Кстати, а сколько зарабатывали сами черныши? Доходы к ним шли двумя путями. Первое — это официальная зарплата. Если раб получал 30 лавров в месяц, то министры посчитали, что их зарплата должна быть в сто раз больше. То есть все попаданцы получали по три тысячи лавров в месяц, а император — пять тысяч... за статус (и за моральный ущерб). Второе: казна каждый год собирала определённое количество денег. Двадцать процентов от этого сбора черныши делили между собой в равных долях. Всё остальное шло на развитие государства. В случае же смерти одного из них доля умершего отдавалась согласно его завещанию. Но это не должны быть граждане другой страны, а так же представители церкви. Хотя наследство Дундича перешло к нынешнему патриарху. Эта единственная доля, которую решили отдать на святое дело. В случае внезапной кончины и отсутствия завещания наследство делилось между ближайшими родственниками в равных частях. Данная схема позволяла уравновешивать чернышей между собой, а так же относится к своим обязанностям более ответственно. Как говорится, от работы каждого зависело общее.

Глава 6.

Юрьевск.

Незамысловатая забегаловка, чьи стены были собраны из бамбуковых стволов разной толщины, а крыша устлана широкими пальмовыми листьями, зараз могла вместить человек пятьдесят. Забегаловка примыкала к кирпичной кухне, крытой волнообразной черепицей красного цвета. Дразнящие аппетитные запахи, что исходили оттуда, невольно вызывали повышенное слюноотделение у тех, кто оказывался поблизости. Сегодня поблизости расположился десятник Альберт Крафт и его отряд. Солдаты беззаботно сидели за массивным деревянным столом и шумно отмечали победу. Симпатичная негритянка, исполняющая роль официантки, подносила к их столу кружки с пивом и всевозможные закуски, состоящие по большей части из овощей и даров моря. Каждый раз, когда темнокожая Вивета оказывалась возле стола, кто-нибудь из солдат с удовольствием отвешивал озорной шлепок по её округлой попке, которая явственно выделалась через ткань длинной цветастой юбки. После чего наступала пора шуток.

— Альберт, — смеялся его товарищ, — эти "пережаренные булочки" не для тебя! И вообще, какому пьяному монаху взбрело в голову приписать к твоему имени прозвище Крафт (сила)? Копыто взбесившейся клячи — вот самое подходящее прозвище!

Что ж, немалая доля правды в этой шутке присутствовала. Мало того, что Альберт был самым высоким среди своих товарищей, так ещё и довольно худощав. Но основное достоинство скрывалось в другом: десятник, словно искусный акробат, обладал прекрасной растяжкой и при случае мог нанести довольно коварный удар ногой, что он и продемонстрировал сегодня. А случилось это так... Роте солдат пообещали, чей десяток быстрее вспашет отведённый ему гектар земли, тот проводит вечер вне стен военного лагеря. Два отряда сделали это практически одновременно, поэтому уступать первенство никто не желал. Тогда офицер назначил Божий суд. Проходил он следующим образом: зрители образовывали круг, поединщикам давали по одинаковой бамбуковой палке и бой начинался. Бились в основном до первой крови, потому как излишне травмировать личный состав — дураков не наблюдалось. Так же победой считалось, если один из соперников запросит пощады или отправится в нокаут. Альберту достался опытный поединщик и своей палкой не раз чувствительно прошёлся по его рёбрам. Но так как в правилах не запрещалось применять руки и ноги, то Крафт воспользовался этим в полной мере. Дождавшись момента, когда противник сделает очередной замах, он резко сблизился и выбросил вперёд правую ногу... Точный удар в челюсть моментально вырубил конкурента. Как говорится, победа на лицо. И вот сегодня десяток Альберта Крафта проводит весёлый вечер в забегаловке под томным названием "Женские тайны". Табличка была писана латынью, а картина полуобнажённой красотки, висевшая рядом с нею, довольно явственно на эти тайны намекала...

— Это почему не для меня? — миролюбиво спросил Альберт, посмеявшись шутке вместе со всеми.

— Потому что своё "копьё" потом не отмоешь, так и будешь всю жизнь ходить с обгорелой палочкой! — громко заржал шутник, — С таким изъяном никак нельзя быть десятником!

— Теодор, не метишь ли ты на моё место? — спросил Крафт, улыбаясь, но в его голосе явно проступили металлические нотки.

— Что ты, Альберт, упаси меня Боже от такой напасти! Вечно отдуваться за весь десяток — это не по мне. Хотя я не прочь получать в месяц один серебряный лавр вместо золотого... потому что в нём два золотых! — громко расхохотался Теодор, видимо посчитав свою шутку остроумной. — Только скажи мне, где их можно потратить так, как хочешь? В местных лавках продают одно и то же. И живём мы здесь, словно взаперти: не убежать, не спрятаться...

— А зачем тебе приспичило куда-то бежать или прятаться? — усмехнулся десятник. — Кормят здесь хорошо, голым тоже не ходишь. Кстати, заметь, одежда не в пример лучше, чем ты мог позволить себе до этого... Что же тебя не устраивает?

— Меня не устраивают вечные тренировки и учёба, словно я какой-то молокосос! — набычился Теодор, а сидящие рядом товарищи одобрительным гомоном поддержали это заявление.

— Во-первых, — стал отвечать Альберт, — тебя никто насильно не заставлял подписывать контракт о поступлении на службу к Византийскому императору... Погоди, не перебивай! Во-вторых: неужели ты считаешь, что отправиться за Святым Граалем — это прогулка со смазливой пастушкой до ближайшего сеновала? Нам придётся биться с этими чёртовыми сарацинами! Я очень сомневаюсь, что их можно победить одним лишь гонором. Порядок и дисциплина — вот самые важные качества любой армии. А то, как нас тренируют, указывает на серьёзность намерений императора. Вспомни последние учения с его ветеранами... Наш строй смяли, будто мы трусливые щенки, не способные постоять за себя. Разве не так?

— Так, — сдулся Теодор. — Я как-то про это не думал.

— Вот поэтому десятник я, а не ты, — беззлобно усмехнулся Альберт. — А деньги свои можешь потратить на Вивету или её подружек. Не часто нам удаётся получить разрешение покинуть лагерь и погулять от души!

Да, извилистой оказалась дорожка у Альберта Крафта и его десятка. И не только у них. Сначала позорное поражение у Кобыльего Городка. И от кого? От черномазых сарацин!.. Это пленные сперва так думали, но потом оказалось, что темнокожие парни исповедуют христианскую веру. А какие они устроили пышные похороны погибшему магистру и всем остальным, сложившим свои головы на берегу Чудского озера... Никого не бросили гнить, словно падаль, каждому воздали почести. Нет, варвары так поступить не могли. Потом был трудный путь до Москвы. Надетые колодки, натирали запястья, шею, щиколотки... Но не было злобы по отношению к пленным. Не издевались, не унижали, кормили вполне сносно. В Москве пришлось потрудиться на строительных работах. Насильно никого не заставляли, но объявили: "Кто хочет нормально есть и пить, должен работать, а кто не хочет, Бог вам судья". Что ж, нашлись гордецы, только недолго они продержались. Глядеть на то, как сытно кушают их товарищи, очень скоро стало невмоготу. А взывания к совести настроили остальных против этих "святош". Не хочешь жрать, не жри, а другим не мешай.

Через некоторое время среди пленных пронёсся слух, что наследный император Византии желает отнять у османов, захвативших Константинополь, Святой Грааль, поэтому набирает бравых молодцов в свою армию. Да, многие мечтали увидеть священный сосуд... Ходило поверье: кому это удастся, тому простятся все грехи... Разговоры на данную тему велись постоянно. Так же часто говорили о доме, куда многие стремились вернуться. Однако не прошло и двух месяцев, как пленники узнали страшную новость: на земли Ливонского ордена пришёл безжалостный мор. Стражники даже сочувственно высказались, что не будь плена, всех ждала бы печальная участь. Жуткие подробности о случившейся напасти с каждым днём лишь усиливались. Вскоре стало понятно, что возвращаться пленникам по сути некуда. Кроме опустошённых земель их ничего не ждёт. Мало того, чтобы случайно не заразиться, лучше лет пять там даже близко не появляться... Уныние и безысходность обрушились на людей. Многие потеряли всякую надежду на встречу с близкими и родными. В этот мрачный момент среди них появился благообразный католический священник, который буквально вдохнул в обречённых новую жизнь. Его проповеди пробуждали ото сна мечты и желания, возвращали надежду на будущее... Через некоторое время возобновились разговоры о Святом Граале, а так же о дальних землях, где всегда тепло...

Да-а, зима, проведённая в Москве, радости не принесла. Кроме слухов, которые буквально истерзали всю душу, немало физических страданий доставили сильные морозы. Кто-то даже заболел и умер... Грустно. А вот бы туда, где всегда тепло... Что ж, Господь Бог услышал эти молитвы. Наделённые властью люди стали проводить с пленниками разговоры об их планах на жизнь, сами начали предлагать различные варианты... С ответом не торопили, давали время подумать... А что тут думать? Чем киснуть в Москве, лучше отправиться туда, где есть возможность попытать удачу... Большинство с этим согласилось. Лишь восемнадцать человек, которые не могли похвастать здоровьем, решили остаться жить на подворье русичей... Так называли себя темнокожие парни. Получив согласие, с бывшими пленниками начали заключать письменные контракты. Потом, невзирая на начавшееся лето, была грязная и унылая дорога до Вологды. Оттуда на ушкуях до Архангельской крепости... Ожидание заморских судов... Путь по океану. Бунт на одном из кораблей среди бывших пленников, который был жестоко подавлен. Шансы на успех имелись, только заговорщиков кто-то предал. В результате отношение ко всем остальным резко изменилось в отрицательную сторону и причину ни от кого не скрывали. В общем, людей снова посадили в колодки, так сказать от греха подальше. Праведное возмущение откровенно игнорировалось. Хочешь вернуть оказанное тебе доверие? Заслужи! Вот так вот, из-за кучки негодяев страдали все. Это Альберт Крафт хорошо усвоил и снова терять шанс на новую жизнь не хотел, поэтому старался, как мог. Но обо всём по порядку...

Местность, куда корабли доставили бывших солдат ливонского ордена, оказалась очень живописной и даже немного дремучей. Множество ранее невиданных пород деревьев, необычные животные, густые заросли кустарника, непривычная красная почва и жара... Правда, на побережье она ощущалась не очень сильно. Ветер, идущий со стороны океана, позволял себя чувствовать вполне комфортно. Вскоре солдатам объявили, что они попали в Африку и здесь им придётся некоторое время постигать воинскую науку. А ещё сказали, что всем очень повезло — недавно закончился сезон дождей, а, как известно, излишняя влажность не способствует улучшению здоровья. Однако жить тут вполне можно, голодать точно никто не будет, об этом, кому надо, позаботятся. Только теперь придётся все приказы исполнять беспрекословно! После чего вновь прибывших разбили на десятки, и повели мимо большой и необычной крепости к военному лагерю. Там десятки распредели по полкам, смешав их с теми солдатами, которые проходили службу до прибытия новичков.

Каждый полк стоял особняком. Занимаемая им территория по всему периметру была обнесена земляным валом и рвом. Через равные промежутки возвышались деревянные вышки, на которых круглосуточно дежурила охрана. С вышек открывался вид на аналогично обустроенные лагеря, обосновавшиеся по соседству. Внутри них компактно располагались продолговатые одноэтажные кирпичные казармы, рассчитанные на сто человек каждая. Оконные проёмы вместо стекла занавешивались москитной сеткой. Кроме казарм имелись ещё постройки: туалеты, склады, магазины, мастерские, тренировочные залы и прочее. В центре построек в виде ровного квадрата выделялся плац, аккуратно выложенный из каменных плит. На нём спокойно умещался весь полк. Каждый полк насчитывал шестьсот человек, из которых пятьсот основного состава и сто вспомогательного: священники, снабженцы, медики, повара, барабанщики, горнисты и другие.

Строительством лагерей занимались сами солдаты. Как раз между крепостью и военным городком находились мини заводики с мельницами, печами и мастерскими. Там производили кирпич, цемент и изделия из древесины. Так что проблем со строительным материалом не наблюдалось. Имея под рукой всё необходимое, два десятка каменщиков, спокойно за полмесяца выстраивали казарму размерами шестьдесят метров в длину, пятнадцать в ширину и три в высоту. Могли и быстрее, только приходилось учитывать тот факт, что за один день нельзя выкладывать больше четырёх рядов кирпича, иначе под весом собственной тяжести деформируется кладка.

Зачем же понадобилось столько заморочек со строительством, если солдаты всё равно покинут эти земли? Во-первых: кирпичные казармы надёжнее деревянных, тем более во время сезона дождей. Во-вторых: люди приобретали навыки строительных специальностей. Не вечно же им воевать? К тому же, если удастся освободить Морею от османов, придётся возводить новые крепости... В-третьих: если есть готовое жильё, то всегда найдутся те, кто его заселит. Тут и рабы, и население города, численность которого уже перевалила за пять тысяч человек, а так же будущие рекруты. Юрьевск — очень удобная база, где можно тренировать наёмников, а потом рассылать их по всей Европе или Средиземноморью. В-четвёртых: пираты будут всегда, так почему бы им за определённую плату не предоставлять убежище? Только делать это не от имени императора Южной Империи, а от имени местного вождя, настроенного по отношению к русичам весьма лояльно. Оно и понятно, вся его власть держалась благодаря им. От воинственных соседей защищали, во внутренние дела не вмешивались, способствовали прибыльной торговле, помогли построить каменный дворец (всё-таки небольшой трёхэтажный особняк с бассейном и бетонной площадью перед центральным входом смотрится солиднее, чем продолговатая глиняная хижина). Ну, и последнее: данное строительство обходилось правительству ЮАР совершенно бесплатно. Оплачивать стройматериалы и рабочее время не требовалось. Так чего переживать? Главное, чтобы прибыль, поступающая из Юрьевска, всегда превышала расходы на него.

После распределения по полкам у вновь прибывших начались суровые солдатские будни. В первый же день всех коротко подстригли, побрили и отправили в баню. Тем, кто возмущался, недвусмысленно намекнули, закон один для всех. А кто не желает подчиняться, тот может угодить на галеры или рудники. Тем более в контракте это прописывалось особо. Так же была сожжена вся одежда, в которой ливонцы приехали. Взамен каждому выдали синие льняные трусы типа "семейки", только вместо резинки (резина пока являлась уделом избранных) использовался шнурок. К трусам прилагалась белая льняная футболка. Потом шла серая спецовка, пошитая из пеньки. На голову — широкополая панама в цвет спецовки, а на ноги матерчатые мокасины на шнурках. Подошва у них была из толстой кожи и усилена металлическими шипами. Чтобы получить нормальный боевой доспех, требовалось пройти шестимесячное обучение. Пока же все походили на толпу складских грузчиков из 21 века.