Ух. ты. мы вышли из бухты!

Много я не мог узнать, не успел, а разговаривать во время управления катером с пострадавшей невозможно. Я наверху, а она внизу в каюте. Толи в бреду, толи, на миг, очнувшись при погрузке на катер, девушка удивила своим заявлением, высказав сомнение о чистоплотности в поведении наших врачей. Когда это она сталкивалась с нашими врачами? Кто ей внушил такую глупость? Моя мама врач и я ее знаю только с хорошей стороны. Хотя…. Кто их знает? Мне остается лишь прислушаться к просьбе — не афишировать ее происхождение. Ну и хорошо, не буду, тем более что с такой же просьбой обращался и Ливинг. Я согласился, но долго ломал голову, пытаясь найти выход. Прятать человека — бесполезно, рано или поздно все тайное в нашей семье вскоре становится явным, лишь более запутанным. Тут решение однозначное — мои домочадцы должны быть посвящены во все, во что я успел вляпаться. Может они что-то и дельное предложат. Во всяком случае, найдут возможность легализации девушки в нашей семье.

А вот насчет ее лечения…. Тут нужен хирург, без всяких но. Я не врач, но увидев после снятия с нее биоскана, в каком состоянии ее ноги… — невольно удивился. Выглядит травма, как и должна, открытый перелом так и оставался, но ее состояние…, я бы отметил как вполне себе стабильное, а главное никаких осложнений в виде гангрены не заметил. Раны чистые. Для меня это было чудом. Условия явно не способствовали полному выздоровлению, я был уверен, без сепсиса не обойтись. А тут ничего! И ведь никаких медикаментов! Видимо в желеобразном скафе имеются и антисептики, и убивающий микробов фермент лизоцим или липаза* — я в курсе этих последних разработок фармацевтики, сам применял их, и проштудировал всю доступную информацию, выясняя какие лекарства мне выписывали, так что все это знаю не понаслышке. Регенерацией тканей сегодня никого уже не удивишь, но вот способ их применения в данном случае..., прямо скажем, несколько необычен. Ну, да что уж тут. Другой Мир, другие технологии, другие методы лечения, удивляться глупо. Надо лишь, как мне кажется, все познать, тем более Ливинг конкретно пообещал приобщить меня к знаниям. Только ради этого стоило их поддержать. Тот факт, что они не хотят себя афишировать, даже при условии, что пилот вроде как из наших, русских, неудивительно, и для меня их желание остаться инкогнито вполне объяснимо. Зато себя не могу понять. Особенно напрягает — почему иду у них на поводу?

Ничего необычного по прибытию в порт Корсаков я не заметил. И встречавший нас хмурый брательник, увидев девушку в таком сложном положении, моментально успокоился, решив, по всей видимости, что я “гулял” очередную пассию в море, и естественно не мог его с собой взять. Вопрос о вызове скорой помощи я отверг, убедив, что есть причина, по которой этого делать не стоит, пообещав ему по приезду домой все рассказать и объяснить. Мы не без труда уложили ее на носилки и вдвоем перенесли в наш автомобиль.

Сконструированный и сооруженный общими усилиями всех мужчин семьи он отвечал нашим требованиям. В машине заложено все, что хотелось видеть людям любящих природу Сахалина и его бездорожье. Долго делали, ещё дольше пришлось узаконивать, зато получилось именно то, что нам хотелось. Не так комфортно, как на катере нашем, но, тем не менее, перевезти например раненого человека можно без всяких дополнительных приспособ. Сняли верхние койки, они у нас в утепленном кузове в виде носилок в гнездах специальных устанавливались и погрузили в них нашу больную. Сляпанное на базе автомобиля “Егерь” он и форму внешнюю его сохранил, кузов и раму с ходовкой тоже от него оставили, а в остальном от старенького Газ — 33081 мало что осталось, старались более современное оборудование приспособить. Дом на колесах получился. Так что в машине Сигма поместилась, и вполне комфортно.

Кабина нашего вездехода перегородки с кузовом не имела и мы с братом могли во время движения вести разговор. Девушка не вмешивалась в них, рана начала ее беспокоить в большей степени, чем после нахождения в скафандре. Можно было, даже не спрашивая ее о самочувствии, заметить, как при каждом перемещении тела она закусывала губы, а мышцы лица натягивались. Так обычно бывает при сдерживании стона от боли.

Михаил изнывал от любопытства и едва успев сесть за руль, тут же спросил:

— Куда едем? В гор больницу? Ах, да, ты же говорил, не нужно вовлекать в историю посторонних. Тогда значит домой. Мама что-нибудь придумает. Как-никак она же хирург, пусть и пластический, но все равно, и сообразит лучше нас, и решит, что девушке твоей в данном случае требуется. Может, ты уже и меня посвятишь в свои тайны? И вообще, я на тебя зол. Ушел в море, даже не предупредив, мы же с тобой уже не раз на эту тему говорили, а ты все равно мимо ушей пропускаешь. Никто же тебе слова против не скажет, всем нам хочется, чтобы ты уже нашел свою пассию, но не таким же образом. Пойми, каждый такой твой выход в море нас тревожит, заставляет переживать, волноваться. Твои секреты нам до лампочки, главное знать, где тебя черти носят.

— Миша, успокойся. Объяснить — объясню, я же пообещал уже, правда, не уверен, что воспримешь все как надо, сложновато на словах. Нужно видеть, чтобы поверить.

— Ну да, судя по твоему нежеланию везти пострадавшую в больницу в этот раз твой косяк серьезнее. Но девушка-то…. Как она на это реагирует? Ей же не безразлично, где и от кого получить медпомощь?

— Давай так. Я все расскажу, но после того как Сигму осмотрит мама и скажет, можно ли обойтись без больницы. Так и так мне придется все объяснить, но не буду же я каждому по отдельности рассказывать. Тем более мы уже почти приехали.

Матушка наша хоть и на пенсии, но дел у нее всегда с избытком, дома ей явно не сидится. В этот раз предупрежденная по телефону старшим сыном была на месте, и стоило нам появиться, как она уже стояла возле машины. Глянув на перебитые ноги девушки, и выслушав сбивчивое мое объяснение по поводу травмы, категорично заявила:

— Едем в травмпункт. Там ей окажут первую помощь, главврач, давний мой знакомый, сделает так, как я скажу. И хотя мне не понятно твое желание скрыть произошедшее, но надеюсь, ты не пытаешься уйти от ответственности. Иначе я бы тебя не поняла.

Последующую нашу суету вокруг больной можно обсказать в двух словах. Обошлось, тайна не раскрыта. Хирург, вместе с мамой, долго возились в операционной, но сделали все как надо. Предупредив на прощание, что больной желателен постоянный медицинский контроль, врач пожал мне руку и тихо сказал:

— Вы молодой человек не правы. Секреты тут не уместны. Стационар ей явно не помешал бы, но Марина Владимировна настояла, чтобы все осталось между нами, я ей отказать не могу. Рана, прямо скажу, опасна, такие открытые переломы должны быть постоянно под наблюдением врача. Мне удивительно стало — не смотря на позднее обращение за врачебной помощью у нее не было признаков обызвествления костей и нам не пришлось делать консервативную репозицию неправильно сросшихся конечностей. Непонятно с чем это связано, но весьма интересно. Я бы с удовольствием понаблюдал за процессом сращивания. Очень необычный экземпляр, но — он кивнул в сторону мамы — она запретила даже думать об этом. Вы там поаккуратнее с ней. Покой и ещё раз покой, все остальное ваша мама сама сделает. Всего наилучшего.

Чтобы не терять время пока мама с врачом возились с Сигмой, я попросил брата съездить до магазина. Необходимо было купить для нее вещи. Инопланетянка оказалась после скафандра можно сказать голая. Комбинезон, бывший на ней, исчез непонятно куда. После того как робот ловко снял с нее этот… я все ещё затрудняюсь, как классифицировать, то ли скафандр, то ли халат, она оказалась голой, и мне пришло в голову попытаться нарядить в свои вещи. Прикинув футболку и шорты на ней понял — явно большие, да и надеть…. Я прикоснуться лишний раз боялся, не то, что одевать. Поэтому просто закутал в простыню, предварительно осторожно наложив шины на ноги, и как мог перебинтовал, а в каюте укутал ещё и одеялом. В таком виде ее и доставили в травмпункт.

Купив халат и пижаму, я приостановил свой шопинг. Просто не знал, что ещё может потребоваться лежачей больной. Вряд ли она в скором времени встанет с постели. Я с одной ногой пролежал почти месяц, ей, думаю, придется лежать гораздо дольше.

— Купи ей нижнее белье — подсказал Михаил — трусики, бюстик, размер-то хоть запомнил?

Я лишь пожал плечами. Как-то не обратил внимания, вернее все, что можно увидел, и почему-то показалось, будто я ее уже не раз видел обнаженной, и мне каждая складочка и впадинка не ее теле знакомы и родные. Никаких фривольных мыслей тогда в моей голове даже не зародились. Лишь состояние неизъяснимого блаженного возбуждения, которое мной не осталось незамеченным. Еще и удивился — оказывается, в этом вопросе я остаюсь…, дитя дитем; восторженным, любопытным, весь в плену детских фантазий, которые по идее уже давно должны были меня покинуть. И ведь вроде как ничего необычного — ну голая, ну прекрасная обнаженная грудь. Что тут такого? Но где-то внутри меня что-то восторженно пищало: — Восхитительна!

Я так и сказал, брат засмеялся, и, погрозив пальцем, решил предупредить: — “Если хочешь быть любимым, люби” — так шепчет моя Катюша порой, и я ей верю.

— Сенека так сказал, а твоя женушка лишь повторила.

— Ну, надо же, какие мы грамотные. Главное тут, не то, кто сказал, а то, что нужно любить так, чтобы тебя любили, а ты все время ищешь девушку, которая бы тебя любила, но не ты ее. Чуешь разницу? И вообще, пора ехать, ждут нас уже, наверное. Бери пару — тройку трусиков, а лучше недельку, жена обычно так покупает, а бюстик купишь потом, с ее ногами она далеко от тебя не убежит, глядишь, и насовсем останется. Будет ещё время точнее узнать ее размеры.

Мне стало смешно. Знал бы ты братец кто она такая и откуда свалилась на мою голову…. А ведь придется все рассказать. И как тут, скажите на милость, все преподнести, чтобы поверили? Или не надо все рассказывать? С Сигмой посоветоваться вряд ли получится. Особенно после операции.

* * *

Как и ожидалось, разговор у нас вышел забавный. Я им без утайки, откровенно рассказал, не скрыл даже мой страх, обуявший там, на острове. Они, как сговорились — не поверили, затем стали упрекать меня в недоверии к ним, прилепили мое неправильное поведение. Тут же выдумали, будто я пренебрегаю ими и вместо того чтобы поведать правду, пусть и с возможными неприятными моментами в наших отношениях с девушкой порочащей ее, попросту пытаюсь увильнуть и скрыть таковые. И вешаю, дескать, лапшу на уши, пользуясь родственными чувствами, причем явно с фантастическим замесом из сюжета какой-нибудь книги о космических пришельцах.

В общем-то, ожидаемая реакция. Я бы удивился, если все было наоборот. Пришлось пообещать устроить встречу с моей подругой — инопланетянкой, сразу же как только она придет в себя после хирургических манипуляций проведенной с ее ногами. Лишь отец отнесся более доверчиво к моей истории, даже больше чем надо. Он, подумав немного, решил спросить, что же я собираюсь делать в таком случае дальше? Отец у нас законник ещё тот. И сам стремится не отступать от буквы закона и других заставляет их выполнять, при этом всегда приговаривает: “Закон — закон законам”.

Поэтому ожидаемо и услышал от него совет: — в обязательном порядке необходимо сообщить местному начальству о случившемся, иначе, мол, потом беды не миновать.

— Пришьют дело, у нас это не заржавеет, вспомни о статье УК, в которой конкретно говорится: — не донес о готовящемся теракте, значит, ты уже уголовно наказуем. Обвинителю достаточно сказать, что ты был с террористом знаком. Понимаешь? Всего лишь знаком. А тут ещё и домой притащил неизвестно кого.

— Папа, очнись, ты о чем говоришь? Какие нафиг террористы? Ты хоть понял, о чем я тут рассказывал?

— Так ты же сам сказал — не знаешь, с какой целью они прилетели. А если тебе мало этой статьи, то есть и другая: — “Незаконное получение сведений составляющих государственную тайну” — слышал о такой? Хватит или ещё добавить?

— Батя — вступился за меня Михаил — ты со своими общественными судами совсем помешался на законах. Колька с нами поделился тайной, которая может мир перевернуть, а ты тут со своими законами.

— Я знаю, о чем говорю, у нас нередко и за более мелкие дела дают срок, а здесь налицо и недоносительство, и получение сведений касающиеся напрямую безопасности государства. Да тут пахнет таким керосином, что вовек не отмоешься. Я вот и хотел бы понять: — ради чего нам, скрывать правду о прилете инопланетян? А вдруг они именно те, кто грохнул наших космонавтов, которые изъявили желание поселиться на Марсе? Ты не подумал об этом? А я вот сразу, как только услышал — вспомнил о трагедии в космосе.

Я молчал. Ну а что тут скажешь. Естественно, я не подумал о таком повороте в моем приключении на острове. Об удивительнейшем, я бы сказал, даже в книгах написанных фантастами не прочитаешь ни о чем подобном. Обстоятельства сложились таким образом, что я стал участником событий, глубоко поразившим мое воображение. Я не мог и в мыслях допустить вероятность их причастия к трагедии с нашими космонавтами.

— Отец, я связан обещанием, никому не рассказывать о случившемся, во всяком случае — пока. К тому же тут явная нестыковка прослеживается. Они и сами попали под обстрел. Кто там в них и чем стрелял, я не знаю, сказали, и я поверил — спаслись чисто случайно.

Я вспомнил, что Ливинг подробности опустил, сославшись на первоочередную необходимость спасти Сигму, но я-то не слепой, видел, в каком состоянии корабль находится. Поэтому немного всполошился. Кто его знает, как оно на самом деле. Доверили раненую девушку? И что? Пилот в качестве подтверждения их добропорядочности? Мне сложить два плюс два не трудно, ответ очевиден. И, тем не менее, я хочу им верить! Но вот само событие …. Мало того что оно, по сути, необычно, так ведь и подтвердить его кроме меня и Сигмы некому. Да и корабль, вряд ли останется маячить под взглядами спутников-наблюдателей. Ливинг заранее предупредил — скроюсь на время. Это о чем-то говорит? Зачем прятаться, чего опасаются? И вообще что за постановка вопроса — скрыть свое присутствие? На чем основываются их страхи. Уж точно не Россия напала на них там, в космосе.

Да, уж, вляпался по самое не хочу, еще и своих тащу в неизвестность. А куда деваться? Без помощи с их стороны я не смогу оказать содействие инопланетянам. Кем бы они ни были, но вот просто так, взять и похерить обещание помочь…. Нет, так нельзя поступать. Я уже давно не мальчик и своим словам хозяин.

Рассказав все, что знаю, я рассчитывал получить не только понимание, но и помощь. Они не имеют оснований сомневаться в правдивости истории произошедшей с их членом семьи. Хватает и моих сомнений. Ну и пусть отец тут со своими страхами выступает, в нем в первую очередь забота о сохранности семьи говорит. Я его тоже понимаю. И родственников не виню за недоверие ко мне. Я и сам ещё до конца не уверовал во все, что произошло со мной. Надеялся — вот выздоровеет Сигма, мы сядем с ней за стол переговоров, и она мне расскажет, и кто они на самом деле, и как попали на землю, и где их Родина. Короче, у меня столько вопросов к ней накопилось — не пересчитать. И открывшиеся в результате факты сами по себе подтвердят…. Хотя…, что она подтвердит? А вдруг действительно они там на своем основном корабле вынашивали мысли нехорошие по отношению землян. И что из того, что Сигма похожа на человека? Ещё, не понятно так ли это на самом деле. Какая-то причина имеется в ее нежелании сдавать кровь на анализы. Да, брат Николай, похоже, я погорячился. Сама собой напрашивается мысль — тут явно не все просто. Успокаивает лишь наличие факта — увидел человека попавшего в беду, и мимо не прошел. Не помочь им было бы не по-людски, не в моем характере подобное. Просто нужно подождать, все зависит от рассказа Сигмы.