Отель "Волчье Солнышко". Будьте нашим гостем!

На столе рядом с ней уже выросла стопка разноцветных папок — скоросшивателей, и с каждым мигом их становилось все больше и больше.

Бухгалтеров тоже все прибыло. Я уже считал последние мгновения, до того мига, как кто-то обратит внимание...

-Кто сидел на моем стуле и сдвинул его?! — распорол воздух отчаянный вопль. Бумаги взмыли со столов, разлетевшись в разные стороны.

Есть!

А я ведь предупреждал.

Дженни подскочила на месте, оглянулась: милая рыжеволосая девочка, остановившаяся возле стола, что стоял у окна, начала боевую трансформацию — нижняя челюсть вытянулась, заострилась, меж мгновенно истончившихся губ блеснули тонкие, похожие на иглы, клыки, крылья носа задергались, выискивая запах жертвы...

Побледневшая Дженни отступила на шаг.

Молодая бухгалтерша ощерила зубы и протяжно, по-змеиному зашипев, шагнула к ней.

Чан как-то мгновенно забыла про свои драконьи превращения: застыла, прижавшись спиною к стене и вскинув руку на уровень лица — если это и был какой-то магический жест, то сейчас он не сработал.

Конечно, как бедному управляющему угрожать, так мы первые, а как с бухгалтером поспорить, так никого и нет.

Это она еще премию за месяц в финотделе не выбивала.

-Я выпью твою кровь... Я сожру твою плоть... — гортанно сообщила вампирша. — Я сделаю из твоих косточек абак... Я пущу твою шкуру на пергамент для штатного расписания!..

Я вздохнул и, чуть наклонившись вперед, окликнул главбуха, скрывшегося за дверцей шкафа:

-Виолетта Христофоровна, к вечеру подготовьте заявку в Аднадзор на нового проверяющего.

Та вынырнула из документов, недовольно прокаркав:

-Это еще зачем?

-А у нас старого сейчас сожрут, — любезно пояснил я. — И да, чтоб к завтрашнему утру у меня на столе лежал отчет по всем съеденным контролирующим лицам за последние два квартала. Насколько я помню, там должно быть не больше десяти за год, а у нас уже семнадцатый будет... А, нет, вру. Девятнадцатый. Еще двое пожарных было... Так что — укажете там всех, кто в этом виновен, с возложением персональной ответственности за перерасход.

-Лидочка! — истошный визг Виолетты Христофоровны распорол сонную тишину бухгалтерии. — Ты что творишь?!

Уже почти впившаяся в горло Дженни, вампирша клацнула зубами вхолостую и отпрыгнула назад:

-Я... Я ничего!.. Я никого не ем!

-Я очень на это надеюсь! — холодным тоном отчеканила главбух, меряя подчиненную ледяным взглядом.

Я, чуть склонив голову набок, с интересом наблюдал за этим представлением.

Лидочка перехватила свое левое запястье правой рукой, отступила на шаг — клыки ее укоротились до приемлемого состояния, но пока по-прежнему оставались острыми, как иглы.

Чан выпрямила спину, отодвинулась от стены и поспешно наклеила на лицо маску ледяного спокойствия. Но я-то, я-то видел ее испуганной!

Человек. Такой же, как и все.

-Так что там с балансами? — кисло поинтересовался я у руководителя отдела.

-Мне их еще проверить надо! А вдруг там ошибка, — взвилась та.

-А сдавали вы их как?

Ответить она не успела — пол вдруг дрогнул, пошел волнами, затертые паркетины раздвинулись подобно расщерянным пастям, а горы документов на столах покосились, выплевывая неуклюжие фонтанчики бумаг.

-Да твою ж.. — выдохнул я, вцепившись обеими руками в подлокотники заплясавшего по полу и решившего избавиться от меня кресла.

Дженни покачнулась на тонких каблуках и чудом устояла на ногах, едва не рухнув на испуганно замершую Лидочку.

С трудом встав, я оперся одной рукою о стену, а другой — вытащил из кармана джинсов мобильник. Ткнул большим пальцем в кнопку быстрого вызова и, услышав испуганное блеяние в трубке: "Д-да?", — зло рявкнул в ответ:

-Какого черта происходит?!

-Ой, здравствуйте, Рафаэль Ервандович! — менеджер на стойке регистрации попытался изобразить в голосе радость. — Тут... Это самое...

-Что? Говори короче!

Пол вновь ощутимо дрогнул, и возмущенно заверещавшие бухгалтера кинулись ловить разлетающиеся в разные стороны документы.

-Кли... Судя по всему, клиент с минус семьдесят второго этажа не доволен! — сдавленно пробулькал менеджер.

Да чтоб им всем пусто было!

Увернувшись от очередной, поехавшей вбок и рухнувшей на пол, стопки бумаг, я шагнул к выходу. Плохо приколотый к рубашке бейджик отлетел в сторону, но ловить я его уже не стал.

-Вы... Вы куда?! — выдохнула проверяющая, выцепив меня взглядом.

-Исполнять трудовые обязанности, — сердито буркнул я, с трудом удержавшись на ногах, но успев уже щагнуть в коридор.

-Я с вами! — кажется, я-таки услышал нотки страха. Хорошую мину при плохой игре она пока что удерживала, а вот голосом управлять еще не научилась.

-А вас бухгалтерия ждет! — злорадно сообщил я, захлопнув дверь перед самым ее носом.

Мне вот только контролеров, при общении с недовольными клиентами, не хватало!

Так. Минус семьдесят второй этаж. Это только на лифте. Левитация — не мой конек, а тупо падать сквозь все слои — это, мягко говоря, не совсем комфортно.

И будем надеяться, что слова Стеллы насчет того, что лифт перестал обрываться — правда. Стиль отеля — это, конечно, хорошо, но сейчас, когда пол пляшет под ногами, мне совершенно не улыбается испытывать на себе все прелести падения.

С трудом удерживая равновесие на пляшущем и выгибающемся горбами полу, я добрался до лифта. Пару раз ловил себя на том, что щелкаю пальцами, пытаясь выровнять реальность — но увы, безрезультатно.

Почему-то я наперед знаю, кто меня ждет на минус семьдесят втором.

И это мне заранее не нравится.

Выдрессированная за последние два дня кабинка гостеприимно распахнула двери, едва я нажал вызов. Я шагнул внутрь и очутился в островке спасительного равновесия.

Легким прикосновением превратив кнопки этажа в сенсорную панель, я нарисовал на ней пальцем "-72".

Можно было, конечно, голосом, например, скомандовать, но слишком много чести будет.

Створки медленно начали закрываться и уже даже почти сомкнулись, когда между ними просунулась токая ладошка, а еще через мгновение в кабинку лифта проскользнула давешняя проверяющая.

-Я с вами!

-Вас ждет бухгалтерия, — ласково напомнил я.

-Подождет! — отрезала девица, одарив меня недобрым взглядом и отвернувшись от медленно закрывающихся створок.

И что ей все на месте не сидится?

Лифт на миг замер, словно задумался о чем-то, а затем резко рванулся вниз.

Чуть помедленнее, правда, чем при свободном падении.

Впрочем, Чан и этого было достаточно. Представительница Аднадзора вздрогнула, отчаянно вцепилась побледневшими пальцами в металлические поручни, что были расположены на одной из стен кабины и только что от ужаса не завизжала.

Губы Дженни дрожали от страха, а от ногтей расходились едва заметные фиолетовые дымные струйки. Там, где они сплетались меж собой, проявлялись призрачные цветы, всплескивали крыльями серебристые бабочки Поручень подернулся зеленым туманом, поплыл, превращаясь в изящную, выточенную из мореного дуба балясину.

А ведь девочка весьма неплохо изменяет реальность... Профессионально даже, я бы сказал.

Особенно если учесть, что сейчас она испугана и не контролирует себя.

И что из этого следует? То, что нас проверять прислали не простую ведьму, которая только и может, что на метле порхать, да принцев в жаб превращать, а кого-то посильнее и поинтереснее. И вот здесь возникает вопрос. Ей нужен отель или она контролирует кого-то весьма конкретного? Например, одного не в меру вздорного управляющего...

Это, по крайней мере, объяснит, почему она так рванулась вслед за мной сперва в бухгалтерию, а потом и на минус семьдесят второй этаж поспешила.

Ну, сама напросилась.

Я ее не звал.

Затормозил лифт тоже резко. Шумно ударился об пол, звучно стукнув металлическими деталями, и, громыхнув тяжелыми створками, замер.

Дженни медленно разжала сведенные судорогой пальцы, отодвинулась от стены и, вновь нацепив на лицо маску спокойствия и надменности, холодно поинтересовалась:

-Доехали? А почему лифт не открывается?

-Не, нам еще долго, — безмятежно отмахнулся я.

-Тогда почему стоим?

-Пропускаем.

-Кого?!

Ответить я не успел — да и не особо хотелось — донесшийся издали мощный гул, пробившись сквозь металлические стены, колыхнул застывший густым желе воздух и унесся прочь, постепенно затихая вдали.

-Здесь что, метро проходит? — оторопело спросила Дженни.

-Угу, — согласился я. — Метро.

Лифт снова сорвался вниз, проверяющая в первый миг вздрогнула, вцепилась в поручень, застыла, как изваяние... А затем вдруг окатила меня надменным взглядом, вытянулась в струну, медленно разжала пальцы и, вновь нацепив маску ледяного спокойствия, чуть прищурилась. Возможно, это означало презрительный взгляд, но с ее разрезом глаз я этого не опознал.

Да и не очень хотелось.

К тому моменту, как мы добрались до нужного этажа, остановиться пришлось еще раз десять. Уже на втором торможении Чан пообвыклась, и теперь терпеливо ждала, когда стихнет раздающийся из-за стен шум, а я, честно говоря, после пятой остановки даже скучать начал: с месяц назад мне пришлось спускаться на минус девяностый этаж — и тогда было всего лишь четыре паузы.

Наконец, когда я уже перестал надеяться, что мы когда-нибудь доедем, двери кабинки бесшумно открылись: на этот раз ничего мимо не проезжало.

Серые стены коридора. На полу — выцветший от времени, некогда бывший ярко-алым ковер. Лампы дневного света на потолке горели через одну. Видневшийся под потолком черный динамик откашлялся и заунывно завыл: "По тундре, по железной дороге, где мчится поезд "Верхний мир — Нижний мир"...

Узнаю, кто включил шансон — голову оторву.

Здесь, на минус семьдесят втором этаже, пол и стены не дрожали, и я решил, что все уже само собой рассосалось, как девственница в ожидании вампира, но в этот миг воздух колыхнул пробившийся сквозь стены протяжный звериный рев.

Понятно.

Не рассосалось.

Я вздохнул и направился к ближайшей двери.

Распахнул, шагнул через порог...

Под ногами влажно поблескивали поросшие тростником огромные каменные плиты. Некогда плотно подогнанные друг к другу, сейчас они разошлись, искривились, выпустив из глубины грязь, противно хлюпающую под ногами. Вдали, у самой линии горизонта, смыкаясь с матово-серым небом, по которому плыли гнилостно-желтые облака, виднелся огромный монолит, напоминавший человеческую фигуру — оплывшую, искаженную от долгих поцелуев воды и ветра.

Именно из него и раздавался услышанный ранее рев.

Я вздохнул и направился к монолиту.

Понтовые красные мокасины мгновенно дали течь, и уже через несколько шагов у меня в обуви противно захлюпала вода.

С каждым шагом реальность крошилась, как песочный пирог. Стоило чуть повернуть голову, изменить угол зрения, и возникающие в воздухе вертикально натянутые нити раскладывались на старинный полуразрушенный акрополь. Барельефы с головоногим драконом и статуи в пять человеческих ростов, изображающие смутно похожее на человека существо с головой осьминога, лицом, скрытым под множеством щупалец, чешуйчатым телом и, выглядывающими из-за спины и выглядывающими из-за спины крыльями летучей мыши, покрытые слизью колонны и здания — все это переплелось в странной, неэвклидовой геометрии, искривились в каком-то футуристическом художестве, ломающем пространство на отдельные слои и давящем на глаза. Даже небо, море и земля переплелись между собою и находились одновременно и сверху, и снизу, и по бокам. Единственное, что радовало, здесь, в отличие от верхней части отеля, никаких толчков — ни подземных, ни внешних не ощущалось.

Огромные каменные блоки отливали прозеленью — и не понятно было, то ли это освещение от искаженного во влажных миазмах солнца придает им такой странный оттенок, то ли осклизлая тина осталась на поверхностях, после того как сошла вода.

За спиной послышались легкие шаги.

Неужели проверяющая решила отправиться за мной?

Я оглянулся, но похоже, здесь был только один идиот, решивший заглянуть в это переплетение реальности и нереальности.

Ну, по крайней мере, у Чан хватило мозгов на то, чтоб не идти за мною непосредственно к гостю. А может, она вообще передумала и вернулась в бухгалтерию?

У самого подножия монолита наконец обнаружилось то, что я искал — огромная, украшенная переплетением каких-то скандинавских узлов дверь с уже знакомым изображением головоногого дракона. Как и все, на этом проклятом минус семьдесят втором этаже, она расположилась слишком нереально, искаженно, так что даже не ясно было, стоит ли она вертикально, либо уводит куда-то вниз.

Издали, на самом краю сознания послышался легкий смех, и я заметил боковым зрением какую-то мелькнувшую тень. Что за чертовщина? Это еще здесь откуда?

Оглянулся, но — если не считать всего этого бесконечного искажения, каждый миг ломавшего реальность — все по-прежнему было спокойно.

Я вздохнул, и вытащив из воздуха сигариллу, зажег ее легким прикосновением. Сунул в рот, с наслаждением затянулся и лишь потом щелкнул пальцами. Дверь медленно сдвинулась: то ли в сторону, то ли вниз, то ли по диагонали — в этой чертовом мирке ничего было не понятно...

За дверью клубился мрак. Бесконечный, безначальный, пулисирующий жизнью и в то же время замерший мертвый...

Секунда, вторая — и вдруг у меня в голове зазвучало громогласное: "Пх'нглуи мглв'нафх..."

-А по-русски можно? — хмыкнул я, поковыряв пальцем в ухе.

Голос запнулся на полуслове, задумался и осторожно начал: "Великий и Безначальный, Сеющий Тьму и Правящий Бездной..."

-И без пафоса, пожалуйста, — перебил я его. — Я тоже полсотни званий могу перечислить.

Тьма обиженно булькнула, замерла неподвижным желе, а потом выплюнула из своей глубины невысокую, мне по пояс, фигуру. Толстенькую, коротколапую, с лицом, заросшим щупальцами. По зеленой чешуе стекала слизь, а выглядывающие из-за спины крохотные рудиментарные крылышки, как у летучей мыши, нетерпеливо подрагивали, словно существо все время силилось взлететь.

-И? — мрачно поинтересовался я. — Чего молчим, чего ждем? — ноги уже промокли насквозь, и настроение поэтому было намного ниже уровня городской канализации.

А так я вообще добрый и ласковый. Любой работник отеля подтвердит.

Кроме тех, кого пираньи съели. Или тех, кто на атомы сам собой распался. Или тех, кто в таракана случайно превратился...

Но я что-то отвлекся.

Гость с минус семьдесят второго этажа смерил меня взглядом — при его росточке это смотрелось смешно. Щупальца на лице чуть раздвинулись, зашевелились и из-под них послышался громыхающий голос:

-Пх'нглуи мглв'нафх...

Я чуть склонился вперед, сгреб одной рукой все эти слизистые отростки и, вздернув существо на уровень своих глаз, мягко сообщил:

-Я же просил по-русски... — и не дожидаясь ответа, разжал пальцы.

За спиною вновь послышался легкий смешок, а на краю зрения мелькнула тень. И я опять не понял, что это было.