Подонки

Женя по отработанной схеме выпроводил экскортницу. И вернулся домой.

— Я так понял — всю работу мы сворачиваем?

— Женя, я устала. Поверь — я сильно устала.

— Ты говорила... Ты обещала, что готова на всё! Ты меня обманула?

Он развернулся и вышел из спальни.

Когда хлопнула входная дверь, Яна вскочила, метнулась на улицу. Машина мужа уже выехала за шлагбаум. Она гонки по городу устраивать не стала. Вернулась, села на тахту и горько заплакала.

Потом встала как сомнабула и, тоскливо всхлипывая, словно обиженный ребёнок, пошла менять постельное бельё на супружеской кровати...

* * *

Евгений ночевать не приехал.

Яна позвонила ему, он отвечал коротко, без души.

— Здоров... Устроился нормально... Меня не ищи... Я побуду пока один... Когда приеду — не знаю... Машку успокой, скажи, что я её люблю и скучаю...

Отключил телефон.

Он устроился в гостевой однокомнатной квартире, которую фирма держала для приезжих клиентов. Сидел за кухонным столом и разбирался со старыми бумагами. Готовил исковое заявление на развод. Питался 'ролтоном' и 'дошираком'.

Через три дня позвонил Игорь и повинился:

— Женя, сейчас Яна к тебе подъедет. Не смог я ей соврать. Дал адрес. У меня сердце рвётся, глядя на вас. Поговори с женой, я тебя прошу. Она уже постарела лет на десять. Поговори...

Двадцать минут спустя подъехала супруга.

Она вошла и сразу у порога обняла. Долго так простояли, прижавшись.

— Ну, проходи. Снимай шубу.

Проводил гостью в комнату. Посидели друг напротив друга, смотрели, некоторое время, молча.

— Женя, — начала Яна, — дай мне ещё один шанс.

— Ян... Зачем ты меня и себя мучаешь? Я же не сделал тебе ничего плохого. У тебя квартира, машина, ребёнок, куча бабла. Живи и радуйся. Просто уйди и дай мне жить спокойно.

— Не могу я, Женя, жить без тебя. Я уже тебе говорила... Мэри со мной не разговаривает...

— Так ты хочешь вернуть Машку, а не меня? Ты из-за этого меня терзаешь? Яна! Это непорядочно!

— Да погоди ты... Что ты сразу ищешь что-то плохое... Я тут у Веры Павловны была. У психолога. Она сказала, что впервые встречает такую дуру. Мол, мужик налаживает отношения, рвёт сердце, а я тупая... Хорошо, хоть кобылой не назвала...

Женька криво усмехнулся.

— Она, — продолжала Яна, — мне сказала, что за один день ничего не вернётся. Что над восстановлением придётся работать годы. Годы! Женя, дай мне ещё один шанс. Я тебя прошу...

Она сползла с дивана и встала перед мужем на колени. Гусаков возмутился:

— Э-э! А ну прекращай эту клоунаду.

Он обнял жену, потянул её с колен.

— Езжай домой, мне надо подумать.

И ту до него дошло:

— Яна! Да ты холодная, как ледышка! Ты, что — без обогревателя ездишь?!

— Нет... Я нормально езжу...

Ноги Яну не держали. Муж засуетился:

— Сейчас, сейчас. Одевайся. Вот так. Я тебя отвезу.

— Нет, — отказывалась Яна, — я машину тут не брошу.

Поехали домой. Яна потихоньку впереди, на своём 'Джазе', Женька следом.

Дома, уложив супругу в постель, поставил ей градусник. Тридцать пять и один! Гусаков вызвал скорую...

Пожилой врач спросил Яну:

— Скажите, а вы когда последний раз нормально спали?

— Не помню... Месяца два назад.

— Ну а чего вы хотите? У вас, голубушка, нервное истощение. Отсюда и аритмия, и онемение конечностей. Я выпишу вам антидепрессанты и комплексные витамины. Попейте с месячишко. И главное — режим дня, нормальное питание и умеренные физические нагрузки. Выздоравливайте...

Женя остался ночевать дома.

Когда подтыкал уснувшей Яне одеяло, задел за что-то твердое. Засунул руку и извлёк из-под подушки розовую коктейльную трубочку. Целую, не порезанную.

А на следующий день перевёз домой свои вещи и документы.

Мэри ему выговорила:

— Ты же мне обещал! Ты же обещал, что вы не разойдётесь!

— Солнышко, я обещал, что сделаю всё, что могу. Я сделал всё, что мог...

Но дочка всё равно обижалась.

* * *

Через пару дней поступила сарафанная информация, что Юрьев выписался из больницы и обитал дома. Рассекал по квартире на инвалидной коляске. Ноги у него полностью отказали, и он проходил курс интенсивной терапии. Но, надежды на восстановление функций было мало.

Гусаков понял, что пора действовать.

Янка пыталась отговорить:

— Женя, его жена-то тут причём? Ты разрушишь ещё одну жизнь. Подумай — что с ней будет? А дети?! Их-то за что?

Женька огрызался:

— Да мне похрену, что с ней будет. Я, блин, не спаситель человечества. Мне насрать не то, что будет с другими. У меня тут с тобой проблем выше крыши... И я хочу мести.

— Но жена же не виновата...

Гусаков перебил:

— Она виновата. Она виновата в том, что выбрала себе такого мужа. Неправильный выбор. Придётся ей пострадать.... А дети? У детей есть мать и отец. Вот родители и должны заботиться о благополучии семьи. Мы с тобой тут совершенно не причём.

Яна уговаривала:

— Зачем тебе эта месть? Ну, вот скажи — что она тебе даст?

— Она мне даст излечение, — объяснял Евгений, — от этого у меня боль вот тут проходит.

Он постучал себя по груди.

— Знаешь, как мне после Коли полегчало... И ещё, это сладко. Понимаешь, — они, эти подонки, думали, что им всё можно. И так приятно доказывать, что они ошиблись... А ты...

Он покривился в горечи и злости.

— Вот сейчас, ты поставила интересы своего любовника и благополучие его семьи, выше моих интересов и выше благополучия нашей семьи... И что мне теперь делать? А?

Яна растеряно молчала. Она не рассматривала проблему с такой стороны.

— Ну? Я жду?

Не дождавшись ответа, он расстроено встал и ушёл в другую комнату.

Янка сидела на кухне за столом, обхватив голову руками.

— Вот, блядь, я дура!

За несколько дней перед новым годом, девятнадцатого декабря, Гусаков позвонил жене Эдуарда и предложил встретиться.

— У меня есть доказательства неверности вашего мужа.

— А вы кто? — поинтересовалась Елена.

— Я — обманутый муж.

— Завтра, в семь часов в моей квартире. Адрес знаете?

Женька адрес знал. А кроме того понял, что жена Юрьева решительная женщина. Вон как — коротко и строго. С такими людьми приятно иметь дело.

К семи часам подъехали с Янкой к подъезду элитного дома, в котором даже однокомнатные аппартаменты не менее семидесяти квадратов. Позвонили в домофон, поднялись в квартиру.

Их встретила холёная женщина лет тридцати пяти, пригласила в гостиную.

Тут на своей тачанке выкатил мужик. Евгений его поприветствовал:

— Привет, огрызок. Рогатый к тебе явился, — припомнил он Эдуардовы слова.

Тот сразу просёк ситуацию и сходу зашипел, забрызгал слюнями:

— Вы чего припёрлись?! Чего надо?! Леночка, гони их! Это мошенники! Жульё! А ну, пошли нахер из моего дома!...

Но Лена его спокойно окоротила:

— Эдик, заткнись, будь добр. Проходите. Вот тапочки.

Расселись за журнальным столиком в креслах.

— Ну-с, я вас слушаю, — внимательно оглядывала Елена пришедшую парочку.

Гусаков, молча, достал из сумки ноутбук, включил порнофильм с участием Юрьева, и повернул экраном к женщине.

Она некоторое время смотрела, потом объявила:

— Я не могу, вот так просто, поверить в достоверность этого материала. Надеюсь, у вас есть копия, я хочу отдать её на проверку специалистам.

Женька передал Елене заранее приготовленную флешку. И, со значением, посмотрел на жену:

— Поняла, как надо реагировать на фильм?

Та согласилась:

— Поняла.

— Ваша супруга тоже там? — глянула на Женьку хозяйка.

— Да.

— А... — она аккуратно пальчиком указала на мужа инвалида, — как вы думаете... это его... э-э-э, обработал кто-то из обманутых мужей?

— Думаю — да. Я и сам намеревался, но кто-то опередил...

Юрьев аж захрипел:

— Сука... Ты откуда взял эти съёмки?... Ты же обещал, что жена этого не увидит...

Женька объяснял не Юрьеву, а его жене:

— Дело в том, Елена Михайловна, что вскрылись некоторые новые обстоятельства. Этот обгрызок, — он брезгливо ткнул в инвалида, — шантажировал всех женщин, которые участвовали...

— Тварь, — хрипел Эдуард, — я же тебе заплатил. У тебя, гниды, нет совести...

Елена Михайловна тут же заинтересовалась:

— Сколько, Эдичка, ты заплатил?

— Пятнадцать... Всё своё отдал...

Женя повернулся к Юрьеву:

— Там не пятнадцать миллионов. Ты нас обманул...

— Очень интересно, — продолжала 'Леночка', — а за что же ты ему заплатил?

— Лена, он угрожал мне...

— Эдуард! Отвечай на вопрос! За что ты ему заплатил?

— Чтобы он не показал эти файлы тебе.

— То есть, всё, что я видела, это не монтаж? Этот разврат... Ты в нём действительно участвовал?

Ласковая интонация Елены Михайловны уже никого не обманывала. Юрьев — труп.

— Лена! Я всё могу объяснить!

— Помолчи, пожалуйста.

И Гусакову:

— Деньги, я так понимаю, вернуть не получится?

Женька отрицательно помотал головой, соврал:

— Я их отдал на благотворительность.

Юрьев злобно хрипел:

— Он, сука, адвокат. Он всё сделал хитро... Хрен подкопаешься. Он меня сгубить хочет.

— Я просила тебя помолчать! — строго заткнула мужа Елена. И спросила у Евгения:

— Так вы действительно адвокат? И хороший?

— Больше сотни гражданских дел, — похвастал Женька.

— Это хорошо. Возьмётесь за мой бракоразводный процесс?

— О, да, Елена Михайловна. Я займусь этим, даже бесплатно.

— Отлично, значит, мы с вами договорились... И ещё одно... Это ваша супруга? — кивнула в сторону Янки.

— Да. Простите, мы не представились. Я Гусаков Евгений. А это моя жена, Яна. Вот моя визитка.

Хозяйка оглядела Яну с ног до головы.

— Это она, там, в сауне, с моим... 'огрызком' кувыркается?

Женька вздохнул:

— Да. Она.

— Отлично. Значит, мы имеем двух неверных супругов и двух их обманутых половинок. Очень интересная ситуация, не находите? Вам не хотелось бы им отомстить?

— Иногда хочется... Но...

Елена перебила:

— Я хочу, Евгений, отомстить своему мужу-засранцу... Прямо сейчас...

Такого поворота Женька не ожидал. Но подумал, что лишний раз плюнуть Юрьеву в физиономию, не помешает.

Тот ошалело выпучил глаза.

— Лена! Ты что? Ты с ума сошла?

— Дорогой, — отвечала Лена, — я сейчас очень хочу сделать тебе больно. И я сделаю... Идите сюда Евгений.

И она, стащив под халатом кружевные трусики, полулегла на кушетку.

А Женя посмотрел на инвалида, как на говно, и встал с явно бесстыдными намерениями.

Янка побледнела.

— Женя... Не делай этого. Не надо.

Он посмотрел на неё строго.

— Яночка, солнышко, что ты должна делать?

— Идти к тебе. Садиться и разговаривать.

— Молодец. Последи за этим уродом, чтобы он чего не отмочил.

'Урод', неловко прокручивая колёса кресла, укатился в другую комнату, матерясь и проклиная, и Гусакова, и свою жену.

Женька снял куртку, подошёл к Елене и расстегнул полы её халата. Она подбодрила:

— Смелее, Женечка, смелее.

Лена следила за собой.

Холёное, слегка загорелое, тренированное тело. 'Женечка' осмотрел выставленные прелести и пробормотал:

— Интересно, чего этому дураку не хватало?...

— Я тоже удивляюсь, — ответила Юрьева.

И Женя приступил к наказанию.

Янка, бледная и растерянная, отвернулась, чтобы не видеть этого безобразия.

Не успели добраться и до середины процесса, как в другой комнате грохнуло. Всё вскочили. Женька выхватил из кобуры травмат и, оттолкнув Елену в сторону от опасного места, осторожно заглянул в спальню.

Юрьев, придурок, разнёс себе голову из помповика.

Елена Михайловна осмотрела картину и сокрушилась:

— Идиот... Моё любимое покрывало...

Действительно. Дорогое, кремовое, явно расшитое вручную покрывало, на большой супружеской кровати, оказалось залито кровью и мозгами ныне покойного Эдуарда Николаевича. Мда...

Женька скомандовал:

— Ничего не трогать. Вызывайте полицию... Так... Нам с вами надо кое-что обсудить. Потому, что тут статья сто десятая — 'доведение до самоубийства'...

Яна заглянула в спальню и рванула в туалет, закрыв рот рукой. Захрипела там, в рвотных позывах.

А Елена спокойно пошла в гостиную, доставая из кармана телефон.

— Господь с вами, Евгений. Какое 'доведение'? Мы, с вами и с вашей супругой, спокойно сидели и обсуждали детали моего развода... При чём тут 'доведение'... Мдас... — а развод отменяется. Отлично...

Юрьева мгновенно расставила все точки над 'и'. Гусаков восхитился — железная баба. И задница у неё офигенная...

Сели в гостиной, ждать полицию.

* * *

Вечером Мария зашла на кухню.

— Что вы сегодня всё шепчетесь? Шу-шу-шу, весь вечер.

Отец отшутился:

— Да мы о своём. О девичьем.

А когда остались одни, снова зашептались.

Яна обижалась:

— Эта вот, твоя 'месть', с этой... с Еленой... Мне тошно, Женя. Со мной у тебя, значит, ничего не получается, а с ней, значит, всё нормально?

— Я рассчитывал, что уродик на колёсах вмешается, до того момента, когда у меня сердце заклинит. Это просто часть мести. Часть доведения её сучьего мужа до последней черты... Это не измена. Это не считается... Ну и ещё, это твоё последнее испытание. И ты его мужественно прошла.

— Ты не представляешь, чего мне это стоило. Мне теперь эта сцена сниться будет.

— Это хорошо...

И, на удивлённый взгляд жены, пояснил:

— Лучше уж голая Юрьева приснится, чем мёртвый Кузнецов.

Женя слегка задумался:

— Честно сказать, я думал, что он попытается нас застрелить. А он видишь, как решил проблему.

Яна ахнула:

— Он же мог действительно кого-то из нас застрелить.

— Я бы не позволил... Как минимум, я бы тебя закрыл. А если бы меня убил... Ну, что же... Неплохая смерть, защищая любимую женщину.

— Ты!... Ты, что — идиот?! А как же я?! А Мэри?!

— А что 'ты'?... У тебя осталась бы квартира, две машины, дача и куча денег. Просто — куча. Ты неглупая баба. Ты бы прекрасно прожила и без меня. Впрочем, давай не будем меня виртуально хоронить. У нас всё получилось как нельзя лучше.

* * *

Перед сном Женька лежал один в кровати и тыкал в свой телефон. Мария уже спала. А Яна булькалась в ванной.

Минут через десять она вошла в спальню и остановилась на пороге.

Гусаков поднял глаза. Ого... Яна стояла, прислонившись к косяку, слегка выдвинув бедро. Под прозрачным пеньюаром, на ней было кружевное черной бельё... И полупрозрачные, чёрные чулки!

Женьке стало смешно. Он не хотел обидеть жену глупой насмешкой и не стал иронизировать.

В доброе время он бы её сгрёб и, первым делом, облизал бы всю, с ног до головы.

Но сейчас-то... Времена не добрые. Ох, не добрые. Не было желания. Ни капли. Поэтому Янкины соблазнительные позы вызывали только горький сарказм.

Она, походкой модели, пошла на свою сторону спальни, села на край ложа, спиной к мужу, сознательно демонстрируя ему свою фигуру 'песочные часы'. Поправила причёску и чинно улеглась на кровать, закрыв себя одеялом до груди.