Ваше Величество?! 2. Ютон

А вот и нужная аудитория. Хорошо, что в лекционных по два входа, и я юркнула во второй, чтобы спокойно сесть на свою любимую заднюю парту. Сначала заняла её из-за паранойи, разыгравшейся после ряда покушений, потом сидела уже по привычке и желания не привлекать внимания.

— И как девушка, красивая? — мне не удалось сесть незаметно. И что преподаватель этикета, я узнала его по голосу, здесь делает? Мы взаимно не взлюбили друг друга с первых занятий. Хуже, чем с ним, отношения были только с комендантом-кастеляншей общежития. Там была чистая, незамутнённая ненависть.

— Не в моём вкусе, — ответила я, бросила сумку на соседний стул и, наконец, посмотрела в сторону кафедры.

Взгляд встретился с синими глазами де Графа, лорда-защитника Анремара и вторым лицом после Императора. Он выглядел измождённым, как после долгой изнурительной болезни. Сильно исхудал, побледнел, глаза впали на осунувшимся лице, под ними залегли тени. Остальным он мог показаться просто уставшим, но я знала его совсем другим, и не представляла, что должно случиться, чтобы он дошёл до такого состояния. По выражению глаз тоже ничего не понятно, слишком много всего намешано, и, к тому же, сокрыто его обычной сдержанностью.

— О, я вижу, вы знакомы, — заметил преподаватель этикета, стоявший рядом с де Графом. — Может, хотя бы теперь вы сообщите, какое имеете право на родовые знаки? — он язвительно поинтересовался, явно намекая на мой меч. Вернее, на фамильный меч де Графов, что лорд-защитник дал ещё в первые месяцы пребывания в Анремаре. Я к нему уже привыкла и не задумывалась о значении фигуры навершия на рукояти. Оскалившаяся морда волкодава — герб древнего рода. Его Маркус-дей приметил ещё в прошлом году, и на занятиях довольно грубо пытался выяснить, откуда он у меня. Тогда легко уходила от ответа, ссылаясь на правило Академии, что у студентов нет титулов и родов, поэтому вопросы неуместны. Но сейчас передо мной стоял глава рода, чей герб носила, и не ответить нельзя. Но что сказать, что не знала. Никто никогда не попрекал этим мечом, раз ношу, значит, имею право. Сейчас же я судорожно перебирала в памяти известные мне положения о знаках рода и не находила ответа.

В надежде и с отчаяньем посмотрела на де Графа. Уж он-то точно знает, по какому праву я ношу этот меч. Однако мужчина молчал. Выражение лица и глаз никак не изменилось, и я поняла, что он не поможет. Кажется, меня не просто выставили из дома, но ещё и вычеркнули из списка знакомых.

Видя, что лорд-защитник не спешит мне на помощь, Маркус-дей осмелел и повторил вопрос.

— Так какое у вас право, а, Владо?

Я отмерла. Снова заглянула в глаза де Графа, тщетно ища поддержку.

— Кажется, никакого, — ответила, тщательно скрывая эмоции. Стараясь не суетиться, в полной тишине, спустилась по ступенькам к кафедре, на ходу снимая перевязь. Де Граф всё также неподвижно и молча стоял на месте. Не говоря ни слова, сунула ему меч с перевязью, слегка не удержавшись, толкнув мужчину так, что он отступил на полшага. И, всё в той же тишине, вышла из аудитории.

Хотелось не просто плакать — выть. Боясь, что не удержусь, побежала в общежитие в свою комнату. Там не помешают.

...

Тишина продержалась несколько мгновений после того, как за Владо закрылась дверь. Нарушил её чей-то насмешливый голос.

— Похоже, нашему князьку хвост-то накрутили.

Ему немедленно отозвался другой, с противоположной стороны аудитории.

— Дурак! Он же только что от рода отказался.

За следующие мгновения тишины злорадная и довольная улыбка сползла с лица Маркуса. Он не являлся подданным Империи, но второе лицо одной из наиболее богатых и могущественных стран может доставить ему серьёзные неприятности. А он влез в дела его рода, хотя собирался только поиздеваться над студентом.

Де Граф слегка тряхнул головой, будто избавляясь от наваждения, и посмотрел на меч в руках так, словно не понимая, откуда он взялся.

— Маркус-дей, — князь перевёл взгляд на преподавателя этикета и холодно сообщил. — Я оценил вашу заботу, но со своими, — он едва заметно запнулся, — семейными делами, предпочитаю разбираться самостоятельно.

— Пожалуй, я вас покину, — невпопад ответил Маркус, — не стану вам более мешать.

Он торопливо покинул аудиторию. Оказавшись в коридоре, промокнул платком выступивший на лбу пот. "Кажется, серьёзных последствий мне можно не ждать", — облегчённо подумал мужчина, уходя прочь. — "Но кто же знал, что они родственники? Фамилии-то разные".

— Сегодня можете быть свободны, — примерно через минуту отпустил студентов де Граф, отрешённо поглаживая рукоять меча. Он всё равно не знал, что говорить по теме лекции — слишком быстро и неожиданно получил приглашение и согласился провести спецкурс, а после происшествия мысли, тем более, бродили далеко от преподавания. Спонтанно приехав на Ютон, он одновременно желал оказаться правым и боялся этого. Появление Императора стало для него прохладной водой для умирающего в пустыне, отодвигая в сторону, казавшуюся неизбежной смерть. Пребывая в такой эйфории, он не смог вовремя отреагировать на эскападу Влады, придя в себя только когда она скрылась из виду.

Студенты, тихо переговариваясь, расходились. Некоторые, проходя мимо, бросали осуждающие взгляды. Последняя девушка захватила сумку Влады и чуть приостановилась возле так и не сдвинувшегося с места мужчины. Но, не решившись ничего сказать, поспешила следом за товарищами.

В следующий раз де Графу удалось увидеть Императора только на следующий день, ближе к вечеру. Князь стоял у дверей преподавательской и беседовал со своим давним другом, что работал здесь же, в Академии. Именно он и предложил провести спецкурс в ожидании пока море не успокоилось.

Влада подошла и отдала стопку листков Рихарду, едва мазнув взглядом по де Графу, будто его нет.

— Рихард-дей, вот списки выбранных факультативов группы.

Передав бумаги, всё так же "не замечая" второго мужчину, пошла назад. Далеко не отошла, де Граф в два шага нагнал её.

— Тено, — начал было говорить, но, получив холодный взгляд, исправился, — ваше величество, я должен извиниться за вчерашнее.

— Зачем? — излишне резко ответила девушка. — Всё правильно. Вы мне никто. И я не хочу иметь с вами ничего общего.

Развернувшись, показывая, что разговор окончен, она пошла прочь. Рихард подошёл к оставшемуся на месте де Графу.

— Почему так? — с обидой и непониманием в голосе спросил тот, когда друг встал рядом. Рихард расслышал только последнюю фразу Влады, поэтому понял, о чём речь.

— А ты что, думал, что он кинется на шею с радостным криком "папка приехал"?

— Какой папка?

— Действительно, какой из тебя отец? Чем ты вообще думал, когда его сюда посылал?

— Рихард, я тебя не понимаю.

— Пойдём, поужинаем. Тут недалеко есть одно хорошее местечко, там и поговорим, — предложил мужчина, поняв, что объяснения будут долгими и явно не для разговора в коридоре.

Ресторан, как назвал это заведение Рихард, де Графу понравился сразу. Чистое просторное и светлое помещение мало походило на привычные трактиры и таверны. На входе их встретил солидный мужчина в вышитой льняной рубахе и, узнав, что обедать будут только они двое, проводил на второй полуоткрытый этаж, больше похожий на широкий балкон по периметру зала. Столики обслуживали юноши и девушки в таких же рубахах с вышивкой, только чуть попроще. Рихард, не заглядывая в принесённую книжку, которую назвал меню, сразу заказал тушёное в горшочке мясо и хлебный квас. Де Граф полистал книжку, но, не увидев знакомых названий, не стал рисковать и заказал то же самое.

— Ты помнишь, — заговорил Рихард, когда через несколько минут им принесли напитки, — во сколько лет сам сюда поступил.

— В тридцать семь где-то, а что?

— А как все издевались, что малолетка? — Рихард ответил вопросом на вопрос. — А ему и тридцати нет!

Он с интересом понаблюдал, как недоумение на лице друга сменилось пониманием, и добил.

— Да он первые полгода из дуэлей не вылезал. Сначала своё право отстаивал, затем девушку защищал.

— Девушку? — вконец запутавшись переспросил де Граф. То, что Владу все за парня легко принимают, и что она не возражает и даже этому потакает, он понял ещё на войне. Но наличие у неё девушки в голове не укладывалось.

— Ну да. Они чуть ли не с первых дней вместе живут. Он, разве, не писал?

— Нет, — покачал головой де Граф. Письма от Влады к Эрику приходили регулярно. Сначала в дружеском полуязвительном тоне, потом всё больше стали походить на отчёты. Ему или Крису она ни разу не написала и ничего не просила передать, Эрик сам делился этими письмами. — Погоди, — вдруг спохватился мужчина, — мы точно про одного человека говорим?

— Владо де Самон. Двадцать восемь, или теперь уже двадцать девять лет. Поступил в прошлом году. Ты с ним в коридоре разговаривал. Кстати, я всё думал, кого он напоминает, а как ты приехал — точно! И манеры те же, и, если убрать гримасу "вы недостойны со мной общаться", то вполне нормальный человек. Но руководить выучен знатно. Представь, всю группу из прогульщиков и двоечников чуть ли не в отличники вытащил всего за два месяца! Медведь им условие поставил, чтобы без троек сессию сдали. Ты же его знаешь, сначала распорядится, потом думает. А сейчас ещё и упрямый стал.

— Да, помню. Постарел он знатно.

— А что ты хотел? Он же человек. Сто пятьдесят лет их предел, а ему уже сто десять.

Разговор плавно перешёл в воспоминания тех времён, когда мужчины сами были студентами в Академии почти столетие назад.

...

Прошла первая, самая суетливая неделя. Первокурсники, наконец, получили форму, и по коридорам ходила более-менее однородная масса. Первые дни я издевалась над комендантом, появляясь около комнаты выдачи вещей в те моменты, когда первокурсники получали положенную канцелярию. Женщина что-то зло бормотала под нос, но докладывала "забытые" тетради или карандаши. Я не забыла, как она орала, увидев испорченную простыню в конце прошлого семестра, хотя у остальных спокойно брала штраф за порчу имущества и не выносила мозги.

Де Графа я целенаправленно не избегала, хотя старалась лишний раз не встречаться. На случайных встречах на переменах часто ловила его взгляд, но подходить и разговаривать он больше не пытался.

С появлением новых студентов в Академии началось перераспределение пар. Парни искали посмазливей да посговорчивей, девушки — повыгодней. Причём наличие дамы или кавалера в расчёт не бралось. На Лияну, по старой памяти, никто из старичков не претендовал, а первакам пока было не до этого.

Как-то я случайно подслушала разговор девушек курсом старше. Они активно обсуждали де Графа, его выгодность, как жениха, и возможности его соблазнения. Я тогда мысленно усмехнулась. Дерзайте, девушки, если ничего не получилось у светских опытных дам, то юным пигалицам точно ничего не обломится. Тем более таким, кто видит в нём не человека, а кошелёк на ножках и место при троне.

Ради интереса, узнать, есть ли на моём курсе такие охотницы, или они предпочитают более реальные варианты со сверстниками, я всё-таки пошла на его лекции.

Охотницы нашлись и в моей группе. Облачко сотоварищи приукрасились, навертели причёсок, намакияжились и изрядно надушились. Причём каждая в свой аромат, что создало в далеко не маленькой аудитории дикую какофонию запахов с преобладанием мускуса, жасмина и ванили. Кажется, присутствовали и ноты чёрной розы, одного из основных компонентов легко доступных приворотных зелий. То, что чёрная роза действует как сильный афродизиак, и её рекомендуют использовать наедине и в интимной обстановке, никто в расчёт не брал. Сказано — приворотное и любовное средство, так пусть привораживает!

Парни, сидящие неподалёку от искупавшихся в духах девушек, чувствовали себя весьма неловко от внезапно нахлынувшего возбуждения. Сильные, излишне настойчивые запахи, вынудили их отсесть подальше, создав обратный эффект усилиям соблазнителиц. Впрочем, они не расстроились, применив дополнительный арсенал к химической атаке. Девушки стреляли глазками, принимали различные соблазнительные позы и изображали необычайный интерес к теории управления.

По мне, так тому, кто поступил в Ютонскую Академию учиться, изображать ничего и не надо. Де Граф рассказывал весьма интересно, приводя примеры из обширной практики на разных уровнях — поместья, домена и империи. Я даже порадовалась, что не стала прогуливать этот факультатив, пусть и пришлось постоянно отводить глаза каждый раз, когда он смотрел в мою сторону, и делать вид, что не смотрю на лорда-защитника.

На следующей перемене меня взяли в осаду. Девушки заметили частые взгляды в мою сторону, вспомнили, что произошло на прошлой, несостоявшейся лекции, и логично связали всё вместе. От меня они даже не просили, требовали рассказать, как привлечь внимание объекта их охоты, и что ему нравится. Очень хотелось сказать, что он без ума от платиновых блондинок, и потом посчитать перекрасившихся дурочек, но язык не повернулся. Еле отвертевшись, мол, ничего не знаю, и вообще, мне некогда, спряталась в читальном зале библиотеки. Идеальное место. Сомневаюсь, что многие девицы знают о его существовании, а одногруппницы догадаются здесь искать.

В общежитие вернулась уже поздно вечером, когда учебный корпус закрыли на ночь, и всех, кто ещё оставался, выгнали. На этаже сильно пахло тухлятиной. Вонь концентрировалась напротив комнаты двух подружек, упорно отвергающих все ухаживания. Но, так как девушек в Академии в четыре, если не в пять раз меньше, чем парней, то желающих стать кавалерами, всегда хватало.

Последним, насколько я знаю, был абсолютно не понимающий намёков и твёрдо уверенный в своей неотразимости парень с третьего курса. Он вбил себе в голову, что все особи женского пола просто мечтают о нём, а подружки отказами только набивают себе цену. Средство против него нашлось весьма радикальное — какая-то смесь по свойствам напоминающая дуриан. Несколько минут запах вполне приятный, но постепенно всё более переходящий в зловоние. К тому же, в отличие от дуриана, эта смесь так же через несколько минут ещё и окрашивала всё в изумрудно-зелёный цвет. Вонь проходила через сутки, а окрас смывался только спустя несколько дней. И, если незадачливый кавалер не успевал принять душ и застирать одежду минут за пять после того, как на него выплёскивали ведёрко со смесью, над ним ещё долго смеялась вся Академия.

Судя по состоянию коридора, парня шуганули чуть больше получаса назад. Надо будет поговорить с девушками, чтобы сразу отмывали коридор в следующий раз. Комендантша опять ведь устроит истерику, высказывая претензии почему-то мне.

Я зашла в свою квартирку и замерла на пороге. У приоткрытой двери к спальне Лияны стоял полуобнажённый мужчина. Атлетическое тело, одетое лишь в пушистое банное полотенце ниже талии, я бы узнала из многих. Не раз подсматривала, когда жили в одной палатке, да и в степи он не мог прятаться, хотя и пытался соблюдать приличия. Торопливо, пока меня не заметили, выскочила в коридор.