Киллиан уважительно кивнул.
— Вы хотите сказать, что все-таки не ненавидите данталли?
— Ненависть ослепляет. А на то, чтобы вести войну против данталли, нужна холодная голова. И иногда — умение сочувствовать этим существам. Таким образом можно понять… или хотя бы попытаться понять, как они мыслят и что ими движет. Не знаю, преуспел ли я в этом в достаточной мере, но сравнивать особо не с чем, потому что большинство жрецов Культа либо искренне ненавидит и боится данталли, либо им на них наплевать.
Киллиан усмехнулся.
— Мне нет, — серьезно сказал он.
— Я вижу, — одобрительно опустил голову Бенедикт. — Я видел это в тебе еще в Олсаде. Когда-нибудь ты станешь великим жрецом, Киллиан.
Молодой человек с благодарностью посмотрел на него, и в глазах его загорелся азартный огонь.
— Тогда, может, самое время возобновить тренировки? Я, скорее всего, сильно отстал по технике, пока Ланкарт… превращал меня в боги весть что.
Бенедикт кивнул.
— Нужно вернуться в хижину и забрать оружие. Тогда смело сможем приступить.
Он решительно развернулся и зашагал в сторону самого сердца деревни — в сторону дома Ланкарта. Однако, пройдя пару десятков шагов, он вдруг замедлился, походка его сделалась шаткой, точно у пьяницы. В следующий миг он чуть слышно застонал и, приложив руку к животу, оперся на древесный ствол.
Киллиан, ужаснувшись, бросился к нему.
— Бенедикт! Что с вами?
— Ничего… — выдохнул он. — Думаю, сейчас пройдет. Может, это…
Он не договорил, лицо его скривилось от боли и заметно побледнело, а затем и вовсе приобрело зеленоватый оттенок. Несколько раз судорожно сглотнув, он резко отвернулся от Киллиана, согнулся от спазма и не сумел совладать с резким приступом тошноты.
— Это зелье… — полушепотом произнес Киллиан. — Я позову на помощь!
Бенедикт, вновь поморщившись, отер рот рукавом рубахи и, чуть пошатываясь, самостоятельно двинулся к хижине некроманта.
— Не суетись, я дойду сам, — проскрипел он. — Все не настолько плохо.
— Но…
— Боюсь, тренировку тебе проведет Ренард, — невесело усмехнулся Бенедикт. — И еще нужно распорядиться, чтобы пленнику дали поесть. Пусть Иммар проследит.
Больше он не сказал ничего, направившись к дому Ланкарта. Киллиан шел за ним, держась чуть поодаль и моля богов, чтобы зелье некроманта не навредило ему слишком сильно.
* * *
— Все с ним будет в порядке, — снисходительно протянул Ланкарт, отходя от постели после того, как дал Бенедикту успокаивающий отвар. — Поспит немного, и будет, как новенький. Эксперименты — дело такое. Иногда случаются сюрпризы вроде этого.
Киллиан, Ренард и Иммар стояли у самой двери, скрестив руки на груди с одинаково хмурым видом. Ланкарт остановился напротив них и усмехнулся.
— Стоите тут, как три Жнеца Душ. Ничего с ним страшного не случилось. Всего-то небольшие осложнения после приема зелья. Главное, что оно работает. Побочные эффекты можно будет устранить — благо, у меня еще достаточно материала, с которым можно работать. А если надо будет, я так понимаю, что вы привезете еще хаффрубов, и…
Его прервал Ренард. Тихий, жутко шелестящий голос заставил холодок пробежать по коже Киллиана, однако он не подал виду.
— Не привезем, — отрезал Ренард. — По приказу Бенедикта остальные хаффрубы были взяты под арест и уничтожены спустя неделю после нашего отъезда. Приказ был отдан на восьмой день Мезона, то есть, шестнадцать дней тому назад.
Ланкарт нахмурился.
— Надо же, как печально. Что ж, значит, придется экономить. — Он обернулся на Бенедикта. — Со стороны Колера это был не самый дальновидный ход. А если бы я не спросил?
Иммар, Ренард и Киллиан нахмурились сильнее прежнего, и некромант, казалось, ощутил их недовольство. Он небрежно отмахнулся и хлопнул в ладоши.
— Ладно уж, что сделано, то сделано. Колер просил передать вам свои распоряжения перед тем, как принять лекарство. Жрецу Алистеру было приказано накормить вашего пленного данталли.
Иммар фыркнул.
— Перебьется. Его кормили два дня назад.
Киллиан вздохнул.
— Два дня? После стольких пыток он у вас загнется раньше времени такими темпами!
Иммар ожег его взглядом.
— В чем дело? Ты не только не можешь нормально сжечь пособника, но еще и сочувствуешь данталли? — не сдержался он. Холодный и спокойный тон Ренарда осадил его.
— Иммар, — обратился он. — Остынь. Подобное поведение неприемлемо. У тебя есть приказ Бенедикта. Исполняй его, как подобает.
Иммар скрипнул зубами. Киллиан буравил его взглядом, пока он покидал хижину.
Ланкарт усмехнулся, посмотрев вслед ушедшему жрецу.
— Что до вас двоих, то Колер хотел, чтобы вы…
— Провели тренировку, — понимающе кивнул Ренард, опустив голову.
— Верно, — на лице Ланкарта отразилось нечто сродни удивлению, однако он ничего больше не сказал. Кивнув, он хромой походкой прошагал мимо жрецов и вскоре пропал из виду. Киллиан несколько минут стоял молча, продолжая держать руки сложенными на груди, и смотрел на Бенедикта. Тот лежал в кровати на спине и тяжело дышал во сне.
Когда он добрался до хижины Ланкарта, его желудок, похоже, мучили страшные боли, но Бенедикт делал все, чтобы не потерять лицо и дождался того момента, пока некромант сумеет оказать ему помощь. Жена колдуна Мелита в это время вилась вокруг Бенедикта и будто пыталась обратить на себя его внимание. Ее поведение отчего-то вызывало в Киллиане непреодолимое отвращение.
— Идем, — бесстрастно сказал Ренард, резко повернувшись и уверенно двинувшись к двери. — Оружие не забыл?
Киллиан бросил взгляд на меч, закрепленный на поясе.
— Не забыл, — ответил он.
Покинув хижину Ланкарта, Ренард уверенно пошел по тропе. Наблюдая за его уверенной поступью, Киллиан задумался, какой опыт и какая история стоит за плечами этого нелюдимого мрачного человека. Ренард Цирон был для него загадкой, притом загадкой весьма пугающей. Даже Бенедикт при всех присущих ему качествах казался намного ближе и понятнее, нежели «его слепой помощник».
Киллиан держался позади Ренарда и с интересом наблюдал за ним, пытаясь понять, сумеет ли этот человек каким-то образом определить дорогу к поляне, где они смогут провести тренировку, или будет плутать? Обратится ли он к своему зрячему спутнику, попросит ли направить его? Или это ниже его достоинства?
К удивлению молодого жреца, Ренард уверенно направился к поляне. Киллиан почти испытал разочарование. Не понимая, почему, он искренне хотел оказаться чем-то полезным Ренарду. Мысли на время поглотили его, и он не сразу заметил, что слепой жрец прошагал по поляне и направился глубже в Сонный лес.
Киллиан нахмурился и остановился. Через пару мгновений замер и Ренард — похоже, услышав, что его спутник отстал.
— В чем дело? — тихим голосом, похожим на пугающий шелест ночного ветра, спросил слепой жрец. Киллиан неуверенно прочистил горло. Он нисколько не хотел акцентировать внимания на слепоте Ренарда, однако не знал, как сказать ему, что они почти миновали подходящее место для тренировок.
— Я подумал… может, нам стоит потренироваться здесь? — спросил он.
Ренард, до этого стоявший к нему спиной с едва повернутой головой, теперь стал к нему лицом. На его тонких губах играла миролюбиво-угрожающая улыбка, от которой по коже невольно пробегал холодок. Киллиан поежился под «взглядом» его невидящих глаз.
— С чего ты так решил, жрец Харт? — голос его был льдисто-холодным, каждый звук казался колким и острым, как игла.
Киллиан постарался взять себя в руки.
— Я подумал, что эта поляна вполне бы подошла для тренировки. Здесь достаточно места. — Он помедлил, постаравшись понять, что за выражение появилось на бесстрастном лице светловолосого жреца. Так ничего и не поняв, он продолжил: — И при необходимости мы сможем быстро прийти на помощь Бенедикту. Или Иммару. Мало ли, что может случиться. Нам не стоит отходить далеко.
Несколько мгновений Ренард стоял молча. Киллиан не мог избавиться от ощущения, что этот человек смотрит на него, и временами ему казалось, что Ренард не слеп, а обладает каким-то другим, особым и даже более острым, чем у обычных людей, зрением.
Молчание всего за несколько секунд сделалось совершенно невыносимым. Киллиан сжал руки в кулаки, резко выдохнул и заговорил:
— Послушай, ты можешь перестать вести себя со мной, как надзиратель в тюремной камере, который только и ждет момента, чтобы отвесить нерадивому узнику плетей? Я этим сыт по горло! Ты каждый раз смотришь на меня так, будто испытываешь меня, а при этом все необходимые испытания я уже прошел, и ты сам упомянул об этом при Иммаре. Бенедикт взял меня в свою команду, и тебе стоит смириться с этим!
Ренард ядовито усмехнулся.
— Я на тебя не смотрю, — спокойно отозвался он, сделав акцент на последнем слове. — Не в моих это привычках, знаешь ли.
Киллиан резко выпрямился, словно кто-то больно ткнул его между лопаток, и задержал дыхание.
Бесы меня забери! Почему я использовал это слово?
Совладав с собой, он выдохнул и примирительно произнес:
— Иногда кажется, что именно смотришь, Ренард. Признаться честно, я не представляю себе, как ты это делаешь. Ты ориентируешься в пространстве так, как не каждый зрячий человек это сможет, и это вызывает огромное уважение. Но мое предложение насчет тренировки на этой поляне ты явно воспринял как укор своей слепоте и теперь пытаешься поставить меня в неловкое положение. А после, скорее всего, поставишь в него и на тренировке, потому что нам обоим известно, что как боец ты превосходишь и меня, и Иммара, и Бенедикта. — Он сделал паузу, глядя на то, как невыразительное лицо Ренарда отчего-то смягчает черты. — Думаешь, я делал акцент на твоей слепоте, когда предложил эту поляну? Что ж, ты прав. Да, делал. Но в отличие от тебя я постарался подобрать максимально отстраненные аргументы, не привязанные к твоему недугу, чтобы дать тебе понять по косвенным признакам, что ты пропустил поляну и уже готов удалиться глубже в лес. Я стремился никоим образом не задеть твоей гордости, а ты подначиваешь всех и каждого поступить наоборот, чтобы потом ты мог со всей справедливостью им за это воздать! — Киллиан покачал головой, и в сердцах добавил, мужественно выдержав «взгляд» слепых глаз: — Это нечестно.
Ренард склонил голову набок. Черты лица его заметно смягчились, а улыбка из угрожающей трансформировалась в одобряющую.
— Я прекрасно знаю, где мы сейчас находимся, — снисходительно хмыкнув, сказал он. — На поляне совершенно другие звуки, нежели в густом лесу. Здесь по-другому звук отражается от деревьев, здесь иначе воспринимаются ощущения тела. Когда деревья находятся рядом, их можно ощутить даже на расстоянии. Здесь же я понимаю, что они далеко. Определять направление для дальнейшего пути мне помогает ветер, дуновение которого я чувствовал, пока мы шли сюда от хижины Ланкарта.
Киллиан недоверчиво изогнул бровь. Он понятия не имел, что своим телом можно уметь воспринимать столько информации от окружающего мира. От одной лишь попытки представить, каково это, у Киллиана голова пошла кругом.
— Вот ведь… — только и сумел выдавить он, чем вызвал у Ренарда понимающую усмешку.
— Когда рождаешься слепым, чтобы выжить, учишься приспосабливаться и использовать для этого свои сильные стороны, — сказал он.
Киллиан прочистил горло.
— Если ты и так знал, где мы находимся, почему же пошел дальше в лес?
— Уж точно не для того, чтобы мы потеряли время на этот разговор, — усмехнулся Ренард. — Там, в лесу, чуть дальше от деревни Ланкарта есть еще одна поляна. Я предпочел бы провести тренировку на ней, вдали от нежелательных свидетелей. — Он заговорщицки кивнул. — Не думаю, что тебе бы хотелось отвлекаться на живых мертвецов во время занятия. Насколько я помню, это твое первое занятие после долгого перерыва, ведь так?
Киллиан вздохнул и кивнул. Затем тут же опомнился, поняв, что Ренард не может увидеть его кивка, и произнес:
— Да. Первое.
— Тогда нам лучше поскорее его начать, — улыбнулся Ренард, снова развернувшись и уверенно побредя в лес.
Киллиан на этот раз не стал держаться позади него и поравнялся с ним.
Некоторое время они шли молча, затем Ренард заговорил вновь:
— Знаешь, твоя пылкая речь в мой адрес… — Он качнул головой. — Не каждый может со мной так говорить. Почему-то. Такое чувство, что многие считают меня неполноценным из-за этой слепоты, но при этом боятся меня разозлить.
Киллиан вздохнул.
— Не сочти за грубость, но, по-моему, многие боятся тебя оскорбить, а не разозлить. Ты держишься очень жестко, производишь очень яркое впечатление. Одно то, что ты много лет входишь в передвижную группу великого палача Арреды, говорит о многом. Думай, что хочешь, но авторитет Бенедикта оставил свой отпечаток и на тебе. Так вот, люди боятся разозлить, скорее, Бенедикта — если оскорбят тебя.
Ренард выслушал мнение молодого жреца, на миг поморщился, но затем оценивающе улыбнулся, не поворачивая к нему головы.
— Что ж… пожалуй, резонно, — коротко отозвался он.
— Прости, если задел тебя. Просто мне кажется, что со стороны это может выглядеть так. По крайней мере, у меня это было так. До того момента, пока я не узнал о тебе побольше, — он хмыкнул. — Кстати сказать, ты умело извлекаешь из этого все необходимые преимущества.
Ренард кивнул.
— Смышленый ты все-таки малый, жрец Харт.
— Не без этого, — вернув ему ухмылку, отозвался Киллиан.
Они снова продолжили свой путь молча. Киллиану показалось, что они идут уже целую вечность, как вдруг он действительно увидел перед собой поляну. Ренард безошибочно остановился на ней, сделав всего пару пробных шагов, чтобы убедиться, что пришел, куда нужно.
— Мы пришли? — осторожно поинтересовался Киллиан.
— Да, жрец Харт, — кивнул Ренард. — Пришли. Разве не видишь?
Киллиан прерывисто вздохнул. Часть его желала сразу же схватить меч и начать сражаться. Он помнил, как Бенедикт рассказывал, что Ренард частенько забывает о том, что бой тренировочный. А после недавнего разговора он мог забыть об этом намеренно. Однако Киллиан переборол свое опасливое желание.
— Тогда… начинаем тренировку?
— Пока нет, — спокойно отозвался Ренард. — Тебе предстоит сделать кое-что еще перед тем, как мы начнем. — Он неопределенно обвел рукой поляну. — Сложи и подожги три маленьких костра с разных сторон поляны. Только осторожно. Мы же не хотим устроить лесной пожар.
