Выжить

Я забил желудок запечённой рыбой и только тогда начал действовать. Более часа кружил вокруг импровизированного лагеря, удаляясь всё дальше и дальше, и стучал по коре каждого дерева, которое попадалось мне под руку. Срезал два деревца, но они оказались пустые внутри из-за того, что сгнили. Я не был голоден, а потому удержал себя от того, чтобы собрать копошившихся внутри личинок и зажарить их на огне. Продолжил поиски и по истечении 2-го часа мне всё же удалось найти знакомое деревце с похожей корой. Я сразу срезал его под корень и притащил в лагерь. Затем обдумал действия и принялся за работу. Из полого внутри дерева нарезал несколько метровых поленьев, выбрал самое крепкое и ровное и перочинным ножом проделал отверстия по краям. Вытащил из ветровки шнурок, которым затягивался капюшон, и привязал его к отверстиям с обеих сторон. Затянул крепко и перекинул через плечо получившийся тубус. Неплохо. Прямо как профессиональный архитектор, никогда не расстающийся с футляром полным чертежей.

Дальше я принялся изготавливать заглушки. Имея щит, с этой задачей справился куда быстрее. Выбрал два полена, отметил размеры перочинным ножом и быстро обработал. Получившиеся заготовки ещё некоторое время обтачивал, а затем одну заглушку камнем намертво вбил с одной стороны, а с другой сделал такую, чтобы можно было вытащить в любой момент. Забравшись в воду, долго тестировал свой самодельный термос и остался доволен. Дерево хорошо держало воду и оказалось на удивление влагостойким. Я несколько раз его промыл, попробовал отпить и остался доволен. Первая вещь, которую я создал своими руками! Времени, конечно, потратил массу, но результат того стоил. Всё работало просто отлично.

Затем я долго думал как запастись провизией и в чём её хранить. Сумки у меня не было, а делать из капюшона сумку, я не стал. Он будет единственной защитой, если пойдёт дождь. Без него промокну насквозь, ведь спрятаться просто негде — одни деревья в округе. Так что от этой идеи пришлось отказаться. Затем я подумал, что неплохо бы было наловить и засушить рыбы в дорожку, но понял, что на это потребовалось бы несколько дней, а задерживаться мне не хотелось. Проще идти вдоль реки и рыбачить на привалах, чем тратить время на заготовку именно сейчас.

Закрыв этот вопрос, я разделся, взял острогу в руки и полез в воду. Но рыбалка не задалась. Рыбы совсем не было. Или я уже выловил всю, что здесь была, или она ушла вниз по течению. Даже мальки у берега не плавали. Потратив на это бесполезное занятие слишком много времени, я некоторое время думал, что делать. Вспомнил про личинок в поваленном гнилом дереве и подёрнул плечами отвращения. Но выбора не было — здесь всё же не супермаркет. Я вернулся к нему, выковырял спрятавшиеся пухлые белые тельца, а потом тщательно промывал у реки и морщился, понимая, что мне их придётся съесть. Уложив личинок на плоский камень, я смотрел как они трескаются на огне, как выходит жир, как плавятся волосинки на тельцах и мне становилось совсем плохо. Но на пробу они оказались не настолько плохи, как я предполагал. Хоть они противно лопались во рту, на вкус оказались ничего так. Жирненькие, сладенькие и с большим количеством белка. Съев их полностью, я понял, что теперь мой рацион не будет ограничиваться только рыбой. Если припрёт, найду гнилое дерево и выпотрошу. Наковыряю личинок и съем.

Потратив остаток вечера на заготовку дров, я разжёг с десяток костров по периметру и завалился на лежанку. Долго лежал, прислушиваясь к шумам, раздававшимся в ночи и успокаивался, когда понимал, что лес жил. Где-то в воде был слышен плеск. Ухала птица в кроне самого высокого дерева. Что-то шуршало в сухой опавшей хвое. Но столь милый уху треск сразу нескольких костров действовал успокаивающе. Я понимал, что ко мне не подобраться ни с суши, ни с воды. Пока они горят, только птеродактиль какой может выхватить меня с лежанки и сразу рвануть ввысь, чтобы не опалить крылья. Но таких я пока тут не видел.

Ночью я спал плохо. Но не от того, что вздрагивал и просыпался от каждого подозрительного шума, а от того, что всё тот же голос во сне настойчиво твердил лишь одно — ступай вверх по течению. Ему невозможно было сопротивляться, его невозможно было игнорировать, его невозможно было заткнуть. Он крепко засел в моей голове, повторяя одно и то же. Видимо, подстёгивал к действиям и не желал, чтобы я задерживался на этом месте.

Когда я проснулся, то по привычке сразу принялся оглядываться, выясняя не подобрался ли кто, пока я спал. Но всё было тихо. Никаких существ или других хищников. Костры уже затухали и я присыпал их землёй во избежание пожара. Набрал свежей воды, перекинул самодельный термос через плечо, взял отрогу и, используя её как посох, двинулся вперёд. Если что случится — это место я всегда найду. А пока надо идти вверх по течению, как указывал голос. Я не знал, что меня там ждёт, а потому расслабляться не собирался. Щит всегда со мной и я могу активировать его в любое время. Укроюсь за ним и ткну острогой в глаз любого, кто посмеет на меня напасть...

Я шёл без остановок вдоль берега несколько часов. Петлял вместе с рекой, которая то сужалась, то расширялась, и продирался сквозь кусты. Поднимался в гору вместе с лесом и опускался по склонам. Заметил с высоты далеко внизу большую круглую поляну, но решил туда не идти. Что-то заставляло меня двигаться вперёд и не менять маршрут.

Когда солнце преодолело зенит и начало путь к горизонту, в ноздри ворвался омерзительный запах. Казалось, недалеко что-то гниёт. Закашлявшись, я зажал нос и постарался дышать ртом, чтобы не так чувствовалась вонь. Затем принялся оглядываться, пытаясь понять, что может вызвать такой запах и откуда он идёт. Но в просветах между стволами ничего не было. Куда бы я не смотрел, пейзаж был тот же самый. Сняв и так уже дышащую на ладан футболку, я обмотал ею лицо, чтобы хоть немного защититься от тошнотворного запаха, застегнул ветровку до самого горла, и продолжил путь. Причина должна быть где-то рядом. Воняло так, словно недалеко разлагается слон.

Одолев ещё один подъём, я опёрся на ближайшее дерево и некоторое время восстанавливал дыхание, так как передвигаться с плотной футболкой на лице было нелегко. Но потом мой взгляд заметил странную кучу в трёх шагах справа и я едва успел её сорвать — меня начало выворачивать наизнанку. Рвало так, что спазмы желудка ещё долго меня сотрясали. А когда внутри уже ничего не осталось, я несколько минут приходил в себя, тяжело дышал и боялся вновь посмотреть на жуткое месиво.

Недалеко от меня, безвольно раскинув в разные стороны обглоданные до костей руки, лежало человеческое тело. На черепе не было ни клочка кожи, глазницы чернели пустотой, а на всём теле практически не осталось кусочка мяса. Разорванная одежда была разбросана вокруг тела, а один ботинок с толстой подошвой торчал из-под кучи хвои.

Собравшись с силами, я утёр рот и ещё раз посмотрел на останки. Нет никаких сомнений, что это человек. Овал черепа, провал носа, крупные зубы, две руки и две ноги не оставляли других вариантов. Несколько рёбер валялись у ног бедолаги и были начисто обглоданы. Вероятно, тут поработали хищники. Да и птицы, наверное, поучаствовали. Вон сколько птичьего помёта на черепе.

Я вздрогнул, представив эту картину, и, стараясь не втягивать воздух носом, сделал несколько шагов вперёд. Распластанное тело лежало на земле в окружении коричневатого пятна высохшей от времени крови. Одна рука была обглодана до костей, а вторая от плеча и до самой кисти казалась не тронутой и была засыпана хвоей. Ноги обчищены полностью, а на тазе видны несколько засохших кусков мяса.

Меня опять скрутило и я ничего не мог с этим поделать. Картина, открывшаяся моим глазам, была слишком ужасна. Мне даже тяжко было на это смотреть. Но в то же время, извергая последние остатки вчерашней еды, я понял, что эта планета обитаема. Этот неизвестный вызывал во мне смешанные чувства. С одной стороны его останки пугали до ужаса. А с другой — я понял, что не один в этом мире. В этом чужом для меня мире. Здесь тоже живут люди. Ну или кто-то похожий на людей...

Едва спазмы прекратились, я постарался взять себя в руки. Ещё раз утёр рот и принялся исследовать бедолагу. Острогой переворачивал конечности, куски одежды и выковырял наполовину закопанный ботинок. Судя по царапинам, его кто-то упорно раздирал на части, но кожа была слишком крепка. Заметив свисающие из ботинка шнурки, я ощутил как к горлу подходит ком смутных подозрений. Ком всё увеличивался и увеличивался, мешая мне дышать, и я, на негнущихся ногах, подошёл к телу. Очень осторожно счистил хвою с уцелевшей руки, заорал, рухнул на задницу и, загребая руками землю, пытался отползти как можно дальше от ужасной находки. Не отрывал взгляда от ладони бедолаги, но совершенно отказывался верить своим глазам. На чистой, без единой царапинки ладони, отчётливо были видны папиллярные линии и чёрная точечка в виде шестиконечной звезды. Заметив её, я понял, что мои страшные догадки подтвердились. Передо мной лежал Человек! Не житель этой планеты, который тоже вполне мог оказаться человеком. А такой же пришелец как и я. Пришелец с планеты Земля! На его ладони была такая же метка, как и у меня. И именно его кисть, его ладонь осталась единственным нетронутым местом на всём теле.

Выпучив глаза, я долго не мог подняться на ноги. Казалось, от страха они обледенели и мне не подчинялись. Руки сжимали хвою на земле и не чувствовали боли от вонзавшихся иголок.

За спиной раздался подозрительный шорох, добавивший седых волос на виски, но сразу приведший в чувство. Я резко повернул голову и заметил жёлтые глаза с серым вертикальным зрачком. Пятнистый мех и прижатые к голове острые уши. Животное, отдалённо напоминавшее рысь, замерло в нескольких шагах и приготовилось к прыжку. Поняв, что его заметили, оно совершило резкий прыжок, выставив вперёд лапы и раскрыв хищный рот с острыми клыками. Но ещё более резким оказался я. Инстинкты сработали самым лучшим образом и я, даже не понимая как, успел завалиться назад, одновременно активировав щит. Он появился над моей рукой не более чем за секунду и этого времени хватило, чтобы меня спасти. Я махнул левой рукой, стараясь прикрыться, но лапы и клыкастые челюсти уже были готовы вцепиться мне в лицо. Раздался короткий визг полный боли и отчаянья и на меня закапала густая горячая жижа. Отплёвываясь и отфыркиваясь, я упал, а сверху меня придавила тяжёлая туша. Я машинально спихнул её, перекатился на бок, торопливо продирая глаза от заливавшей их жидкости, и меня скрутил очередной приступ тошноты — я увидел, что натворил. Неизвестный хищник, который так невовремя дал себя обнаружить, лежал недалеко от обглоданного человеческого тела. Две передние лапы были удалены, словно хирургическим скальпелем, а лица вообще не существовало. Защищаясь, я разрезал его пополам и теперь лишь остроконечные уши торчали у краёв безобразной раны. Неожиданная атака хищника закончилась для него полным провалом.

Обессиленный я прислонился к дереву, всё ещё не осознавая, что спасся лишь чудом. Чудом, которое каким-то чудом оказалось вживлено мне в руку. Если бы я за долю секунды не сообразил прислонить пальцы к меткам, на моём горле уже бы сошлись клыки, разрывая артерии. Я б сейчас трепыхался, как рыба на крючке, задыхался и понимал, что вот он финиш.

Сзади опять раздался странный мяукающий звук. Резко дёрнув головой, я вновь выставил перед собой щит и увидел пушистого, похожего на котёнка, малютку, который нюхал воздух и несмело шёл вперёд шаг за шагом. Симпатичный детёныш, как две капли воды похожий на напавшего на меня хищника, укоризненно посмотрел, неуклюже прошествовал мимо и подошёл к поверженной туше. Понюхал её несколько раз, ткнулся в брюхо, лизнул шершавым языком и начал мяукать не переставая.

Я выругался сквозь зубы: зараза, оставил малыша без матери... Но к чёрту! Какое тут может быть сочувствие? Этот малютка удовлетворённо бы мурлыкал возле моего тела, если бы его мамаша разодрала мне горло. Облизывался и предвкушал сытный обед. Так что никаких сантиментов! Либо я, либо меня. И без вариантов!

— Пошёл, пошёл отсюда! — замахал я на него руками, поднимаясь на ноги. — Уходи.

Но котёнок остался сидеть на месте и печально мурлыкал. Промелькнула мысль закончить его мучения, ведь теперь без матери шансов выжить у него никаких, но я сам себя одёрнул. Я ж не живодёр какой. Не могу просто так взять да и убить живое существо. Такое маленькое и беспомощное. Предоставлю его природе. Если ему будет суждено выжить, выживет.

— Давай, уходи отсюда, — сказал я, склонился над ним и мягко подтолкнул. — Нечего тебе здесь делать.

Малыш доверчиво уставился на меня большими жёлто-чёрными глазами и принялся обнюхивать руку, видимо, запоминая запах. Затем потёрся пушистой головкой об ладонь и для меня это было чересчур. Я резко взял его на руки, торопливо отошёл на сотню шагов и посадил на толстое дерево. Судя по когтям, он из той породы, что по деревьям лазит не хуже, чем по земле передвигается, а значит для него это привычно.

— Сиди! — приказал я и ушёл не оборачиваясь. Вернулся обратно, поднял скомканную футболку и тщательно вытер лицо от крови. Обрызгало меня, конечно, не слабо — не только ветровка, но и вся рожа в крови. Ужас, перерубил бедное животное в самом уязвимом месте...

Я несколько минут приходил в себя и думал на тем, что же мне теперь делать. Ни тело непонятного человека, ни это подобие рыси нельзя так оставлять. Понятно, что и ей, и ему уже всё равно, что будет дальше. Но мне не всё равно. У неё очень интересный мех и, возможно, мне удастся снять шкуру. А бедолагу не мешало бы похоронить. Сколько времени он тут гниёт? Его до костей обглодали. Не по-человечески это как-то. Не по-христиански. Не могу я его так бросить.

Я оттащил тушу зверя в сторону, стараясь не смотреть на разрезанный череп, и принялся расчищать полянку для могилы. Убрал всю хвою и попробовал долбить землю острогой. Но дело продвигалось слишком медленно и я применил другой инструмент. Активировал щит и медленно погрузил его в сухую землю. Сопротивления я практически не ощутил. Словно столовый нож вонзил в сочный стейк. Хоть края в месте соприкосновения засыхали от жара и осыпались, я очертил широкий прямоугольник и принялся понемногу вычерпывать землю. Используя щит как лопату, в спешке отбрасывал её, так как она дымилась и рассыпалась от жара.

Около часа я потратил на выкапывание ямы и сильно устал. Наверное, наконец-то начинало сказываться отсутствие нормального питания, отдыха и прочих благ цивилизации. Ещё вчера я чувствовал себя неплохо, но сегодня усталость наливала мои руки и ноги свинцом. Кряхтя, я выбрался из неглубокой ямы и замер над телом. Я не знал что сказать. Кто был этот человек? Каким образом он тут очутился? Какими были его последние мгновения? Ни на один из этих вопросов у меня не было ответа. Но одно я знал наверняка: если бы я не обладал тем, чем обладаю, вполне мог очутиться в месте, в котором сейчас пребывал он.

Хм, а интересно чем обладал он? Какой у него был дар? Метка-то есть... И если у него был щит, почему он не успел им воспользоваться?