Оставалось совсем немного. Сейчас мы добежим, войдём в заветную дверь и будем спасены. А раны в баре быстро заживут, даже следа не останется. Только бы успеть.

Не успели. Я уже достал заветный "компас". Уже нажал маленькую кнопочку. Уже почувствовал вибрацию. Но сразу после этого мы упёрлись в засаду. Возле входа имелся небольшой пятачок, свободный от стволов деревьев, кустов и лиан. Там-то они нас и поджидали.

Случилось то, чего я и боялся, атака со всех сторон, я просто не успевал выстрелить в каждого лохматого монстра. Две или три пули нашли цель, заряд картечи из ружья свалил одного замертво, второй разнёс голову ещё одному, а потом было уже поздно стрелять. Пистолет, в котором закончились патроны, а затвор встал на задержку, я швырнул в огромную пасть, рядом монстр отшвырнул Наталью, а меня сбил с ног другой. Я ещё мог сопротивляться, кинжал вошёл в широкую грудь чудовища, да только и его когти впивались мне в тело всё глубже, вызывая болевой шок и фонтаны крови. Внезапно голова чудовища разлетелась вдребезги, обдав меня кровью и мозгами, хотя выстрела я не услышал, подумал, что Наталья всё же удержала ружьё и спасла меня. Умница. А больше я ни о чём подумать не успел, поскольку потерял сознание. Весь мир сжался в маленькую светящуюся точку, а затем пропала и она...

Перед глазами постепенно появлялся свет. Такой, знаете ли, причудливый свет. Что-то вроде рассвета над землёй, наблюдаемого из космоса. Вот шарик, а вот из-за его края показывается светило. Сразу подумал про кинокомпанию "Юнивёрсал", точно, там такая заставка.

Стоило мне немного проморгаться, как вернулась способность нормально видеть и воспринимать предметы. Оказалось, что это не солнце всходит над земным шаром, это лампочка Ильича выглядывает из-за гладкого черепа Глобуса, склонившегося надо мной. Кроме него в баре было много других охотников, они шумно обсуждали мой случай, давали советы друг другу и немного посмеивались.

Тут я вспомнил, что должен быть не один. Немного привстал, отчего не до конца зажившие раны на груди снова начали кровоточить. Но мне на них было наплевать. Из груди вырвался вздох облегчения. Наталья сидела рядом, завёрнутая в пушистый плед, и отхлёбывала кофе из огромной кружки, на которой были выведены три холопа, взявшиеся за руки. Это у Бармена такой юмор. Блузка на груди у неё была порвана в клочья, а на коже виднелись заживающие шрамы. Досталось ей, выходит, не меньше, чем мне.

— Бармен, ты мудак, — заявил я, забыв про субординацию, — какого беса ты меня туда отправил, там ведь тварей столько, что плюнуть некуда?

— Откуда мне было знать? — спокойно ответил он, — людей там нет, а насчёт фауны я тебя предупредил. Оружие было. Что ещё?

— Да и тварей ты перебил почти всех, — добавил Глобус с улыбкой, — мы только последних трёх застрелили. Бармен хотел одну живьём взять, да не получилось. Герой.

Я хотел сказать, что обо всём этом думаю, но меня перебила Наталья:

— Сам ты мудак, Фомичёв, — сказала она слабым голосом, — ты меня поволок в эти дебри, что, нельзя было в Крым слетать? Экзотики захотелось? Да в гробу я видала...

Она вскочила и стала собираться. В бар как раз вошли трое чистильщиков и поставили сумки с нашими вещами. Даже свитер её вернули, которым я дверь завязывал. Никого не стесняясь, она начала переодеваться. Штаны пришли в негодность, поэтому она обошлась плотными колготками, лохмотья, оставшиеся от блузки, отправились в мусорку, а она просто надела свитер. Наконец, сдёрнув с вешалки пальто, любимая подхватила сумку с вещами и направилась в сторону выхода.

— Наташ, подожди, дай хоть извиниться, — я попытался идти следом, — я ведь не виноват, ну, неплохо ведь было поначалу, чего ты так?

Она развернулась и посмотрела на меня полным негодования взглядом.

— Потом извинишься, — она, наконец, подобрала нужные слова, обходясь без ругательств, — сейчас у меня настроение плохое. Оно у меня всегда плохое, когда меня на части когтями рвут. Вот успокоюсь, тогда и поговорим. А пока... до встречи.

Она повернулась к ребятам.

— Спасибо за кофе.

Она хлопнула дверью и вышла, как мне показалось, в свой подъезд. А ко мне подошёл Глобус и похлопал по плечу.

— Расслабься, Фома, ничего не надо делать, время лечит. Сейчас она успокоится, переварит всё, подзабудет самые ужасные моменты. А через недельку ты к ней, с цветами и тортом. В любви признаешься, предложение сделаешь... или ты не этого хотел?

— Этого, — буркнул я, присаживаясь за столик, — и в отпуск её с собой позвал для этого, а теперь...

— А что теперь? — ласково спросил Бармен, усаживаясь рядом, — ещё и крепче любить будет. Такие испытания людей сближают, поверь мне.

Я посмотрел на него укоризненно, но от комментариев отказался. Не дело так начальство крыть при всём народе. Вздохнул тяжко и попросил чего-нибудь выпить.

Замок герцога Бодье

О героях и воздаянии

Такие выезды я не любил. Что хотите делайте, а прогресс меня сильно испортил. Если есть машина, то зачем ехать на лошади, если есть огнестрел, то какого беса пользоваться арбалетами или копьями?

Но сейчас был наихудший вариант из возможных. Именно Средневековье со всеми его сомнительными прелестями, отсутствием дорог, антисанитарией, неудобной одеждой и техникой, недалеко ушедшей от каменного топора.

Мы ехали в карете запряжённой четвёркой породистых лошадей, подпрыгивая на каждом ухабе, каковых набиралось по два на каждый метр дороги. Было нас пятеро, да ещё Бармен, которого пришлось включить в группу по банальной причине, никто из нас не знал местного языка.

Как всегда, в таких случаях, нас одели и вооружили по местной моде. Шмотки, броня и, разумеется, оружие. Штаны и сапоги никаких нареканий не вызывали. Броня в виде кольчуги, наручей и шлема-шишака, была титановой, а потому носить её было легко. Кроме того, чтобы не вызывать подозрений, её нарочно заляпали грязью и нанесли следы коррозии, да и нас самих постарались привести в наиболее затрапезный вид. Короче, единственная ассоциация, возникающая в мозгу при виде нашего отряда, — орки Сарумана.

Кроме меня в отряде был Комод, немолодой мужик, крепкий и высокого роста, с предельно мрачной физиономией. Он единственный имел на вооружении дистанционное оружие — арбалет, судя по виду, чудовищной мощности. Лук его состоял из нескольких слоёв дерева разных пород, рога и чего-то, сильно напоминающего пластик, возможно, китового уса, хотя, возможно, это и был пластик. Никакого взводного механизма не имелось, но Комод мужик сильный, натянет и руками. Рядом сидел Чекист, я его мало знал, работать вместе ещё не приходилось, броня на нём была такая же, как у всех, а между колен стоял тяжёлый двусторонний топор, который на фоне его субтильной фигуры выглядел нелепо. Ещё двое, которых отрядили с нами, были молодыми парнями, едва за двадцать, совсем недавно в нашей конторе, оба небольшого роста, но крепкие и подвижные, их вооружили короткими алебардами. Того, что справа, звали Альберт, сложно сказать, было это имя или прозвище, как у других, но разница, впрочем, была небольшая. Второй, которого я отличал по небольшим усикам, хорошо видимым из-под шлема, имел погоняло Табак, я его помнил по одной совместной операции, показал он себя неплохо, поэтому за него я был спокоен.

Сам я сидел у небольшого окна с решёткой и мутным стеклом, словно в тюрьме. На мне была кольчуга до колен и железные наручи, шлем мой отличался от остальных тем, что имел полумаску, закрывающую верхнюю часть лица. Видимость немного сужалась, но голова целее будет. На плечи опускалась кольчужная бармица, прикрывающая шею. На руки я надел перчатки из полимера, защищающие от порезов. Ноги предполагалось защищать высокими сапогами из толстой кожи, которые изнутри были выложены кевларом. Контора хорошо позаботилась о сохранности тел своих сотрудников.

С оружием было печальнее, свой любимый кистень я так и не получил, то ли кто-то другой его взял, то ли просто не сочли нужным выдать. Вместо этого дали меч. Полуторный. Пристегнув его к поясу, я не смог ходить, потому что ножны волочились по земле, приспособить за спину, словно ниндзя или, прости господи, ведьмак, я не сумел. Поэтому меч просто лежал у меня на коленях. Само оружие было красивым. Никаких украшений, только сталь, дерево и кожа. Небольшое прямое перекрестие, длинный клинок, с тремя продольными каналами. Осталось только добавить, что меч был отлично сбалансирован, но, если честно, этого я не знал. Рукоять подразумевала действия как двумя руками, так и одной.

Сталь, разумеется, была легированной, нержавеющей, сверхпрочной и заточенной до состояния бритвы, уверен, что любой доспех этой эпохи мой меч разрубит, словно бумагу. Всё было прекрасно, кроме одного. К мечу должны прилагаться руки, растущие из нужного места нужным концом наружу. Меч — оружие профессионала, фехтовальщика, у которого за плечами несколько лет непрерывного обучения. Я таковым похвастаться не мог. Большинство наших людей хорошо владели рукопашным боем, кто-то, вроде Глобуса, идеально работал ножом. Что же до таких средневековых девайсов, то тут всё было на порядок хуже. Негде было нам учиться фехтовать, или даже просто рубить с плеча. Копьё или алебарда в руках неопытного бойца будут полезны, тогда как полезность меча, да ещё такого, под большим вопросом. Надо будет поставить вопрос перед начальством, чтобы выделили зал, где мы будем упражняться. Можно даже какого-никакого тренера найти, есть ведь реконструкторы, вот и пусть учат.

Но пока мне приходилось довольствоваться тем, что дали. Хорошо, хоть стилет при мне, отличная штука, которая и в этом мире пригодится, особенно против противника в доспехах. Вообще, наши враги доспехов обычно не носят, но всё может быть, в каждом рейде встречаем что-то новое и необычное.

Но самым оригинальным из нас был, безусловно, Бармен. Он был в прикиде средневекового католического монаха, даже макушку себе ради такого дела выбрил. А в руках держал резной деревянный посох. Посох был для него, пожалуй, великоват. А если присмотреться, то видно было, что дерево имеет швы, посох был склеен из двух слоёв, а внутри него железный лом, или же свинцовая отливка. Оружие монаху не полагается, а дубьё — вещь богоугодная, в самый раз, чтобы бесов вразумлять.

Ехали мы уже часа три. Комод даже успел немного вздремнуть, не обращая внимания на тряску. В чём заключается наша задача, было пока неизвестно, но, думаю, Бармен на месте скажет.

Наконец, когда карета в очередной раз остановилась, старший приказал вылезать. Откуда он узнал, что мы приехали, а не просто остановились, чтобы починить колесо, как делали уже несколько раз, оставалось неведомым. Прежде, чем я открыл дверь, он коротко нас проинформировал:

— Место действия — замок одного важного феодала. Зовут его Анри Бодье, он герцог, родственник короля и много чего ещё. В замке его завелась нечистая сила, предположительно, наши клиенты, но точнее сказать я пока не могу, готовьтесь к худшему. Церковь отправила ему экзорциста, заклинателя нечисти, под видом которого выступаю я, сам он, к счастью, запаздывает, а вы, соответственно, охотники на таковую нечисть, моя свита, наёмники, вооружённый сброд.

— Спасибо на добром слове, — проворчал Комод, вставая с насиженного места, — а кормить наёмников полагается? Я чего-то проголодался.

— Герцог — человек гостеприимный, — Бармен изобразил на лице улыбку, которую с тем же успехом можно было принять за гримасу отвращения, — думаю, нас покормят и разместят, как подобает. Работать будем ночью. И ещё, тут никто не говорит по-русски, что вы, я надеюсь, уже и так поняли. Старофранцузского языка не знаю даже я, но смогу объясниться на вульгарной латыни, буду переводчиком. Вопросы есть.

Чекист неопределённо мотнул головой.

— Высаживаемся.

Я открыл дверь и выскочил, карета стояла на территории замка, вокруг были каменные стены, под ногами — каменный же пол, вокруг суетились какие-то люди, видимо, прислуга герцога, чуть поодаль стояли двое вооружённых алебардами мужчин в кольчугах, видимо, стража.

Спрыгнув на пол, я с наслаждением размял затёкшие ноги, меч держал в руке, не зная, куда его приспособить. Наконец, всё же повесил на пояс и нёс, придерживая рукой, чтобы конец ножен не доставал до пола.

К нам подбежал невысокий толстый человечек лет пятидесяти в ярком кафтане, его чисто выбритые щёки лоснились жиром, а красное лицо говорило о пристрастии к вину. Оглядев нас, он выдал какую-то витиеватую фразу, из которой мы, естественно, не поняли ни слова.

Бармен ответил, надо полагать, на латыни. Человечек некоторое время подумал, потом медленно, подбирая слова, ответил.

— Его Сиятельство ждёт нас в своих покоях, — перевёл Бармен, — идите за мной.

А сам он пошёл за тем самым человеком, который был здесь управляющим. Мы поднялись по лестнице, прошли по нескольким коридорам, вошли в высокую дверь. За ней был просторный зал, ярко освещённый светом пары десятков свечей, прикинув средневековые цены на воск, я сделал вывод, что герцог живёт небедно.

Сам хозяин замка восседал на большом деревянном троне, украшенном затейливой резьбой. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкий, но расплывшийся от неумеренности в пище и отсутствия физических упражнений, половину его лица закрывала окладистая борода с обильной проседью, а длинные волосы придерживались серебряным обручем. Несмотря на то, что в зале было довольно тепло, благодаря большому камину, где весело полыхали дрова, герцог был одет в длинный кафтан из плотной ткани с меховым воротником и такой же оторочкой внизу и на рукавах. На шее у него висела толстая золотая цепь на которой имелся непонятный геральдический символ. Такой же символ был изображён на щите, закреплённом над троном, видимо, родовой герб, хотя, что именно он изображает, я разобрать не смог.

Увидев нас, герцог проговорил что-то и показал на длинный стол, видимо, предназначенный для пиров с дружиной. Мы осторожно подошли и присели на лавку. Перекусить бы не помешало, но сперва следует познакомиться. Бармен сейчас же начал объяснять на латыни, кто мы, и зачем сюда прибыли. Он также достал из сумки свиток пергамента, скреплённый восковой печатью и протянул герцогу. Тот взял свиток, вскрыл его и развернул. Но содержимое его интересовало мало, он, скорее всего, и так знал, что там написано, а потому, удостоив текст беглым взглядом, отложил его на небольшой столик, стоявший рядом с троном.

Немного подумав, герцог начал объяснять суть проблемы. Бармен переводил, складывалось ощущение, что и латынь он знает не так уж хорошо, а потому часть слов просто домысливает, исходя из контекста повествования.

— Это началось больше месяца назад, домашние и слуги стали слышать по ночам какие-то звуки, кто-то ходил по коридорам, хлопал дверьми. Первая жертва появилась чуть позже. Престарелая няня детей герцога разбудила весь замок своими истошными воплями. Когда все бросились её искать, было уже поздно, она сбросилась с крепостной стены прямо в ров с кольями. Её увидели в последний момент, на лице её стоял ужас, свидетели говорили, что нечто, что так напугало женщину, не было видно, но она явно от него убегала. Чуть позже пропал конюх, его нашли через несколько дней мёртвым, труп был обескровлен и высушен и почти не разлагался.