шер улыбнулся воспоминаниям. То был славный период его жизни. Он ведал связями с цивилизациями, с которыми не удавалось поддерживать постоянное общение. Когда ты не можешь придумать, чего хочешь от собрата по разуму, но не замечать его неудобно, остается одно — обмениваться головоломками. Впрочем, следует еще разобраться, что по-настоящему ценное, кроме новых игр, получило человечество и от тех звездных обитателей, с кем живет ныне душа в душу.

— Причина?

— Перестал понимать, в чем смысл.

— Хорошо... Участие в политических и иных обществах, религиозных сектах?

— Нет, не был, не участвовал. Единственно: около года числился в ДСИ — Движении за справедливость в искусстве. Настаивал на праве выставлять в Паналатре выдающиеся игры.

— Конфессия?

— Ленивый атеист.

Снова пауза.

— Видимо, вы нам можете подойти. — Рон Шер, упершись в подлокотники кресла, внезапно почувствовал слабое покалывание в пальцах. Обшивка металлизирована. Очевидно, Астаройт за это время проглядел не только его внушительный список турнирных побед.

— Чтобы убедиться в этом, вы должны пройти испытание. Кстати, вы знаете, что на вас дикая Метка Марка?

— Не понимаю, о чем речь.

— Неужели вы, добившись стольких побед в игровом спорте, никогда не чувствовали, что вам определенным образом везет, что вы счастливчик от природы?

— Ну, было иногда. Грех жаловаться.

— После гибели Туроутира Агенарга маг Марк наложил Метку на некоторых военачальников. На меня, в частности. Носителям ее почти всегда улыбается счастливый случай. Вы же от рождения имеете такую Метку.

— Это плохо?

— Нет, это хорошо. Может, как раз поэтому вы нам и подойдете.

— Что за испытание я должен пройти ?

— Оно имеет девиз "Иди туда, не знаю куда. Сделай то, не знаю что".

— Не понимаю.

— Я, пожалуй, помогу вам с выбором. Вы должны прибыть, скажем, — Астаройт развернул проектор, чтобы Рону Шеру был виден мелькающий список, ткнул в него, зажмурившись, пальцем, останавливая, — на Теренс... Да, хорошая планетка. Одна из немногих, где действительно есть чем заняться. Там вы сделаете то, что нужно.

— Что нужно? Кому?

— Вам нужно, чтобы пройти первое испытание.

— Но что именно?

— Мой ответ лишит смысла все ваше начинание. Срок, отведенный вам — стандартный год. И запомните: абсолютный запрет на любое насилие. Разумеется, кроме разумной самообороны.

Астаройт вернул карточку Рону Шеру, еще раз потрогал пульт управления.