Ландскнехт. Часть шестая

Тут меня с грохотом подковок о булыжник Ханну догоняет. Оглянулся мельком— полицай караулит дверь, усатого не видать — значит, полез внутрь. А у Ханну в руке уже пистолет. Не револьвер, у него форма парадная, и без кабуры — но дерринжер под армейский патрон видимо где-то в кармане имелся. Хоть что-то. Хотел крикнуть мол — в свисток свисти. Да подумал — сейчас вот это бестолку. Там, на спуске — такая каша, ор и вой людской и лошадиный, что не до чего. Ладно, сами справимся... А Кане, уже не сомневаюсь я что это он — раз — и в дверку в другой башенке старинной заскочил. Вот же гад! Добежали, и встали.

— Прикрой! — говорю малому. А что делать — не его же пускать и пистолет забирать не вариант. Рванул дверь, заскочил. Небольшой зал, Бывший каземат на три орудия. Пусто. Ремонт идет, только по поводу торжеств — никого. Лестница наверх загибается... Дал знак, Ханну за мной, пробежали, по лесенке аккуратно — ан дверь только на втором этаже! Заперта изнутри. Дальше проход кирпичом заложен, нету других помещений тут! Ну, все, попался, капитан.

* * *

— В общем, когда началось — то те, кто поближе стоял, наверху спуска — рванули прочь. А кто подальше наоборот — интересно же! Тем более оцепление все кинулось на подмогу. Сдержать некому стало.И давка началась, вестимо. Нескольких помяли, двоих досмерти задавили. Собственно, еще двое раненых рикошетами в оцеплении — и на этом все потери города — Аллерт отхлебнул чаю с коньяком. Сидим мы тесной компанией не где либо а в каземате Старой Тюрьмы. В нынешней ситуации наилучшее место чтобы без подозрений побеседовать. Задержаных немало — в основном допрашивают как свидетелей, разумеется. — Конечно, у преподобного побили куда больше. Двое кучеров, пятеро ликторов насмерть, семеро ранены, из прислуги двоих наповал... одна — барышня молоденькая... еще трое ранены. На пароходе один шальным рикошетом убит, двое ранены, оба тяжело. В общем, толпа дошла до самого начала спуска, и встала, задние напирают, а впереди кто — оцепенели от ужаса. Кровища рекой как есть по мостовой течет. Лошади бьются, раненые ползают. День Страшного Суда и Гибель Богов...

— Видел — бурчу. Зрелище и впрямь неприятное.

— Ты самого главного не видел. Вот среди этого светопреставления. Из того во что карету превратили полсотни пуль. Выходит Он. Лично своей персоной Его, мать его, Преподобие. С надменной мордой. В белоснежной одежде и красном плаще, в сияющей митре. Руки воздевает. И идет к толпе.

— Сука, ребят своих, только что побитых — разве что не переступил и сапогами не распихивал, паскуда! — зло комментирует Аксель

— Не без этого... Но те, кто остались из охраны — тут же выстроились, топлу оттеснили, палашами грозя — и повели нашего гостя Препаскудного Берга. Только взошел повыше — храм видно стало — тот на храм оборотясь знамением себя осенил... Тут уже лошадей отловили, ему подвели — в седло, и далее верхами пошел. Потом речь сказал, и молитву горячую, и уже и деньги швырял, нищим подавал, а там и напитки раздавать начали.

— Словно и не поубивали никого — Ханну ежится, впервые в таком переплете оказался. Впрочем он такой не один.

— Что ему те убитые. Он теперь Богами хранимый, рюгельское отребье, подкормленное подачками — его теперь превозносит. Мол, Боги его любят, а это — самое главное...

— Ну и мы все в дерьме — зло добавляет Аксель — И Гвардия и Совет да и весь Рюгель, если так смотреть. Не уследили. Не уберегли — Боги спасли, а мы прохлопали.

— Картечница хорошо хоть вообще чуждая. Валашская, но все трофеи в Арсенале в наличии.

— Эхо войны — говорю я.

— Навроде того.

— А стрелка, я так понял, не взяли?

— Отчего не взять. Взяли. На лесенке во двор того дома, откуда стрелял. Там выход на дальнюю улицу из двора, считай на ту сторону квартала. Вот на лесенке в тот двор и взяли. Еще теплого. Шилом, два удара в сердце. Мастер работал. Кто таков — неясно, никаких примет, татуировка на ключице вроде военная, не тюремная,, возраст под тридцать, крепкий, но не амбал. При себе ничего — ну револьвер, дрянной гражданский, тоже без следа. Одет по-городскому, как приказчик. В общем — голяк..

— Да, — говорю — История... И мы тут еще облажались...

— Не бери в голову, Йохан — Аллерт отвечает — И так-то чудо что все так вышло. Ты же не в курсе еще... Не знаю, что там с этими баронскими — архивы своей армии Верген в Свирре держал, и успел сжечь до тла, как его по сути свергли. Есть такие военные патроны бумажные, со шнуром... Видал, да? Ну вот ими и сжег. Пока ничего не могу сказать. Одноногий этот, Костыль , он же Кронг, лейтенант армии барона — кое-где светился ранее, но давно, еще до войны. Баронский порученец для разных замысловатых дел. Да только о тех делах ничего и по сей день точно неизвестно.

— Ну, не на приезд препохабного они же сюда приперлись смотреть?

— Так погоди. Я и говорю — вы там пока своего капитана изловить пытались, ты ничего и не видел, а потом сразу Ханну как подмога прибежала сообразил тебя задержанным выставить — а молодец, молодой — но сообразил! — Ханну аж смутился от отцовской похвалы — Так вот, в той башне, что на спуск смотрит...

— Нешто Костыля настигли? Да не, ты б уже сказал...

— Костыля не нашли, как растворился. Видимо, почуяв — ушел раньше. Опросили уж сколько народу — кто-то видел старика. Хромого, ногу волочил. Да только там после стрельбы каких только хромых и иначе калечных не видали! Ушел Костыль. Но самой башне нашли интересное.

— Ну, я-то побоялся, что там взрывчатка, пудов под сотню...

— Взрывчатка? Мысль хорошая...

— Отец, сотня пудов это ж изрядно денег стоит!

— На препаскудного-то нашего? Да не так и дорого

— Ну, в общем-то...

— Да, так вот. Не взрывчатка. А просто хорошее ружье. Аккурат у той бойницы, что ты, выходит, собой закрыл. Крепкий охотничий штуцер, о два ствола. В шесть линий, таким горного медведя берут да раньше на севере Валаша, говорят, снежный зубр водился — махина в семьдесят пудов весом.

— Две пули по десять золотников каждая... Метров с тридцати-сорока... Для такого стрелка как Кане. А ведь он бы грохнул Берга — говорю, а у самого аж мурашки — думаю, ведь реши до конца играть Кане бы и меня грохнул, ... Хотя тушка-то моя все одно бы стрелять мешала. — Это, что ж выходит?

— Вот и мы там мыслим — Аксель отвечает — Те отвлекают, а этот...

— Падажжжи! — говорю — Вы объясните — как этот наш премудацкий уцелел-то? Броня, чтоль, какая?

— Вестимо. Карета броней изнутри подкреплена. Вот он и уцелел. Всех вокруг в решето, а ему...

— Стоп — говорю — А какого хрена он вылез? И так сразу? Он что, всегда такой борзый? Я другое о нем слышал.

— Ах ты ж.. — гвардейцы аж переглянулись — Ты считаешь, что он ... Подожди, это что ж выходит?

— Карета его где? Глянуть бы как-то.

— Да тут рядом вовсе. Оттащили во двор училища морского, там рядом. Наши охраняют.

— Дайте плащ с капюшоном, даром, что уже темно, сходим.

* * *

— Ну, что — есть еще вопросы?

— Ах же тварь какая... — Аллерт и тот самообладание потерял, кулак сжимает и разжимает, морда как у рыси — Ах же сука...

Карета действительно была бронирована. Толстой, хорошей броней в полдюйма. Но, как в анекдоте — есть нюанс. И даже не один. Во-первых — бронирован был только лоб кареты. Во-вторых — броня эта выглядела явно чужеродной, не интегрированной и вообще наспех поставленной. Ну и в-третьих — это была не бронеплита во всю переднюю стенку, а бруствер едва по грудь сидящему человеку. И вырисовывалась нехорошая картина. Преподобный Берг о покушении знал. Точнее не так даже. Не было никакого покушения. Была имитация оного. И святоша заранее спрятался за бронеплиту, и едва стрельба прекратилась — картинно вышел, демонстрируя чудесное спасение. И всего-то цена в дюжину убитых и под полсотни раненых, кто-то из которых не выживет.

— И ведь все могло свернуться совсем иначе, если бы не один дурак... Выходит эта тварь, вся в белом. И получает две медвежьебойные пули в спину. Без шансов вообще. — подытоживаю я, уже опять в уютном каземате чай хлебая.

— Выходит, что так. И даже не знаю — плохо это, или хорошо, что так вышло.

— Ну, извиняйте — отвечаю — Не успел разобраться...

— Да я и не о том... Погодите-ка! — Аллерт замер, обвел всех взглядом — Ну-ка, смотрите — это что же выходит? Этот Кане ЗНАЛ, что карету преподобного расстреляют? И знал где. И знал, что тот выйдет из нее после?

— Ну... — помолчав чуть говорю — Выходит, так. Разве что — штуцер на медведя... Если что — мог бы и через заднюю стенку кареты попробовать засадить. Там брони нет, дерево крепкое и опять же на запятках лакеи стояли, но... шесть линий решают. Два выстрела за секунду и если попал бы...

— Карета у Берга тесная — один любит ездить. Двумя пулями промазать сложно, как бы ни сел — говорит Аксель. — и два патрона еще запасных были — умеючи перезарядить штуцер недолго. Да только — без картечницы если б, так и самому не уйти, там считай каменный мешок, не как у вас вышло...

Это да. Облажались мы знатно. По-детски просто. Начали дверь вышибать — даром, что давно уж не укрепление какое, а дверь добротная. Повезло, что изнутри никакого засова нет, а замок капитан не запер — или вовсе ключа не имел. Просто подпер дверь какими-то мешками да ящиками, там какой-то склад чи еще чего. Но подпер хорошо, сдвинулась на дюйм и как в камень. Мы сначала осторожно толкали — ну, дубовая толстая дверь, револьвер может и не пробьет, а ну как ружье есть у него? Тут прибежал полицейский, что караулил вход в первую башню, тут же отправили его за подмогой. Прибежала вскоре и подмога — менты, жандармы, штатские. Дело пошло, лом раздобыли с первого этажа... Отодвинули, вломились азартно... Ан демонов-то и нету! Окно в решетке, комнатуха — каземат пушечный, полторы на две сажени, кривой формы. И все. Перерыли мешки и ящики — нет, не спрятался нигде. Потом дошло. С погребов, что в подвалах были, к пушкам снаряды подавать надо. И сделан был через всю башню колодец вдоль стены. Сечение — полторы на две пяди. Ну, человеку протиснуться непросто. Но — можно. Ну, вот Кане и протиснулся. Покуда мы к нему на втором ломились — без особой опаски вышел на первом. Еще и жандарма, что и двери караулил — отправил за подмогой. Тот повиновался — капитан вид себе и не в форме придать умеет такой, что слушаются его. А Кане и ушел себе преспокойно, как камень в воду.

* * *

До Барта я добрался уже на следующий день. Поздоровался, рассказал о своей нужде

— На что тебе? — привычно насупился дед — Баловство это! Не лезь не в свое, занимайся, чем умеешь!

— Да конечно! — ну, эти-то мы заходы знаем — Ты просто сам не умеешь ничего, сначала не знал, теперь забыл! В море-то поди и не ходишь уже...

— Кто?! Я?! — дед аж подпрыгивает — Ах ты ж, щенок!

— Да куда тебе в море! Все говно ж на волнах расплескает! А тебе уж бережно с собой надо обращаться, дряхл ты стал, и немощен...

— Эпть! — суковатая палка деда таки достала чуть по спине, не успел я убежать...

— Да и молодой-то поди когда был — говно был...

— Хэть! — чутка только промахнулся дед, но не отстает — Я тебя, сопля зеленая, сейчас вот как переебну! Я тебе...

Побегав по двору минут пять, под хохот работяг, счел ритуал завершенным, и традиционно подобрал и понес под навес корзиночку с холодным пивом и сушеными кальмарами. Что характерно, почти не запыхавшийся дед без всяких послесловий отправился туда же — только работникам своим дрыном погрозив.

...Портовый паровой катер, типа того, на котором мы вышли в море с Бартом — делается тут просто. Нет, есть конечно и прямо изначально построенные, но это дорого и на заказ. А так — берут большую шлюпку. На дно ей кладут балласт. Обычные кирпичи, иногда даже и раствором скрепляют. Сверху ставят железный ящик с трубой вверх — топку. На него кладут на бок бочку — котел. Дно у бочки съемное, на болтах — чтобы чистить от всякой накипи. Внутри бочки — еще одна бочка, пустая, герметичная. Просто вставка такая — для уменьшения объема и главное — чтоб от качки или крена не оголялось нагретое место. Да и чтоб закипало быстрее. Эта же внутренняя бочка в некоторой степени служит и предохранителем — давление если что ея первую сомнет. Хотя и клапан на котле, конечно же, имеется. После чего все это сооружение — топку и котел — попросту притягивают к корпусу шлюпки стальными полосами. К котлу намертво, без всяких там паропроводов присобачена паровая машина. Тоже примитивная, качающаяся — цилиндр не закреплен намертво а мотыляется на оси — и без всякого золотника, то есть распределительного клапана — качающейся головой то к впускному отверстию то к выпускному. Просто, надежно... и неэкономично. Пар прямо в атмосферу выходит. Но портовым катерам это сойдет, зато просто и дешево. Тот катер, что у Барта — мы его на испытания погнали, после ремонта — уже посерьезнее оборудован — такая же качающаяся машина, но выпускает пар в конденсатор — змеевик и немаленький бочонок поверх котла. Там пар через воду пробулькивает и остывает. А чтоб лучше остывал — механик должен еще ручным насосом подкачивать в канистр поверх этого бочонка забортную воду — и она уже оттуда по бочонку снаружи и далее в дренаж стекая — его охлаждает. Три четверти пара обратно возвращается, экономия немалая, но уже следить надо. Инжекторный насос — чтоб в котел под давлением воду подать — сделан остроумно. Собственно, никакого насоса и нет. Стоит цилиндр с кранами-клапанами. В него открыв один кран — воду с конденсатора запускают. Но дальше вода, даже если открыть клапан — не пойдет, в котле давление в несколько атмосфер. Потому — перекрывают прежде всего клапан, отсекая цилиндр инжектора от конденсатора. Потом механик должен открыть клапан, и соединить объем инжектора и котла — уравняв там давление . а после этого попросту открывает переток, и вода из инжектора под силой тяжести стекает в котел. После чего клапаны в обратном порядке закрываются и открываются. Однако, вроде вот и древняя и примитивная техника, а эвон как хитро устроено! И это еще самая простая машина...

От машины идет вал. В бронзовой трубе с фланцем. Труба — чтоб выше ватерлинии выйти, и не особо мудрить с уплотнениями. И проходит она не через киль и дейдвуд — сложно это, дорого и возни много, хоть так и крепко и правильно. Но тут проще — рядом с килем, на ладонь отступив прямо сквозь обшивку. Несимметрично, но кого б это волновало. На вал — винт, и собственно все. Растопи, подними пар до уровня, открой клапан — и поехали! Управлять не сложно — клапаном обороты регулируешь, реверс после остановки тоже клапаном дать можно, местами впуск и выпуск поменяв. Сложнее кочегарить держа марку — если много то начнет клапан стравливать пар попусту, если мало — быстро пар израсходуется и совсем не поедет... А с углем — поди добейся, чтоб горело-то как надо, без навыка ежели! У нас за кочегара помощник Барта, он умеет, а я сунувшись попробовать, проклял все. А они с Бартом только посмеиваются... Вернулись когда, говорю:

— Вот же ведьмино дерьмо. То-то смотрю — кочегарам сколько платят. Я-то думал, только потому, что тяжело уголь в топку швырять, а дело-то не такое простое...