Три ошибки Императора

— У вас так рассказывают? — спросил Рэйден. — Правда, надо заметить, отличается... Прежде всего — сколько всего Старших Богов?

— С Шинноком — четыре, — растерянно ответил Лю Канг, чувствуя, что в вопросе есть подвох. — Остальные трое олицетворяют Воду, Землю, Воздух... — Лю внезапно замолк.

— Вот именно, — кивнул Рэйден. — Стихии. А Шиннок, значит, Тьма? Почему тогда нет олицетворения противоположности Тьмы — Света?

Земляне переглянулись. Соня и Кейдж о Старших Богах узнали совсем недавно, а Лю, судя по всему, над таким вопросом никогда не задумывался.

Рэйден несколько секунд ждал ответа, а затем продолжил:

— На самом деле Старших Богов семь, как и Старших Стихий. Было семь. Упомянутые тобой трое, Лю, — единственные, кто сейчас активно действуют. Остальные — Саммарион, Бог Энергии, Шедарион, Воплощение Пустоты, и Шиннок, Бог Огня — более не пребывают среди божеств. Седьмой же, повелевающий Временем, не вмешивается ни во что. Пока сам не захочет.

Да, Шиннок — Бог Огня. Поэтому и мне достался дар молнии, а мой брат любит огненные заклятия. И низвержение Шиннока вызвано не желанием стать главным... вернее, не только им. Но об этом я не имею права рассказывать.

Саммарион и Шедарион также были изгнаны в свое время. Однако, если Шиннока лишь сослали в Не-мир (как-нибудь потом объясню, что это за место), то с ними поступили по-другому. Саммарион был заключен в темницу, природа которой мне неизвестна. Шедарион же был воплощен в тело человека, он прожил земную жизнь и умер. Должен признать, что в их наказании Шиннок принимал участие наравне с другими богами.

— Ничего себе! — потрясенно вымолвила Соня.

— После низвержения Шиннока наступили... наступили страшные времена. О них долго рассказывать, но лишь замечу, что именно тогда Шао Кан встал на путь Императора. Я же уже тогда полюбил Землю и остался здесь.

— Вот, кстати, о Земле, — напомнил Кейдж.

— Вопрос, действительно, интересный, — согласился Рэйден. — Тем более, что из всех Избранных, ты, Джон, — первый, кто его мне задал.

— Я просто не верю в то, что Шао Кан желает захватить Землю только из природной злобности, — пожал плечами Кейдж. — Это пусть "массовому зрителю" рассказывают.

— И ты совершенно прав. Позвольте мне проиллюстрировать мой рассказ, — Рэйден повел рукой, и в воздухе вспыхнуло множество белых огоньков. — Это сильно упрощенная модель всех миров. Вот те, что под властью Шао Кана.

Часть "карты" залило черным.

— Как видите, он захватил обширную территорию. Но есть миры, которые он покорить не в силах.

На карте появились широкие алые пространства.

— Что значит "не в силах покорить"? — задал вопрос Лю Канг.

— Ну, например, физические законы в одних мирах, сулят мгновенную смерть любому из войска Кана, если он там окажется. Есть миры, где нет твердой почвы, есть миры, обитатели которых — чистая энергия. Есть, конечно, и такие миры, как Тайронаэст — Мир Драконов. Практически все там — очень умелые бойцы и маги. А вызывать их на Смертельную Битву нет смысла — почти любой из драконов — тайронэ, как они себя называют — вобьет Горо в землю по уши.

Кейдж, припомнивший свою встречу с принцем шоканов, невольно вздрогнул.

— Чистая правда, — неожиданно подтвердил слова Рэйдена до сих пор молчавший Скорпион. — Моя подруга Инэ — когда я был жив, конечно, — рассказывала, что была знакома с одним из тайронэ. Отзывалась о нем крайне уважительно. Он даже дал ей имя на их языке, отвечающее своему представлению: Фан Фоар-эль Кимо. Означает "Ветер Пламенной Души". По-моему, справедливо.

— Так вот, получается, что завоевать Шао Кан может лишь определенные миры, — продолжил Рэйден. — Но есть один нюанс. Дело в том, что пробивать порталы между мирами могут многие маги, но провести через них армию не хватит сил ни у кого. Однако в каждом мире существуют... назовем их "дверями". Двери, ведущие в иные миры. И вот через них, при правильной активации, могут пройти сколько угодно человек.

Как правило, в мире есть две-четыре двери. Земля в этом отношении очень сильно отличается: с нее можно попасть в семнадцать миров. Это случай, правда, не уникальный, но редкий.

Потому-то Шао Кану и нужна Земля. Без нее он просто не сумеет продвинуться дальше в этом направлении. И, я думаю, тут сыграла свою роль и уязвленная гордость: вы нанесли ему поражение.

Мой брат никогда не отличался терпеливостью. Потому-то вас и начали преследовать почти сразу после битвы, а не, скажем, сотню лет спустя.

— Сотню лет спустя нас можно было бы только на кладбище преследовать! — фыркнула Соня.

Рэйден мягко улыбнулся.

— Это не совсем так. Видите ли...

Но тут рассказ Бога Грома был прерван.

Во вспышке портала в комнате появились двое. Первый был в угольно-черной одежде "ночных демонов"; глаза его мерцали синим огнем. Второй же...

При взгляде на второго с мест вскочили и Лю Канг, и Скорпион. Однако Лю Канг сумел сдержать себя, а Скорпион через мгновение понял, что этот человек гораздо моложе его врага.

Вдобавок у Саб-Зиро не было длинного шрама на лице.

Но как похож!

— Я пришел, — кратко сообщил черный.

Шанг Сунг шагнул ему навстречу.

— Я вижу, Нуб Сейбот. Я рад тебя видеть, друг мой.

Внешний Мир — Земля. Нуб Сейбот

Он родился в одном из миров, приближенных к Не-миру и искаженных его влиянием. Его обитателей называли "тенями" — и они были таковыми. Мастера шпионажа и убийства, способные справиться с любой тайной миссией, они часто покидали свой темный мир.

Так и Нуб Сейбот однажды оказался на службе у Шао Кана.

Воин-тьма никогда не выходил на Смертельную Битву. Ему поручались иные задания, которые он с неизменным блеском выполнял.

Но Нуб Сейбот всегда был "в стороне". Он практически не общался с другими воинами и очень редко говорил со слугами и солдатами. Никто никогда не расспрашивал Нуба о его жизни и о его родине.

Никто.

До того, как в замке Шао Кана появился земной маг по имени Шанг Сунг.

Нуб Сейбот заинтересовался магом лишь чтобы узнать, чего от него ждать. То же сделал и Шанг Сунг, и, получив информацию, спокойно забыл о темном воине.

Но, однажды, Шанг Сунгу понадобилось сделать вылазку в крайне опасный мир. Он решил, что лучшего проводника, чем Нуб, ему не найти.

И маг оказался прав. Нуб Сейбот действительно провел его по всем теням этого мира. А вот на обратном пути...

Опасности так и сыпались на двоих путников. Едва ли не каждая минута представляла собой нешуточную схватку, в которой оба они дрались плечом к плечу.

В конце концов они оказались в пещере, на вход в которую Шанг Сунг наложил защитное заклинание. Сразу после этого он активировал заклинание портала... но ему требовалось много времени, чтобы уверенно настроиться на дворец Императора (в этом мире путевые заклинания могли не сработать должным образом).

Ожидая завершения процесса, они сидели и разговаривали. Впервые за многие годы в душе Нуба шевельнулось любопытство. Шанг Сунг не раз спасал его, хоть и мог найти обратную дорогу сам. И это было странно — судя по тому портрету мага, который составил себе Нуб.

Они разговаривали. И почему-то были откровенны.

В чем-то они были похожи — маг-воин, стремящийся к силе и мастерству и человек-тьма, мастерства достигший и редко его демонстрировавший.

Может быть, сходство заключалось в том, что оба были одиноки.

Нуб Сейбот всегда с презрением относился к тем, кто набивался к нему в друзья. Но именно друга ему не хватало.

И таковым для него стал Шанг Сунг.

Дружба-вассалитет, дружба-ученичество связывали их. И с тех пор Нуб Сейбот был верен Шао Кану лишь во вторую очередь. А особые способности Нуба давали ему возможность узнать о том, в каком состоянии его друг.

И, естественно, смерть и воскрешение не прошли мимо воина-тьмы.

Подслушав разговор Императора и Саб-Зиро-младшего, Нуб Сейбот сложил два и два и начал действовать.

Именно потому он унес полумертвого воина.

Именно потому он тщательно вылечил его

И именно потому он, настроившись на Шанг Сунга, открыл портал на Землю.

Земля, Лос-Анджелес. Воины

Надо сказать, что Кейдж совершенно не удивился неожиданному dизиту: слишком много в этот день случалось и помимо этого. Соня чувствовала себя примерно так же; Лю Канг уже ко всему относился с философским смирением.

На какое-то время обязанности рассказчика перешли к Нуб Сейботу. Тот поведал о том, чем окончился визит Саб-Зиро во Внешний Мир, и как он лечил тяжело раненного воина. Сам молодой воин держался замкнуто, стараясь не садиться близко ни к Скорпиону, ни к Лю Кангу. Как тихо пояснил Рэйден, у Саб-Зиро действительно не было никого ближе брата.

После такого суматошного дня Джон ожидал уже всего. И потому даже не вздрогнул, когда из мерцания портала прямо на стол выпал Рептилия.

Впрочем нет — на это явление несколько ошарашенно воззрились все.

Сразу после появления затеррианин разлегся на столе, даже не озаботившись поисками более традиционного места отдыха. Но удивительно было не это: сочетание боевого костюма, клыкастой маски и плеера на поясе было несколько... сюрреалистическим (как обозначил это Джон).

— Лорд Рэйден, я хочу подать жалобу, — с ходу заявил Рептилия.

Брови Хранителя взлетели вверх.

— На кого?

— На ваших. Белый Лотос, если не ошибаюсь, находится под вашим кураторством? Или не под вашим, но кого-то из ваших друзей. В любом случае, это земляне, а значит — ваши.

— А что такого натворили воины Белого Лотоса? — удивленно поинтересовался Рэйден.

— Ну, — Рептилия сел на край стола, — мне нужно было повидаться с одним из них, по имени Кай. Насколько я знаю, он один из возможных кандидатов на противостояние Императору... Так вот, нашел я его быстро. Он чистил какой-то до невозможности грязный котел; как я понял, так во всех боевых орденах издеваются над молодыми воинами. Я поинтересовался, могу ли я с ним поговорить; он сказал, что ему надо отчистить этот котел. Я посоветовал плюнуть на него; Кай сказал — довольно грубо — чтобы я сам плюнул.

— И?

— И я плюнул.

Шанг Сунг, прекрасно представлявший себе действие кислотного плевка Рептилии, расхохотался первым. Его примеру последовали и остальные.

— А дальше что? — вытирая слезы, поинтересовался Кейдж.

— После того как котел... э-э... увеличил свою проницаемость, — пожал плечами Рептилия, — Кай почему-то очень рассердился, и попытался применить ко мне искусство Белого Лотоса. Мне пришлось его скрутить, чтобы он меня выслушал. Вот о чем я и говорю — там совсем перестали учить самоконтролю! Ну куда это годится?

— Ты бы лучше объяснил, зачем тебе плеер, — заметил Шанг Сунг.

— Музыку слушать, естественно, — удивленно ответил Рептилия. — А что еще можно делать с плеером? Как кистень он практически бесполезен.

— Какую музыку? Внешних Миров, что ли? — удивилась Соня.

— Да нет. Вашу, земную. Я ведь оперативник (правда, уже несколько дней как бывший) разведывательной службы Его Рогатого Величества. Я на Земле много где побывал, и пристрастился к музыке. Вот, по пути сюда завернул на остров, и забрал оттуда свои вещи.

— И что же ты слушаешь? — полюбопытствовал Скорпион.

Рептилия вытащил один наушник из-под капюшона, протянул его воину и нажал на "Play".

— Смотри сам.

Скорпион вставил наушник в ухо.

Шаг за шагом, босиком по воде,

Времена, что отпущены нам,

Солнцем в праздник, солью в беде,

Души резали напополам.

По ошибке? Конечно нет!

Награждают сердцами птиц

Тех, кто помнит дорогу наверх

И стремится броситься вниз.

Нас вели поводыри-облака,

За ступенью — ступень, как над пропастью мост,

Порою нас швыряло на дно,

Порой поднимало до самых звезд!

— Впечатляет, — признал Скорпион, возвращая наушник. — Хм, почти про меня... почти... А что это?

— "Алиса", — охотно ответил Рептилия. — "Красное на черном".

— Дурдом, — заключил Шанг Сунг.

— Конец Императору, — кивнул Кейдж.

А всего через несколько часов заклинание поиска оповестило Шанг Сунга о том, что в одном из миров применена сильная боевая магия Лин Куэй.

Синнф. Сектор и Сайрокс

Товарищей Кандена похоронили там же, в деревне: путь до резиденции наместника был неблизкий, а магией сохранения рим-севенн не владел. Приказав крестьянам, чтобы все происшедшее валили на него, офицер отправился в дорогу. Вместе с Сайроксом и Сектором.

Как оказалось, задумавшись о средствах транспорта, Канден не принял в расчет неизвестной ему выносливости киборгов. Те вполне могли бежать в одном темпе с лошадью, причем очень долго.

Как оказалось, меч, ранее висевший на поясе у Кандена, был больше официальным оружием. Рим-севенн не ожидал нападения, и поэтому взял его лишь как символ. В действительности же любимое оружие Кандена оставалось притороченным к седлу коня: два клинка, с крюком на конце, известные на Земле как цзянь гоу. "В Дайле это редкое оружие, — объяснил Канден. — Но я учился у мастера-сулемери и действительно им владею"

Странное это было путешествие — абсолютное молчание в дороге и длительный разговор на привалах. Они говорили о многом; Сектор и Сайрокс сознавали, что в них происходят перемены, и хотели получше понять их. А Канден, в свою очередь, изучал своих новых спутников, которые одновременно его интересовали и пугали.

Со стороны киборгов особому пересмотру подверглись человеческие эмоции и отношения. Крайне тщательно они обдумывали это, после того, как на узкой тропе Сектор поскользнулся и едва не слетел в пропасть. Конечно, боец Лин Куэй бы с легкостью уцепился за что-нибудь и вылез обратно, но Канден этого не знал. И рванулся подхватить киборга, в результате чего едва не полетел следом; к счастью, его вовремя подхватил Сайрокс. После этого случая Сектор поинтересовался, зачем рим-севенн рисковал жизнью (к этому времени вес киборгов ему уже был прекрасно известен). Канден пожал плечами и ответил, что иначе он не мог.

В целом путешествие заняло около четырех дней, потраченных на узкие горные тропы. Но тем сильнее был контраст между унылыми скалами и блистательным дворцом наместника.

Ибо он в самом деле был — блистательным.

Когда они обогнули огромную скалу, киборги на мгновение решили, что у них неполадки в зрительных системах. Но еще секунду спустя они поняли, что все в порядке. Просто так полыхает в солнечных лучах белый камень дворца.

Нельзя сказать, чтобы киборги никогда не видели ничего подобного: штаб-квартира Лин Куэй обладала своеобразным мрачным величием, да и на заданиях они повидали многое. Но от изящного и в то же время мощного здания веяло силой. Древностью. Властью.

"Здесь — те, кто правит". Это не было нигде написано, но у каждого, пришедшего сюда, невольно возникала такая мысль.