Страж Китеж-града

— В первый раз, попав сюда, испугался сильно. Представь, я оказываюсь на месте посёлка, которого нет, а на месте фермы из моего будущего — пашня. На ней пашет мужик, в простой одежде. Подхожу, хочу спросить, где я оказался, а он меня не слышит. Мало того, я хватаю его за плечо, а моя рука сквозь тело проходит. Думал, с ума сошел. Потом подумал, что я умер и как привидение стал.

Кубин сразу перекрестился.

— Свят-свят.

— Вот-вот. Представляешь моё состояние? Потом, как успокоился, стал эксперименты ставить. После того, как рукой ударился. Что интересно, предметы разные в руки свободно брал, а сквозь тело рука как через пар.

Кубин опять перекрестился.

— Потом я рядом с семьёй мужика этого сидел. Курил, и представляете, дым от сигарет женщина учуяла. Я как раз решил пересесть, как девка бежит, кричит "степняки!". Мужик распорядился, как и что кому делать, оделся в бронь и ускакал.

Дед Матвей встрепенулся:

— Погоди-погоди. Это в конце апреля было? Так это ты Борису помог?

Я кивнул.

— Получается так. А тебе про это откуда известно? Кто рассказал?

— Борис, конечно. Отцу ни слова, а мне, наставнику своему, рассказал. Я и не поверил, думал, выдумал всё. Только не знал, как объяснить, откуда он трофей изрядный взял?

Затянувшись Кубин, поперхнулся, прокашлялся, сказал виновато:

— Лет тридцать не курил. Что дальше было?

— Ну, после того как я Борису помог, к дереву вернулся, с которого, как потом выяснилось, всё и началось.

Дед Матвей тут же спросил:

— Что за дерево?

— Дуб. Огромный. Я рядом грибы собирал. Далековато от дома, но для ноги полезно. Выхаживался так сказать после ранения. Потом присел у ствола отдохнуть. Затем рядом ворон каркнул. Я от неожиданности подскочил и головой об нарост на стволе приложился. Тут вся чертовщина и началась.

Глянув на изумлённо крестящегося Кубина, добавил:

— Я ничего не придумываю. Сам в изумлении был. Сначала обнаружил, что пропала корзина. Она рядом стояла. Затем понял, что у меня нога здоровая. Абсолютно! А ведь пять операций было! И все без толку. Правда, шрамы все остались, но видать бывшие раны на здоровье не влияют. Потом к поселку пошел и завертелось.

— Невероятно! — пробормотал Кубин, он собрался вновь перекреститься, но рука его замерла на полпути. — Я припоминаю, что зуб у меня страсть как вечером болел, а проснулся утром — прошло... извини, перебил.

— После всего я опять к дубу вышел. Так как понял, вся катавасия началась рядом с ним. Приложился к стволу и почувствовал, что что-то произошло. Смотрю — корзина моя стоит. И я понял, что в своё время вернулся.

Какое-то время ехали молча. Старик отвернувшись смотрел в глубину чащи. Догадываюсь, какие мысли у него сейчас в голове , и не прогадал:

— А мне и моим друзьям вернуться в свое время можно?

— Матвей Власович, — как можно мягче сказал я, — как ты это представляешь? Меня назад вернуло в то же самое время, и минуты не прошло. Считай, я будто из своего времени для других и не пропадал вовсе. С вами гораздо сложнее. Представь — ты появился в родном доме, что произойдёт? Узнают ли тебя? Для них ты молодой был, а тут заявился старик, извини. А ещё, я думаю, древо, что вас сюда кинуло, искать надо. Именно то самое. А что ты скажешь по поводу брата? Матвей Власович, с тобой всё в прядке?

Кубин, обхватив голову руками, начал раскачиваться и стонать. Жаль, коньяка мало взял. Больше надо было. Я выудил фляжку, как знал, что пригодится и подал Кубину:

— На, выпей, Власыч, и не волнуйся.

Он поднял лицо. В глазах стояли слёзы. Глотнув из фляжки, он проговорил:

— Ты прав, чёрт возьми. Прав. Не возвратиться нам уже назад. А я-то понадеялся...

Кубин помолчал, затем вздохнув, спокойно спросил:

— Скажи, зачем ты второй раз сюда пошел?

— Мой отец всегда говорил — сердце — женщине, душа — Богу, долг — Отечеству, честь — никому! Я видел, как сражался тот Борис. Видел погань степную. Я знаю историю. И знаю, что будет этой зимой! Просто не могу по-другому. Русский я. Поэтому мой долг Россию защитить, пусть она сейчас пока не такая как в будущем, но все РОДИНА. Как отец мой защищал. Как оба деда моих, на войне. Понимаешь?

— Понимаю, облегченно вздохнул Кубин. — Значит, я в тебе не ошибся. Ты нам очень нужен. Мы тут тоже сложа руки не сидели. Многое пытались сделать, но нас не слушали. Кто мы для князей? Я и Кулибин всё это время пытались доказать Великим князьям, что Русь надо объединить. Не вышло, а сейчас у нас должно получиться!

Я покосился на старика. Нужен, значит? И как он смотрел на меня, когда крест увидел...

— Давай-ка, Власыч, к тому разговору вернемся. Давай, про крест и прочее объясняй.

— Начну с того, род Владимира Дмитриевича от Рюриковичей идет. Ныне он удельный князь, вассальный великому князю Юрию Всеволодовичу. И у него такой же крест, от отца своего полученный. Но креста было два, абсолютно одинаковых! Второй у его родного дяди Ивана Владимировича, что был ближником великого князя Всеволода Юрьевича. После Липицкой битвы, когда Константин Всеволодович на отцов стол сел, что-то у них не заладилось, и Иван вместе с семьей и своей дружиной вдруг отъехал от нового великого князя. Говорили на восток. И никаких вестей от него больше не было. Так вот у Ивана Владимировича имелся сын — Владимир. Смекаешь?

Я покивал, смекаю, мол, а сам нащупал фляжку. Остался ли коньяк, или нет? История эта на страсти мексиканские похожа. Однако основной смысл вопроса Кубина я понял.

— Ты предлагаешь мне представиться сыном этого Ивана Владимировича?

— Да! — радостно закивал старик. — Ведь и отчество совпадает! И самое главное — как ты думаешь, какое было прозвище прадеда боярина Владимира Дмитриевича?

Осталось только пожать плечами. Откуда я могу такое знать?

— Велесом его звали! И всех потомков тоже! Каково, а?

Что ж, сюрпризы еще не кончились.

— А почему этот дед получил такое прозвище? Ведь Велес, насколько я знаю — бог и бог языческий!

— Э-э-э, нет, ты ошибаешься. Прозвище не совсем от самого бога Велеса. Вспомни надпись — "Княжьего сына волохатого храни Иисус Христос!". Христос и волохатый, да на кресте! Так что не от языческого бога прозвище, а от мохнатого — волохатого — волоса — велеса. Понятно?

— И это значит, что прозвище совпадает с моей фамилией!

— Не только...

Появилась мысль, что я просто сплю. Сумбурный сон какой-то. Ну не может так все совпасть! Стоп, что не только?

— Власыч, что ты последнее сказал?

— Ты и Владимир Дмитриевич похожи. Я когда разглядел тебя в первый раз, думал — с ума сойду.

И вдруг Кубин встрепенулся:

— Володя, я вот что подумал — а не является ли Владимир Дмитриевич твоим предком?

Слова Матвея Власовича заронили в мои мысли сомнение. А мог ли быть этот боярин моим предком? Из рассказов отца я знал — Велесовы всегда были на военной службе, но и жили под Нижним Новгородом. Возможно, после раскола в церкви мои предки ушли в керженские леса. Однако это было в семнадцатом веке. Так что сомнительно думать, что боярин Владимир Дмитриевич и все его родственники здесь, могут быть моими предками.

— Не думаю. — И я изложил старику свои мысли по этому поводу.

— Пускай не предки они тебе, но для дела надо...

— Ладно, — согласился я, — представлюсь я сыном Ивана Владимировича. Тем более, что имя менять не надо, только что мне это даст?

— Иван Владимирович, — проникновенно произнес Кубин, — старший брат Дмитрия.

— Власыч, перестань говорить загадками!

Кубин вздохнул и принялся объяснять:

— Володя, тут имеет место старшинство по роду. Так как Иван Владимирович старший из братьев, то по лествичному укладу и сын его, то есть Владимир Иванович, княжить в уделе должен вперед своего двоюродника. Хоть это все, конечно, еще вилами по воде — главное слово здесь Великого князя Владимирского.

Бр-р-р! Я помотал головой — пока не понятно, куда клонит Кубин. Мне что, надо явиться к этому боярину, то есть к князю, трахнуть кулаком по столу и заявить свое право на этот самый княжий стол? Или престол. Или удел...

— У Владимира Дмитриевича под рукой полторы сотни бояр, — продолжил объяснение Матвей Власович. — Ещё дети боярские. И они не одни исполчаются, а с холопами своими. Так что ратников, вместе с земским ополчением, князь до пятидесяти сотен собрать может.

А, так вот он о чем толкует! В будущей "зимней компании" понадобиться много воинов, и Кубин хочет, чтобы я встал во главе поместного войска. Заманчиво. Старшинство и уклады — это хорошо, однако как это сделать?

— Власыч, а расскажи-ка мне всё про князя.

— Сильный и умелый вой, как командир... хороший сотник, но воевода... посредственный. Это и великий князь Юрий Всеволодович отмечает, поэтому началовать его в походах не ставит. Сместить удельного князя со стола сложно, — признал Матвей Власович. — И расположение остального боярства навряд ли прибавиться, кому ж охота насиженного-то места лишаться? А потому желательно тебе с Владимиром Дмитриевичем договориться совместно управлять — ему княжий суд и земскую власть, а тебе охрану княжества да воеводство в городовом полку, чтоб твоё слово во всех военных вопросах было первым.

— Согласен, это лучший выход, — кивнул я, — и порукой тому будет моё финансирование. Взятой на меч казны должно хватить.

— Да, и в этом нам поможет протоиерей Григорий. Он большое влияние на князя имеет.

Тем временем местность стала как будто знакомой. Вот овражек с родником, он и в моём времени был. Там, за лесистым холмом, была Заимка, та, что в будущем. Интересно, а в этом времени она тут же?

— Ладно, Власыч, для начала надо с князем познакомиться, а там посмотрим — как дела пойдут.

Поднялись на холм, поросший молодыми соснами, и впереди показалась крепостица. Ух! Если это та Заимка, то она древнее нашего областного центра. Жаль, в летопись не внесли. А сколько таких селений, которые возможно древнее Нижнего Новгорода, а то и Москвы?

Крепостица была обнесена глубоким рвом, валом и простеньким четырёхметровым частоколом, из-за которого виднелись крыши домов, построенные в два этажа, а то и в три.

Нас увидали с проездной башни и закричали, створы ворот моментально захлопнулись и начал подниматься перекидной мост. Когда до ворот осталось метров сто, Кубин остановил коня и, махнув нам, чтобы стояли на месте, медленно поехал к стене. Его видимо узнали, мост опустился и ворота стали открываться. Из проездной башни выбежал пацан с криком:

— Дед Матвей приехал!

— Трифон! Вымахал пострел, совсем богатырём стал!

Кубин подхватил его и посадил впереди.

Когда мы въехали в ворота, я увидел на крыльце большого дома Волоша, Агафью и очень знакомого ратника.

Откуда я его могу знать? Знакомое лицо... задумался... нет не помню, странно. Пока пригляделся к хозяевам.

Вот так сюрприз! Волош, он же Владимир Дмитриевич, то есть удельный князь собственной персоной. А я его еще мужиком кликал, это князя-то. Хорошо, что он меня тогда не слышал! И лицо... действительно мы похожи, и почему я в первый раз это не заметил?

Одет князь, на мой взгляд, не по-летнему, но богато! На голове шапка с высокой тульей и меховой опушкой. На плечах плащ, с запонью на правом плече. Под плащом, рубаха с серебряным узором. На ногах сапоги зеленого цвета. У княгини Агафьи наряд не менее богат, а то и более чем у князя — шикарное шелковое платье, полностью скрывающее фигуру, с воротником золотого шитья, подолом окруженным золотым шитьем и жемчугом. На голове тоже шапка, с небольшой, но узкой тульей, и свисающими вниз нитями жемчуга.

Как радушные хозяева, княжья чета вышла на крыльцо встречать гостей. Что ж, посмотрим...

Сразу за воротами мы спешились. Телеги проследовали в глубину двора. К нам подбежали молодые парни и приняли наших лошадей. Я выразительно посмотрел на Кубина, тот понял мой взгляд и шепнул пару слов двум отрокам из нашей команды, те кивнули. Один парень направился к телегам, а второй снял мои сумы с налучьем, зачехленным карабином и подошел к нам.

Матвей Власович первым шагнул к крыльцу, следом я, за мной Демьян. Но опережая нас, к крыльцу понеслась Софья Ильинична.

— Батюшка!

— Софья?! — удивился тот ратник, и кинулся навстречу. — Ты как тут? Откуда...

Владимир Дмитриевич посмотрел удивленно на девушку, и повернулся к нам. Брови его полезли вверх.

— Здрав будь, княже! — поздоровался Кубин.

— И ты здравствуй долгие лета, Матвей Власович, — кивнул в ответ князь, косясь на меня.

Во взгляде его читалось недоумение и тревога. Неужели он признал во мне своего двоюродника?

Тем временем Кубин обернулся и представил меня:

— Познакомься княже с боярином Владимиром Ивановичем.

Во дворе стало тихо, только слышалось бубнение Софьи, прижимающейся к ратнику. Князь буравил меня взглядом и хмурился, наверняка просчитывая варианты поведения. Надо будет при первой возможности сказать, что на его удел не претендую, можно будет даже поклясться, положа руку на библию, сердце или просто словом. Наконец он принял решение:

— Что ж, здравствуй... боярин...

Имени не назвал. Не рады тут моему появлению. Ладно, посмотрим...

Владимир Дмитриевич посторонился, и вперед выступила княгиня Агафья с большим деревянным резным ковшом:

— Испейте гости дорогие, с дороги квасу хлебного!

Кубин принял с поклоном ковш, приложился и сделал несколько глотков, затем передал его мне. Я посмотрел внутрь. Ё-моё! Да тут литра три, а Старик отхлебнул всего-то чуть-чуть! Зараз я не пил столько. За спиной сопел Демьян, он парень здоровый, ему аккурат эта емкость за мензурку сойдет. Вдохнул побольше воздуха и начал пить шипучий квас. Но до чего он вкусен! Не то, что в наше время, рецепт бы узнать. Влил в себя почти литр, и желание узнать рецепт исчезло, а с последующими глотками вовсе забыл напрочь. И тут вижу, что Демьян отошел и что-то тому знакомому ратнику тихо говорит на пару с девушкой. Пришлось пересиливать себя и допивать напиток. Слава Богу, что водки ещё нет, а то налили б её в этот тазик. Свалился бы тут у крыльца. Наконец я победно перевернул ковш. Кажется, правильно сделал, потому что князь крякнул одобрительно:

— Силён боярин! Корец в треть ведра осилил!

Пошутили что ли? Ну что ж, я тоже шутки люблю, только их надо тщательно продумать, чтоб не обидеть предков с чёрт знает каким чувством юмора. В голове слегка зашумело, местный квас градус имел как у пива.

— Княже?! — это подошел тот ратник.

Владимир Дмитрич повел рукой:

— Это, гость дорогой, боярин Илья Демьянович из рода Гориных, сотник великого князя!

Вспомнил! Как имя произнесли, сразу вспомнил! Легкий холодок проструился по спине. Не от страха, а от непонимания — вещих снов я прежде не видел. Это же тот ратник из кошмарного сна, в котором раз за разом, сражаясь плечом к плечу, мы погибали. Сначала он, Горин, затем я. Брат по битве, брат по вере, брат по пролитой крови.

Мы синхронно поклонились друг другу. Я промолчал, а боярин начал благодарить: