Гном - Сын Дракона.

— Спасибо, братик, мне еще кроме кукол ничего не дарили.

— Ты меня слышишь?

— Да, и других иногда тоже, но папа велел мне молчать, ну а тебе можно.

Я офигел, надо посоветоваться с Лордом, а он, скотина, уже смотрит на нас и ухмыляется. На этом встреча на высшем уровне закончилась и я с сестренкой перешел в свою юрту. Визгу там тоже было много, мои подруги (женами я их не могу назвать, наложницами не хочу) повисли на шее, и началась трескотня. Тут в юрту просунулась морда ящера и на один голос шума стало больше.

— Братик, можно я со звездочкой погуляю (уже и имя успела дать, удивился я).

— Давай найди Кренделя, и если он ее отпустит, то она будет твоя.

Подхватилась и унеслась.

Остался один с подругами, раздал им подарки, тут подошло время спать. Следующим утром пошел к шаману, тот сидел в юрте и любовался камешком.

— Малыш, где ты раздобыл эту вещь?

— Там уже ее нет, — говорю.

— Этому камню цены нет.

— Не ври, шаман, неужели ты променяешь свою жизнь на эту стекляшку.

— Нет, конечно, но все-таки....

— Тогда не говори глупости, вот рецептик возьми и попивай настоечку, мне сказали, что потребляя ее проживешь еще столько, а может больше.

Он посмотрел, засмеялся и обнял меня.

— Спасибо, Малыш, но вот с камешком незадача, не могу я пользоваться силой в нем заключенной, слабоват я для этого.

— Подожди,— говорю, — и позвал деда.

Дедуля откликнулся моментально, выслушал, и встречный вопрос от него получил:

— Где ты еще накопители взял, стервец?

— Они у меня оставались, не думаешь же ты, что я все отдал матери, моя добыча, что хочу, то и делаю с ней.

— Ну ты и прохвост, внучек, хе-хе, умнеешь, — проскрипел довольно, — пусть этот старый пень разденется и ложиться, а потом положи камешек ему на грудь, а там я проконтролирую, лишние силы ему не помешают.

Все это я пересказал шаману и про боль тоже. Он цапнул какой-то корешок, сунул его в рот, разделся и улегся на кошму. Кладу камешек ему на грудь и жду, когда старого хрена корежить начнет. Фига! 'Стекляшка' погрузилась в грудь, а он даже не поморщился. В башке захихикал дед:

— Учись Малыш, вот что значит опыт, а ты отрубился, — и смеется.

Уг Хак встал, как ни в чем не бывало, прошелся по юрте, схватил бубен и легонько в него ударил. Раздался такой мощный и глубокий звук, что я от неожиданности сел на пятую точку. Шаман заржал и как малек стал скакать по юрте.

— Малыш, во мне теперь столько силы, что я могу разрушить гору.

— Ты, гриб старый, поосторожней с этим, не для того я давал камешек, чтобы ты стал фигней заниматься.

— Это я так, примерно, прости меня, все же интересно, если я на тебя пошаманю, смогу пробить твою защиту?

— Хрен ты угадал, и не такие перцы пытались, да ничего не вышло.

Уг Хак задумчиво посмотрел на меня и кивнул:

— Верю, — говорит.

Тут услышал зов сестренки:

— Братик, воины твои пришли.

Выскочил из юрты, вокруг кутерьма, все сгрудились, разглядывают с завистью броньки и оружие у моих зеленомордых. Вождь тоже вышел, в подаренных доспехах, осмотрел всех, остался доволен. Спросил:

— Сколько все это стоит?

Я ответил. Он крякнул, помолчал и говорит

— Для всех своих не потяну.

— Ты подожди, вот сбегаем в столицу, а после поговорим с батей и закажем, что не хватит, добавлю, потом отдашь.

Он повеселел, на радостях шлепнул какую-то молодку по заднице, и опять ко мне:

— А если не отдам?

— Так я теперь в клане и хрен меня надуешь, да и не сможешь, ты орк ведь, а я гном, вот и думай, кто кого обмануть сможет.

Он заржал и наградил хорошим тычком в бок.

— Разберемся, — говорит.

Время до выхода прошло в беготне и суете. Всегда чего-то не хватало или наоборот было лишку. Собрались уже, пропал Лорд, никто его не видел последние два дня. Послал зов, он откликнулся и сказал, что догонит. Наконец двинулись. Среди моих оказались три имперца и четыре гнома. На мой вопрос на.... Они нужны? Уг Нак ответил, что их навязали мои родичи. Коротышки будут учить ходить хирдом, а вояки из империи конному бою, я подумал и согласился, лишние умения и знания никогда не помешают. Догнал, наконец, нас Ченовер, довольный, как кот, сожравший всю сметану у хозяев. Задержали его орчанки, не мудрено, постился столько веков. Поход до столицы занимал больше месяца, все к этому были привычны, двигались, вроде, не торопясь, но и не медлили. Крендель решил бежать с нами и самочки тоже. На одной ехала сестренка, на других шаман и Лорд. Остановились на ночевку и тут на меня накатило. Сниться сон я учусь в имперской академии, которая из таких недоучек как я делает магов, и начались мои мученья. Изучаю я вроде химию и алхимию, физику, метафизику, высшую математику, астрономию, астрологию и до фига еще предметов. Сон интересный, последовательный. Проснулся через сутки, сбегал куда надо, поел, опять в сон клонит. У Лорда спросил:

— Что за фигня со мной твориться?

— Учишься ты в академии, которую я закончил.

— И долго учился?

— Тридцать лет, — говорит, — сколько ты прошел за сутки?

— Год с лишним.

Он только покачал головой. Опять меня затянуло в сон. Так двадцать пять суток, на два часа просыпался, ел, справлял нужду и все начиналось с того, чем закончился предыдущий сон. Что интересно, я там жил полноценной жизнью и время шло как ему и положено. Когда пришел в себя окончательно, понял, что я уже не тот Малыш, а постаревший на тридцать лет разумный и это за двадцать пять дней. Мир сейчас выглядел для меня совсем иначе, чем месяц назад. Нет, он остался тем же, но прибавились новые краски и ощущения: я видел теперь каждого, знал все его болячки, чувствовал каждую травинку, кустик и гусеницу, что ела его листья. Знал, где рядом с поверхностью вода и что вождь думает обо мне. Сразу все не расскажешь. Поощущал, осмыслил и заорал:

— Дедуля! Ты что, старый козел, натворил?

Он ответил сразу, с каким-то испугом, даже ругаться не стал:

— Что такое, что случилось?

— Состарил меня на тридцать лет и еще спрашиваешь?

— Что для дракона такая мелочь, тьфу.

— Так я не дракон.

— Конечно не дракон, а дурак.

— Лучше бы эти годы здесь проучился.

— Так месяц только прошел, учись.

— Ты думаешь, приятно знать все болячки окружающих, вон имперец геморроем мается, а вождь животом.

— Ты целителем хотел стать, вот и лечи.

— Так постоянно в башке у меня все окружающие, с ума сойти можно.

— Закройся, — говорит, — тебя ведь этому учили.

Вот это называется ткнули как котенка носом в дерьмо. Могу же я все это делать и закрываться и фильтровать и многое другое вбили в голову за тридцать лет.

— Извини, — говорю, — дедуля, напугался очень.

Он хмыкнул и выдал:

— Дураком родился и дурнем помрешь.

Вот родственнички у меня, только пакости говорить и делать умеют. Лорд это видимо слышал и от души смеялся.

— Расскажи-ка, Малыш, что ты видел? А то уж я стал забывать те годы, кто из учителей тебе запомнился?

— Старик один, узкоглазый, десять лет меня палкой лупил.

— Ну-ка, ну-ка, интересно, меня этот сморчок все тридцать лет дубасил.

— С первого дня на его занятиях начал вбивать знания мне в голову вот таким способом. Пытался отобрать у него это орудие труда, но каждый раз получался облом, на пятый год только подловил, сломал палку и в следующий раз пообещал засунуть ее ему в задницу. Он вдруг обрадовался, незнамо чему, поставил мне отлично, а на следующий день принес другую, хитрую очень, бил издалека, за ней охотился уже три года, а за следующей два. После всех издевательств этот старый гриб поклонился мне и сказал, что я достойный ученик, за всю его жизнь второй такой и пригласил к себе. Поил какой-то горячей горькой водой, а на прощанье обрадовал, что теперь будет заниматься со мной отдельно один раз в неделю, ну и все, остальные как-то не запомнились.

Ченовер подумал, и сказал:

— Думал я, что ты будешь слепо повторять мои поступки, ведь память и знания из моей головы, ан нет, это что-то другое, надо обдумать. Это был величайший в наше время целитель Цинь, с далекого восхода, и палка у него была только для очень способных учеников. Заметил, что он не всех ей потчевал?

— Троих нас, а остальные только смеялись.

— Вот-вот, на востоке принято вколачивать знания таким способом. Теперь, надеюсь, все его уроки в голове сидят крепко.

— Маманя у него что ли училась или он у нее, уж больно похожим методом знания вбивают, хрен чего забудешь потом.

Лорд захихикал, и продолжил:

— Теперь все это надо понять и привыкнуть к новым ощущениям, да и образу мыслей тоже. Знания, полученные за тридцать лет прожитые во сне, не сразу станут доступны. Пока твое подсознание считает их сном, но вот когда оно будет воспринимать их как реальность, тогда и закончиться твое обучение, а это случится не скоро.

Я только простонал. Столько времени там мучился и здесь еще неизвестно сколько маяться придется. Подумал и решил, будь что будет. За оставшиеся восемь дней до столицы нас нагнали еще четыре клана, а за день до окончания похода, еще пять. Наш шаман и вождь считались главными в этом деле, все их команды исполнялись беспрекословно. Стали попадаться огромные табуны лошадей с пастухами. УгХаку почему-то это не понравилось, вождю тоже. Они приказали выделить и приставить к каждому табуну по три десятка воинов, если встретятся еще — к ним тоже. Я удивился, спросил шамана, почему он так делает.

-Это земля дарована нашим кланам первым Каганом навечно и пасти скот или селиться здесь никто не имеет права, нарушителей ждет суровое наказание.

Веселье начинается, подумалось мне. Вскоре показались стены города, нас заметили и засуетились. Закрыли ворота, мост, как не пытались, не смогли поднять, хреново за порядком кто-то смотрит. Давно бы уже должны знать, что мы подходим, а они спохватились только сейчас. Не доходя полкилометра до стен, мы стали разбивать лагерь. Послали самого горластого прокричать о цели нашего прихода, да еще попросили сообщить уважаемому Нуру, что дочь его жива и находиться с нами. Вдали уже поднималась пыль, еще несколько кланов спешили сюда. Часа через четыре открылись ворота и двадцать орков на конях поскакали к нам. Возглавлял их странный тип: в узких штанах и безрукавке, расшитых золотом и блестевших камешками. Ногти на руках были покрашены в красный цвет, волосы тоже. На шее висели связки золотых монет. Вспомнилось человечье слово — клоун. Подскакали и без приветствия, не сказав кто такие, сразу вопрос:

— Дочь Нура у вас?

— Кто спрашивает?

— Сын первого советника Кагана, она моя рабыня и вы должны вернуть ее мне.

Слышу, сестренка кричит:

— Не верь, братик, врет он.

— Не беспокойся, ты не рабыня и никогда ею не будешь.

— Когда это моя сестра стала рабыней? — спрашиваю хмыря, — и Лорду, — прочитай его, сам не могу.

Клоун глаза вылупил и орет:

— Какой брат? Его убили месяц назад.

— Видишь, есть еще один и он хочет знать, когда моя сестра стала твоей рабыней?

Хмырь растерялся и пояснил:

— Завтра суд, ее брат задолжал мне огромную сумму, ее семье платить не чем, всё их имущество и она перейдут к нам в собственность.

— Суда не было?

— Нет, — говорит, — но это дело уже решенное.

— Вот завтра все и выясним, если они должны на самом деле я оплачу все счета, но рабыней она не станет, а теперь убирайся.

Урод взбеленился, хотя его пытался отговорить один орк, и заорал:

— Ты сын паршивого кобеля и грязной свиньи, как смеешь мне указывать! Завтра будешь сидеть в яме с ее папашей, а девчонку отдам в казарму!

Слушать дальше не было смысла и я скомандовал своим:

— Круг!

Воины моментально разошлись в стороны, а мы с хмырем оказались в центре.

— Ты нанес мне оскорбление, которое можно смыть только кровью. Я, походный вождь Клана Быка, вызываю на поединок сына первого советника Кагана. Уважаемый Уг Хак проследит, чтобы все прошло по правилам.

Урод не ожидал такого исхода, видимо привык, что все его боялись и опять разорался. Слушать его уже надоело.

— Берись за меч или я просто убью тебя.

Видя, что шутки кончились, он вызвал одного воина:

— Вот он за меня будет драться, — а сам хотел убраться из круга, но Шаман был настороже и тут же выдал:

— В кодексе о поединках от первого Кагана нет ни слова о заменах, так что придется доказывать правда ли все сказанное тобой, самому.

Воин с облегчением вышел из круга, а этого уже вытолкали свои, видимо достал уже всех. И такой от него исходил ужас, даже меня проняло. Вдруг вокруг завоняло, обделался голубчик. Это не с рабынями воевать. Все стали зажимать носы и плеваться, для воинов он перестал существовать, убивать его уже не было смысла.

— Не хочу марать свой меч об вашего засранца, пусть убирается.

Старший из воинов сопровождения подошел, поблагодарил меня, за этого хмыря им грозило очень серьезное наказание. Шаман дал ему наказ:

— Передай отцу этого, что завтра мы войдем в город и будем присутствовать в суде. Если там вместо главного судьи Каганата уважаемого Зака будет кто-то другой, всем советникам лучше перерезать себе глотки самим, иначе они будут умирать долго. Это говорю я, Верховный Шаман всех степных орков, Уг Хак. Все, можешь идти.

Воин поклонился, передам, сказал и они убрались. Подошел Лорд:

— Странные воспоминания у него в голове, долговые расписки писал брат малявки своей рукой, но ей кто-то управлял, убили брата по его заказу, нанимал исполнителей он, Каган тоже подписывает бумаги и законы, как бы не сам, еще кое-что есть, но надо разобраться. Ты его так напугал, что все у него в голове перемешалось.

Нашел сестренку, та сидела и плакала, успокаивать в таких случаях бессмысленно, пообещал только найти убийц брата и наказать. Собрались только поужинать, выпить пивка, заявился еще один деятель, в сопровождении пяти десятков воинов. Тоже не приветствуя, не представляясь, начал орать: почему мы захватили его табуны и вообще, что нас сюда никто не звал и мы должны сидеть в своих степях, не высовывая от туда носа. Здесь и так разных уродов хватает. Шаман все это выслушал спокойно и задал ему вопрос:

— Кто ты такой?

— Я правлю от имени Кагана этим городом.

— Такого никогда не было, но продолжай дальше.

— Теперь в Каганате управляет регентский совет при малолетнем наследнике, а сам Каган очень болен и мы, верные ему люди, решили, пока его сын не достигнет совершеннолетия, взять всю власть в свои руки, дабы не началась смута в государстве.

— Давно болен правитель?

— Уже полтора года он не в себе.

— Почему не позвали нас?

— Что вы сможете сделать со своим бубном, приглашали лучших магов человеков и эльфов, результата нет.

— Мне все ясно, а теперь ответь мне, вы знали что земля, на которой пасутся твои табуны принадлежит нам? И ты мог это сделать только с разрешения наших кланов?

— Земля уже не ваша, наш совет отменил указ первого Кагана и передал ее мне во владение.