Разделенное тепло

— Влад, — вмешался Ким, — Я тоже считаю, что ты не прав. Ну, не нравится твоему правильному мальчику, что ты травку с нами куришь, ну так откажись от неё. Тебе же не принципиально. А Ромка... он ведь тебе на самом деле нравится.

— Как нравится, так и разонравится. — Продолжал упорствовать Влад.

Братья переглянулись. И в разговор снова вступил Буран.

— Не боишься, что упустишь его?

— Нет, — бросил Влад, в глубине души зная, что боится, но отчаянно не желал признаваться в этом самому себе, да и ребятам тоже.

— То есть, если я сейчас пойду за ним и начну успокаивать, как умею, — растянул губы в улыбке Буран и даже поднялся на ноги, глядя на недобро смотрящего на него Влада сверху вниз, — Ты будешь не против?

Влад медленно поднялся тоже и встал с ним лицом к лицу.

— Только попробуй, — бросил он таким тоном, что крепкому и бесстрашному Бурану даже не по себе сделалось, но он продолжал улыбаться.

— Он же тебя не волнует. Ты сам сказал, что Ромка легко тебе разонравится из-за одной лишь глупой ссоры. А мне вот мальчик понравился, нежненький, хорошенький, хозяйственный, ты только посмотри, какой у него всюду порядок, вот и утешу малыша, как смогу.

— Да? — прищурился Влад и опустил глаза на притихшего Кима, все еще сидящего на покрывале. — А брат твой как к этому отнесется?

— Как отнесусь? — демонстративно взлохматил волосы на затылке Ким, — Да, положительно отнесусь. Я бы даже поучаствовать не отказался, — плотоядно усмехнулся он, глядя на Влада бесстыжими глазами. У того потемнело в глазах. Он шагнул к нему, но его резко оттолкнул от брата Буран.

— Прекрати вести себя по-детски, — холодно бросил он, — Глупо терять хорошее, светло чувство, которое неожиданно подарила тебе судьба, из-за своей собственной глупости.

— Светлое? — зашипел Влад, уже понимая, что близнецы во всем правы.

— Прекрати, Влад, — тоже поднялся на ноги Ким и положил руку ему на плечо. — Просто иди за ним. И передай, что если ему так все это претит, на его территории мы курить не будем, и ты не будешь, вот и все.

Влад несколько мгновений смотрел то на одного, то на другого, но Ким и Буран умели убеждать, особенно, когда действительно считали что-то важным.

Сдавшись, Влад тяжело вздохнул.

— Вы правы, ребята. Я погорячился.

— Да, ладно, что мы не понимаем, — подмигнул ему Ким.

— А теперь иди и скажи тоже самое Ромке, ok? — пристально посмотрел на него Буран.

Влад еще раз тяжело вздохнул и пошел к дому, в котором скрылся расстроенный Ромка. Извиняться он никогда не умел и не любил этого делать, но видимо, придется учиться. При мысли, что если он от него откажется, то быстро найдется тот, кто приберет его мальчика к рукам, его охватывало бешенство. Он понимал, что Буран шутил, да и вообще сказал это все для наглядного примера, но Влад поймал себя на мысли, что ревнует, ревнует так, как никого в своей жизни не ревновал. А все почему? Да, потому что, не смотря на все их с Ромкой так называемые шалости, он до сих пор не мог сказать, что мальчишка принадлежит только ему безраздельно. Он даже был не уверен, что сможет это сказать, если переспит с ним. Потому что Ромка не похоже чтобы испытывал к нему что-то больше, чем просто симпатия, даже привязанностью с его стороны это вряд ли можно было назвать.

Чертыхнувшись, Влад зашел в распахнутую настежь дверь. Ромки на первом этаже не оказалось, он это сразу понял. Тогда он поднялся на второй.

В первой комнате, в которую он заглянул, стояли две узкие односпальные кровати, заправленные какими-то пестрыми покрывалами, явно из прошлой, советской эпохи, а сверху лежали пирамидки из подушек. Во второй кровать была одна, и, судя по обилию фотографий и каких-то старых книг, эта комната принадлежала ромкиному дедушке. В третью комнату Влад заглядывать даже не стал, потому что наткнулся взглядом на лестницу, ведущую на чердак, и, подняв глаза, обнаружил не закрытый люк.

Тяжело вздохнув, Влад быстро забрался наверх. Подтянулся на руках и оказался на большом чердаке. Свет пробивался сюда через небольшое круглое слуховое окошко, возле которого и сидел на больших, обитых красной обивкой диванных подушках, выглядящих сейчас, как полноценный матрас, Ромка, медленно обернувшийся к нему на звук.

Слез в его глазах Влад не заметил, и от чего-то от этого ему стало очень обидно, он как-то представлял себе все немного иначе. Нахмурившись, он подошел вплотную, остановившись, когда носки его светлых летних ботинок уперлись в импровизированный ромкин матрас.

— Зачем ты пришел? — не выдержал его молчания Ромка, и снова попытался отвернуться к окну, в котором открывался прекрасный вид на сад, где вольготно развалились на покрывале близнецы, сдвинув остатки шашлыков и грязную посуду под куст черемухи.

Влад сжал зубы до боли, но все равно не сдержался. Опустился на колени и резко, рывком, притянул Ромку к себе, тот протестующее вскрикнул, но сделать ничего не смог, оказавшись придавленным к подушкам телом парня, с запястьями, заведенными вверх за голову, которые Влад без труда удерживал одной рукой, а второй опирался в матрас возле его лица.

— Что ты делаешь?! — возмущенно выдохнул он ему в лицо, на что Влад снова промолчал, жестко усмехнулся и коленом раздвинул его ноги, расположившись между них. Через ткань светлых летних брюк Ромка прекрасно ощутил, как он возбужден. Покраснев, он попытался вырвать руки, но Влад не отпустил, продолжая немигающе смотреть ему в лицо.

— Да, что тебе от меня нужно?! — яростно сопротивляясь, выпалил Ромка, извиваясь под ним.

— А ты не понимаешь? — тихо отозвался Влад, склоняясь к нему.

— Не понимаю! — не унимался Ромка, которого вся эта ситуация безумно нервировала и раздражала.

— Я хочу тебя, — все так же тихо, в противовес его громким крикам, произнес Влад, скользя губами по щеке и скуле придавленного им к матрасу мальчишки.

— А я тебя нет.

— Врешь.

— Ты так зациклен на себе самом, что не можешь смириться, что тебе могут отказать? — почти зарычал Ромка. Страшно не было, а вот драться, кусаться и бить этого великовозрастного идиота, возомнившего себя хозяином жизни очень хотелось.

— Не могу, — легко согласился Влад, — Я вообще не привык, чтобы мне отказывали.

Ромка на это просто не нашел, что сказать. Но ярость требовала выхода. Извернувшись всем телом, он сам не понял, как так получилось, что он, просто не помня себя от гнева, укусил его за руку, осознав, что натворил, только когда почувствовал во рту металлический привкус крови. Ромкины глаза широко распахнулись, он тут же разжал зубы, но больше всего его испугал не его собственный поступок, а реакция Влада на него. Он улыбался. Просто нависал над ним, все так же удерживая его запястья над головой, и улыбался. Из глаз Ромки брызнули слезы, он резко отвернулся и тихо всхлипнул. И вот тогда Влада тоже проняло. Он тут же выпустил его и сел на пятки. А Ромка свернулся калачиком, прижимая к груди и руки и колени, и все так же почти беззвучно всхлипывал, его сотрясали рыдания.

— Прости меня, — пробормотал Влад, проводя раскрытой ладонью по лицу. — Прости.

— За что? — все еще всхлипывая, выдавил из себя Ромка.

— За все, — прошептал Влад и лег напротив него, глядя ему в лицо, протянул руку и прочертил указательным пальцем след от слезы на его щеке.

Ромка шмыгнул носом и глубоко вздохнул, медленно успокаиваясь.

— Знаешь, — произнес Влад, все еще даже не пытаясь обнять его, — Рядом с тобой я чувствую себя настоящей скотиной.

— Почему?

— Ты такой чистый, такой невинный, — прошептал Влад, придвигаясь чуть ближе.

Ромка не возражал.

— Я совсем не такой, — тихо запротестовал он.

— Такой, — улыбнулся ему Влад, приподнялся и осторожно коснулся губами его соленых от слез губ. Ромка обвил его шею руками и потянул на себя, перекатываясь на спину. Влад снова оказался зависшим над ним. Но стоило ему снова расположиться между его ног, как Ромка вскинул их ему на талию, и скрестил щиколотки за спиной.

— Ромка! — изумленно выдохнул Влад.

— Я больше... — судорожно сглатывая, прошептал Ромка ему в губы, — Не хочу больше шалостей. Я...

— Тсс... — зашипел Влад ему на ушко, — Не надо. Ты же не понимаешь, чего хочешь.

— Влад, — пробормотал Ромка ему в плечо, — Ну, я же не маленький. Ты ведь прав, я безумно... просто безумно хочу тебя. Хоть и не понимаю, как так может быть.

— Хочешь, чтобы я объяснил как?

— Я бы предпочел, чтобы показал, — отозвался Ромка и потерся о его пах.

Влад выдохнул сквозь зубы.

— Что же ты со мной творишь, малыш? — пробормотал он, отстраняюсь.

— Не знаю... — честно отозвался Ромка, приподнимаясь, чтобы помочь Владу избавить их обоих от одежды.

Ромка не умел помнить обиды долго, тем более, когда Влад сам пришел к нему со своеобразными, но все же извинениями. А для себя он уже давно все решил, еще в их первую ночь и пусть для Влада он будет всего лишь кратковременным развлечением, ему уже было все равно. Он хотел его, этого своеобразного тепла, он страстно желал все и полностью, и в голове сейчас билась только одна мысль, "после нас, хоть потоп, хоть потоп...".

14.

— Как думаешь, — задумчиво пробормотал Ким, бросив взгляд на дом, — Ему удастся убедить его в своей искренности?

— Удастся, — твердо ответил Буран, подцепил подбородок брата пальцами и повернул его лицо к себе, — Но меня интересует сейчас вовсе не этот вопрос.

— А какой? — весело переспросил Ким, тут же послушно принимая правила игры.

— Как долго они будут там примиряться?

— А какая тебе разница? — тем же легкомысленным тоном полюбопытствовал Ким.

— Большая, брат мой, — не переставая улыбаться, произнес Буран, подсовывая руку ему под спину и вынуждая опуститься на покрывало совсем. — От этого зависит, как далеко мы сможем с тобой зайти.

— Хочешь воспользоваться тем, что за обширными зарослями нас с тобой здесь никто не увидит?

— Ну, отчего же никто? А вдруг Влад и Ромка вернуться.

— Знаешь, — запустив пальцы в волосы у брата на затылке и притягивая его голову к себе, выдохнул Ким в губы Бурана, — Я думаю, они поймут.

— Даже Ромка?

— Даже он, — отозвался Ким и нетерпеливо коснулся губами губ брата, который совершенно не возражал.

Нельзя сказать, что они так уж быстро пришли к таким вот отношениям. Долгое время они исправно пытались встречаться с разными партнерами, и с девушками, которые, неизменно, слишком быстро им обоим надоедали, и с парнями, с которыми тоже в какой-то момент становилось скучно. А потом они как-то попробовали секс втроем, и почти одновременно пришли к мысли, что третий между ними, не важно парень или девушка, все же лишний. Но, что удивило обоих, после их общего первого раза в объятиях друг друга, не было ни сожалений, ни угрызений совести. Каждый понимал, что ни разу, ни с одним партнером, ему не было так хорошо, как с собственным братом.

Пальцы Бурана пробрались под футболку Кима, задирая её и скользящим движением прошлись по груди брата, задевая соски, но не останавливаясь на них. Брат улыбнулся ему в поцелуе, обвивая его шею обоими руками и прижимаясь всем телом, Буран улыбнулся в ответ. Ким всегда быстро заводился, буквально с пол оборота, и ему это безумно нравилось, несмотря на то, что самому Бурану все же требовалось некоторая прелюдия. Он любил растягивать удовольствие, а вот его брат терпеть не мог ждать. И оба знали об этом. Но компромисс друг с другом они могли найти всегда и во всем. Сейчас уступал Ким, не форсируя события. И Буран нежно и осторожно, не спеша и не терзая, а лаская и делясь желанием, целовал его грудь, живот, выступающие косточки над краем приспущенных летних брюк. Ким тихо постанывал и, бездумно глядя в небо, на ощупь перебирал пальцами обеих рук волосы брата, которые были чуть длиннее, чем у него самого.

Когда-то в ранней юности им нравилось развлекать знакомых маленьким притворством — они намеренно выглядели и одевались одинаково и периодически менялись местами, все ожидая, что однажды найдут человека, который сможет распознать их. Но их всегда путали. Теперь эта игра потеряла всю свою привлекательность. Они повзрослели и пришли к обоюдному выводу, что нет смысла искать такого человека, ведь он уже есть, это брат, который всегда знает, что он — это не ты.

— Буран, — тихо простонал Ким, когда брат спустил его брюки вместе с бельем до колен и потерся носом о волоски на лобке.

— Тсс... — успокаивающе погладил его по животу тот и дразнящее провел языком по всей длине напряженного члена. Ким всхлипнул и закусил губу. А Буран обхватил губами головку, не позволяя нетерпеливому брату толкнуться бедрами вперед, крепко придерживая их рукой, и начал медленно кружить языком вокруг. Ким прогнулся в спине и застонал в полный голос. Его убивала эта медлительность, хотелось, чтобы брат прямо сейчас перевернул его на живот и вошел одним мощным толчком. Это развратное желание сводило его с ума. Буран прекрасно чувствовал это, но продолжал ласкать неторопливо и нежно, хоть и знал, что Ким предпочитает легкую грубость в сексе. Ему просто нравилось дразнить и мучить брата, доводя того до грани и замирая, не позволяя сорваться вниз, в пропасть, в сводное падение.

— Хватит! — вскрикнул Ким, приподнимаясь на локтях и смотря помутневшими глазами на брата, не выпускавшего его член изо рта. Буран на секунду прикрыл глаза и сел на пятки. — Иди ко мне, — протянул ему руку Ким, — Я хочу, — нетерпеливо выдохнул он в припухшие губы брата.

— Я тоже, — отозвался тот, помогая ему полностью избавится от штанов и одной рукой расстегивая свои собственные. Ким тут же перевернулся в его руках, и приподнял бедра, потершись ими о член брата. Буран застонал.

— Ну же, я не могу больше! — воскликнул Ким, оборачиваясь к нему через плечо и опускаясь на локти. — Давай же!

Буран потянулся к нему. Поцеловал глубоко, страстно, быстро. Положил ладони на упругие ягодицы брата, раздвинул их, привстал немного, располагаясь удобнее, и одним толчком вошел почти на половину. Ким уронил голову, упираясь в покрывало лбом, и прикусил ладонь, чтобы не заорать. Боль была незначительной, он уже давно научился принимать брата, а вот наслаждение... наслаждение просто перехлестывало. Он так подмахивал, что Бурану пришлось впиться в его бедра до красных следов от пальцев, чтобы не выскользнуть из него от очередного безумного рывка бедер брата. Он тоже старался вести себя тише, для этого ему пришлось прокусить губу до крови, но он все равно постанывал и неразборчиво что-то мычал, вбиваясь в податливое тело брата все быстрее и резче. Ким прогнулся в пояснице, резко приподнялся, закидывая руку за голову и сжимая пальцы в волосах брата, дернул, но Буран даже не обратил внимания на боль, продолжая двигаться в нем все так же глубоко.

— Ох, черт! — простонал Ким, снова падая на локти, — Я сейчас кончу!

— Да! — простонал Буран, прижимаясь грудью к взмокшей от испарины спине брата и кончая в него, не прекращая нетерпеливые, быстрые толчки. Ким отстал от него на несколько мгновений, выгибаясь и почти тут же обмякая.