— Надо же, как складываются обстоятельства вокруг меня, все как-то вовремя и к месту. Игнатьева кто-то подтолкнул ко мне, и Ситроен кстати всплыл. Или просто везение? Как бы там не было, а пока сплошные плюсы в моей новой жизни. Я мысленно попытался прикинуть, каким образом смогу использовать образовавшиеся удобные для меня обстоятельства, но отвлекла Жульен.
— Очень интересное сходство, ты не находишь?
Тот факт, что мы с Жульен уже на "ты", прошел для обоих вполне обыденно. Она привычная к своим пациентам, обращается ко мне, равно как и к остальным раненым, я же счел мое поведение в отношении незнакомой девушки результатом эксцентричного появления в другом теле. Вариант, что она на меня смотрит всего лишь, как на странноватого чудика, тоже не исключен. Я же контуженный и мне все можно. Ну..., не в себе мужчина. Хотя она и не представляет, насколько точно звучит подобная идиома. Не в себе я, и это не убрать. Совершенно не тот человек, которого она видит. Даже не догадывается, зато я знаю, и в моих интересах не показывать себя настоящего, а то увлекся, понимаешь, демонстрирую полное несоответствие действительности. Одно знание французского языка чего стоит. Хотя, чему тут удивляться? Мало ли по какой такой причине пришлось изучать? И все-таки, вижу, немного перебарщиваю, нужно себя сдерживать. Знаний больше чем положено простому крестьянскому парню не выказывать. Если получится, конечно. Девушка Жульен мне нравится, да и связи ее можно использовать в будущем моем житие, а, не показав свою эрудированность, вряд ли заинтересую ее. И кстати, что она тут в госпитале забыла? Подвигов захотелось, или славы? Спросить?
— Скажи-ка мне красавица, — я решил пока продолжать играть роль чудика, — а зачем тебе, богатой и вполне самодостаточной девушке, заниматься подкладыванием посуды под зад мужикам? Это что, своего рода обязательства перед господом нашим? Или другие, более возвышенные идеи, движут тобой.
— Нет, это никакой не обет господу, как ты подумал, все гораздо более прозаично. Я же тебе говорила — учусь врачеванию. А тут обстоятельства сложились такие, что я просто обязана направить знания на пользу народу. Да, я патриотка Франции, и я решила — это мой долг. Имея неплохие навыки в медицине, можно и нужно использовать их в эту лихую годину, да и практика для меня тоже немало значит. Правда, моих знаний хватило только на то чтобы стать палатной медсестрой и поэтому я здесь. Все ясно?
Офигеть. Насколько необычное для молодой девушки понимание своего предназначения. И это во Франции. Хотя почему бы и нет? На дворе не 21-й век, а начало двадцатого. Людей склонных к подвигу, а то, что она тут работает для нее подвиг, и еще какой, так вот, таких самоотверженных и уверенных, что именно так следует позиционировать себя — много. И в нашей России патриотов тоже хватает. Конечно, это время для меня — ежик в тумане. Вроде знаю, а если конкретно рассматривать, то могу и ошибиться. Тот факт, что война в Европе всколыхнула на первых порах большинство людей, сделав их патриотами, я в курсе, по тем же книгам, документам и кадрам сохранившейся кинохроники. Также осведомлен, что в конечном итоге все разуверились в войне, и уже никто в настоящий момент не настаивает на продолжении войны. Все устали и всем стало наплевать на конечный результат. Многое мне известно про время, в которое заброшено мое сознание, но в тоже время мало, очень мало. И мне сейчас жаль упущенных возможностей заниматься подобными изысканиями. Не сподобился в свое время, мне вроде тогда такие знания мало помогали в работе, историком не был. Знать бы заранее, но..., Се ля ви, как говорят фрранцузы.
Искать причины, послужившие для переноса моего сознания из одного времени в другое надоело. Понятно же, не изменить случившегося, сопли жевать, ахать и охать уже поздно. Раз я тут оказался, необходимо себя настроить и легализоваться. Как вариант — попытаться рассказать кому-то, например Игнатьеву, вовремя он появился на горизонте. Если правильно и достоверно изложить ему мою историю, то мы сможем наладить неплохое сотрудничество. Почему-то хочется в это верить. Не скрою, и мои знания про его жизнь тоже сыграют мне на руку. Вовремя мне тогда в академии подвернулись мемуары полковника, я с большим интересом их прочитал. Будет чем козырять при нашей встрече. Во всяком случае, попытаюсь доходчиво преподнести мой бред, а я уверен, что он именно так на первых порах и станет воспринимать рассказ о моем перевоплощении. Естественно не обязательно это делать сразу. Пусть пройдет немного времени, посмотрю, что он предложит, ведь я же видел его интерес к моей личности. Значит, могу рассчитывать на благосклонность полковника. И если постараться, то и в его команде окажусь. Короче так и буду действовать. А девушку Жульен? Просто использовать ее в своих "наполеоновских" планах мне не хочется, да и кто знает, как она отреагирует на меня и мой к ней интерес в дальнейшем. Тут надо посмотреть. Далеко заглядывать не будем.
Глава 6
Времени на обдумывание своего положения, было больше, чем требовалось. Это и хорошо с одной стороны и плохо. Закономерное желание куда-то бежать, что-то делать, причем, не откладывая ни на минуту, заставляло искать варианты для воплощения в жизнь моих намерений, к этому добавлялась боязнь упустить наметившуюся возможность, легализовать себя в новом времени в ином обличии. Хотя новым его можно считать лишь для меня. Для окружающих я как был младший унтер-офицер Трифонов Христофор Евстигнеевич, так и оставался им. То, что внутри тела находится другой человек, знать никто не знает и даже не догадывается. Правда, со стороны Жульен я стал замечать недоуменные взгляды. И я ее понимал.
Я успел наговорить кучу странных слов, да и знание языка, тоже повлияло на ее возможный интерес ко мне. Не помешало бы и мне узнать подробности про себя. Непосредственно со мной из документов, удостоверяющих личность, был лишь круглый солдатский жетон из металла, который при осмотре приобретенного тела обнаружил висящим на шее рядом с крестиком. Еще кое-какие сведения удалось почерпнуть из истории ранения, записанной со слов солдат доставивших меня в госпиталь в карту больного. Разглядывая жетон, с трудом разобрал набитые цифры и буквы: 2р 1оп 1об 25, затем, особо не напрягаясь, расшифровал эту аббревиатуру следующим образом: — вторая рота первого особого полка, первой особой бригады, 25-й по списку. Ну а сам список должен быть в канцелярии полка, дубликат, наверное, находится где-то в России в одном из ведомств военного министерства. Если и есть что-то типа солдатской книжки или военного билета, то только не у меня. Жульен дала почитать амбулаторную карту и историю ранения, все они были составлены со слов ротного санитара и ефрейтора Степана Пичугина. Но вот встретиться со своими сослуживцами, здесь в лазарете, к сожалению, я не могу. Со слов Жульен я узнал, что в отношении русских солдат введены жесткие правила и никого никуда из расположения воинских частей не отпускают. Тем более что бои еще продолжаются, раненых становится все больше и больше, и их приходится размещать уже и в коридорах госпиталя. В такой обстановке нижние чины русской армии прикованы к своим подразделениям не только приказами командования, но и суровой необходимостью.
Выуживая из своей памяти все, что мог вспомнить про этот самый русский военный контингент, воюющий на фронтах Франции, я к своему огорчению понял — помню совсем немного. Зато очень неплохо вспоминается провалившееся наступление войск Антанты на севере страны. Мы, слушатели инженерной академии, это сражение подробно изучали как пример бездарности командования, полного незнания, каким образом и где, нужно использовать танки. Из-за неумелой корректировки огня артподготовка оказалась почти бесполезной и как результат поднявшиеся в атаку войска попали под губительный огонь пулеметов противника. Французы, потеряв в "наступлении Нивелля" убитыми и ранеными 180000, а англичане 160000 солдат и офицеров, так и не добились успеха в проводимой ими военной операции.
Честно говоря, меня мало заботило, что и как в настоящий момент происходит на фронтах этой мировой бойни. Исправить или хотя бы подсказать, где необходимо подстелить соломку я просто не в состоянии. Никто меня слушать не станет, даже если я и смогу пробиться к высшему командованию. Мне лишь оставалось в данном случае успокаивать себя, произнося первые пришедшие, на ум мысли, типа: — если истина не понята людьми, то либо это еще не истина, либо для нее не настало время. Реальное положение вещей в данном историческом периоде никто из воюющих сторон так и не понял. Даже обогащение финансовых воротил на этой кровавой бойне проходило незаметно для общества. Нищета, разруха, голод, революции, и просто бардак в умах людей, вот и весь результат войны, и вся истина заключена в этих результатах. Что хотели то и получили, даже не поняв сами, что же приобрели. Еще многие годы предстоит прожить, прежде чем смогут хоть что-то понять в прошедшей кровавой бойне. И сделав определенные выводы, все одно продолжат наступать на теже самые "грабли". Конфликты между государствами вновь потребуют людские жертвы, и ради достижения надуманных целей придумают массу нового оружия. Понимая, что военные действия ведут к гибели миллионов людей, все одно будут торопиться опередить других чокнутых и получить для себя хоть какие-то дивиденды, оправдывающие жертвы ни в чем не повинных жителей планеты.
Я один из таких!
Ну что же, делаем вывод для себя. Не стану я использовать свои умения в разработке и изготовлении убийственного оружия. Наоборот, я сделаю все возможное, чтобы не допустить его появления. Каким образом? Да любым. Вплоть до физического уничтожения людей, замешанных в создании оружия массового поражения. Независимо от того где "творец" проживает, и какие цели преследует в своем творчестве.
Круто?
Да, круто. Но если вспомнить, что о подобном думал в последние годы часто, то вполне естественно появление в голове одиозных намерений. На мой взгляд, правильно будет выделить в будущем плане действий и возможную нейтрализацию маниакальных вождей бросающих людей в подобные бойни. И даже не стану оглядываться на шкалу Альтмана, ибо совершенно ни к чему. Я и так хорошо знаю всех по их делам. Пусть и выглядит такой подход сплошной утопией, и кое-кто мог бы сказать на подобный демарш как о глупости, так как свято место пустым не бывает. Возможно, так оно и есть. Но вот почему-то уверен — можно таким образом отвести беды и не дать людям уничтожать самих себя. Нет, я понимаю, моя предполагаемая террористическая миссия, к которой склоняюсь в своих планах на будущую мою жизнь тоже не что иное, как маниакальная линия поведения. И вполне вероятно в какой-то степени я мало чем буду отличаться, от того же, допустим Гитлера. Хотя..., как сказать. Он в своих желаниях не скрывал, что хочет всех недочеловеков, уничтожить, стереть с лица земли. Судя по результатам его "шизофренического буйства" многие миллионы подпадали под его понятия о лишних людях. Я же наоборот, хочу не допустить подобного. В моем понимании каждый человек это, прежде всего личность. При этом каждый должен понимать: — ОН существует лишь настолько, насколько себя осознает. Именно понимание, что человеком становятся не по результату его появления в этом мире, а лишь вследствие осознания им самим, что он мыслящий индивидуум, можно отождествлять его как человека. Гомо сапиенс стал человеком лишь тогда, когда осознал, что может сделать все сам, своими руками. И только в результате тренировки мозговой деятельности головы может развиваться, а значит, и совершенствоваться как человек.
Уверен, мое решение не возникло спонтанно. Не было в моей бытности в той жизни таких намерений, а здесь вдруг появились. Так не бывает. Похоже, кто-то поставил на мне свой эксперимент и не только осуществил перенос сознания, но и внушил определенные цели, причем для меня чуждые. Понять бы ещё, так все обстоит или я выдаю свои желания, прикрываясь чужими? А может и не надо, зачем думать об этом? Пусть все идет, как шло. Со временем разберусь и пойму кто крутит карусель. Пока же намерения исключительно мои, и никто не заставляет делать то к чему не лежит душа. Накручиваю себя не по делу сам, а все от того, что произошедшее со мной непонятно, загадочно, трудно воспринимаемое, в конце концов. Возможно, именно поэтому потянуло придумать реально трудновыполнимую миссию?
Хотя.... Нет! Не думать, не получится. Непроизвольно возникают мысли, голова забита ими, того и гляди мозги закипят от перенапряжения. Валяясь всю неделю на госпитальной койке, от безделья стал докопаться до истины и даже пытался анализировать, сравнивая себя прежнего и сегодняшнего, искал причины, приведшие к тому, что я жив, пусть и не в своем обличии, но, тем не менее.... Факт налицо — я живу и здравствую, и думаю, думаю..., а ещё строю планы.
Причем сумел выделить, как мне кажется, главное: если уж ставить цель перед собой, то значительную, в какой-то степени даже не логичную, но она должна быть выполнимой и нужной для людей. Вот и придумал. Будет от возможных перемен в истории благодаря моему вмешательству толк или ничего не изменится — я естественно не знаю, а вот попытаться спасти будущие жертвы бездумного отношения к людям вполне по моим силам. Главное не увлекаться и не планировать трудновыполнимые задачи.
А вот как воспримут меня с такими планами другие люди? Нормальным? Или немного не в себе? Фантастические идеи или как еще называют подобное: "парафренный бред" — это признак болезни, шизофрении. Заболевание, зачастую переходящее в хроническое. Не секрет — одной из характерных черт "шизика" является наличие идеи, например, как моя идея реформаторства. Такое, знаете ли, очень четкое желание изменить мир. Рассуждая на эту тему — невольно попадаю под одну из характеристик распространенной болезни человечества — шизофрении.
Вот ведь дьявол! Додумался! И в тоже время, почему бы и нет? Может я и нахожусь сейчас в своем времени, в психиатрической больнице, и все что со мной происходит всего-то навсего мое больное воображение?
От такой мысли переход в неадекватное состояние — один шаг. Хочется каким-то образом проверить, а вдруг.... Успокаивает лишь то, что я могу объяснять свое поведение, а для шизиков это не доступно.
Уф-фф..., аж пот прошиб. Нет, даже не стоит сомневаться.... Не больной у меня мозг, мое сознание отвергает подобный вариант. Уж лучше думать о своей миссии. Придуманной мной или данной свыше, без разницы.
Глава 7
Я офицер более поздней формации, чем тот же Игнатьев, но и мне не чужды патриотизм и любовь к своей Родине. Чувство долга и обязательств перед страной, в которой родился и проживаю, перед людьми, наконец, все это знакомо и мне. Успев пожить и в СССР, и в новой России, отлично понимаю — мое "Я", мои желания, плотно замешаны и переплетены этими чувствами. Я родился и рос в обычной рабоче-крестьянской семье, ничем особо не отличавшейся от миллиона других. Никогда не слышал, чтобы мои отец и мать рассуждали о долге, о любви к Родине, о чести и достоинстве, в отличие от некоторых "говорунов". Нет, такого не было, вернее это все подразумевалось, как само собой разумеющееся. Ничего особого или героического в таком подходе к жизни никто из них не видел. Они даже не задумывались над такими понятиями, это была обыденная и естественная линия поведения, но вот то, что они всей жизнью, личным примером, делами, наконец, смогли воспитать во мне такие положительные качества — этого не отнять. Именно от отца перешло желание познать, изведать, разобраться, обратиться за советом к старшим товарищам или к книге. Уверен такой подход к воспитанию детей и подготовил меня человеком, любящим Родину, и не на словах, а на деле.
