Приёмыш

— Посадку ещё не объявили, — сказал штурман.

— Мне можно, у меня пропуск и сопроводительные документы, — Иван многозначительно ткнул пальцем в слова "мичман двадцать девятой флотилии". — И билет первого класса.

— Рады приветствовать вас на борту, господин "мичман", — с усмешкой произнёс грузовой помощник.

Иван поднялся на борт пассажирского лайнера и прошёл на верхнюю палубу. Этим же вечером пассажирский лайнер шёл по атлантическому океану, а пять тонн Российского золота из трюма "Республики" исчезли.

Потом ФРС обеднел ещё на десять тонн. К сожалению, следы остального золота, отправленного в США и вошедшего в уставной фонд ФРС, Иван не нашёл.

Точно так же мной было похищено золото в слитках на сумму 5 млн рублей, которое буквально за несколько дней до Октябрьской революции было погружено в поезд "особого назначения" и направлено из Казани через Петроград и Финляндию в Стокгольм, шведский Рикс-банк.

Хотел он заняться ещё золотом, похищенным во время гражданской войны, но суеты было много, а золота и сейчас было хоть отбавляй. Да и куда оно денется? Иван мог добраться до него в любой момент.

Глава шестая.

— Из ореха льют монеты, и пускают их по свету, — пел Иван, нажимая ручку ручного гидропресса, и доставая из-под него римские золотые денежки. Штамповка денег его успокаивала и позволяла поразмыслить.

Семь лет в пошлом не прошли для Ивана и для этих мест даром. Во всех, подвластных ему городах, после праздника в Ростоке хитро-мудрые жрецы ввели культ Яролика, уподобляя его одновременно, и высшим языческим богам, и Христу.

К нему стали приходить простые паломники и волхвы с других территорий. Приплывали скандинавы и даны. Со всеми Иван говорил до тех пор, пока слушали. Говорить он намастрячился ладно. И "кормить" одной рыбиной многих ему приходилось неоднократно.

Три года, как он, в центре города, строил христианский, с семью шлемообразными куполами, храм. Строили храм всё те же строители из будущего, а расписывал Иван его сам, по технологиям, изученным в академии.

Центральный купол уже светился голубым небом Солнцем и образом Христа. Он использовал технику Микеланджело и рисовал по влажной штукатурке, используя технику отмывки для покрытия широких областей цветом, затем, после высыхания поверхности, он повторно проходил эти области, добавляя оттенки и прорисовывая детали. Для изображения текстурированных поверхностей, таких как волосы на лице или структура дерева, он использовал широкую кисть с редкой щетиной.

Сейчас, заканчивая писать стены, Иван перемежал библейские сюжеты с языческими. Схожих легенд в религии викингов было несколько. Тема познание добра и зла со змеем искусителем ему особенно удалась.

Змей в исполнении Ивана выглядел не каким-то шнурком, свисающим с ветвей, а был хитрой хищной громадной гадиной, с лапами, раздающими яблоки.

А Ад Иван нарисовал, как один из языческих миров — "огненный", где живут огненные люди, поджаривающие грешников на сковородах своим огнём.

Получалось грандиозно!

Строители при возведении стен и других внешних конструкций не скрывались, но ходили, по приказанию Ивана, в белых комбинезонах и касках с фонариками, включёнными постоянно, имитируя собой светлые силы. Они понимали, зачем Иван настоял на таком их одеянии, и надсмехаясь над ним, шутливо посылали друг друга в разных направлениях, используя ненормативную лексику.

Иван не обижался, но постоянно укорял их:

— Вы мне так всю паству испортите, охальники. Хотя бы морды не кривите. Имейте благостный вид, вы же ангелы, млять, а не черти. Надо было вас лучше чертями вырядить, чтобы народ поверил, что и черти работают на меня. Было что-то подобное в легендах Европы.

Место строительства храма огородили светящимися лентами, и жители обходили стройку десятой дорогой.

Сейчас, штампуя золотые, Иван думал о перспективах развития создаваемого им общества, и первоочередных его, Ивана, задачах.

Раньше, в самом начале своего вторжения в прошлое, он планировал войти в доверие к князю Накону, и, через него, познакомиться с норманнами и помочь им захватить Англию. Потом познакомиться с русскими князьями и начать помогать им. А теперь он сам становился центром поклонения, и ему стоило самому ожидать приезда князей.

Помнится, княгиня Ольга, или послы её, к Римскому Императору ездили.

С другой стороны, ожидаемая, если следовать истории, массовая гибель викингов в одиннадцатом веке в Англии, его лично не устраивала. Вырастая в духовного лидера Европейского Севера, Иван думал, как бы перенаправить силы и пассионарность викингов на юг. Проблема была одна, викинги — мореходы и могут воевать только с моря. Дальние пешие походы не для них.

* * *

Раздался звонок. Это кто-то из домашних просит выйти, скорее всего к гостям. Иван, взяв последний, отпечатанный им солид, осмотрел, подкинул его, щёлкнув по нему большим пальцем, и прислушиваясь к мелодичному звуку вращающейся монеты, прищурился. Поймав её, он положил монету во внутренний карман плаща.

Плащ у него был уникальным. Сшитый из специальной плотной "дышащей" ткани, подвязанный поясом, он создавал на животе подобие большого кармана. Широкие длинные рукава со скрытыми прорезями изнутри и снаружи, позволяли, и прятать руки, и вынимать их с разных сторон рукава. В тайных карманах рукавов лежало много всяких полезных штук.

На Иване были постоянно надета титановая кольчуга и "разгрузка" со всем необходимым. Ходил он в "этом" постоянно. Вес всё снаряжение имело приличный, но Иван уже к нему привык и считал это необходимой постоянной тренировкой.

Однажды знакомый по рыцарским турнирам спросил его:

— Ты знаешь зачем бояре носили тяжёлые шубы?

Иван не знал.

— Чтобы потом броню легко носить.

Тогда Иван сей аргумент воспринял скептически, а сейчас проникся пониманием. Воин расслабляться не должен ни на мгновение, или он не воин. А Иван здесь, в этом мире считал себя воином.

Закрыв стальную дверь подвала на кодовый замок, Иван поднялся в хоромы.

— Кто там, Любава?

— Ходоки от данов. Просят принять. Их пять человек и один волхв. Смурные.

— Где они? — Не видя их в окно, спросил Иван.

— В беседку я их отправила. Жар на дворе. И квас им отнесла.

Иван выглянул в другое окно и увидел в беседке ходоков.

Взяв свой посох, Иван вышел на крыльцо. За годы город уплотнился и Ивану пришлось огородить свой двор, соединив изгородь с городской стеной, под он которой устроил конюшни, где занимался селекцией лошадей.

— Здравы будьте! — Приветствовал Иван ходоков. — С чем пожаловали?

— И ты будь здрав, Яролик. Или тебе здоровье ни к чему? Ты ведь Бог?

Вопросы задавались стандартные.

— Ну, бог... А что, Богам здоровье не нужно? Боги тоже умирают. От других богов. Примеров много. И в ваших сказках, и в других. С чем пришли? — Переспросил Иван.

— Харальд Дании и Норвегии хочет говорить с тобой, — сказал волхв.

— "Блю тус" (Синезубый), который? Пусть говорит, я не против.

Ходоки переглянулись.

— Харальд желал бы, чтобы ты прибыл к нему. Он слишком занят.

— А я, значит, свободен? Так, что ли?

Ходоки молчали.

— Боги приходят к тем, кто их зовёт и у кого беда. У Харальда беда? Ему нужна моя помощь?

— Н-н-н-ет, — проговорил волхв.

— Тогда, не понимаю, почему бы ему не прийти ко мне. Ведь это ему надо со мной поговорить, а не мне. Если бы мне нужно было с кем-то поговорить, я бы пришёл к нему и поговорил. Что я и делаю постоянно. Например, только, что я был на Рюгене и говорил с Висловом.

— И что он там делает? — Усмехнулся волхв.

— Не веришь? — Вздохнул Иван и исчез, появившись на том же месте через миг, со свитком, на котором было написано печатными русскими буквами: "Я Вислов".

Один из ходоков прочитал.

— О! Учился у нас? — Спросил Иван.

Тот кивнул головой.

Иван приглашал учить русский язык всех желающих, принимая их на время в свою коммуну. Ради этого даже построили гостиницу — трёхэтажное строение с большим длинным общим залом внизу, с небольшими двухместными комнатками, и большими комнатами для семейных на втором и третьем этажах.

Некоторые жители брали приезжих на постой, так как лишние руки всегда в хозяйстве сгодятся. Так, в Ростокских школах первичное обучение грамоте прошло уже около пятисот сторонних учеников.

Один из пришлых норманнов взял свиток и тоже по буквам прочитал написанное, потом посмотрел на Ивана, склонился и произнёс:

— Я пришёл к тебе, Яролик.

— Я понял это сразу, Харальд. И зачем ты пришёл?

— Получить ответы.

— Спрашивай.

— Что такое солнце?

— Солнце — это божественный свет для нас, живущих в этом мире.

— А что такое звёзды, — спросил "учёный" ходок, — ты нам говорил. Повтори.

— Звёзды — это божественный свет для других миров.

— Значит богов много?

— Много, но они мало влияют на этот мир.

Они замолчали.

— Говорят, ты знаешь жизнь наперёд?

— Не знаю, но могу узнать, если нужно.

— Про меня, что знаешь?

Иван вздохнул.

— Править ты будешь ещё пятнадцать лет, — Иван показал на пальцах. — Кто тебя убьёт знаю, но не скажу. Но убьёт за то, что ты примешь Христианство.

— Я не приму христианство.

— Примешь... Все примут. Твой сын Свен, он уже почти взрослый, станет королём Британских островов. Но всего на один год. Он и ты умрёте с разницей в один день. Через некоторое время твой внук Кнуд вернёт себе трон Британии. История долгая...

— Значит мой род будет править?

— Будет править, но пользы от этого будет мало. Распри не прекратятся, и Рим захватит твои земли. Хотя это будет не очень скоро.

Иван посмотрел на Харальда и спросил:

— Мы можем с тобой пройтись по нашему городу вдвоём?

Харальд переглянулся со своими подручными, и кивнул головой.

— Покормите гостей, — крикнул Иван домашним, и вывел короля со своего двора.

Стоял полдень августа 973 года. Иван повёл Харальда по кругу под городской стеной, рассказывая и показывая, но далеко от ворот уходить не стал. Как гид, повторяющий одно и тоже ежедневно, речь Ивана лилась с нужными интонациями и паузами. Он знал наперёд, где слушатели будут ахать, где смеяться, а где, возможно, смахнут слезу.

— Это — город образец. Со своими способностями, я многим помогаю городу, но и помогаю другим городам, чтобы люд жил сытнее и плодился охотнее. Это сейчас моя цель и задача. Оградив жителей от любых набегов, я пытаюсь подготовить их к большой войне, в которой они погибнут все, если не будут к ней готовы.

— Будет война?

— Будет Харольд, не при твоей жизни, но будет. И случится она тогда, когда твой род потеряет в Британии две тысячи воинов, и не сможет защитить эту землю. И тогда, я спрашиваю, Харальд, зачем нам такая Британия? Там что, мёдом намазано? Я покажу вам действительно богатые страны, и научу, как их победить. Хочешь, я покажу тебе битву, при которой твои внуки потеряют своё войско?

— Не хочу, Яролик! Я верю тебе! Говори, что надо делать?

— Пошли, я покажу тебе храм, который я строю здесь.

* * *

Иван и Харальд осматривали храм. Иван объяснял смысл фресок.

— Как видишь, идея не слишком отличается от вашей. Да и, одним богом больше, одним меньше, какая тебе разница?

— Так тут... Не укради... не убей...

— Ой, Харальд, я тебя умоляю. Они, — он ткнул пальцем куда-то, — поясняют, что это касается только своих, а чужих можно и то, и это, и по-разному. Да и сами они не чураются...

— Но ты говоришь, что нельзя воевать...

— Сейчас нельзя. Надо копить силы и... учиться, учиться, учиться. Догонять Рим. Во всём.

— А как же... мы богатеем в войнах. Воины стремятся быть храбрыми из-за богатств.

— Ты дашь им эти богатства, но за то, что они будут учиться воевать и защищать общество. Общее превыше своего. Тебе нужно золото? На! — Иван протянул Харальду сестерций. — Я тебе их дам столько, сколько тебе будет надо. Но, сильно много — тоже плохо. Никто не будет радоваться. Хочешь есть из золота? Будешь!

Харальд оторопело смотрел на золотой.

— Зачем тогда что-то делать, если можно купить? Армию можно нанять...

— Чтобы она тебя ограбила? — Смеясь спросил Иван. — И их командир забрал твою власть?

— Этот храм... Он не совсем христианский, — возвращаясь к религиозной теме сказал Харальд.

— Бог один... Нравится тебе этот храм?

— Нравится.

— Хочешь, я назову его твоим именем? Храм Святого Харальда.

Король Норвегии и Дании остолбенело поднял голову к нарисованному на куполе небу со стоящим с крестом Иисусом, а потом на Ивана.

— Сказано, не искушай... — усмехнулся он.

— Вот видишь, ты быстро всё запомнил. Я не искушаю. Я знаю. Так и будет. После того, как ты умрёшь, тебя причислят к лику святых и будут называть в твою честь храмы. Но это не искушение, а большая ответственность, которая лежит на тебе за твой народ сейчас. И я хочу научить вас, как с этим жить.

— Значит ты, бог, хочешь научить нас поклоняться другому Богу?

— Бог един, и все мы его дети.

* * *

На центральном куполе храма установили крест в центре которого сияло золотом солнце, а внизу лежал полумесяц. Купола сияли золотом. Их покрывали, скрыв от людских глаз плёнкой, и сейчас плёнку убрали.

Храм был красив.

21 сентября 973 года в день рождения Богородицы Иван сам провёл первую службу.

После третьего удара небольшого колокола, Иван прочитал несколько молитв на русском языке, и стал рассказывать, для чего, и ради чего, должны жить люди. И что этот храм он сам, Яролик, сделал и подарил людям, чтобы им было где поговорить с богом, и друг с другом. И не только о плохом, но и о хорошем. Служба была недолгой.

А со следующего утра в храме стал проводить службу Гостомысл. Кроме молитв, он читал проповеди нерадивым работникам и возносил хвалебные речи "ударникам коллективного труда", ставил задачи на день, а вечером подводил итоги. Жизнь города закипела вокруг храма.

Через месяц в Росток съехались все князья Балтики. Кто-то приехал добровольно, кого-то Иван доставил в Росток принудительно, например, русских князей: Ярополка, Владимира и Олега Святославичей.

* * *

Русские князья воевали. Вернее, выясняли в сражениях, кто будет править землёй русской после смерти их отца Великого князя — Святослава Игоревича.

Дружины Владимира и Олега, объединившись, доказывали дружине Ярополка, что их князья имеют право на земельную долю государства русского.

Бились дружины на правом берегу Днепра у стен города Киева. Стены выглядели, прямо сказать, плохо. Иван очень удивился, увидев во многих местах их полное отсутствие. Наряду с кирпичными, имелись участки и деревянного частокола.

Появившись в лагере Ярополка в своём одеянии волхва и в старческой резиновой маске на лице, Иван нашёл шатёр князя. Он был самым большим. Ивана удивило, что охрана рядом не стояла, и, зайдя в шатёр, он никого в нём не обнаружил, однако не вышел, а стал ждать, усевшись на подушки в углу, напротив входа.