Императрица Кэт

Дерваль тем временем решил воспользоваться преимуществом в скорости и, обогнув один из небольших островков, оказаться вплотную с вражеским кораблем как раз в тот момент, когда тот развернется кормой к имперской линии, чтобы перезарядить бортовые орудия.

Маневр удался блестяще. Борт архипелажного линкора открылся на расстоянии пистолетного выстрела, и после бортового залпа "Оленя" линкор с разбитым рулем и перебитыми мачтами начал медленно дрейфовать на скалы, успев только огрызнуться погонными орудиями.

Теперь "Оленю" надо было проскочить между ним и островными рифами и вернуться к своим. Но что это? Следующий корабль в линии резко увалился под ветер и лег на курс, пересекающий курс фрегата.

— Самоубийца, — проворчал Дерваль. — У него ж осадка на добрых три фута больше нашей.

Действительно, не прошло и пяти минут, как корпус вражеского корабля содрогнулся и встал на месте.

Дерваль схватился за октант и стал брать пеленги вершин окрестных островков.

— Не знаю, что у этого капитана на уме, но нам деваться некуда. Нужно попытаться пройти вплотную с ним.

Пройти не удалось. Когда "Олень" сблизился с вражеским кораблем на несколько ярдов, на борт полетели абордажные крючья.

А вслед за ними с борта линкора, возвышавшегося над фальшбортом "Оленя" на добрых восемь футов, хлынула волна полуголых матросов, размахивавших разнообразным оружием и подручными предметами вроде вымбовок и вопивших на архипелажном диалекте:

— Свободу дил Виссару!

— Интересно, откуда они знают? — буркнул Дерваль, палашом сбивая со шканцев первых штурмующих.

Кеалор приказал своей команде занять оборонную позицию полукругом и попытался понять, кто командует абордажем. Матросы с вымбовками для его обученных солдат не представляли серьезной проблемы, но среди них имелись и явно знавшие, с какой стороны у сабли рукоять. Зато Кеалор быстро понял, что учений с этими абордажниками не проводилось, и каждый из них работал сам по себе.

В толпе матросов появился офицер в черном кителе, резко отдававший своим какие-то приказы. Кеалор дал знак своим прикрыть его так, чтобы он мог приблизиться к офицеру. Впрочем, тот, заметив командира вражеских морпехов, сам поспешил навстречу Кеалору.

Бой командиров морской пехоты был краток — Кеалор с удивлением понял, что владеет шпагой существенно лучше противника, и не задумываясь воспользовался этим преимуществом.

Гибель командира ввергла абордажников противника в некоторое замешательство, и экипаж "Оленя" начал их понемногу теснить. Но тут что-то сверху оборвалось, возможно, не без помощи чьей-то мушкетной пули, и Кеалору на голову рухнул грота-рей линкора.

Эльпар тут же бросился к Кеалору — проверить, жив ли. Остальные продолжали теснить противника. И тут Таук, оценив ситуацию, вдруг понял, что он знает, что делать.

Эльпар оттащил Кеалора подальше от борта и помчался обратно в бой. Таук остановил его:

— Хватай своих, и лезьте на шканцы линкора! Там только капитан и еще двое!

Эльпар кивнул и приказал своему десятку следовать за ним.

Кеалор пришел в себя в своей каюте. Тиджис перевязывал ему лоб влажным полотенцем. Увидев, что командир очнулся, Тиджис немедленно крикнул кому-то за дверью, и вскоре в каюту вошел Дерваль.

— Мы победили. Поздравляю с боевым крещением.

— Смеешься?

— И не думаю. Мы захватили линкор, но абордаж выиграл ты.

— Как это? — удивленно спросил Кеалор, пытаясь простыми дыхательными упражнениями заглушить нестерпимое гудение в голове.

— Так. Я никогда в жизни не видел такой слаженной работы абордажной команды. Таук со своим десятком при поддержке моих матросов отбивал атаки превосходящего противника, а тем временем Эльпар со своими по гафелю перелез на его шканцы, скрутил капитана и спустил флаг.

Близнецы утверждают, что они успокоили там какого-то сумасшедшего артиллериста, пытавшегося поджечь крюйт-камеру и поднять на воздух оба корабля.

В общем, твои люди прекрасно работают и без тебя. Капитан линкора так ругался в твой адрес, что мне захотелось взять у него пару уроков по архипелажным морским загибам.

— Это как-то непатриотично... — Кеалор понял, что дыхательные упражнения не помогут, и придется, подождав, пока все выйдут, прибегать к средству "Маг, помоги себе сам".

— Зато как эстетично!

* * *

Вечером Дерваля вызвали на флагманский корабль. Оттуда он вернулся расстроенный и с большим пакетом.

— Нас отправляют обратно в Тинмоуд с донесением о результатах сражения, — сообщил он. — И с пленником, естественно. Вот тебе и абордажи, вот мне и призовые. Нет, ну охота тебе была эту диверсию устраивать?

— Не расстраивайся, — обнадежил его Кеалор. — Кампаний будет еще много, и призовых тоже. А за это дело тебе светит давно заслуженное "тал".

— Не береди душу, а? На всем флоте уже лет двадцать не было случая, чтобы офицер из приютских мальчишек дворянство получил. А без дворянства капитан фрегата — потолок.

— Посмотрим, — только и ответил Кеалор. Он уже успел заметить, что в том, что касается Анхео, тал Сиол согласен с покойным принцем Айэном. Толковых инициативных капитанов в эскадре не так уж много. А если для того, чтобы двигать Дерваля дальше, нужно добыть ему дворянство, значит, тал Сиол сделает всё возможное, чтобы это дворянство пробить. Никакого другого объяснения отправке "Оленя" в качестве посыльного судна не было. Только для того, чтобы Дерваль предстал перед Императором в качестве офицера, отомстившего за гибель принца Айэна.

Пушки Рамета тал Фипса

— Они там что, сговорились? — пробормотал император себе под нос, закончив читать донесение тал Сиола.

Прямо перед ним стоял человек в капитанской форме, доставивший донесение. Что там пишет про него тал Сиол? Капитан Анхео Дерваль, отлично зарекомендовавший себя на службе... К сожалению, его низкое происхождение не позволяет мне...

— Ну что ж, капитан тал Дерваль, — произнес император, — благодарю вас за службу Империи.

— Я рад служить Империи и Вам, сир, — по-уставному четко ответил капитан, но император заметил вспышку радости в его глазах. Да, капитан тал Дерваль, с честолюбием у тебя все в порядке.

Император опять уткнулся взглядом в донесение. Операция по ликвидации орудийной батареи и захвату адмирала дил Виссара была организована лейтенантом морской пехоты тал Альдо. Так вот, значит, как выглядит сын тал Варрата и ведьмы. Стоит немного позади капитана, почтительно склонив голову, и делает вид, что соблюдает субординацию. Император бросил быстрый взгляд на Кеалора — и тщательно принялся его не замечать.

— Приказываю в дополнение к жалованью выдать всей команде тал Дерваля из казны награду в размере двойного жалованья каждого.

Офицеры в ответ на это только поклонились, а вот два сержанта, охранявшие человека в красно-белой форме, засияли как солнце в день летнего солнцестояния.

Император опять обратился к Дервалю:

— Вам приходилось иметь дело по службе с моим сыном?

— Я был его старшим помощником, сир.

"Вот даже как. А тал Сиол об этом ничего не пишет."

— В таком случае примите от меня в подарок вот это. — Император вытащил из ящика стола какой-то небольшой предмет. — Я думаю, этот клинок вам знаком.

Император протянул Дервалю офицерский кортик в поношенных кожаных ножнах. На ножнах и на рукоятке имелись накладки из моржовой кости.

— Да, я знаю этот клинок, — Кеалор заметил, что подарок императора взволновал Дерваля чуть ли не больше, чем небрежное "тал". — Благодарю вас, сир, это огромная честь. Клянусь быть достойным вашего доверия.

"Да это, должно быть, ни больше ни меньше как личный кортик принца Айэна!"

Кеалор заметил, как изменились лица немногочисленных придворных, присутствовавших в зале. У большинства из них на лице нарисовалось кислое выражение, впрочем, тут же сменившееся самым приветливым; у некоторых, включая сидевшего справа от императора тал Эмбраса — откровенное довольство. Ну да, конечно. Клинок принца Айэна, врученный лично императором. Теперь Дерваль вхож в самое блестящее общество Тинмоуда, нравится ли это дворянам с многовековой родословной или нет. Хотя ни император, ни Анхео об этом явно не думают.

Император повернулся к Морскому Ястребу.

— Что касается вас, адмирал дил Виссар...

Морской Ястреб в упор смотрел императору в глаза. Глаза у него были светлые и не моргали — и правда, птичьи какие-то глаза.

...То я готов удовлетвориться вашим словом дворянина, что вы не попытаетесь оставить Тинмоуд до официального заключения мира с Архипелагом.

— Значит ли это, что после того, как вы заключите мир с Госпожой, я буду свободен?

— Разумеется. Слово императора.

— В таком случае я даю вам слово дворянина.

* * *

— Неудобно как-то, — смущенно сказал Дерваль. — По сути, главное сделал ты, а весь почет и награды достались мне.

— Меня трудно наградить, — усмехнулся Кеалор. — Дворянство у меня и так есть. Именную шпагу мне вручать нет смысла, у меня фамильная есть. На крупное земельное пожалование моя эскапада ну никак не тянет, а мелкое мне давать как-то неудобно. Ну и вообще, подумай, кто ты и кто я? Ты — уважаемый человек, капитан с отличным послужным списком, тал Сиол тебя отличает. А я — так, начинающий офицер, да еще и подозрительный тип. Так что все правильно. Тем более что главное, что мне нужно было от всей этой истории, я получил.

— Что же это, интересно?

— А то, что император оч-чень внимательно на меня посмотрел.

— Не понял?

— Он меня заметил. И запомнил. Пока мне этого достаточно. Что мы будем делать дальше?

— По-хорошему, нам надо подремонтировать корабль и идти в море на воссоединение с эскадрой. Вот только, учитывая, что послезавтра зимнее солнцестояние, я не уверен, что нам это удастся.

Дерваль оказался прав. Пока "Олень" стоял в доках, с океана задули такие ветры, что выход в море оказался невозможен.

Это никого не огорчило. Дерваль занялся устройством своих дел, необходимых новоиспеченному дворянину. Он навестил пожалованное ему поместье — землю вокруг устья реки в сотне миль к северу от Тинмоуда. Жители тамошних рыбацких деревушек отнеслись к переходу из-под казенного управления в поместное довольно равнодушно, тем более что Дерваль и сам не знал толком, что ему делать с этим поместьем. Про оброк он, конечно, слышал, но, заглянув в пару домов и посмотрев в глаза нескольким женщинам, махнул рукой и решительно заявил, что требует только снабжения продуктами его и его сопровождающих во время его присутствия в поместье. Эта новость была встречена настороженно — кажется, рыбаки ей не поверили.

Еще одной проблемой у Дерваля был герб. Вообще-то герб ему был нужен примерно так же, как и поместье, но раз полагается, значит, надо. Первый эскиз — золотой ястреб в серебряной цепи на лазурном поле — Дерваль с ужасом отверг.

— Понимаешь, если бы я сам захватил Морского Ястреба, это еще бы куда ни шло, — объяснял Дерваль Кеалору. — А так — спасибо, не хочу.

После долгой ругани и пререканий они с художником сошлись на серебряном корабле и золотом мече на том же лазурном поле.

Команда Кеалора принялась весело пропивать свое тройное жалованье, а сам Кеалор вернулся к светской жизни.

* * *

Посреди менуэта Эмпи вдруг остановилась.

— У меня кружится голова, — сказала она Кеалору. — Здесь, должно быть, так душно! Проводите меня на балкон.

Кеалору и самому хотелось на балкон. Но что-то в лице Эмпи ему не понравилось. Или это в свете свечей кажется, что на щеках и лбу проступают синеватые пятна? Он принюхался, но в спертом воздухе зала среди запахов пота и духов уловить еле заметный характерный аромат ванили ему не удалось. И все же это, кажется, не просто усталость.

— Перед глазами круги? За ушами болит?

— Ну да, слегка побаливает, — удивленно ответила Эмпи.

Кеалор схватил Эмпи на руки:

— Эмпи, где ваша спальня?

— Но это неприлично так сразу!

— Умирать в вашем возрасте определенно неприлично!

Заметив странное поведение гостя, к Кеалору пробрался мажордом, следивший за порядком в зале. Кеалор схватил его за рукав и прошептал:

— Эрмет, отправьте кого-нибудь из ваших людей в храм Виэму. Верхом. У госпожи Эмпи ванильная лихорадка!

К счастью, мажордом название "ванильная лихорадка" знал. Не задавая лишних вопросов, он кивнул и выбежал из зала.

Слова "ванильная лихорадка" обратили на себя внимание еще нескольких гостей. Подвыпивший драгунский капитан изменил свою несколько неровную траекторию движения по залу и оказался вблизи Кеалора:

— Тал Альдо, что это вы девушку такими страстями пугаете?

— О, тал Керам, хорошо, что вы здесь, — обрадовался Кеалор. — По-моему, на этом балу присутсвует человек пять офицеров из вашего полка. Поскорее соберите их и перекройте все входы и выходы из дома. Никого, кроме жриц Виэму, не впускайте и не выпускайте. Только эпидемии ванильной лихорадки нам в Тинмоуде и не хватало.

Поняв, что дело явно вышло за пределы обычной светской шутки, капитан мгновенно протрезвел. К сожалению, паники избежать не удалось. Новость распространилась по залу со скоростью степного пожара.

И не успел Кеалор дотащить Эмпи до спальни, как их разъяренным коршуном нагнала таллэ Эйкет:

— Что происходит, тал Альдо? Вы переполошили всех гостей. С чего вы решили, что у моей дочери ванильная лихорадка?

— Я видел это в Архипелаге! — конечно, ничего такого он не видел, но для таллэ Эйкет сойдет. — Ее нужно скорее в постель, где ее комната? За жрицей Виэму я уже послал.

Водворив Эмпи в постель, Кеалор помчался на кухню.

Ванильная лихорадка была распространенной болезнью в тропических болотистых низменностях. Конечно, шанс заболеть ею у дочери столичного сановника был ничтожен, но ничего невероятного в этом не было. Возможно, какая-то красивая цветная одежда, привезенная с юга, или кто-то из служанок провел ночь с торговцем пряностями. Заболевали этой болезнью не все — почему, никто не знал, — но симптомы вроде тех, что Кеалор заметил у Эмпи, говорили о том, что больному осталось жить не больше нескольких часов. Потом начиналась необратимая агония.

Сколько времени у Эмпи — два часа, час или полчаса — Кеалор не знал. А храм Виэму, как назло, находился за городской окраиной, там, где начинались поля.

Он спросил у кухарки, где находятся короба с травами и пряностями. Спаржа, лук-порей, шпинат — это все не то. Ага, а вот эстрагон подойдет, если тут найдутся тмин и корица. Есть? Корица есть, а тмина не видно. Зато есть эвкалиптовый лист. К эвкалипту надо бы еще шафран, а шафрана-то как раз и нет. Ладно, попробуем обойтись тем, что есть. Кеалор быстро сложил эстрагон, эвкалиптовые листья и корицу в ступку, залил кипятком и принялся помешивать. И очень надеялся, что никому нет дела до того, что он считает повороты ложки и меняет направление помешивания после каждого десятого поворота. И еще и беззвучно шепчет что-то себе под нос.

Приготовление зелья заняло минут десять. Вооруженный кувшинчиком со странно пахнущей жидкостью, Кеалор ворвался в спальню Эмпи.