Магическая академия. Достать василиска!

— Но... — я нахмурилась, вертя в руках конверт. — Если вы все знали, то зачем была эта проверка?

— Чтобы прояснить некоторые моменты твоей биографии. Для меня, — он сделал паузу. — И для тебя. — Я кивнула, соглашаясь с его ответом. — Идите, студентка Ирмин. Найдете женское общежитие с пометкой "Разрушители", спросите у смотрящей, где ваша комната, и вас проводят, а расписание занятий занесут ближе к вечеру, — сказав это, Камински отодвинул в сторону письмо Танис и демонстративно погрузился в чтение бумаг, стопкой лежащих на его столе. Аудиенция была закончена.

Выйдя из кабинета ректора и на цыпочках прокравшись мимо похрапывающей дриады, я вновь оказалась в коридоре. Прижалась спиной к прохладной стене, открыла конверт и вынула оттуда чек и записку, на которой было всего две строчки:

"Возмещаю ущерб за испорченное платье, госпожа Ирмин".

И подпись: "С.С."

Покрутив в руке листок, я перевела взгляд на чек и тихо присвистнула: сумма там была отнюдь не смешная. Да и подпись стояла вовсе не моей... матери. Странно как-то этот тип в очках оценил мое порванное платье. Или дело было вовсе не в нем?

— Поступила? — спросил невидимый привратник на выходе.

— Ага.

— Так столовая в другой стороне, — напомнил он, но я лишь отмахнулась, сказав, что не до обеда мне пока, надо обустроиться сначала и разобраться, что здесь к чему. А там и ужин подоспеет.

— Ну, как знаешь, ведьма, — не стал спорить невидимка. — Главное, за обустройствами и ужин не пропусти, а то останешься голодная, что вредно, особенно для такой худышки, как ты.

— Спасибо, не пропущу, — ответила, выходя на крыльцо. На "худышку" не обиделась, потому что на правду не обижаются. Да и сказано это было с заботой, а не из желания задеть. К башне общежития шла, раздумывая почему-то не о переменах в моей судьбе, и даже не о Танис, оказавшейся моей матерью, а... о причинах излишней щедрости светловолосого лекаря.

Эллис

Лететь пришлось долго, устали мы знатно, особенно я. Бабушка же всю дорогу грызла яблочки, которые мне, по ее словам, вредны. Спорить и обижаться на нее я, естественно, не стала: вредны так вредны. Тем паче пельмешки, съеденные на завтрак, до сих пор держали чувство голода в узде. Еще бы кто чувство усталости приструнил — и вообще лепота.

В дремучий лес, непонятно кем прозванный светлым, мы не совались, предпочитая использовать транспортные средства на полную катушку и, подобно птицам, лететь над колючими макушками высоченных елей, а не продираться между веток. Но все время, пока под нами находилась эта мрачного вида чаща, мне казалось, что за мной кто-то наблюдает. И вроде амулеты все активированы, аура прикрыта, отвод глаз подключен, еще и морок старой беззубой карги надет, так... на всякий случай, а все равно чужой взгляд так и скользил по телу, причем по самым неприличным местам, будто оглаживая, ощупывая... бр-р-р! Может, я просто переутомилась, а?

— Не дрейфь, Элька! — заявила родственница, чей морок, напротив, постепенно менялся, делая ее молодой и красивой. — Мы уже наподлете.

— Ба, там лес странный... был, — пожаловалась я, придерживая свою энергичную метлу, чтобы не рвалась вперед степенной ступы.

— Был да сплыл, — хохотнула подозрительно веселая ведьма, глянув на меня зелеными глазищами с круглосуточной подсветкой.

Такие были только у чародеек с очень сильной кровью, одна капля которой при должном умении могла превратить обычную воду в мощное зелье. И у меня глаза мерцали, если сильно нервничала или колдовала, поэтому в школе травников приходилось капать в них специальные капли, устраняющие подобный эффект. Бабушка не хотела, чтобы меня считали сильной. Хоть по законам Радужного королевства трогать таких, как мы, строго-настрого запрещалось, да и сами ритуалы на крови были под большим запретом, осторожность — наше все.

— Нам, наверное, в арку надо? — предположила я, разглядывая сверху лужайку с одинокой постройкой. — А то моста тут нет и в помине.

— Вот еще! — отмахнулась родственница, развеяв в прах огрызок последнего яблочка. — Мосты, арки... мы ж с тобой не пешие! Полетим через стену.

— А если защита? — осторожно уточнила я, держась с ней рядом.

— Не если, а точно. Но я, — она подмигнула мне ярким глазом, — знаю код доступа, — и направила свою верную ступу вперед, помахивая при этом метлой, как веслом.

Я же посмотрела на кровавый закат с черными тучами галдящих птиц, не предвещающих ничего хорошего, покосилась вниз, впечатлилась количеством подтягивающихся на пир обитателей темного рва, сглотнула, икнула, подумала, что бабушка переела вредных фруктов, потому и не соображает, и, рванув за ней, закричала:

— Стой! Сколько лет назад тебе этот код говорили-то?

— Да какая раз... А-а-а! — охваченная заревом вспыхнувшей молнии, ведьма потеряла управление и, завертевшись волчком, полетела вместе со всеми пожитками в воду, где ее ждали собравшиеся на ужин монстры.

— Едрит твою... — вырвалось у меня, со свистом промчавшейся мимо неприступной стены с сюрпризами, чтобы отвоевать хотя бы бабушку, если не получится спасти и ступу тоже. Мирно дремавший домовенок выпал из сумки и, выпучив желтые глазищи, истошно заверещал, не сообразив спросонья, что происходит. А после всплеска, окатившего меня холодными брызгами, раздалось громкое:

— Мои ла-а-апушки! Подросли-то как!

— Ась? — застыв в метре над кишащей тварями водой и затолкав обратно в сумку возмущенно сопящего Веньку, я вытаращилась на родственницу, раскрывшую объятия скалящимся "рыбкам". Судя по стоящим дыбом волосам и странному поведению, приложила ведьму местная охранная сеть неслабо. А судя по тому, как ткнулась в ее ладонь лобастая голова чешуйчатой твари, и их откатом зацепило.

— Элька, знакомься! — скомандовала Арина Ильинична. — Это мои детки. Смотри, как вымахали за семьдесят годков.

— Твои... кто? — выдохнула я, едва не свалившись с метлы.

— Кто-кто, — нахмурилась бабушка, поглаживая очередную ластящуюся к ней морду, — питомцы мои. Я их вывела по просьбе Камински. Маленькие были, хоро-о-ошенькие, — протянула она мечтательно.

— Они и сейчас... ик... ничего, — поджав ноги, под которыми проплыл "хорошенький" бабушкин "деть", все-таки икнула я. А может, и не деть, а внучек или правнучек, раз она их аж семьдесят лет назад сотворила.

Ступа не тонула, даже доверху нахлебавшись воды, и бабушка, сидя в ней, как в купальне, продолжала приветствовать все подгребающих к нам монстров, явно вознамерившись погладить каждую особь. Я же, поднявшись от греха подальше на безопасное расстояние, наблюдала сие действо, втайне мечтая, чтобы подводный выводок оказался не шибко плодовитым, так как очень уж хотелось сменить метлу на удобное кресло, ну или хотя бы на табурет. Однако увлеченная радостным воссоединением "семьи" ведьма совершенно не замечала моей кислой физиономии, занятая исключительно питомцами. И длилось бы это все еще очень долго, если б над нами не прогремел... нет, не гром, а усиленный магией голос!

— Страхова, а Страхова? — вопросил невидимый оратор. — Ты там совсем страх потеряла? Хватит из моих боевых рыбрарий ласковых зайчиков делать!

— А-а-а, — заулыбалась бабушка, кокетливо поправляя вздыбленную прическу, спасти которую могла только помывка с добавлением нескольких сортов зелий. — Ёжик! Как же я рада тебя слышать, — и, недовольно надув губы, тут же укорила: — Что ж ты, поганец, код сменил! Или с глаз долой из сердца вон?

— Какой я тебе Ёжик, Ари! — рыкнул голос.

— Лысый, — ничуть не смутившись, ответила ведьма, а я в очередной раз подумала, что шандарахнуло ее конкретно.

— Хватит, Страхова! — приказал невидимый собеседник, тяжело вздохнув. — Не позорь меня перед своей дочкой.

— Внучкой, — поправила его бабушка, которая сейчас выглядела не намного старше меня. Хм... качественный морок.

— Просто помолчи! Сейчас за вами платформу спустят, — пообещал наш незримый благодетель. — И доставят ко мне. Только ради всего святого, не рассказывай охране о своем вкладе в благоустройство академии.

— Ответь, зачем код сменил, и, быть может, умолчу, — нагло усмехнулась ведьма.

— Больше шестидесяти лет прошло, Страхова! Думаешь, ты одна в курсе была, как на территорию МАРиС проникнуть, минуя портал?

— Ну-у-у...

— Ясно. Время идет, а самомнение некоторых не меняется.

— Ёжик, а Ёжик... — недобро прищурилась бабушка, сверкнув зелеными глазами.

— Господин ректор, Арина, — снова рыкнул Ёжик и обреченно добавил: — Хотя бы при людях.

Катарина

Был на свете город Рил,

Мирный город Рил...

Тихо напевала я, с интересом следя, как по некромантскому полигону, расположенному напротив моего окна, нетрезвые студенты в длинных мантиях гоняют несчастных мертвяков. Черные волосы, бледные физиономии, чернильные круги под глазами — не будь на их одежде отличительных знаков МАРиС, я бы давно запуталась, кто тут зомби, а кто охотник. Но серебристые нашивки с аббревиатурой спасали от сомнений. Странно, что мое окно выходило на учебное кладбище, куда привозили хоронить мертвецов, завещавших свои останки науке. Мне, когда я подходила к общежитию, казалось, что за башней небольшой мирный сад и стена. А тут — танцы живых мертвецов! Хотя... увлекательно.

Много было в нем могил,

Мертвый город Рил.

Полюбился он, поверьте,

Для прогулок детям смерти.

Пьяным детям пьяной смерти,

Бедный город Рил...

Песнетерапия, рекомендованная дедушкой Фомой, навевала умиротворение. Да и мрачноватый репертуар, коим наградили меня годы обучения в Идорской школе, пришелся очень кстати. Мурлыкая под нос незатейливый мотивчик, я была спокойна, как шаирский змей после зимней спячки. А еще довольна жизнью и... комнатой! Ну а чем плохо, если подумать? Стою вся такая чистая, пушистая, переодетая в новое платье после купания, сытая и отдохнувшая напротив огромного окна в полтора моих роста и любуюсь на захватывающее действо в лучах багряного заката. И пусть полуразложившиеся трупы время от времени мимо пробегают.... Не беда! Зато какой вид, какая динамика, какая экспрессия, черт возьми!

Во всем были свои плюсы, и в том, что расположенная по соседству башня ведьм и ведьмаков оказалась уже полностью укомплектована студентами, поэтому меня поселили на первый этаж здания, где проживали представители разных рас, представленные в МАРиС небольшим числом учащихся. Да и комнаты свободные остались чуть ли не в подвале, что поначалу немного огорчило, так как я из тех, кто любит гулять по крышам, но потом в полной мере осознала, как мне повезло, и возблагодарила небеса и ректора за то, что имею. На стенах горели магические светильники, на полу валялась не до конца разобранная сумка, на застеленной темно-бордовым покрывалом кровати лежали книги и кое-какие личные вещи, а я стояла у окна в своем уютном "склепе" и, напевая песенку, следила за борьбой добра со злом, болея то за одну, то за другую команду, а то и вовсе за выбранного фаворита.

На самом деле рассказ Ежи Камински о моих родителях не столько расстроил, сколько позволил понять поведение отца и особенно мамы, вернее мачехи. Я, как и все маленькие дети, жаждала ласки, а она, глядя на меня, видела подтверждение измены любимого мужа. Для него же мое существование было постоянным укором, напоминанием о совершенной ошибке и, если он действительно любил Танис, результатом предательства ветреной ведьмы. Как они могли любить такое дитя?! Спасибо, что в сиротский приют не сдали! Мысленно оправдывая родителей, я отпускала свои старые обиды, затаившиеся в душе. Наставницу же категорически не понимала. Настолько корыстное и черствое существо, маскирующееся под хорошего человека, мне еще не встречалось. А ведь когда-то я искренне ею восхищалась, мечтала стать такой же... Что ж, стану! Не такой, а сильнее и лучше, и пусть она подавится своей завистью, когда осуществится то, чего она так боится.

На прикроватной тумбочке стоял поднос с остатками пропущенного обеда. Или ужина? Судя по окрашенному в багряные тона небу, я проворонила и его. Там же был чайник со свежезаваренным ягодным чаем, аккуратная чашечка из тонкого фарфора и записка от администрации с пожеланиями хорошего аппетита и приятного дня. Зря я все-таки расстроилась поначалу, что попала в эту мрачную башню. Мой уютный "склеп" с каждой минутой нравился мне все больше. И в том, что окно выходит не на цветущий сад, а на некромантский полигон, похожий на старое кладбище с полным набором положенной ему нечисти, тоже было много положительного, ибо наблюдать за тренировками оказалось очень интересно.

Даже жаль, что я не слышала, какие проклятия орали воинственные студенты мертвякам, которые, в отличие от живых, использовали язык жестов, не нуждающийся в переводе. Но стекло в комнате было зачаровано не только на прочность и отсутствие прозрачности с внешней стороны, как просветила меня смотрящая за общежитием вахтерша, но и на тишину, так что оставалось довольствоваться зрелищем. Запах, видимо, тоже блокировался с помощью магии, потому что в комнате пахло жасмином, а не гниющей плотью. Впрочем, кто знает местные учебные пособия, вдруг они лишь выглядят, как трупы, а благоухают, как цветы?

Некроманты много пили,

Пьяный город Рил.

Мертвяков потом ловили

Возле тех могил.

Каждый честный вурдалак

От "косых" бежал вояк

До свидания, страданья!

До свиданья, Рил! -

Закончила я петь, с любопытством следя за скачущим по могильным плитам существом в развевающейся старой мантии. За него в последнее время и болела, поэтому уделяла ему наибольшее внимание, потягивая остывший чай из фарфоровой чашки. С-с-славный город Рил!

Знали в Риле даже дети —

Хуже нет адептов смерти,

— не утруждая себя проговаривать слова нараспев, заявил смутно знакомый голос у меня за спиной:

Вечный город Рил...

Я, вздрогнув, оглянулась, но никого не увидела. Как тогда, под аркой, да и в холле ректората тоже. Повертев головой в поисках визитера, в лучших традициях страшных сказок спросила:

— Кто здес-с-сь?

И мне с той же шипяще-свистящей окраской насмешливо ответили:

— Я здес-с-сь.

— Где здес-с-сь? — продолжила в том же духе допытываться я.

— Вездес-с-сь здес-с-с... тьфу! Запутала! — фыркнула пустота голосом, который я наконец узнала. Привратник! И на волне узнавания радостно предложила:

— Чаю не желаете?

Пауза длилась где-то с минуту, а потом из темного угла с присущей кошкам грацией вышла черная фигура и, легко запрыгнув на кровать, вежливо попросила:

— Дольку лимона и три ложки сахара, будь добра.

Некоторое время спустя мы пили подогретый магией чай, говорили о жизни и смотрели, как уже мертвяки гоняют по полигону пьяных некромантов. Мой гость, Учандр Урчарович, внешне напоминал большого черного кота, но три пушистых хвоста и красный цвет глаз выдавали в нем мелкую нечисть, точное название которой я так и не смогла установить. А визитер виртуозно уходил от щекотливой темы, предпочитая именовать себя привратником или коридорным. Свой приход он объяснил банальным любопытством. И подвергать сомнениям его ответ я сочла невежливым.