Пробуждение-1: Эльфийское жертвоприношение

— Все очень просто! — задрала носик я.

— Просто?! Да не скажи! И все же, как?

— Проще некуда! — улыбнулась я. — Меня там не было.

— А где ты была? — не понял Танн.

— Я спала на полу с другой стороны от окна.

— На полу, без одеяла?

— Почему без одеяла? С одеялом.

— Одеяло... продырявленное... на кровати было, — как слабоумной, пояснил он.

— Я его и не брала. Там везде клопы и блохи, я взяла свое одеяло и мешок вместо подушки. Они уж явно, гораздо чище! — надула губки я.

— Ты прям как капризная принцесса на горошине! — с облегчением произнес мой спутник.

— Почему 'как'?! — подняла я бровки.

И только теперь мы позволили себе улыбнуться.

Я устала и не выспалась, поэтому воспользовавшись гостеприимством хозяина комнаты, сняла сапоги и растянулась на его кровати. Танн видя, что у меня закрываются глаза, задул свечу, так что из всего освещения у нас осталась лишь полоска подглядывающей сквозь ставни луны. Оглянувшись вокруг и не увидев на что бы присесть, стул был занят преступником, он пристроился на краешке кровати, но лечь не решился. Это его проблемы. Зная, что я под надежной охраной, закрыла глаза и уснула как младенец.

Когда проснулась, солнышко уже послало лучик к нам в комнату на разведку. И мне кажется, его смутило то, что он увидел. И не только его, меня тоже, так как в постели оказалась не одна. Рядом со мной вытянулся безмятежно спящий Танн. Караул! Мне только проснуться с ним в одной постели не хватало для полного счастья. Потом покоя не будет от его колких шуточек!

Я попыталась по-быстрому слезть с кровати, но не удержала равновесие, и коленкой заехала спящему пониже живота. Его реакция не заставила себя долго ждать, он резко вскочил. Мы стукнулись лбами так, что искры из глаз посыпались, а уже проснувшийся спаситель тихо подвывал, держась за причинное место.

— Извини, я не хотела! — проскулила, держась за надувающеюся шишку.

— У-у-у-у! — получила я вполне исчерпывающий ответ.

— Ха-ха-ха!

Тут мы оба увидели, что пленник уже пришел в себя и откровенно над нами ржет. Тут не выдержала я и съездила ему по морде. Вышло не так эффектно, как у Танна, сознания наш пленник не потерял, но губу я ему точно расшибла, за что дождалась благосклонного кивка от пострадавшего, после проведенной со мной ночи... Тьфу!

Мало того, что шишка на лбу, так еще и кисть, кажется, выбила, болит так, что сил терпеть нет. И как только мужики на кулаках дерутся?! Я бы из повязок не вылезала, а им еще и нравится.

Когда Танн отошел и перестал лежать на кровати, согнувшись в три погибели, решили заняться пленником. Он начал без предисловий:

— Как ты понимаешь, у меня отсутствует желание шутить и развлекаться, поэтому если ты ответишь быстро на наши вопросы, оставим жить, если нет — умрешь здесь, но не сейчас и не от моей руки. Как тебя будут хоронить — не мой вопрос. Оплачу номер на месяц и приставлю охрану, чтоб никто зайти не смог. Вопросы есть?

— Не... нет, — проблеял пленник.

Слова спутника произвели такое впечатление на пойманного нами убийцу, что тот только мелко закивал, подтверждая, что расскажет все, что знает. Вот только мне кажется, что и того что не знает, расскажет. Ничего, поживем — увидим.

— Зачем ты залез, красноречиво свидетельствует дырка в одеяле, а вот кому нужна ее смерть и кто заплатил очень бы хотелось узнать, — спокойным, ровным голосом начал Танн допрос, пока без применения силы.

— Нас было двое, я и напарник, он непревзойденный конокрад, а я наемный убийца. Заказ получили ночью, от человека, лицо которого было скрыто капюшоном. Так что лица его я не узнаю, да и голос без особенностей, ровный, спокойный, уверенный. Предоплата была обычной, а вот остальную выплату обещали удвоить, если пройдет все гладко без стражников и прочей сопутствующей шумихи, — бледный как смерть и трясущийся как заяц преступник вызывал только отвращение.

— Ты, наверняка, что-то знаешь, но не говоришь. Дело вот в чем, если не скажешь все, что знаешь, так здесь и останешься с закрытым ртом, — невозмутимости Танна можно было позавидовать, а вот пленнику только посочувствовать.

— Из фактов — это все, ну почти. В доказательство вашей гибели, надо было привести ваших коней на центральную площадь. Заказ звучал примерно так: двое спутников, мужчина и женщина. Мужчина на золотистой кобыле, женщина на вороном коне с белой гривой и хвостом. За женщину тысячу золотых, за мужчину пятьсот. Но в наших кругах ходили слухи, что женщина принцесса, и что заказчики близкие к ней люди. А еще, что заказ исходил от тайного сыска, откуда-то с верхушки. От кого конкретно не знаю. Думали нажиться еще и содержимым сумок, так как о них речи в договоре не было. Это все! Я больше ничего не знаю!

— А где партнер? — продолжил свой допрос Танн.

— Должен был забрать лошадей и встретиться со мной на соседней улице.

— Ну что? Поверим ему? — дознаватель повернулся ко мне.

— Мне кажется, — и убийца побелел еще сильнее, — можно его отпустить, но не раньше завтрашнего дня. А сейчас нам пора в путь.

Мы вышли в соседнюю комнату и Танн посмотрел на меня. То, что было в его взгляде трудно описать. Там была и грусть и тревога и что-то еще, что-то, что заставило у меня побежать мурашки по спине.

— Надо проверить, что с животинками и если они на месте встает вопрос, что будем делать с лошадьми, очень уж они у нас заметные? Правда, продавать, такую красоту совсем не хочется, — грустью произнес Танн.

— Я друзей не продаю! Но идея, как поступить есть, правда придется подождать до завтра. А сейчас пошли, проверим коней, пока кто-нибудь еще не решил на нас заработать.

В конюшне увидели такую картину: задом к выходу стоит Камелик с прижатыми ушами и не дает сидящему в углу человеку пошевелиться. Как только человек пытается дернуться, конь пускает в ход зубы.

— Лик, (так короче звучит кличка)! Отойди, мы его поймаем, — обратилась я к коню, но у того было свое мнение.

Он взял зубами за куртку нападавшего и проволок его к выходу, вручив трофей нам в руки.

— Да ты у меня боевой конь! — воскликнула я, в очередной раз, убеждаясь в исключительности коня.

Танн принял ношу и потащил его в свой номер. Я принесла еще один стул, и мы повторили манипуляцию со вторым пленником. Разбуженные шумом постояльцы уже вернулись досматривать сны в свои комнаты, так что нас никто не видел.

Рассказ второго подтвердил слова первого и ничего нового мы не узнали, поэтому соорудили кляп для обоих.

— Благодарите Ланию, что с лошадьми все в порядке, а то бы я вас собственными руками задушила! — еле сдерживая гнев, прорычала я. — Пошли, нам здесь делать больше нечего!

Мы заказали завтрак, в надежде, что нет дураков, которые захотят напасть на нас в общественном месте. Таковых и вправду не нашлось, так что мы спокойно позавтракали и двинулись на выход.

Лошадям захватила по яблочку, в знак признательности, которое они схрупали, не моргнув и глазом.

Горе всадник стал уже более-менее забираться на несчастную кобылу, правда мне пришлось стоять и держать ее за повод, но это уже успех— сесть с первой попытки. Была у него идея запрыгивать на лошадь без стремян, но моих доводов он не слышал и когда подпрыгнул, кобыла испугалась и дернулась в сторону, а Танн остался сидеть на земле, потирая ушибленную пятую точку.

Кобылу я поймала, но при виде приближающегося Танна, она начинала гарцевать и пятится от этого страшного человека. Еле ее успокоили.

Но вот мы в седлах и подъезжаем к воротам, где стоит, можно сказать, бдительная стража. Бдительная только по тому, что купцы выезжают из поселка — нажива рядом. Мы на купцов меньше всего похожи, так что нас не трогали. Зато их трогали мы, поравнявшись со стражниками, Танн сказал одному из них:

— В постоялом дворе находятся двое связанных преступников, номер спросите у трактирщика.

Мы поехали дальше, провожаемые удивленным взглядом стражника, пока тот не повернулся и не шепнул что-то на ухо какому-то мальчишке, околачивающемуся рядом.

— Надеюсь, нам хватит времени уйти от погони, которая наверняка будет, — поделился со мной мыслями друг.

— Очень хочется верить, — ответила я, пуская Лика прибавленной рысью. Слишком быстрое удаление могло вызвать еще больше подозрений.

Как только поселок скрылся из виду, мы свернули с тропинки и поехали полем вдоль леса. Погода прекрасная, греет солнышко, поют птички на все лады. Хочется зажмурится и наслаждаться теплой весной.

— Так что будем делать с лошадьми? — спросил Танн, вырывая меня из раздумий.

— Там за рекой, живет коннозаводчик, табун которого не уступает Креланскому. Вот только лошадей он любит больше. Там и оставим, когда вернемся, заберем, а если не сможем забрать, то им там будет хорошо. Попрошу их не продавать и оставлю записку отцу с матерью, что б оплачивали содержание лошадей. Таким образом и коннозаводчик не разорится и лошади будут под надежным присмотром.

— Да ты все продумала! Кроме одного, так мелочи.

— Чего не продумала?

— Наше возвращение. Мы можем не вернуться?!

— Я не знаю. Но ты можешь возвращаться, я тебя силком не тяну.

— Не могу, — сквозь зубы выдавил Танн, изрядно озадачив меня ответом.

— Почему?!

— Не могу, и все тут! — пришпорил кобылу Танн, зря он так, я-то могу в седле долго высидеть на любом аллюре, а вот он...

Я тоже пришпорила Лика, он легко обогнал Велинку, и мы пошли с ним в отрыв. Размялся Лик, остыла я, и мы, решив пожалеть наших спутников, перешли на шаг. Догнали они нас минуты через три, оба взмыленные и испуганные. Еще вопрос, кто на ком скакал: Танн на Велинке или она на нем.

— Явились, не запылились, — окинув их взглядом, поправилась. — Запылились. Чего так долго?

— Ты посмотри туда, — указал рукой направление он.

В том направлении был столб пыли и двигался он в нашу сторону. Выглядит тревожно в свете последних событий.

— Ты до леса сможешь доскакать, а то чуть живой? — тревожно спросила я. -Еще не факт, что это за нами, но береженного Богиня бережет.

— Постараюсь дотянуть, — пришпорил чуть живую кобылку горе всадник.

Я оглянулась в последний раз, и мы с Ликом тоже не стали задерживаться, рванули за друзьями. У нас было маленькое преимущество, на траве лошади почти не пылят, так что нас заметить так, как мы заметили погоню не так-то легко.

К лесу мы уже обогнали Танна с Велинкой, поэтому опять ждали их. Заехали поглубже, так чтоб с дороги нас было не видно и спешились.

— Ну что будем делать? — поинтересовалась я.

— Обедать,— ответ меня не просто ошеломил, а дубинкой пришиб. — Может этот отряд и не за нами вовсе, а по своим делам едет. А время обеденное, так что можно и перекусить, и ноги размять, а то все затекло.

Он так демонстративно потер мягкое место, что сразу стало ясно, что конкретно у него затекло. Костер разводить не стали, поели всухомятку мяса с сухарями, и запили водой. Лошадям дали немного овса и отпустили пастись, ослабив подпруги.

Уже подумывала немного отдохнуть, но тут этот,... этот... чтоб ему... Взял меч и предложил поразмяться. Хотела увильнуть и сделать вид, что не поняла намека, но меч у горла не предрасполагает к созерцанию природы. Пришлось мне взять свое оружие и отбиваться от наскоков.

Фехтовать-то меня учили, а к реалиям жизни я оказалась не приспособленная. Мало того, что он дерется не по правилам, так меня еще на этих правилах и подлавливает, находя слабые места в обороне. А я-то, наивная, думала, что хорошо владею мечом... Видно, в отместку, за отбитый зад, он решил уровнять наше положение. При моей прямой атаке, нырнул под руку, в повороте отвел мою руку с мечом и с размаху травмировал мой зад, по-другому не скажешь. Я теперь, как он, не смогу в седле сидеть. Да что там, в седле, я и на земле не смогу. И повторял этот трюк, при каждом удобном случае, ни одного не упустил. Бедная моя попа...

Изверг загонял меня так, что ноги меня уже не держали, я, все-таки, принцесса, а не воин. Я не удержалась на моих несчастных ножках, завалилась и растянулась на полянке, отказываясь вставать даже при угрозе жизни. Мой мучитель все еще бодренький, ухмылялся:

— Бедная, маленькая девочка, совсем замучили.

Я только покивала головой, соглашаясь, не реагируя на явную провокацию. Что б меня поднять, ему придется придумать что-то поинтереснее.

Какая же здесь красота! Тишину нарушают только трели птиц и беспокойство ветерка высоко в кронах деревьев, да еще лошади щиплют траву и трясут головой, отгоняя назойливых насекомых. Голубое небо подглядывает за нами сквозь кружево листвы и прячется снова. Покой.

Видя, что никакими угрозами меня не сдвинуть с места, Танн примостился рядышком, закинув руки за голову.

— Может, расскажешь мне про свою семью?

— Ты же говорил, что знаешь про нее!

— Одно дело, в каком виде она дошла до моих ушей, и совсем другое подлинная история!

— А чего ты у Рисаны не спросил?

— Мне интересно послушать ее из первых уст. Так расскажешь?

— Да ничего особенного. Моя мать работала служанкой во дворце. Однажды она убиралась в императорской спальне, когда туда зашел правитель. Это была любовь с первого взгляда, как в сказке.

— А как же правящая императрица?

— У правителей доля такая — жениться не по любви, а за того, на кого укажут родители в интересах государства. Он жене не изменял, но из служанки сделал мою мать фрейлиной при императрице. Был жуткий скандал, но он настоял на своем. Потихоньку от всех, обучал ее манерам и этикету. Не сам, конечно, а придворный учитель. Моя мама старалась, и у нее получалось все лучше и лучше. На выпады императрицы не реагировала, на провокации не поддавалась. А когда стало совсем нестерпимо, вмешался сам император и поставил условие, что ее Величество не трогает фрейлину, а он не отсылает ее в Северный замок.

Были, конечно, попытки отравить мою мать, но она готовила сама и видела, когда еду кто-то трогал. Хотя один раз все же вызывали лекаря и ему, слава Богине, удалось ее спасти. После чего у императора с императрицей состоялся серьезный разговор и маму больше не трогали.

Правящая императрица скончалась при родах, оставив императора с младенцем на руках. Ребенку нужны были оба родителя, и мой отец женился на моей маме. Став императрицей она заботилась о приемном сыне, как о своем собственном, даже няньки редко получали его в руки. Через год родилась я, плод взаимной любви. Вот, в принципе, и все.

— Ничего себе 'все'! Можно легенду слагать. А как брат относится к тебе?

— Отлично относится. Жалеет только, что родился первым, так как груз ответственности за государство ложится на его плечи. И невесту ему уже подбирают при всем его сопротивлении, с каждого бала умудряется сбежать.

— А тебе подобрали уже жениха? — с легкой тревогой, которую старался скрыть изо всех сил, спросил Танн.

— Было дело.

— И как? Понравился? Когда свадьба?

— Я пока что свободна, потому что никто на свадьбу еще не согласился.