Форсвейм - 1. Пойманные игрой

— Хорошо бы обсохнуть, прежде чем выдвигаться дальше. — Арагна промокла куда больше, чем думал воин. В джунглях стояло влажное тепло, приправленное удушливым ароматом цветов, но на этой стороне реки было значительно холоднее. Ведьма старательно скрывала, что замерзла, но ее выдавала трясущаяся челюсть. Даже вытатуированная ворона нахохлилась и выглядела меньше обычного.

— Все промокли, — Брандин посмотрел на Хагера с нескрываемой досадой, как будто тот был виноват, что суше остальных.

— Здесь нельзя останавливаться, — упрямилась ловкачка, — нужно пройти коридор, а потом подыскивать место для лагеря.

— Ты забыла упомянуть еще какой-то глюк? — поежилась Арагна. Она демонстративно отжала воду из края рубахи. — Здесь ходит бессмертный босс?

Наверное, в эту самую минуту чаша терпения Руни переполнилась. Быстрым шагом она почти перелетела на другую сторону, отвязала веревку и так же быстро вернулась назад: легко, как будто дикая река и острые камни не представляли для нее опасности. Ловкачка смотала веревку, повернулась к остальным спиной и, не говоря ни слова, направилась в сторону переплетенных лианами зарослей. Хагер все ждал, когда игра сообщит ему, что девчонка покинула партию, но система молчала. Между тем ловкачке оставалось сделать еще шагов двадцать, чтобы окончательно скрыться из виду. Воин еще сомневался, как поступить, когда пришло простое понимание: пока ее советы всегда оказывались кстати. Глупо останавливаться здесь, у черта на рогах, когда вместе пережили нападение призраков.

Сарф пошел следом за спутницей, но его решение было предсказуемым. Уходя, он проткнул Хагера ядовитым взглядом, отчего воину захотелось как следует намылить ему шею.

— Нужно идти с ними. — Пришлось выдержать не менее ядовитый, чем у лучника, взгляд Арагны. И вытерпеть кислую рожу Брандина. Помня об остром слухе Сарфа, Хагер понизил голос. — Предлагаю все недовольство засунуть подальше. Они помогли нам. Так не стоит теперь кривить рожи, будто в выгребной яме искупались. Я не вижу причин не доверять им. Вы видите?

— Ты слишком легковерный, — покачала головой ведьма. Ее до сих пор била дрожь.

— Возможно, — пожал плечами воин.

Руни и лучника они нагнали у самого входа в заросли. Хагер не сомневался, что девчонка и разговаривать с ними не захочет. Но она спокойно и обстоятельно объяснила, куда собирается их вести.

— В задумке и по сюжету попасть на эту сторону реки можно только после определенных условий, которые придется выполнить уже в Стендаре. Прочла об этом в чате тестеров, — торопливо, предвидя вопросы, прибавила она. — Но мы с Сарфом нашли коридор. Предупреждаю, что идти придется очень осторожно, буквально шаг в шаг, чтобы не "провалиться" в мертвую зону.

— Могла бы сказать об этом до того, как тащить нас сюда, — продолжала злиться Арагна.

— И ты бы так же охотно согласилась пойти? Сомневаюсь. Осталась бы на том берегу или к воротам пошла, которые не открыть. Мы с Сарфом не один раз ходили этим коридором и сможем вас провести, если никто не станет корчить из себя умника.

— Пойдем, там видно будет, — прекращая бестолковый спор, поторопил Хагер.

Коридор, которым повела ловкачка, чувствовался почти физически. То и дело попадались неестественно выгнутые ветки, птицы, как будто приклеенные к ним, и с глазами, похожими на капли пластмассы. А еще Хагер ощущал невидимую упругую преграду, на которую наталкивался то плечом, то локтем. Ловкачка не преувеличивала, говоря, что идти придется шаг в шаг. Не единожды она показывала места, в которые, не предупреди заранее, "провалился" бы каждый, — странные образования, мерцающие при определенном угле зрения. От них даже ощущалась притягивающая сила. Коснись специально или невзначай — мигом затянет. Даже когда деревья стали редеть, группа продолжала идти гуськом.

— Мне одному кажется, что кто-то зовет на помощь? — нарочито громко спросил Брандин.

Стоило ему сказать это, как и Хагер услышал крики. Они доносились откуда-то спереди. Кричал мужчина. Наверняка орал уже достаточно долго, потому что успел охрипнуть и в словах сквозила усталость.

"Неужели она не слышит?"

Ловкачка шла первой и не могла не обратить внимания на призывы о помощи. Даже когда обычно безучастная Арагна признала, что слышит ор, Руни не ускорилась ни на шаг.

— Помощи просят, — проговорил Хагер.

Девушка даже ухом не повела. Вмешался Брандин: несколько раз повторил, что кому-то может понадобиться их помощь, но ловкачка отреагировала только после последнего, довольно грубого упрека в трусости.

— Наверное, один из провалившихся, — без тени жалости в голосе произнесла она, — мы все равно не сможем ему помочь.

Хагер так и не успел толком расспросить, почему не смогут и чем это грозит бедолаге, потому что коридор сделал крутой виток, затем еще один — и они очутились около странной, искаженной стены бамбука, подход к которой перегородило несколько упавших пальм. Между бамбуком и пальмами стоял воин — средних лет, довольно приличного уровня, судя по одежде. Увидев людей, он с утроенной силой принялся колотить по невидимой преграде. Со стороны это выглядело жутко: пустота, в которую врезались его кулаки, пружинила и скрадывала звуки, но каждый удар стоил игроку кровавого отпечатка. Отпечаток, впрочем, тут же исчезал, но с каждым новым ударом вновь появлялся, расплываясь алой кляксой.

— Помогите, прошу вас! — в голосе провалившегося звучали истерические нотки. — Я не хочу тут умирать!

Брандин дернулся было на зов, но ловкачка перегородила ему путь.

— Не смей! — приказала она, а для большей убедительности приставила к горлу заклинателя кинжал. Сделала это так быстро и ловко, что Хагер пропустил момент, когда она потянулась за оружием. На какое-то время даже пойманный умолк, ошарашенный происходящим.

— Думаешь, я боюсь?! — с полоборота завелся Брандин.

Она хранила такое ледяное спокойствие, что Хагеру стало не по себе. Еще час назад он не поверил бы, что ловкачка способна на убийство того, кого сама спасала от смерти. Но ее холодность пошатнула уверенность. Лезвие кинжала прильнуло к глотке Брандина, как младенец к материнской груди. Захоти девчонка разделаться с заклинателем — ей понадобится полвздоха на задуманное. Так она, пожалуй, отправит его к праотцам. Одним ударом. Хагер мысленно выругался, на всякий случай приготовился выхватить топор.

— Ты не поможешь ему, — Руни не сводила взгляда с Брандина, — никто не поможет. Раньше приходилось звать "Мастеров", чтобы вытащить игрока из "провала". Для этого нужен специальный допуск и код, которого не знает никто из нас. Пойдешь помогать — застрянешь сам. Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Не слушай ее! — во всю глотку заорал игрок в ловушке. — Она обманывает! Гляди, что здесь есть!

Герой отошел в сторону, и причина, по которой он угодил в "провал", обрела очертания золотого сундука с головой дракона на крышке. Хагер ни разу не видел таких в игре, но читал о них в "Путеводителе по Форсвейму". А потому помнил, что игра размещает золотые сундуки случайным образом по всему миру, и в них, как правило, хранятся редчайшие и наиценнейшие артефакты.

— Я поделюсь с тобой сокровищем! — продолжал умасливать Брандина игрок. Пинком он откинул крышку сундука: даже с приличного расстояния была видна рукоять черного меча, бархат накидки, блеск драгоценных камней и несколько совершенно непонятных предметов, которые внешне не выглядели хоть сколько-нибудь ценными.

— Оно того не стоит, — произнесла Руни. Она так остервенело сжимала рукоять клинка, что костяшки пальцев сделались неестественно белыми. — Он поплатился за жадность, не повторяй ошибок. Ни один меч и ни один предмет не стоят твоей жизни. Хочешь подохнуть вот так, как муха в паутине без паука? — Она буквально сверлила заклинателя взглядом.

Казалось, время остановилось, пока Брандин решал, как поступить. Хагер даже начал верить, что заклинатель пойдет против Руни, наплюет на ее предупреждения, на угрозы — и сделает по-своему. Но тот все же отстранился, обреченно повесил голову, но не сказал ни слова.

Уходили они с тяжелым сердцем. Хагер, которому, по большому счету, было плевать на провалившегося, не мог вытряхнуть из головы его криков и проклятий. До самого вечера они гнались за путниками, как воронье. Никто не отваживался заговорить об этом, но на лицах каждого угадывалась обида на самих себя. За трусость, нерешительность? Черт его знает.

Уже вечером, когда джунгли, наконец, кончились и игроки решили разбить лагерь на границе пустошей, Хагер улучил момент приободрить скисшего Брандина.

— Не бери в голову, — он постарался, чтобы крепкий хлопок по спине оказался для заклинателя внушительно-отрезвляющим. Брандин закашлялся. — Теперь, приятель, кажется, каждый сам за себя и против всех

— И мы тоже против? — Брандин разбередил огонь палкой, пламя зашипело искрами.

— И мы, — не стал юлить Хагер. — Но еще мы друг за друга, чувствуешь разницу?

Заклинатель неопределенно мотнул головой, и Хагер прочел в этом попытку отделаться от разговора. Чувствуя, что сон не скоро его разберет, воин вызвался дежурить первым.

Сначала громко засопел Сарф, а позже он начал еще и похрапывать. Весьма громко. Храп разбудил Руни. Ловкачка, должно быть, весьма ощутимо ткнула его локтем: Сарф заворчал, поерзал на сеннике, но не проснулся. Девушка зевнула, отряхнула с себя грязь и присела к костру, как раз напротив Хагера.

— Ложись, я постерегу, — предложила она.

— Рано же еще.

— Все равно проснулась, — она улыбнулась, — а у тебя глаза на сонном месте. Завтра будет тяжело, — она стала серьезной, посмотрела в огонь, как во всевидящее око. — Пустоши небезопасны. Если не будем действовать, как одна команда, — пропадем. Я знаю, что наша с Сарфом компания вам в тягость, но если мы разделимся, то вряд ли хоть один дойдет до Стендара. Извини, если мы... — она запнулась, сделала вдох.

Самое время остановить ее, сказать, что и они не подарок, но ком встал в горле. Хагер чувствовал, что перебивать ее нельзя, что Руни готовилась к этим словам.

— Прости, если я была слишком груба, — наконец, выронила она. — И на Сарфа не обижайся. Мы старые друзья, всю жизнь вместе, он — моя защита.

"Парень?" — хотел спросить Хагер, но взамен произнес:

— Да я и не обижался. Самого паранойя заела. Так что прими и мои извинения.

И понял, что не обманул.

Следующие несколько дней были тяжелыми, как будто невидимый разработчик выкрутил отметку сложности до хардкора. Гейм-дизайнеры постарались на славу: багровая песчаная почва пустошей была усеяна костями, колючими растениями и остатками оружия. Время от времени Брандин и Сарф порывались подобрать что-то годное на продажу, но вскоре их магические мешки оказались забиты копеечным хламом. Первым от мусора избавился лучник, Брандин оказался большим скрягой и продержался до вечера. Но наутро его мешок заметно отощал.

Дни сливались в один, становились красными от крови убитых мобов, от крови раненых товарищей, от постоянных песчаных бурь, которые каждого под завязку напичкали песком. Твари в пустошах водились самые разные: гигантские ящерицы, почти безвредные, но с отвратительной способностью регенерировать буквально на глазах; человекоподобные существа-коротышки, выпрыгивающие прямо из песка; медлительные мумии, от которых Руни и Брандин подхватили лихорадку. Болезнь не убивала, но лишала сил и выносливости, так что Хагеру в который раз пришлось тащить мешок заклинателя, потому что ослабленный Брандин едва переставлял ноги. Ловкачка сделалась зеленой, как болотная тина, и рвало ее чем-то похожим. Брандин, однако, нашел в себе силы заняться их ранами, и к вечеру второго дня лихорадка прошла.

Но больше всего Хагер возненавидел огромных летающих гаруд. Они любили нападать внезапно, пикировали сверху и, нанеся удар, отлетали на недосягаемое для удара мечом расстояние. Хагер чувствовал себя мерзко, пока лучник, заклинатель и ведьма из последних сил отбивали атаки. Все, на что они с Руни годились, — стать приманкой. И если он довольно успешно выдерживал несколько атак кряду, прежде чем птицу успевали сбить, то ловкачка уже после первого пропущенного удара лишалась двух третей своих "хитов". Единственным, что хоть как-то скрашивало встречи с этими мобами, был стоящий лут. Магические метки на перьях сулили неплохой куш, а иногда из птиц вываливалось и более существенное добро: свитки идентификации, живительные зелья, драгоценные камни и украшения. А еще за них давали чертову кучу опыта, так что, когда на горизонте замаячили башни Стендара, Хагер не без удовольствия отметил, что поднял уровень с седьмого до девятого. А учитывая место, куда они направлялись, — прибавка к параметрам может оказаться хорошим подспорьем в выживании.

Оба раза воин поднимал на единицу Силу. Прибавка небольшая, но каждый раз она давала ощущение, будто он готов свернуть горы. И это лишь пятнадцать единиц. Что же он будет ощущать, когда показатель Силы перевалит за тридцать-сорок единиц? Впрочем, до этого момента еще слишком далеко.

Новых умений брать не стал, а решил качать "мельницу" до бронзового уровня. Уж очень завидным казался открывающийся вслед за ней "вихрь". Тем более навык "среднее оружие" успел подняться до восьми. Еще немного — и "вихрь" станет доступен, а там уж берегитесь, мобы.

Вообще, поход от джунглей до Стендара позволил вдоволь помахать мечом. Путь выдался тяжелым и опасным, но и прочие навыки поднялись заметно.

Хагер отлично понимал: ключ к спасению лежит, прежде всего, в раскачке. Чем ты сильнее, тем больше шансов уцелеть до того времени, когда разработчики соизволят откупорить игру-ловушку. Обратная сторона нехитрого вывода заключалась в том, что действительно стать сильнее можно только в схватках с серьезным противником. А это уже риск не дожить до радостного момента "демобилизации".

"Интересно, новая локация поможет узнать, как выбраться из игры?"

Глава 4

Свое главное решение я принял в далеком детстве, когда схватился на палках с соседским мальчишкой. Кто знает, кем бы я был теперь, если б тогда не проломил ему голову? Но что сделано — то сделано. Дальнейшие события просто цеплялись друг за друга, а я лишь пытался не утонуть на вздымаемых ими волнах.

Из воспоминаний сумасшедшего Яро.

— Мы все-таки дошли, — выдохнул Хагер.

В какой-то момент он уже начал сомневаться, что попытка продраться сквозь джунгли увенчается успехом. Можно сказать, что им удалось невозможное: попасть в локацию недоступного им уровня сложности. По большому счету, каждый шаг здесь — большой риск. Любая тварь, будь она даже размером с кошку, способна оторвать голову каждому из пятерки.

Что ж, остается надеяться, что такая тварь попадется не сразу и они успеют хотя бы немного подготовиться.

Путники стояли не более чем в полукилометре от города — на скалистом уступе.

В свете заходящего солнца Стендар выглядел так, будто охвачен пожаром. Алые всполохи играли на крышах его домов, на высоких шпилях, находили отсвет в окнах-бойницах. Порывы ветра яростно трепали длинные стяги, точно старались изорвать их в клочья.