Как все замечательно. Старый паук ведет игру, и все фигуры уже расставлены, вот только он не учел, что Гарольд не серая фигура между белыми и черными, он кровавый джокер, который принесет хаос в четко выстроенную игру.

* * *

Из-за того, что Сайман уже был пропущен, необходимый ритуал для Невилла можно было провести лишь на первое февраля. Все это время было потрачено на подготовку двух ритуалов, первый, должен был снять ограничители на разуме и силе, хотя бы частично, а второй, самый главный, должен будет быть произведен на Касьянов день, когда можно будет принести жертву не мертвому и зачать наследника.

Самое тяжелое для первого ритуала было добровольное согласие, а ведь ритуал очень болезнен, во время его проведения, на теле вырезаются кровавые руны, которые запитываются от силы заклинателя, выжигая все лишнее.

Взяв с молодого наследника Лонгботомов клятву о неразглашении, Гарольд, как и учил лорд Блэк обрисовал тому перспективу, подтвердив все это доказательствами, которые должны были быть позднее отправлены его регенту. Через неделю ожидаемого ответа, Августа Лонгботом лично посетила школу, причиной была травма внука и наследника при уроке полетов, убедившись в своих опасениях, она дала свое согласие и признала цену, которую ее роду через будущего главу следовало заплатить.

С братом так же наметились сильнейшие подвижки, после краткой и наглядной демонстрации эпизодов свой жизни, Рик не знал, что делать. Его письмо, отправленное родителям имело эффект разорвавшейся бомбы, те до последнего были уверенны что Гарольд ничего не расскажет, постоянное ссылание на директора Дамблдора, только усугубило ситуацию. Все последующие письма он просто сжигал, а директора каждый раз провожал яростным взглядом. Пока в один из вечеров не был вызван на беседу, после которой наладил связь с просителями и стал полностью уверен, что все произошедшее громаднейшая ошибка.

Зря, после снятия наведенных эмоций и мотиваций, Рик уверовал, что все произошедшее на вине директора и родителей, которые его боготворили. Проведя параллель меду нами, я так же высказал в скользь что подобное могла ждать и сестрёнку, которую я никогда даже в глаза не видел, в отличие от брата, который не на шутку был к ней привязан.

Первый ритуал прошёл идеально, обожженное тело Невилла нашли в одном из коридоров. Через несколько часов в школу нагрянула Августа Лонгботом, которая устроила грандиознейший скандал и забрала внука на лечение в поместье, мотивируя это тем, что не доверяет отныне школьному персоналу. Вернуться он должен был через месяц, обвешанный всевозможными амулетами. Поднявшийся после этого скандал в прессе должен был отвлечь директора от главного действа.

Проинструктировав Грейнджер, Гарольд прямо в главном зале высказал свою точку зрения о том, что грязнокровки не годятся даже на роль слуг, и он может отпустить такое никчемное создание, на все четыре стороны лишь с условием что в школу она больше не вернется.

Последовавшая после этого выволочка от декана, где я подтвердил свои слова и ее радость, что такая талантливая девушка сможет все же построить свою жизнь, пускай и не в Англии.

Двадцать седьмого числа февраля, Грейнджер покинула школу. Вернее, покинул школу ее двойник под оборотным зельем.

* * *

Наступило двадцать восьмое февраля, Касьянов день, полночь, день, когда владыка немертвых приподнимает завесу, позволяя взгляду вечной взглянуть на этот мир. Все же это не Сайман, когда сама грань двух измерений стирается, позволяя нечисти, бродить среди живых.

Глубоко в подземельях Хогвартса, куда не ступала нога студентов уже многие десятки лет, царила непроглядная тьма. Старый замок хранил очень многие секреты, большую часть которых не знал никто. Подобным секретом была и эта комната, использованная студентами Слизерина для древних обрядов, таких как Сайман, Имболк, Белтане и другие празднества, которые требовали ритуального жертвоприношения животного. Знания об этой комнате передавались от одного избранного другому. Но вот уже несколько лет, как она не использовалась.

Небольшой мрачный зал был залит огнем полыхающих свечей, которые в огромном количестве были зажжены по всей площади зала. В центре стоял небольшой жертвенник, предназначенный самое большее на взрослого барашка, чем для человека. Первый раз за многие десятилетия на жертвеннике лежал человек, очень молодая девушка, которая только-только перешагнула эту грань, отделяющую ее от ребенка. Несмотря на довольно небольшой рост, длинны камня, было явно недостаточно для нее. Ее руки были сведены за головой и стянуты мелкой, но крепкой цепью, которая не только крепко держала ее кисти, но и была пропущена по бокам, фиксируя ее на месте. Еще несколько цепей пересекали слабо обозначившуюся грудь и пояс.

На фоне постоянно колышущихся теней от неровного света, застыли две обнаженные фигуры. Полностью сформировавшаяся девушка с небольшой грудью и точеной фигурой, дань которой мог оказать любой скульптор. Вторая фигура принадлежала юноше. Жилистое тело, можно было назвать его худощавым, средний рост и длинные пепельные волосы, ниспадающие ему за спину. На торсе проступали немногочисленные трещины, которые казалось, были покрыты невидимой пленкой, которая не позволяла крови течь через них.

Тишина нарушалась лишь пением на неизвестном ныне языке, в такт пению колыхалось пламя, создавая впечатление неестественности окружения. На особенно громкой ноте, девушка, привязанная к алтарю очнулась. Заметив это, фигуры двинулись к ней, девушка встала у ее головы, удерживая ее ладонями с двух сторон, если бы кто-то в этот момент видел ее глаза, он бы с трудом различил зрачок. Парень же взял в руки чашу с терпкой и густой жидкостью, начал выводить замысловатые рисунки на теле будущей жертвы.

— Чоу. Отпусти меня! Пожалуйста! — Последнее что помнила девушка это наведенную палочку ее подруги, которая с ого момента как начался весь кошмар ее жизни старалась поддерживать ее. Попытавшись дернуться, она поняла, что двигать она может только ногами, которые свисали с края ее ложа, даже не так, она была полностью обездвижена выше пояса, в то время как ее нижняя часть не находила под собой опоры.

Две молчаливые фигуры полностью игнорировали ее слова. Вот палец ее личного кошмара коснулся ее лба, вырисовывая линии и знаки, которые начинали несильно покалывать.

— Отпустите меня! Отпустите! — Сорвалась она на крик. Чувствуя, как наносится рисунок на ее тело, приближаясь к самому сокровенному. — Тварь! Я ненавижу тебя! Отпусти меня немедленно! — Постепенно гневные крики перешли в мольбы и рыдание.

Закончив наносить рисунок, юноша махнул рукой, давая знак удерживающей голову девушки отступить. Пользуясь тем, что ее голову больше никто не держит, девушка попыталась оглядеться, но тут же наткнулась взглядом на огромное, вздыбленное достоинство ее мучителя, в следующую секунду он сделал шаг вперед, подхватывая безвольно весящие ноги девушки и устраиваясь между ними.

Что-то твердое и очень большое уперлось об ее половые губы, начиная очень медленно проникать во внутрь ее. Поняв, что сейчас произойдет, она попыталась отпихнуться ногами, но тщетно. Закинув ее ноги себе на лечи и крепко сжав руками, он стал медленно, не спеша входить в нее, не отрывая взгляда от ее лица. Не прекращая кричать, она молила его остановиться и прекратить, обещая, что будет послушной, умоляя.

Переведя взгляд на пытающуюся вырваться девушку, парень подался еще сильнее вперед, ощутив преграду, он не стал резко преодолевать ее, надавив посильнее и наслаждаясь таким уже забытым чувством страха, он замер и позволил себе буквально на немного податься назад. Дождавшись, когда почувствовавшая небольшой облегчение девушка обратит на него вспыхнувшей надеждой взор, он резким толчком проник внутрь нее на всю длину, крик боли, раздавшийся после этого, не заставил себя ждать.

Буквально вколачивая свое достоинство в тугую плоть, уже женщины, он буквально чувствовал, как разрывает нежное тело. Испытывая такую боль, ее тело пыталось выгнуться дугой, оттолкнуть, но от этого становилось только хуже. Сведённые от судорог и боли мышцы лишь сильнее сживали рвущую ее плоть, доставляя еще больше боли. Из ее горла вырывался уже не крик и низкий хрип. Все тело горело огнем, она содрогалась всем телом от все убыстряющихся, ритмичных ударов, в один из моментов он проник в нее на всю длину и судорожно вжался в нее, через секунду, ее истерзанные голосовые связки все же выдали очередной крик, а не хрип. Казалось, внутрь нее залили раскаленный свинец, который выжигал ее внутренности.

Спасительный обморок отрезал ее от происходящего. Правда, продолжался он недолго. Агонизирующее тело задыхалось, попытка вдохнуть полной грудью заканчивалась неудачей из-за мешающего предмета, во рту. Придя в себя, оно осознала себя свисающей головой с другого края камня, именно в этот момент ее мучитель достиг очередной кульминации, и в ее горло полилась тягучая горькая жидкость, заставляя судорожно сжиматься горло в приступах кашля.

Все тело горело, такое впечатление, что ее промежность и задний проход разрывали раскаленным железом. Сил сопротивляться уже не было, было только одно желание, что бы это, побыстрее закончилось.

Перед ее глазами появилась Чоу, которая, схватив ее за волосы, не дала поднять голову, а у шеи появился остро отточенный нож, который буквально не сильным прикосновением уже порезал кожу.

Слова непонятного речитатива все убыстрялись и убыстряли.

*Это сон. — Мысли как бешеные метались в голове, сердце было готово выпрыгнуть из груди. — Это все сон. Страшный сон. Я сплю. Еще немного, и я проснусь. Это сон. — Две влажные дорожки слез. В этот момент мрачный речитатив достиг своего пика и в ее грудь вонзился кинжал, распарывая и вскрывая грудную клетку. Дернувшееся в последней попытке тело замерло, последнему крику не было суждено огласить своды этого зала. Захлебываясь кровью от перерезанного горла, Гермиона уже с кровавой пеленой у глаз увидела руку ее палача, сжимающего пульсирующий комок плоти...

Глава 11.

По сравнению с предыдущей, эта глава полностью нейтральная.

* * *

Хотя после ритуала всего два месяца, последствия уже давали о себе знать. Стигматы, отливающие багровым красным цветом все сильнее и сильнее стали себя проявлять, на открытые участки тела они пока не попадали, но это был вопрос времени.

После ритуала Чоу ходила подавленная, одно дело знать о таком ритуале и совсем другое принимать в нем участие, благо подготовленные еще в особняке Блэков эликсиры и зелья сделали свое дело. Обычное диагностируемое заклинание уже сейчас выдавало ее состояние, сумей кто накинуть его через весь комплекс амулетов.

Проведенный ритуал закрепил и без того сильные чары, элемент риска был недопустим. Теперь два ребенка с закрепленным темным даром родятся в свое время, они же переродят род Блэк в род Дарк.

Перед отъездом, Белла передала не простые книги. Святая святых, кодек рода и пара фамильных рукописных книг с секретами рода. Эти реликвии должны быть рядом с молодой ведьмой до тех пор, пока она не разродиться. Все документы подготовил лорд Блэк, род Блэков исчезнет, что бы возродится как черный феникс.

Для магов не существует ничего невозможного, ограничение только в одном, какую цену готов заплатить маг за желаемое. Ритуал, который был проведен в подземелье замка, гарантировано закрепил темный дар за зачатыми в ту же ночь детьми, а сильнейший источник, где все это произошло, позволит им стать очень сильными.

Для каждого мага откат от подобного действия всегда индивидуален. Кто-то сходит с ума, другие становились одержимыми и уничтожались своими же, осталось узнать, какая плата ждет меня. Я ведь все жене удержался и вырвал ее сущность, наверное, столь резкий рост стигматов обусловлен именно этим, что бы я внешне стал отражением себя внутреннего.

* * *

— Это было обязательно делать с ней? — Чоу была подавлена. Хоть она и подумывала, как избавиться от Грейнджер, столь радикальный способ ее откровенно напугал. Она была готова интриговать, шантажировать, но не убивать. С того дня ночные кошмары стали для нее обычным делом.

— Тебя что-то не устраивает? — Холодный голос и те же мертвые глаза, в которых нет эмоций.

— Зачем было, так?

— Перестраховка. Если бы я был уверен, что она чистокровная или обретенная, на ее месте оказалась бы ты, тебя что-то не устраивает? Все-таки ты то же была девственницей, с магическим даром, в подобном кровь не играет роли.

— Не обязательно было убивать!

— Замолкни! То, что я дал тебе право воли, не дает тебе свободы, ты будешь делать то, что я тебе велю. Сейчас твоя задача выносить моих детей. А о своих причинах я не намерен отчитываться перед тобой, сейчас или когда-либо!

На этом подобные разговоры закончились.

Сейчас его больше волновала та игра, которую затеял один из его врагов, один из тех, кто виновен. Директор для чего-то заманивал его брата в запретный коридор, где он знал никого кроме пса мутанта, не было.

Рик был полностью уверен, что черный маг охотится за мифическим философским камнем, который спрятал в школе директор. Что же, этого достаточно, чтобы присмотреться. Накинув оповещающие чары на вход, я стал уделять время другим своим проектам. Подрыв веры Рика в родителей шел полным ходом, как я знаю, он прекратил спрашивать их о нюансах моего детства, получая в ответ одни и те же отговорки.

Вернувшийся в школу Наследник Лонгботомов, все же не смог полностью скрывать изменения, произошедшие в нем. Более уверенный взгляд, манера держаться, исчезла застенчивость. Многие списали это на психологическую травму, полученную во время "несчастного случая".

Спустя еще некоторое время Чоу покинула школу, по "семейным обстоятельствам", незачем было кому-либо знать о моем секрете, хорошо защищенный особняк, на территории Франции, надежно скрыл ее от посторонних глаз. Ее мать и младшая сестра так же перебрались туда, чтобы присматривать за ней. По всем документам, дети, рожденные китаянкой будут моими детьми, по одному каждому роду, именно так, на оба рода были очень большие планы.

* * *

Близилось время экзаменов. Ждать становилось все труднее и труднее, часть стигматов появились на шее и руках, скрывать их становилось все труднее и труднее.

Чары сработали ближе к вечеру, судя по ощущениям, а вернее их отсутствия, Дамблдора в школе не было, все же не ощутить силу подобного волшебника трудновато. Уже подходя к третьему этажу, ощутил, как чары сработали второй раз. Вот и все, игра началась, главное провернуть все как надо.

Первое что бросилось в глаза, это буквально впечатанная туша цербер подобной собаки в одну из стен. На ее теле отсутствовали значительные части, создавалось впечатление, что что-то неимоверно сильный просто смел е со своего пути.

Следующий зал так же был пустой, и имел отчетливый запах гари. Тот, кто прошёл тут первым явно не церемонился, уничтожая все преграды самым кардинальным образом.