Когда я это услышал, мне стало не по себе. Сама идея того, что в меня запихают Девятого, пусть и его половину, уже была настолько ужасающей, что меня охватила невольная паника. Это не значило, что мне предстояло вновь опуститься в тот адский котел, в котором я варился столько времени, а совсем наоборот. Тот адский котел должны были погрузить в меня. И честно говоря, я не видел особой разница. Что этот огонь жжет тебя снаружи, что он жжет изнутри — без разницы! Я не хотел вновь сталкиваться с этой силой! Что угодно, но только не это! А если бы и захотел, то не такой ценой. Ведь я знал, что должно было случиться с тем ребенком, когда из него извлекут Девятого. Невинный малыш, который не сделал ничего плохого ни мне, ни кому-то еще просто должен был умереть, чтобы претворить чужие планы в жизнь. А это было омерзительно. Лично для меня — человека, который без особой жалости сам убивал, приносил в жертву Рьючидо немало народу. Детей я не трогал никогда.
— Это основа, — спокойно продолжал между тем саннин, аккуратно смешивая очередную пробу с каким-то новым составом и наблюдая при этом за реакцией, — План-максимум, можно сказать. Сомневаюсь, что он рискнет взяться за его реализацию, будучи не уверенным до конца в твоей надежности.
— Уверен в чем? В моих способностях удержать биджу под контролем? Или же в надежности плана верности? — задал я естественный вопрос, потирая руки и снимая проклятую дрожь со всего тела. От упоминания возможности окунуться в силу лиса у меня бегали мурашки.
— Первое, — как само собой разумеющееся произнес Орочимару, сделав пару пометок в журнале. Хм, странно, кажется, и он пользуется той системой символов, которую я совершенно не знал.
— Потому что это приоритетнее? — "догадался" я.
— Потому что это логичнее. Способов обеспечить твою верность найдется масса. В ней особой нужды нет. Если настроить печать соответствующим образом, то будет достаточно доставить тебя на поле боя и дальше будет кровавая вакханалия, выгодная Конохе. Разгром сил противника, отравление значительных территорий йокай и создание, таким образом, весьма серьезного потенциала для прекращения войны. Если же война прервется, то иного и не нужно. Другая начнется не раньше, чем лет через десять. По объективным причинам. Но Данзо не тот, кто готов потерять джинчюрики, разменяв его на мир. Это еще больше ударит по статусу Конохи. Потому он дождется того момента, когда убедится, что ты способен не просто сыграть роль доставочного пакета для бомбы, а стать оружием массового поражения многократного пользования.
— А если оружие массового поражения многократного пользования вздумает сбежать? Потеря биджу, все дела — это повод задуматься над верностью.
— Над ошейником, ты хотел сказать. Не беспокойся. Его тебе обеспечат.
Орочимару потянулся за очередной длинной и страшной даже на вид кривой иглой. До какого органа он собирался добраться с ее помощью, даже не хотелось думать.
— Хочешь сказать, что выбора у меня не будет?
Саннин пожал плечами.
— Там видно будет. У Данзо методик хватает. Насколько ты будешь восприимчив к этому — зависит лишь от тебя.
Игла крайне болезненно вошла в грудную клетку. Орочимару особо не церемонился, беря пробы, и как-то менять свой стиль не собирался. Одну озвученную жалобу он уже парировал бешеной регенерацией моего тела. Мол, что боишься, когда тебе такая мелочь все равно, что укус комара.
— Каким образом он собирается проверять мою способность управлять лисом? — осведомился я после того, как иглу вытащили, оставив на коже быстро затягивающуюся ранку. И вправду регенерация удивительная. Без природной энергии и так легко заживают раны. Проведенные годы среди огня и тьмы дали свой результат? Или это остатки сил Ямато?
— Соберет чакру, что оставил после себя Лис после буйства и втолкает в тебя. И будет наблюдать, как ты барахтаешься, — с абсолютно спокойным лицом наполнил пробой очередную колбу родич. Я представил этот процесс и скривился. Девятый успел немало сил высвободить. И если даже ее половину закачают в меня, то это будет не очень хорошо.
— А что случиться, если я не смогу управлять этой силой? — задал я вполне естественный вопрос.
Саннин бросил на меня задумчивый взгляд янтарных глаз и пожал плечами.
— Кто знает. Может, попробует приспособить для того же проекта контейнера с бомбой, только с той чакрой, что он собрал. Может, решит отдать мне в качестве подопытного материала, как раньше нередко делал с утратившими для него интерес пленными. А может, решит, что от тебя будет какой-то толк и попытается превратить в полноценного корневика. Вариантов множество.
— Это не хорошо, — прокомментировал я.
— Смотря для кого, — возразил саннин и выразительно кивнул в сторону колб.
Намек был каким-то уж слишком явным. Или это тихое издевательство? С его стороны каких-то агрессивных намерений я не ощущал, но с этим родственничком никогда нельзя быть во всем уверенным.
— Если меня отдадут тебе, то будь добр, дай перед печальным концом от твоих научных изысканий, устрой мне, хотя бы один выход на свежий воздух.
— Если тебя отдадут мне, печального конца для тебя не будет. Во всяком случае, пока ты мне полезен, — хмыкнул Орочимару. Кажется, мы начали находить общий язык, — И касаемо пользы. В твоем теле я нашел несколько крайне занимательных элементов, которых у себя найти не смог. Не мог бы ты попытаться мне кое-что пояснить на этот счет?
— Весь во внимании.
— Развитое третье веко. Специфическое строение клыков. Наличие неактивных, но когда-то использовавшихся желез непосредственно над ними. Это врожденное качество или же ты заполучил их при помощи сендзюцу?
— Сложно сказать, — пожал я плечами, — Я мог бы сказать, что это врожденное качество, но до применения природной энергии ничего такого у меня не было. Но однозначно ответить, что это только сендзюцу тоже не могу, потому что другие подобными качествами не блистали.... Хм. У тебя что, подобного нет?
— В том то и дело, — подтвердил саннин, — Несмотря на наличие специфического генома, изначально мои способности мало соответствовали змеиным. Я много лет работал со змеями, но многое зачастую приходилось достигать постепенно, с годами тренировок и наработок новых дзюцу. И даже сейчас у меня нет третьего века, этих самых желез, которые, видимо, предназначались для выработки яда и особого строения клыков для введения этого яда в организм.
— Яда? У меня никогда не было яда во рту.
— Тогда что? — заинтригованно прищурился родич.
— Точно сказать не могу. Но однажды я использовал свои зубы для того, чтобы парализовать врага. Правда, тогда был малость не в себе. А потом использовал то, что ввел в качестве средства блокирования его чакры, чуть позже для контроля над телом, а еще позже для усиления.
— А вот тут подробнее, — оживился собеседник....
По мнению Орочимару, моя реабилитация была полностью завершена. Прошли чуть больше полутора недель с момента начала активного лечения, и сейчас я мог совершенно спокойно ходить, двигать телом, выполнять те или иные манипуляции самостоятельно, не опасаясь того, что тело неожиданно подведет, и я окажусь в беспомощном состоянии. Конечно, как по мне, процесс еще был далек от завершения. Да, ходить и двигаться я теперь мог свободно. Но что касается манипуляций другого рода, напрямую связанных с чакрой, то тут дело пока не клеилось совершенно. Мне казалось, что с моей системой циркуляции что-то не то, и вероятно дело тут связано со все той же причиной — долгим отсутствием практики и вследствие этого деградацией. О чем я высказался родичу. Саннин был со мной склонен отчасти согласиться, но причину он видел не только в этом, а еще и в том, что мое тело не до конца освоило возможности поглощенного мной йокай. А для этого нужна была именно практика. Что совсем не входила в установленные параметры реабилитации. После этих слов я понял, что никакой отсрочки с экспериментом по обработке моего тела частицей чакры девятого ждать не стоит. Саннин в этом деле практически ничего не решал. Инициатива шла напрямую от самого Данзо. А спорит с ним в этих стенах мало кто бы смог. Если вообще мог. Старейшина нуждался в оружии и намеревался заполучить его. И мнение самого оружия на этот счет никто не спрашивал. Во всяком случае, пока.
На следующий день после вердикта за мной пришли. И на этот раз оперативников было четверо. Признаю, они относились к своей службе со всей ответственностью. Несмотря на то, что сейчас для меня было бы бессмысленно куда-то бежать или пытаться оказывать сопротивление, они учли повышение моих возможностей и оперативно усилили группу.
Спустя минут десять я был свято убежден, что действительно почти все помещения на этой базе составлены по одному образцу. Эта комната тоже мало чем отличалась от тех, в которых раньше мне приходилось бывать. Разве что стены были украшены значительным количеством бумажных печатей. Что сразу наводило на понимание. Эксперимент никто не собирался отменять или отсрочить. И мне предстоит вновь ощутить на себе все прелести воздействия йокай.
Странно, но Орочимару среди людей, что сновали вокруг, не было. Я-то думал, что он, как один из лучших специалистов должен принимать участие в процессе. Ответственный, как-никак, момент.
Меня посадили в кресло с крепежами для рук и ног и вновь зафиксировали на месте. Я не сопротивлялся, хотя и изрядно нервничал. Выполнив все указания людей в масках, которые аккуратно закрепили ремни, а потом дали мне выпить какой-то настойки с явным содержанием спирта, начал с опасением ждать начала того момента, когда огненную чакру начнут запечатывать в мое тело. Кстати, настойка, видимо играла роль своеобразного успокаивающего средства. Хотя я был напряжен внутренне, понимая то, что предстоит пережить, тело теперь реагировало на все куда спокойнее. Словно какой-то тюфяк.
В этот момент объявился Данзо. Зайдя в помещение, он с той же равнодушной миной, что и раньше, внимательно осмотрел меня, потом поиграл в гляделки с одним из своих людей в маске, подошел ко мне и сухим безэмоциональным голосом посоветовал мне относиться к происходящему ровно. Перед тем как выйти, он также напомнил про нашу договоренность и важность происходящего для его реализации. Я лишь кивнул, ожидая неминуемого. И желая отвлечь себя, невольно думал о том, что задача Орочимару заключалась лишь в подготовке меня к эксперименту, а всю основную задачу возьмет на себя инициатор всего этого проекта в лице главы организации. И в этом был смысл....
Я до конца не понял, что произошло. Меня заперли, оставив в комнате совсем одного. Прошло больше получаса и при этом ничего не происходило. Не было никого, кто должен был провернуть процесс запечатывания или какого-то иного действия. Я просто сидел в своем кресле и накручивал себя, ожидая того момента, когда же они прервут мое нервное ожидание и закончат то, что хотят. А потом неожиданно понял, что что-то не так. Вокруг моего тела неожиданно начала образовываться небольшое облако красного цвета, которое медленно, но верно обретало плотность, становясь все более и более густым и тяжелым. Облако никак не контактировало со мной, продолжая увеличиваться в размерах, приобретая все более и более причудливую форму.
Потом началось странное. Из моего тела начали вылезать тоненькие жгуты оранжевого с зеленым цвета, которые потянулись к облаку. Я попытался было взять под контроль это странное проявление собственной силы, но это привело к противоположным результатам. Внутри меня будто бы образовался пузырь, который спустя мгновение лопнул, создав пустоту. Жгуты в этот момент присоединились к облаку, и все красное облако резко устремилось в меня по этим каналам. В голове словно ударили в набат, а затем прозвучал громкий звериный рык.
Меня охватила ярость. Кто-то посмел нацепить на меня ошейник! Опять эти ничтожные твари пытаются меня усмирить!
Руки и ноги налились силой. Все мое тело воспылало огнем. Ногти резко выросли, трансформируясь в когти. Клыки перестали помещаться во рту. Я чувствовал, как мои губы застывают в зверином оскале. Сейчас! Сейчас я порву все на своем пути!
Огонь тек по моим жилам. Я дернул рукой. Кресло жалобно скрипнуло, а ремень вспыхнул все теми же незнакомыми голубыми символами. Очередная печать? Ненадолго! Нагнувшись, я схватился зубами о ремень и дернул изо всех сил. Проклятая чертовщина выдержала. Нет! Так не пойдет!
Своим клыком я нажал на один вспыхнувший символ и изо всех сил надавил. Вспомнив при этом, как следует вливать силу, мгновенно направил весь ее поток туда. Раздался жалкий треск и моя рука оказалась на свободе. Наконец-то!
Размах и острые когти с окутавшей их красноватой аурой разорвали ремни на второй руке. Еще несколько усилий и я окончательно свободен! Теперь можно встать на ноги!
Получилось встать на четвереньки. Но ведь это мелочи! Сейчас главное вырваться. Эти жалкие твари думают, что эти бумажки их спасут. Хех, посмотрим!
Разгон и сокрушительный удар по стальной двери, львиную долю которой занимают эти бумажки. Символы на них на мгновение вспыхивают ярчайшим огнем, и меня впечатывает в стену с противоположной стороны. Очередная вспышка и я оказываюсь посередине комнаты. Какого хрена! Я вкладываю силу с твердым намерением призвать сюда что-то огромное и мощное, которое разорвало бы эти стены. Рьючидо обязано помочь!
Холодная пустота вместо призыва стало чем-то отрезвляющим. Я озадаченно уставился на разорванное на куски кресло, на дверь с неожиданно эффективными печатями и стену с аналогичной системой. Задумчиво осмотрел на когтистую руку, ощупал выступающие клыки и с трудом поднялся на две ноги. Что это вообще такое? Откуда взялась такая ярость? Что вообще со мной?
Звериный рык на грани подсознания исчез, оставив в голове холодную пустоту, а в теле ощущение недавней вспышки безумного огня. А затем я провалился во тьму....
— Господин Данзо?
Мастер печатей, на пару со старейшиной наблюдавший за буйством "объекта" через хитроумно выстроенную систему наблюдения, задал вполне естественный вопрос, ожидая реакцию высокого начальства. Ведь только ему решать, стоит ли добавить вторую порцию йокай в камеру, или же попытаться откачать то, что уже использовали обратно. Однако старейшина молчал, задумчиво продолжая смотреть на то, как молодой человек развалился на поле, приняв форму эмбриона, а красная аура медленно впитывается в его тело.
— Господин, нам нужно проверить состояние объекта, — возникла рядом фигура члена медицинской группы.
Старейшина отмер и, одарив соратников ледяным взглядом, кивнул.
— Проверьте состояние йокай в помещении! — приказал он.
Мастер печатей бросил взгляд на находившегося в стороне члена Корня, который следил за специфическим оборудованием. Мгновением позже пришел ответ.
— Наблюдается повышенный фон демонической чакры. Судя по всему около тридцати процентов закачанного объема.
Эти слова прозвучали как откровение. То есть оставшиеся семьдесят процентов уже находились внутри объекта!
