— Сначала была мысль сделать отвод воды при смыве, как бы два в одном, но потом прикинул, что если пользователь потянет за ручку сидя на унитазе, то в первый раз от неожиданности он может вскочить, с понятными последствиями. Потом думал провести трубку от бачка с водой, он расположен достаточно высоко и напора воды хватит, но мне сказали, что бачки бывают низкорасположенными, значит, остаётся вариант от водопровода.

— Ясно, между прочим, этой вашей конструкцией заинтересовались наши сотрудницы, не можете организовать ещё один испытательный полигон в женском туалете?

— Вообще-то, это может сделать любой сантехник, а нужная деталь без проблем изготавливается в нашей мастерской. Я сейчас подумал, что в таким образом оборудованном туалете нужна ещё сушилка для рук после мытья. Это совсем простая штука, тепловентилятор в корпусе с раструбом, кнопка включения и реле времени.

— В квартирах тоже электросушилку предлагаете поставить?

— Нет, хватит специального для этих целей полотенца.

— Ладно, сантехник вас найдёт, надо пойти дамам навстречу. Вернёмся к экрану, основанному на повороте магнита или электрофорезе, это неважно, но там придётся управлять каждой точкой. Представляете размер схемы на транзисторах? — видимо, во время экскурса в сторону сантехники академик продолжал размышлять над экраном.

— Представляю, но рассчитываю на интегральные схемы.

— Хорошо, пусть даже на двух И-НЕ в одном корпусе, представили?

— Год назад в НИИ-35 в одном корпусе был один полевой транзистор, что будет ещё через год или два, я не знаю, убеждён только, что прогресс будет существенным. И для этой цели нужна будет, скорее всего, специализированная микросхема. Потом, если на большой многострочный экран её не хватит, можно будет временно обойтись одной строкой.

— Значит, работу программиста в этом случае вы, Глеб представляете себе так: набирается одна строка, если в ней не видно ошибок, то она отправляется на перфоратор. Если ошибки замечены, то они исправляются и исправленное, опять же, отправляется на перфорацию. Понадобится ещё и память. То есть, речь идёт о совершенствовании рабочего места программиста, но довольно дорогой ценой.

— На перфорацию отправлять не обязательно, если есть связь с машиной, то можно писать в долговременную память. При необходимости потом можно всю программу с машины на перфоленту выдать. Разумеется, придётся дорабатывать операционную систему, но это не проблема.

— Насчёт доработки ОС понятно, не хотите оставить себя без работы, — улыбнулся Лебедев, — но тут есть ещё один аспект, если линия связи с ЭВМ двусторонняя, то и результат работы программы можно здесь же увидеть, фактически получается удалённое рабочее место. Так что не возражаю против продолжения вашей работы над экраном, в свободное от других задач время, конечно.

— Спасибо, продолжу.

— Хотелось бы знать, чего в плане интеграции электронных компонентов добьётся НИИ-35 через год, через два или пять. Не сможете попытаться что-то выяснить по их перспективам?

— У капиталистов это называется промышленный шпионаж, — с улыбкой заметил Мельников.

— Зная, хотя бы примерно, чего они достигнут в ближайшие годы, мы можем учесть это при проектировании следующего поколения электронно-вычислительных машин. Более того, заказать у них функционально нужные нам микросхемы. Так что у нас это называется взаимовыгодная социалистическая кооперация.

* * *

Ближе к Новому году Д.Иванова пробило на мечтательное настроение, в конце своей небольшой статьи он написал, как приятно после работы на колхозной ферме зимой, когда солнце заходит очень рано, выйти на улицу, смотреть на морозное ночное небо и думать, есть ли разумная жизнь на Марсе, Венере и других планетах.

Посыл понятен, пора ехать к Ивану Антоновичу готовить очередной ответ, заодно и поздравлю с наступающим праздником, хоть до него ещё и целых три дня.

Дома он был один, так что к составлению письма можно приступить почти сразу. Ефремов выслушал переданный своими словами текст Д.Иванова и также как и я понял вопрос однозначно, Аджубей и другие хотят получить информацию по ближайшим к Земле планетам Солнечной системы.

— Глеб, вы мне почти ничего не говорили о будущем, которое ждёт нас после 2000 года, в двадцать первом веке. Расскажите хотя бы об освоении двух ближайших планет, чтобы я осознанно мог принять участие в составлении письма.

— Что касается будущего без участия сверхчеловека, то там всё печально, никакого освоения нет, и рассказывать просто нечего. Вариант реальности с его активным участием выглядит интереснее. Как я уже говорил, на Луне Советский Союз построил большой производственный комплекс, результаты его работы, в частности элементы конструкций космических кораблей, выводились, а правильнее сказать выбрасывались на орбиту большим электромагнитным ускорителем. На Лунной орбитальной верфи собирались космические корабли. На Марсе была построена большая база, а после 2030 года началось его постепенное терраформирование. С Венерой дело обстояло намного сложнее из-за крайне неблагоприятных условий. Подробностей я вам об этом ещё не рассказывал, мы их опишем в этом письме.

Я передал Ивану Антоновичу основные параметры "сестры Земли", потом коротко обрисовал, что успело сделать человечество в попытке её терраформирования.

— Для решения сразу трёх задач: связать ядовитые облака серной кислоты, снизить температуру поверхности и раскрутить планету вокруг своей оси, по ней была нанесена серия сильнейших ударов относительно небольшими металлическими астероидами. На момент 2050 года на Венере установилась неядерная зима, ядовитые облака были в основном связаны, скорость вращения незначительно увеличилась.

Я ответил на естественный вопрос Ефремова, что такое неядерная и, соответственно, ядерная зима, и сам спросил его мнение о том, почему информация о Марсе и Венере могла заинтересовать Аджубея.

— Возможно, в обозримом будущем планируется отправка космических аппаратов на эти планеты и в целях экономии средств хотят выбрать более перспективный вариант.

Я придерживался примерно такой же точки зрения, и после короткого обсуждения мы приступили к подготовке письма.

Глава 9.

Новогоднее "поздравление" от Д.Иванова Аджубей получил 4 января уже следующего, 1961 года. Текст начинался традиционным приветствием:

"Здравствуйте, Алексей Иванович! Это письмо за номером семь содержит краткие справочные данные по двум ближайшим к Земле планетам Солнечной системы, Венере и Марсу. Итак:

1.Венера. Ближайшая к Земле планета Солнечной системы, минимальное расстояние 38 миллионов километров. Масса Венеры составляет 0,815 массы Земли, ускорение свободного падения около 0,9 g. Время оборота вокруг своей оси около 243 земных суток, направление вращения обратно земному, магнитное поле практически отсутствует. Атмосферное давление на поверхности приблизительно 93 атмосферы, состав атмосферы: 96,5% углекислый газ, 3,5% азот, содержание других газов, диоксида серы, аргона, водяных паров, и других, незначительно. На высоте от 30 до 70 километров располагаются сернокислотные облака. Приповерхностная часть тропосферы представляет собой океан полужидкого сверхкритического углекислого газа. Средняя температура на поверхности около 462 градусов по Цельсию.

2.Марс. Минимальное расстояние от Земли около 56 миллионов километров. Масса 0,107 массы Земли, ускорение свободного падения 0,378 g. Время оборота вокруг своей оси около 24 часов 37 минут. Атмосферное давление на поверхности в среднем в 160 раз ниже земного, состав атмосферы: 95,32% углекислый газ, 2,7% азот, 1,6% аргон, 0,145% кислород, содержание водяного пара и других газов мало. Средняя температура на поверхности в умеренных широтах около -50 градусов."

Причины просьбы Никиты Сергеевича задать Д.Иванову этот вопрос Аджубею были понятны — получение информации, которой сейчас никто на Земле не владеет и на которую влиять не может, и если она верна, то окончательно убедиться, что пророчества достоверны. Поправка к "никто на Земле не владеет": никто, кроме пророка. Достижения США в космической области по сравнению с советскими более чем скромны, Америка не может похвалиться даже хотя бы одним успешным запуском в сторону Луны, о других странах нечего и говорить.

Непонятно Алексею Ивановичу было другое, каким образом на Венере могут существовать столь невероятно тяжёлые, буквально адские, неприемлемые ни для какой жизни условия. Единственный плюс, если эта невероятная информация подтвердится, то всякие сомнения в предсказаниях исчезнут. А подтверждение или опровержение должно быть получено в течение нескольких ближайших месяцев. Как рассказал Аджубею Хрущёв, ОКБ-1 запланировало на период января-февраля этого года, когда взаимное расположение Земли и Венеры благоприятно, запуск автоматических межпланетных станций на поверхность утренней звезды.

Встреча с тестем и шурином состоялась этим же вечером. Оба Хрущёвых прочли письмо, но реакция была разной, Никита Сергеевич погрузился в глубокие раздумья, а Сергей занялся его обсуждением с зятем.

— Невероятно, никто не думает, что атмосферное давление на Венере может быть больше десяти атмосфер, а многие считают, что и десять вряд ли, — младший Хрущёв был также удивлён, как и Аджубей при первом прочтении. — Большинство считает, что поверхность планеты покрыта океанами, хотел бы я на них посмотреть при почти полутысяче градусов.

— Сергей, получается, что отправлять на Венеру межпланетную станцию бессмысленно, раз она даже близко не рассчитана на такие условия, а существенно её доработать за считанные дни не удастся?

— Грустно, конечно, ни о каких поселениях на Венере не может быть и речи, также, как и о каком-либо её освоении. При такой температуре плавятся некоторые металлы, и давление как на глубине в километр под водой. Но станцию всё равно посылать нужно.

— Зачем?

— Чтобы отработать сами процедуры отправки космических аппаратов к другим планетам. Как специалист, говорю, что там будет много проблем, которые заранее не предусмотришь.

Раздумья главы государства, наконец, завершились, он подошёл к родственникам и единомышленникам, которые приготовились выслушать его решение. Оказалось, нет, Никита Сергеевич решил поделиться своими сомнениями.

— Не знаю, как об этом рассказать Королёву, чтобы он поверил. При тех условиях, на которые он рассчитывает, отправка станций заведомо обречена на провал. Не только этих первых, но, наверное, и нескольких следующих, пока, в конце концов, не соберётся достаточное количество достоверных данных. А это означает лишние выброшенные в трубу народные средства. Есть, конечно, одна возможность, показать Сергею Павловичу эти письма, мне или, скорее, нам он должен поверить, всё-таки коллективное сумасшествие встречается не часто.

— Пап, а как он объяснит своим конструкторам неожиданное изменение технического задания столь радикальным образом? На американцев здесь не сошлёшься, они достигли гораздо меньшего чем мы.

— В том то и дело, секретная информация начнёт расползаться, пока не перестанет быть секретной, и мы лишимся важного преимущества.

— А есть ли у нас это преимущество? — вступил в разговор, молчавший до этого Аджубей. — Мне тут пришла в голову мысль, где уверенность, что этот условный Д.Иванов не передаёт информацию и американцам?

— Тогда какая у него может быть цель? Просто играть сильнейшими мировыми державами, как шахматными фигурами?

На некоторое время собеседники замолчали, первым осмысленную "космическую" гипотезу выдвинул Сергей: Например, чтобы подхлестнуть развитие Земной цивилизации.

— Зачем? Мы и так стараемся изо всех сил, — пожал плечами старший Хрущёв.

— Секретари обкомов, которые занимаются приписками, тоже стараются изо всех сил, ты, папа, сам об этом рассказывал?

— Их могут обманывать руководители предприятий.

— А они об этом, конечно, не знают. Если действительно не знают, то зачем они нужны?

— И что, ты, Серёжа, предлагаешь? Восстановить Рабкрин?

— Может быть и восстановить. Согласно теории автоматического управления, чтобы сложная система нормально функционировала, она должна иметь эффективную отрицательную обратную связь.

— Что такое отрицательная обратная связь?

— Это когда сигнал с выхода системы, в случае человеческого общества от рабочих, крестьян, рядовых служащих, поступал на её вход, орган управления, заставляя его изменять управляющие сигналы.

— Ну, у нас такая связь есть, трудящиеся присылают в ЦК или прямо на моё имя письма, я их читаю и могу принять меры.

— Сколько писем трудящихся приходит в Центральный Комитет КПСС за год?

— Примерно полмиллиона.

— Папа, ты же не можешь на них все отреагировать, да их даже прочесть не успеешь.

— Отдел писем ЦК их сортирует, мне передают только самые важные, хотя не всегда они делают это правильно. Например, только вчера я получил письмо о том, что какого-то нашего чемпиона по бегу не выпустили на олимпийские игры в Рим, тогда как в стране есть гораздо более важные вопросы.

— Это случайно не студент моего института, Глеб Ильин? — неожиданно заинтересовался Сергей. — То-то я удивлялся, почему его фамилии нет среди призёров олимпиады по лёгкой атлетике, думал, что он неудачно выступил, а оказывается, вот оно что. Но согласен, вопрос не для главы государства. Значит, получается, что обратная связь у нас работает неэффективно.

— Ладно, над этим тоже надо думать, но вот что делать с Королёвым, показывать ему эти письма, или нет? А насчёт помощи нам или Америке, чтобы подхлестнуть, то надо честно признать, по большинству направлений, я не об армии, мы от США отстаём, так что, чтобы уравнять шансы, нам придётся помогать ещё очень долго. А там увидим.

* * *

В НИИ-35 небольшой аврал, стало известно, что завтра институт посетит член президиума ЦК КПСС, бывший председатель президиума Верховного совета СССР, Леонид Ильич Брежнев. Ожидания знакомых мне сотрудников были преимущественно положительными, этот визит большинством рассматривался как продолжение декабрьской встречи с Сергеем Хрущёвым. Я тоже решил побыть в это время в институте, хотелось посмотреть вблизи на вероятного будущего главу государства, хотя сейчас может получиться по-всякому.

Понятно, что участвовать в самой встрече мне не светит, вряд ли уровень участников будет ниже заведующих лабораториями, но посещение самих лабораторий высокопоставленным партийным деятелем вполне вероятно.

Так, в общем-то, и произошло. После совещания на "высоком" уровне Брежнев прошёлся по институту, кое-где останавливался и произносил соответствующие слова. Из Книги я знаю описание его визита в другой институт, где Генерального секретаря сопровождала свита из нескольких десятков человек, здесь же их было всего четверо, если не считать директора института и секретаря партийного комитета. Никаких звёзд Героя Советского Союза и Социалистического Труда у него не было, видимо, всё ещё впереди. Или нет.