Хроники Дебила. Свиток 4

А со мной остался только этот самый Гискай. Которого похоже, проигрыш его Вождя и перспективы всего племени стать моей собственностью, — абсолютно не волновали. По крайней мере на лице у него было выражение полного умиротворения и спокойствия.

— Вот этот узор видишь? — Спросил я его. Он кивнул. — Это Великая Магия, о которой тебе еще возможно придется узнать. С помощью этих узоров, я могу отловить душу любого человека. Вот сейчас, поймал сущность души твоего Бефара. Я нарисовал ее на этом камне его кровью, и когда она впитается в камень, то станет с ним одним целым. А я еще и помогу, спев песню-заклинание, которое навеки заключит твоего Вождя в камень.... Тебе это заклинание тоже лучше не слышать, не уверен что ты сможешь это выдержать, и тоже не уйдешь в камень. Потому беги-ка к реке, да вели своим раздобыть какую-нибудь хорошую жертву..., — побольше, повкуснее да пожирнее. И дров набери, принеси котел водой наполненный..., лучше два. ...Я потом сильно камлать буду.

Мой новый, преклонных лет мальчик на побегушках, помчался выполнять приказ. А я, коли уж сегодня и так вся жизнь прошла перед глазами, да и школа вдруг вспомнилась, — решил спеть детскую песенку, — "Умер наш дядя, хороним мы его.... Умер наш дядя, не оставив ничего....", исполняемую на мотив Похоронного марша, аккомпанируя себе на бубне.

...Спел. И не один раз, поскольку песенка была коротенькая. А потом, заметив что Гискай уже бежит назад с каким-то мешком и здоровенной вязанкой хвороста, неспешно затянул еще и "Спи моя радость. Усни". Стараясь чтобы эта колыбельная звучала как можно зловеще и пугающе. ...Впрочем, с моими вокальными талантами, это было не так сложно.

— Принес? — Разжигай костер. ...Чего там у тебя. — Рыбина и лепешки?!?!

... Причем рыба свежая, еще живая. Быстро же они ее отловить смогли. ...Вот только я как-то не привык духов холодной рыбью кровью угощать. ...А впрочем ладно, для Бефара и так сойдет.

— Разжигай костер, вон там, в сторонке, (нахождение рядом с трупом, у которого брюхо едва ли не вывернуто на изнанку, хорошему аппетиту как-то не соответствует), да ставь воду. ...Нужные травки я сам засыплю....

Пока Гискай вкалывал, я быстренько отрубил рыбине башку, вспорол брюхо и вывалил внутренности, в попытке заглянуть в будущее. ...Будущее было туманно и неопределенно. Юпитер пребывал в позе..., в смысле, — в фазе Венеры, в связи с чем Овнам рекомендовалась не быть баранами, Стрельцам стрелять только папироски, а Девам, прекратить динамить парней. Короче, — все как обычно. Особого настроения гадать, сейчас вообще не было.

Так что я выжал, какие-то капли крови на все-тот же, несчастный булыжник, спел "В лесу родилась елочка", и вернувшись к костру отдал рыбину Гискаю, благо, он был опытным шаманом, и в особых инструкциях не нуждался. — Быстро порубил на куски, нанизал их на палочки, и пристроил к костру на манер шашлыка. Аппетитный и заманчивый запах понесся над Степью, вызывая бурчание в брюхе и бурное слюноотделение. ...Тут-то я и решил нанести удар, воспользовавшись моментом, пока враг расслаблен.

— ...А сейчас, давай-ка колись — чего ты ему дал? — Белладонну что ли?

— Чего? — Удивленно, и одновременно заинтересованно переспросил Гискай, отрывая взгляд от кусочков рыбы, и поднимая его на меня. ...Судя по роже, он продолжал пребывать в прекраснейшем расположении духа. ...Ща мы это поправим.

— Растение такое говорю, — Окрысился я на него, поскольку эта довольная рожа, изрядно меня раздражала. — Растение такое, с ягодками черными. Его?

— О-о! Ты тоже знаешь про воронью ягоду?

— Да хоть хреновью. — На фига ты его ему дал? Или ты посмел думать, что я сам не справлюсь с каким-то там задрипанным дикарем? Да ты видел, сколько на моем поясе, черноволосых скальпов аиотееков?!?! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЗАБРАТЬ МОЮ ДОБЫЧУ?!?!?

...От последних слов, довольная улыбочка быстро сползла с рожи этого каменновекового медичи. Сдается мне, он понял наконец что "не брат он мне", и даже не товарищ, и его шаманское чутье, замерло в предчувствии неприятностей.

— Но ведь это ты его убил.... — Начал оправдываться он. — То питье..., что я ему дал, слабым совсем было. От такого не умирают, а просто слепнут на время, и сердце начинает колотиться так, будто убежать хочет. Я всего лишь..... Мне показалось что ты не хочешь с ним драться...., и....

— Ты думаешь я боялся какого-то там Бефара?!?! — Да ты хоть понимаешь с кем говоришь?! ...Молчать, когда я с тобой разговариваю!!! ...Чего молчишь сука?! — А ну отвечай, живо! ...Чего рот раззявил? Приказа говорить, еще не было!

...Вот и молчи! — Продолжал я, заметив что клиент спекся, получив всего лишь несколько противоречивых приказов. — Я потому не хотел драться, — что твой Бефар для меня не добыча. — Орлы мух не ловят. А из-за того что мне пришлось драться, кое-кто из наших воинов может решить что Я, с ним, одного поля ягоды. И мне придется сделать что-то очень плохое кому-то из своих, чтобы образумить племя.

...А делать плохое своим, это очень плохо. ...А вот теперь объясни мне, как ты посмел отравить своего Вождя? Своего соплеменника и родича! Как такое вообще возможно, и почему я не должен немедленно поселить твою душу в соседнем камне?

— Он не мой Вождь. — Как-то обиженно набычившись, пробормотал Гискай. — Моего Вождя он убил на поединке. ...Нас было много.... Очень много, когда мы все жили на Реке. Наши рода то воевали, но чаще дружили друг с другом, пока не пришли те, кого ты называешь аиотееки.

Сначала их было немного, потому что в наши леса чужакам нет дороги. Мы убили много..., наверное больше чем пальцев на руках и ногах одного человека. Но они все приходили и приходили. Потом они подчинили себе племена тех кто жил ниже по реке, и заставили воевать вместе с собой. А там были люди знавшие дороги до наших селений.

Тогда Старейшины созвали совет, и этот вот Бефар убедил нас собрать воинов всех племен вместе, выйти из Леса, и первыми напасть на врага. ...Мы сели на наши лодки, и поплыли туда где стояли эти чужаки. Была большая битва. ...Но кто же знал, что Эти..., аиотееки, подчинили себе даже демонов, и сами дерутся как демоны, а не как нормальные люди?!?!

Мы поплыли на многих лодках, и в каждой из них, сидело не меньше чем по полной руке воинов. ....А вернуться смог, наверное только один из той руки. ...Я потерял в той битве обоих сыновей, трех племянников, зятя, и четырехюродного брата. ...А этому Бефару все было мало, и он продолжал нападать на аиотееков, и на селения тех, кто согласился им подчиниться. — Когда аиотееки прислали к нам людей из покоренных ими племен, с предложением прекратить воевать, и до конца времен отдавать им каждую рыбу из трех пойманных, каждый третий мешок зерна, каждое третье срубленное дерево или добытую шкуру, — он самолично убил этих посланцев. И сказал что продолжит воевать. А тех, кто сказали ему "Нет", от вызвал на поединок и тоже убил. Среди них был и Вождь моего рода....

Так продолжалось до самой зимы, — наши воины ушедшие к Бефару, гибли один за другим от вражеских копий, а женщины и дети голодали, потому что некому было добыть для них еду.

А потом аиотееки собрали действительно большое войско, и пошли на нас. Они были очень злы, и в захваченных ими селениях не щадили никого. Тогда Совет Старейшин, решил что надо убегать. А этот Бефар, сказал что знает про такую же как и у нас Реку, далеко-далеко на востоке. И что он приведет нас туда.

...Никогда еще свет не видел такого. — Целые народы стронулись с места и ушли с обжитых земель. Нас было больше чем звезд на небе. Наши лодки заполонили все речи и ручейки, что вели на восток. И мы плыли и плыли пока не кончился лес, и не началась степь. ...Весь наш путь был устлан трупами наших женщин и детей потому что было очень холодно, а еды почти что не оставалось. ...Так я потерял четырех внуков и дочь, которая не захотела жить без своих детей. ...Как и моя жена, которой стало слишком тоскливо жить на этом свете, и она поспешила к предкам. ...Я тоже тогда не хотел жить, но остатки моего племени нуждались в шамане, который знает травы и умеет лечить, поэтому я остался с ними.

А потом настала весна, и мы нашли большое озеро в котором было много рыбы, а земля на берегах была плодородна и обильна..., хотя там почти и не было леса.

...Многие сказали, что нам надо остаться на том озере. Но Бефар опять сказал "Нет", и убил всех кто говорил "Да". Он сказал, что коли уж взялся, то доведет нас до настоящей Реки и настоящего Леса, даже если мы сами этого не захотим. ...Он был словно одержим демонами, и нам опять пришлось плыть и плыть по этим узеньким, извилистым речкам и ручьям, потому что больше никто не осмеливался сказать ему "Нет". И люди опять умирали, потому что было мало еды, а злые демоны этих степей, против которых у меня не было амулетов, губили нас насылая разные болезни.

... Нас было словно звезд на небе, когда мы вышли из леса. А сейчас, осталась только жалкая горстка, которую ты видел.

Когда мы встретили вас, я подумал что вы эти самые аиотееки. ...И даже вздохнул с облегчением. Проще было покориться или погибнуть, чем продолжать этот тяжелый и бессмысленный путь на восток.

Но вы повели себя по-другому, — начали говорить с нами, а не убивать. И тогда я подумал что с вами можно будет договориться. Особенно когда ты сказал про "Горы", которые не пустят нас дальше, и я подумал что это та самая странная штука на горизонте, на которую я смотрел с высоких холмов.

Но Бефар был безумным, и начал требовать пропустить нас дальше.... Но я видел, что вы намного сильнее нас. А когда услышал что вы сильнее даже аиотееков, — понял что лучше будет подчиниться вам, и отдавать каждую третью рыбину за защиту, как того требовали аиотееки.

Бефар бы с этим никогда не согласился. И тогда я сделал так чтобы ты убил его. ...Но чтобы быть полностью уверенным в том что он умрет, — дал ему взвар из вороньей ягоды.

Да уж.... Досталось мужику, да и народу в целом, от всей души. После такого, не то что Бефара, — и самого себя траванешь, лишь бы больше не мучиться.

...Насчет "как звезд на небе", он допустим изрядно приврал. — Дай-то боги, тыщи две-три всего было. Но даже с этой поправкой, то что осталось.... М*да. Весьма печально!

Всю семью потерял за такой короткий срок, да и сам на этом свете остается только потому что считает что еще нужен своим людям. — А все из-за излишней твердолобости и упертости одного, чрезвычайно энергичного и решительного болвана, способного загубить свой народ или страну, ради каких-то сомнительных принципов.

И хрен я поверю, что Гискай отравил Бефара без всякого удовольствия. — Сдается мне, что после того как этот Бефар загубил наиболее харизматичных воинов в боях с врагами и в поединках с ним, — ни осталось никого, кто мог бы сдерживать его самодурство, и оно расцвело особенно ярким цветом. А его упертость, превратилась в безумную манию.

...Хотя как посмотреть, — мы русские таким макаром и Наполеона и Гитлера победили. А с другой стороны, — проявив гибкость, сумели под монголами выжить, да потом своих врагов, под себя же и подмять. Так что тут бабушка надвое сказала. — Получилось, — герой. Не получилась, — дубина упертая.

Но если подумать, — хрен бы чего аиотееки в дремучих лесах да на малых реках, с местными сделать бы смогли. Верблюды наверняка плавать умеют, но куда хуже лодки. И строем, по узеньким звериным тропам не походишь. А тут этот Бефар такую услугу им оказал, — сам свой народ под их копья вытащил.

Но даже и прогнувшись, — все равно лесовики со временем смогли бы подняться. Потому как контроль оккупантов над ними был бы чисто формальным. Копи силы, учись у врага и отыскивай его слабые места. ...Но вот, — приспичило понимаешь, идти на новые земли.

Да еще таким дурацким способом. — По степи на лодках! Понимаю конечно, что так привычнее, да и степь наша, вполне себе на речушки да озерца обильна. Но просто пешком, наверняка было бы быстрее.

Короче, — теперь на моей шее еще и забота об этих бедолагах, находящихся, судя по словам Гисакая, на грани выживания! Будто мне своих проблем мало.

И чего с ними прикажете делать? — Принять в массовом порядке в ирокезы? — А они сами этого хотят? ..А ирокезы, согласятся?

Да и нужно ли нам сейчас такое пополнение, числом превышающее нас самих? У народа ирокезов только начали закладываться свои обычаи, традиции, стиль жизни. А тут эти новички, да со своим уставом. К каждому ведь своего наставника не приставишь, а мне тоже не разорваться, объясняя этой толпе "что такое ирокез, и почему это хорошо".

Значит назначить этих пришлых крепостными, или вернее, — данниками? — Надо однако тогда придумывать куда их селить, да как использовать. — Посадить на поля "аиотеекову кашу" растить? — А что, — ребята к воде привычные, раньше они по ней плавали, теперь будут в ней дрызгаться дни напролет выращивая зерно. ...Только я ведь и сам толком не знаю как его растить, — а тут еще и целый народ обучать тому, чего сам не знаю. А коли у них не заладиться, и начнут опять с голоду дохнуть. Тут-то этот Гискай меня очередным, полезным для нездоровья, корешком и накормит.

Кстати блин! — Я же ведь сижу рыбу жру, что он мне приготовил!!! Нечего говорить, — рыбка вкусная. Наподобие осетрины. Только где были мои мозги, когда я из рук этого бефаромора, пищу принял?

И то что он сам жрет, без всякого приглашения, кстати, еще ни о чем не говорит. Этот Гискай, с этим миром почитай уже из-за Кромки общается. Ему нас обоих, на пару травануть, — раз плюнуть. ...Камикадзе хренов!

И у лепешек этих вкус какой-то горьковатый. ...Будто из прогорклой муки пекли.

Впрочем, если они уже почитай второй год по степи топчутся, — то зерно у них наверное давно кончилось. — Небось последнее отдали, дабы умаслить жуткого шамана Дебила.

...Да и особого резона, травить меня вот прямо сейчас, вроде как и нету. Однако холодненький ручеек, промеж лопаток-то побежал....

— И как у вас сейчас с едой, — Спросил я Гиская, героически откусив еще один кусок рыбины, стараясь не показывать вида что перепугался до полусмерти.

— Рыбы тут в реках много, — четко отрапортовал он мне. — Ловим, едим. Еще бабы травки собирают, корешки..., которые вырасти успели, а другого чего, мы почитай, давненько уже не ели.

— Животами шибко маетесь? — Взыграл во мне профессиональный интерес.

— Ага. А еще детишки болеют часто и слабенькие больно.

-...Надо будет подумать как детей молоком попоить. — Задумчиво пробормотал я. А потом опомнился. — А чего делать-то вы умеете? В смысле, — чем раньше жили?

— Рыбу ловили. Охотились. Полянки распахивали, лес жгли да зерно сажали, и огороды бабы разводили. ...Еще козы у нас были и свиньи, да мы их давно уже сожрали, в пути-то.

— Лодки сами делаете? И шкуры обрабатывать небось умеете?

— Конечно сами! — Аж даже напыжился от гордости Гисакай. — Наши лодки на всю Реку славятся. И шкуры наши бабы так обработать умеют, что прибрежники нам потом на них бронзовые вещи меняют.