1. Философский Камень и Искушение

Сказать девочка ничего не успела.

— Иди дальше одна, хорошо? Справишься? — непроизвольно дёргая себя за край пиджака, спросила Джессика.

— Хорошо, мама, я справлюсь, и ни о чём не переживай, у тебя очень боевая дочь, способная постоять за себя, — улыбнулась она маме и, поцеловав её в щёку, покатила тележку к станции.

— Удачной учёбы! — крикнула Джессика и Анабель скрылась от неё за дверями вокзала Кингс-Кросс.

Девочка смело толкала тележку по вокзалу, поглядывая на нумерацию платформ. Дошла, где над одной платформой висела большая пластиковая табличка с номером девять, над следующей табличка с номером десять, и остановилась. Здраво рассудив, что волшебная платформа девять и три четверти где-то посередине, стала наблюдать за пассажирами. И вот мимо прошла пожилая женщина, нормальным её наряд можно назвать только с большой натяжкой, один гриф на шляпе чего стоит! Она вела за руку круглолицего мальчика, неуклюже семенящего рядом и постоянно оглядывающегося по сторонам. У них тоже была тележка с огромным чемоданом. Анабель решила, что они тоже на Хогвартс-экспресс, и пристроилась сзади, всем видом показывая, что знает, куда идёт и что делает.

Женщина с мальчиком, не сбавляя скорости, шли прямо на разделяющий платформы барьер, который выглядел вполне материальным и очень прочным. Анабель не отставала, но начинала немного волноваться. Когда столкновение тележки пожилой женщины с мальчиком казалось неизбежным, они просто исчезли. Девочка усмехнулась, видеть и чувствовать волшебство она научилась несколько лет назад, ещё до того, как пошла в школу, и этот волшебный проход она "увидела". Создать такой ей было не по силам, а вот понять, как это работает — вполне. Спасибо бабушке родной с её африканскими знаниями! Лёгкое дуновение, словно от утреннего ветерка и она уже по другую сторону барьера.

Ярко-алый паровоз уже ожидал возле платформы, наверху таблички надпись: "Хогвартс-экспресс, одиннадцать часов". Анабель осмотрелась, сзади на месте барьера располагалась кованая железная арка с надписью: "Платформа девять и три четверти", людей на платформе было ещё немного, только-только наступило десять утра. Девочка прошла почти в конец поезда и исключительно по наитию заняла пустое купе. Затаскивать чемодан на высокую лесенку оказалось делом не простым, но справилась без посторонней помощи. В купе переоделась в школьную форму, надо попривыкнуть её носить и, оставив чемодан у двери, уселась у окна, наблюдать за прибытием новых учеников и их родственников.

До отправления оставалось уж не так много времени, когда появился тот, кого она ожидала. Худенький мальчишка с топорщащимися чёрными волосами, в круглых очках, нескладно вывалился из прохода на платформу вслед за группой рыжеволосых мальчишек, явно родственников. Анабель подхватила чемодан, который всё это время преграждал путь в купе, и сильным рывком закинула его на багажную полку. Стёрла рукавом выступивший пот со лба и уселась у самой двери.

— Здесь свободно? — с надеждой спросил взлохмаченный черноволосый мальчик, заглядывая в купе.

— Да, располагайся, — кивнула Анабель.

Сначала он занёс внутрь клетку с белой полярной совой, после принялся подтаскивать чемодан к двери вагона.

— Тебе помочь? — услышала она голос одного из рыжих мальчишек.

— Да, пожалуйста, — тяжело дыша, сказал черноволосый мальчик.

— Эй, Фред! Подойди-ка сюда, помоги!

Помощниками оказались близнецы, ярко-рыжие, лет тринадцати. Совместными усилиями они задвинули чемодан в угол купе. Анабель слегка потряхивало от обилия волшебников, но сидела она ровно, не шевелясь и её никто не замечал, словно и не было её в купе.

— Спасибо, — сказал мальчик, убирая с глаз мокрые от пота волосы.

— А это что? — вдруг спросил у него один из близнецов, показывая на шрам в виде молнии.

— Чтоб мне провалиться, — сказал другой. — Неужели ты!

— Это он, — заявил первый. — Это ведь ты? — добавил он, глядя в упор на мальчика.

— Что? — не понял тот.

— Гарри Поттер, — хором сказали близнецы.

— А..., ну он, — промямлил мальчик и почесал затылок. — В смысле, да, это я.

Близнецы вытаращились на него, и Анабель отметила, что он мгновенно покраснел, не привычный к вниманию. Через открытую дверь вагона послышался приятный голос женщины:

— Фред? Джордж? Вы здесь?

— Идём, мам, — откликнулись они хором.

Последний раз близнецы одновременно взглянули на мальчика и спрыгнули с поезда. Анабель не мешала ему наблюдать за рыжеволосым семейством на платформе, она мысленно разговаривала с бабушкой:

"Зачем я это делаю?"

"Ему нужна твоя поддержка, твоя помощь".

"Именно и только моя?"

"Ты уникальна, но нет, не только твоя".

"А один он не справится".

"Ты сама ответила на этот вопрос давным-давно. Никто не может сражаться долго в одиночку".

"Разумеется. А почему они меня не видят?"

"Они волшебники".

"И это, по-твоему, всё объясняет?"

"Волшебники видят тебя, только когда ты этого очень хочешь".

"Маглы меня всегда видят".

"Ты от них никогда не скрывалась, ты их не боишься..."

"А волшебников я боюсь?"

"Нет, волшебников ты тоже не боишься. Однако они могут при некоторых обстоятельствах причинить тебе... беспокойство".

"И?"

"И твоё внутреннее свойство ведьмы стремится оградить тебя от любого самого малого вреда. Пожиратели Смерти, явные враги, вообще увидеть тебя никогда не смогут! Даже не старайся..."

"Они мне неприятны..."

Очень редко Анабель обращалась днём к бабушке, точнее к её памяти, да и не каждую ночь они общались. Люди должны отдыхать и восстанавливать силы, а без полноценного сна это не у кого ещё не получалось...

Дверь купе с грохотом отъехала в сторону, вырвав Анабель из диалога с бабушкой, и вошёл самый младший из рыжих мальчиков. Её непроизвольно передёрнуло.

— Здесь не занято? — спросил рыжий, кивком указывая на место напротив Гарри Поттера.

Анабель фыркнула. Ей страстно захотелось вытолкнуть обоих мальчишек из поезда.

— Все остальные купе уже заполнены, — промямлил рыжий, отводя взгляд от Поттера.

— Не занято, — вздохнула Анабель, подавив неприязнь. Она старательно внушала себе, что это всего лишь дети, пусть и волшебники, но ведь дети же! И нечего на них злиться. Получилось...

Дверь оставалась открытой, рыжий мальчик прошёл, уселся у окна и нарочито в него уставился. Анабель с любопытством наблюдала за ними обоими.

— Эй, Рон, — хором окликнули рыжего мальчишку близнецы, сунув головы в купе.

— Слушай, мы идём в середину поезда, — сообщил один, — там, у Ли Джордана гигантский тарантул.

— Ладно, — буркнул Рон.

— Гарри, — сказал другой близнец, — мы ведь не представились? Фред и Джордж Уизли. А это Рон, наш брат.

— Ладно, увидимся позже, — махнул рукой первый, Анабель теперь знала, что это Джордж.

— Пока, — сказали Гарри и Рон. Близнецы затворили за собой дверь купе.

— Ты действительно Гарри Поттер? — выпалил Рон.

Мальчик кивнул. Анабель показалось, что нехотя.

— А... а то я думал, Фред и Джордж опять прикалываются.... А у тебя действительно есть... ну, этот, знаешь... — он чуть приподнял руку и указал на лоб Гарри.

Гарри убрал в сторону чёлку, чтобы показать шрам-молнию. Рон вытаращил глаза. Это оказалось так смешно, что Анабель не выдержала и прыснула, оба мальчика подскочили на месте и уставились на неё, мгновенно ставшую видимой.

— Ты кто? — выкрикнул Рон, а Гарри наморщил лоб, вспоминая, что когда входил в купе, там уже сидела девочка с золотыми волосами, стянутыми в тугую косу, и как он о ней смог забыть?

— Анабель Аазз, можно просто Бель, — представилась девочка и в её жёлто-золотистых глазах заплясали искры. — А ты Рональд Уизли, если твои братья не пошутили.

— Я встречался с тобой, — выпалил Гарри. — В магазине волшебных палочек! Ты вызвалась их раскладывать по местам... но почему-то, Бель, я забыл о тебе?

— Это нормально, обо мне все забывают. Свойство такое, — беспечно махнула рукой девочка и снова рассмеялась, увидев их вытянувшиеся лица. — Не волнуйтесь так! Я-то о вас всегда помню, и буду помнить. — И неожиданно для самой себя добавила: — Будут вопросы, любые, спрашивайте, отвечу.

— Э, — не нашёлся, что сказать Рон.

Гарри только взлохматил волосы. Мальчишки, дети! Что с них взять, девочки им пока не особо интересны, и Рон вернулся к более насущному вопросу, к Гарри Поттеру.

— Значит, вот куда Сам Знаешь Кто... — с опаской посмотрел он на шрам, — заклятием...

— Да, — кивнул Гарри и сразу добавил, предотвращая вопрос: — Но я ничего не помню.

— Совсем ничего? — промямлил Рон.

— Ну, я помню много зелёного света, только и всего.

— Ух-ты! — воскликнул Рон и несколько секунд пялился на Гарри, но затем, словно опомнившись, опять быстро отвернулся к окну.

— В твоей семье все волшебники? — спросил Гарри.

— Э... Да, по-моему, — сказал Рон. — Вроде бы, у мамы есть троюродный брат, который работает бухгалтером, но мы никогда не говорим о нём.

— Тогда ты наверняка знаешь много волшебства.

Анабель старалась не мешать мальчикам беседовать, они находили друг друга очень интересным, жители разных миров, и она это отчётливо понимала, да и ей они оба стали чертовски интересны. Мальчик из старой чародейской семьи Уизли и ничего не знающий о волшебстве Мальчик Который Выжил. Ну что может быть более интересное в этом поезде?

— Я слышал, ты живёшь с маглами. Какие они? — скороговоркой спросил Рон.

— Ужасные... ну, не все маглы ужасные, много хороших, но мои дядя, тётя и двоюродный брат ужасные. Хотелось бы мне иметь трёх братьев-волшебников!

— Пятерых, — проворчал Рон и мрачно уставился на свои ладони. — Я шестой в нашей семье, еду в Хогвартс. И мне есть, к чему там стремиться. Билл и Чарли уже закончили учиться. Билл был Старостой, а Чарли капитаном команды по Квиддичу. Теперь вот Перси стал Старостой, а Фред и Джордж много хулиганят, но всё равно получают очень хорошие отметки, и все находят их очень забавными. От меня ожидают, что я буду не хуже остальных, но даже если я и буду не хуже, то это будет не так уж важно, потому что они достигли всего раньше. И если у тебя есть пять братьев, у тебя никогда не будет ничего нового. У меня старая мантия Билла, старая палочка Чарли, и старая крыса Перси.

Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил спящую толстую серую крысу.

— Её зовут Короста, и никакого проку, она почти не просыпается. Перси получил сову от папы за то, что стал Старостой, но они не могли позв... ну, то есть, а мне досталась его крыса, — и Рон залился красным по самые корни волос и опустил глаза на крысу, посапывающую на его коленях.

Анабель показалось очень, ну очень забавным то, что у одиннадцатилетнего мальчугана лежит на коленях взрослый дядька-волшебник, непонятно по какой причине пожелавший жизнь ручной крысы. Ну не смешно ли? Ненормальный какой-то, ну полный псих!

Оба мальчика посмотрели на неё. Один с прищуром, второй с округлившимися глазами.

— Извините, — она смахнула платочком выступившие слёзы. — Мне иногда некоторые вещи кажутся чрезвычайно смешными. Другие этого не понимают, а я... — и она снова прыснула в кулак, искоса поглядывая на крысу.

— Тебе кажется смешным, что кто-то не может позволить себе купить сову? — выкрикнул Гарри и сжал кулачки. — Можешь и надо мной посмеяться. В конце концов, у меня никогда в жизни не было денег до прошлого месяца, и мне приходилось донашивать старую одежду Дадли, и я никогда не получал настоящих подарков в день рождения!

— Ох, ребятушки, — непонятно из каких глубин памяти всплыло любимое слово бабушки. — Да разве бедность порок? Я с семи лет самостоятельно зарабатываю, и если у родителей не хватает на что-то нужное мне, беру и покупаю, за свои... и постыдного в том, что чего-то у тебя нет, я не вижу.

— Зарабатываешь?! — хором выпалили оба.

— А как? — заинтересовался Гарри. — Детям же нельзя работать!

— Эээ... — осознала свою оговорку Анабель, теперь надо как-то выкручиваться. Или сказать правду? — Это да, не совсем законно...

— Торговля наркотиками что ли? — ошарашено уставился на неё Гарри, лучше знакомый, чем Рон, с нравами маглов.

— Нет, — рассмеялась Анабель. — Я боксёр. Участвую иногда в подпольных чемпионатах. Правда, если отец узнает... мне конец, и Джеку тоже.... Он у меня офицер полиции. Ещё изредка прибираюсь в спортзале, полы там мою, и всё такое...

— Подпольные чемпионаты по боксу, ты, ребёнок? — выпучил глаза Рон.

— То-то у тебя лицо шрамом перекошено, и у Олливандера ты с таким огромным синячищем была! — воскликнул Гарри и показал руками воображаемый синяк величиной с велосипедное колесо, его зелёные глаза азартно блестели.

Синяк давно сошёл, но рассеченная левая бровь делала девочку вызывающе кривоглазой.

— И ты дерёшься за деньги? — спросил Рон.

— Дерёшься, — фыркнула Анабель, — сильно сказано! Кому интересен бабский бокс, тем более детский? Мы так, для разогрева публики выступаем, без особых стараний, — и не удержалась, похвасталась, — но и на нас ставки делаются.

— А твоя бровь? — спросил Гарри.

— Это уличная драка, — отмахнулась она. — Со шпаной. Для настоящей ведьмы не опасно.

— Когда ты узнала, что ты волшебница? — заинтересовался Гарри.

— Так я всегда знала, — пожала плечами девочка. — Моих родителей даже штрафовали несколько раз, когда я забывалась и взлетала при маглах.

— А я не знал ничего, пока Хагрид не рассказал мне..., представляете, ничего не знал, ни что я волшебник, ни о своих родителях, ни о Волан-де-Морте...

Рон ахнул.

— Что? — повернулся к нему Гарри.

— Ты назвал Сам Знаешь Кого по имени! — потрясённо, но и в то же время с восхищением прошептал Рон. — Я думал, кто-кто, а уж ты-то...

— Я не стараюсь казаться храбрым, произнося его имя, — поморщился Гарри. — Я просто никогда не знал, что этого нельзя делать. Понимаешь, о чём я? Мне многому ещё нужно научиться.... И спорим, — добавил он, впервые озвучивая терзавшие его в последнее время опасения, и косясь на смеющуюся девочку, — спорим, я буду худшим учеником в классе.

— Не будешь, — махнул рукой Рон, тоже поглядывая на Анабель. — Куча народа приходит из семей маглов, и они также быстро всему учатся.

— Мальчики, вы такие забавные... и очень мне нравитесь, — сообщила им девочка, ни капельки не смущаясь, даже когда оба уставились на неё, только наигранно невинно похлопала золотыми глазищами и опять звонко рассмеялась.

Они её смешили, и за разговорами не заметили, как поезд выехал из Лондона и мчался мимо лугов, на которых паслись многочисленные стада коров и овец. Через некоторое время разговор затих, мальчики отвлеклись, глядя на мелькавшие за окном поля и шоссе и подзабыли о присутствии в их купе девочки. Вскоре продолжили разговор, не замечая её. Анабель сидела и наблюдала, не вмешиваясь больше.

Перевалило за полдень, снаружи из коридора послышалось громыхание, и улыбающаяся полненькая женщина с ямочками на щеках отодвинула дверь и спросила: