Котяру назвали Дымком, внести свою лепту в обсуждение и предложить в качестве вариантов "Пушистую тварь" или "Когтистую блошиную квартиру" я все-таки постеснялся. Но, думаю, если бы я это сделал, было бы четыре голоса против трех, кота не учитываем. Тем более что, как мне показалось, Снейп, Вернон и Дадли тоже во время обсуждения оставили многие свои мысли при себе. Ехидный взгляд котяры только добавлял вдохновения для выдумывания таких невысказанных вариантов.

Ужинали мы в доме Дурслей. Мне опять было не по себе — обстановка полностью повторяла ту, в которой я когда-то жил, а это не самые приятные воспоминания, согласитесь. С другой стороны — теперь в доме было гораздо уютней, то ли за счет разницы в восприятии мира между мной тогдашним и мной теперешним, то ли благодаря самим Дурслям, серьезно отличавшимся от своих копий в моем мире.

После ужина мы попрощались и пошли домой — и недалеко, и приятная прогулка перед сном. Мы с Себастианом чуть отстали — с моей подачи, и я сказал ему:

— Слушай, есть возможность погулять без надзора завтра?

На меня тут же посмотрели с усталым скепсисом — причем и брат, и кот.

— Мне опять сидеть где-то несколько часов, да?

— Думаю, ты не будешь скучать, даже в маггловской части Лондона, — привел аргумент я.

— Ты еще за прошлый раз не расплатился, — вяло сказал он.

— Вот моя завтрашняя прогулка и приблизит час расплаты.

— Предложить должен я, да? — устало уточнил Себастиан. Причем таким умирающим тоном, что мне даже стало стыдно.

— Догадливый, — хмыкнул я в ответ.

— Иначе ты бы меня завтра поставил перед фактом, — проворчал брат. — Ладно, я завтра спрошу. Хотя не считаю, что твое внезапно явившееся желание проводить со мной время для родителей было бы подозрительным...

Мда.

С утра нас опять благодушно и с энтузиазмом отпустили. Я оставил ворчащего Себастина в игровом центре, строго наказав быть осторожным, никуда не уходить и не разговаривать с незнакомыми людьми. Брат скептически смотрел на мои метания и с иронией выслушивал рекомендации.

— Такое впечатление, — в конце концов перебил он меня, — что ты не оставляешь меня в людном месте с охраной, а по меньшей мере шлешь в темный подвал с оборотнями в ночь полнолуния.

— Но ты тут совсем один! — я нервничал. О, я очень нервничал. — А вдруг что-то случится? — ему всего десять лет, как-никак, и каким бы взрослым он не выглядел... А я позавчера оставил его одного! Идиот! — Нет, это плохая мысль, — покачал головой я и решил: — Потом как-нибудь. Давай, что тебе здесь нравится? Пошли, поиграем...

— Паникер, — закатил глаза Себастиан, и, твердо посмотрев мне в глаза, сказал: — Мэтт, — и начал махать руками, отгоняя меня: — вали по своим делам и возвращайся через пару часов, как договаривались.

Затем началась комедия. Я действительно не хотел уходить, пусть мы знакомы с мелким всего пару дней, я уже прикипел к нему душой. И богатая фантазия наряду с не менее богатым жизненным опытом давали мне такой список всевозможных происшествий... В общем, я не хотел уходить и тащил Себастиана к автоматам; он, в свою очередь, упирался и методично уговаривал меня уйти, потому что ничего с ним не случится. Прохожие смотрели на нас... Ну, озадаченно.

Самое смешное — уговорил.

Хотя сколько нервов я сжег, пока дошел до пункта назначения!

Так, вот на дороге неприметный нищий. Ну, надеюсь, память меня не подведет...

Я подошел к попрошайке и, отсчитав семнадцать пенсов, отдал монеты ему в руки. Затем отсчитал двадцать семь пенсов и закинул уже в пыльную и потрепанную шляпу-котелок на дороге. Нищий кинул на меня острый взгляд и вновь уперся глазами в тротуар, бормоча себе под нос что-то среднее между молитвой, благодарностью и проклятьем.

Так, теперь дом, этаж, квартира...

Открыл мне дверь хлипенький пожилой мужчина, на вид лет семидесяти. Я не обманывался — через двадцать лет он будет выглядеть также.

— Чего надо? — миролюбиво прошамкал он. Вместо ответа я протянул ему палочку предыдущего Мэтта. Он взял ее в руки, повертел так и сяк и вернул обратно: — Чудная штуковина, только зачем она мне? — пожал плечами и попытался закрыть дверь.

— Как образец, — терпеливо ответил я, вставив ботинок между дверью и косяком.

— Шуточки ваши, хулиганье, — вдруг резко сказал он, быстро открывая дверь и тут же ее захлопывая. Я едва успел спасти ногу.

Пожав плечами, я вышел из подъезда и, опершись спиной на стену рядом с дверью, приготовился ждать.

Старика все звали Дэн, квартира, в которой он жил, была вовсе записана на Бриджит Торнтон, поэтому узнать его полное или настоящее имя не представлялось возможным. Да никто и не ставил всерьез такую задачу.

Дэн и его друзья вот уже двадцать (в лично моем недалеком прошлом все сорок) лет подделывали палочки. Точнее, они делали палочки, но за дополнительную оплату существовали некоторые бонусы. К примеру, по желанию волшебника некоторые использованные им волшебные формулы, вербальные и невербальные, не отображались после заклинания проявления. Или при проверке палочка выдавала другие параметры в качестве материалов. Вот например: палочка на самом деле из дуба и волоса единорога, а выдает ясень и чешую русалки. Понятия не имею, как это делается, но Олливандер и тот ошибется.

В моем случае, когда палочка уже есть, но ощутимо не подходит — идеальный вариант.

Одна только проблема — так как Дэна и его таинственных друзей практически с момента начала деятельности очень хочет получить или хотя бы порешить официальная власть и доблестные охранники правопорядка, которые вовсе не рады практически всем "бонусам", они очень подозрительны.

А тут пришел не пойми кто, сопляк четырнадцати лет, порядок знает, но рекомендаций и предупреждений не поступало... Я бы на их месте тоже насторожился.

Спустя пятнадцать минут Дэн энергично вышел из дома, правда, наткнувшись взглядом на меня, резко остановился.

— Эй, я знаю, что ужасно подозрительный и на первый взгляд некредитоспособный, — поднял я руки перед собой. — Но дайте же мне хоть один шанс. Мне позарез нужна палочка, эта категорически перестала слушаться, — я бросил палочку ему. Дэн автоматически подхватил ее и, поджав губы, нахмурился. — Могу заплатить вдвое...

— Даже стократная стоимость не окупит мою жизнь и безопасность, — сухо сказал он в ответ. Нищий, до этого косо посматривавший на нас, уже открыто повернулся в нашу сторону.

— Если позволишь, — я медленно, аккуратно достал из кармана перстенек, который предусмотрительно выпросил в гоблинском банке. — Я играю за другую команду, ясно? Знакомо?

Помедлив, Дэн подошел ближе. Гоблины выдают этот дорогой аксессуар с индивидуальной гравировкой только самым верным клиентам, отношения с которыми вышли за рамки чисто деловых и финансовых. Насколько я знаю, у Дэна был такой же — видел однажды мельком. Или будет. Но в любом случае он знает, что это, только идиот называет себя артефактором, если не может узнать такие узкоспециализированные штуки.

И Дэн знает, что еще ни один представитель официальной власти не получал такой подарок.

Он еще раз посмотрел на мою палочку.

— Ольха и волос единорога... И что тебе надо? — недовольно выпятив подбородок, спросил старик.

— Палочку под эту. Желательно с функцией выборочного скрыта.

— Четыреста галеонов, — бросил он мне, направляясь обратно к подъезду. Попрошайка вновь уставился на свои ноги. Я торопливо спрятал гоблинский подарок обратно в карман и поспешил за ним.

— Ничего себе, — пробормотал я. Это, конечно, не делало меня банкротом, но все же ощутимо било по кошельку. Особенно в сравнении с семью-десятью галеонами у Олливандера.

— Ты сам сказал, что заплатишь вдвое, — безразлично пожал плечами Дэн.

Надо меньше болтать, — мысленно завязал узелок я. Хотя зачем? Все равно не поможет...

Мы зашли, наконец, в квартиру. Если честно, я слабо себе представляю, как можно жить в такой обстановке — минимум мебели, все тускло-серое и порядком потрепанное... Дэн заметил мой взгляд и только ухмыльнулся в ответ.

Он ненадолго пропал в глубине квартиры, после чего, выйдя, кинул мне небольшую закрытую колбу. Стекло было необычным — оно голодно поблескивало розоватым светом, впрочем, это было малозаметно в сумраке коридора.

Я примерно представлял, что надо делать — в свое время все ребята, предназначенные для решения силовых вопросов, взяли себе по палочке у Дэна и, бывало, делились впечатлениями и воспоминаниями. Многие слизеринцы также не отказались от обновки, правда, я остался верен своей старой палочке. Раз уж она от меня не отказалась, то почему я мог позволить себе предательство?

На Дэна нас вывел, кстати, все тот же Снейп — до сих пор поражаюсь его многогранности и разносторонности. До чего интересной сволочью он был...

Я крепко сжал колбу в левой руке — той, что ближе к сердцу, и с трудом вытерпел жжение, почти нестерпимое в самой ладони, успокаивающееся к локтю. Через пару минут мучений отдал колбу, уже, должно быть, абсолютно прозрачную, и полную моей крови, Дэну. Он посмотрел материал на свет, придирчиво и щепетильно приглядываясь к малейшим оттенкам, и, отложив емкость в кармашек, где уже покоилась "моя" нынешняя палочка, бросил:

— Заходи через две недели с деньгами, — после чего, не утруждаясь прощанием, направился в одну из комнат.

Я не обиделся и вышел, потирая левую руку — она все еще болела. Дверь за мной захлопнулась сама.

А потом я, наверно, побил мировой рекорд, добираясь обратно к Себастиану. Он, очевидно, немало развлекся, наблюдая за моим лицом в те несколько секунд, когда я пытался найти его взглядом и не находил. Подошел еще из-за спины и хлопнул по плечу:

— Спокойнее, я жив, здоров, в полном комплекте и не похищен...

Я медленно повернулся к паршивцу.

— Сейчас пожалеешь об этом, — с чувством высказал ему, и он, заметив на моем лице что-то для себя небезопасное, быстро откатился в сторону. Я рванул за ним.

Не поймал, пришлось выманивать мороженым...

[1] — идея и реализация "(с)пи, жена" из реальности. Оригинал — матч Барбадос-Гренада, 27.01.1994, Кубок Карибского Моря "Шелл" (Shell Caribbean Cup). Почитайте и посмотрите ролики, оно очень забавно и стоит внимания. АПД: спасибо Andrey_M11, вот ссылка на описание (для чувствительных — осторожно, маты).

Глава третья, тренировочно-распределительная

В целом дальше жизнь текла довольно-таки рутинно.

Дадли всерьез проникся проблемами моего здоровья, и не только затащил меня пару раз на ринг (бью я "пока слабо", но зато "верткий как зараза!"), но и каждое утро добросовестно поднимал меня из кровати и вытягивал на пробежку. В первые пару дней это далось ему большим трудом, поскольку свой утренний сон я готов был оборонять любыми средствами... пассивно, разумеется. Добиться хоть чего-нибудь от моего малоподвижного и невозмутимо спящего тела представлялось маловероятным, но Дадли обладал важными для спортсмена качествами: он был упорным и никогда не сдавался, так что, под мой несмолкающий монотонный голос, перечисляющий аргументы против побудки, пробежки и физических нагрузок в общем, спустя сорок минут с его появления в нашем доме он все же стягивал меня с порога и заставлял двигаться, впоследствии даже бежать.

И хотя Дадли не жаловался и такое положение вещей более чем устраивало мою семью, в особенности Себастиана, который не ленился встать пораньше и понаблюдать за бесплатным цирком, я решил, что это не дело, и подошел к решению проблемы со своей фирменной смекалкой.

Сон сразу в спортивных штанах и футболке оправдал себя: поутру оставалось лишь сунуть ноги в кроссовки, а это было делом пяти минут. Задача местной надежды бокса существенно облегчилась, так что он оперативно выпинывал меня из дома и заставлял бежать; ближе к концу маршрута, находясь уже неподалеку от дома, я просыпался бодрым, довольным жизнью и уже "отбеганным". Интересы всех участвующих лиц были соблюдены, разве что Себастиан иногда огорченно ворчал на тему "раньше это было весело".

Как мы и договорились со Снейпом, за мое образование взялись родители. Тогда-то и выяснилось, что старший сын у них золото, а не ребенок — и схватываю я все быстро, и вообще интуитивно грамотный и смекалистый... Так легко, наверно, этикет еще никому не давался. С танцами и фехтованием было, конечно, немного сложнее — надо немного подтянуть физические кондиции, ну и, разумеется, больше опыта и практики. Хотя, конечно, фехтовальщик из меня определенно прирожденный! Чудеса-чудеса небывальщина, хе-хе... Собственная топорность и непривычная усталость, если честно, невероятно раздражали, как и необходимость почти постоянно попадаться на самые базовые и достаточно очевидные ловушки, которых я "никогда не мог видеть". Ну да лиха беда начало, может, моими темпами "гения" через полгодика вытяну из Снейпа человеческий спарринг. В танцах, конечно, обошлось без ловушек и подобных проблем.

Для занятий, кстати, в доме Снейпов существовал довольно-таки просторный и хорошо освещенный подвал. Там проходили и танцы, и игрища с холодным оружием. Впервые сдавая меня с рук на руки Снейпу, мама, кратко передав отчиму полезную информацию насчет того, как я двигаюсь и насколько быстро устаю, пожелала нам удачи и начала удаляться со словами:

— Сталь и кровь — неприличествующее занятие для слабой женщины.

Снейп, не удержавшись, тут же ехидно (но очень тихо!) сказал:

— Это точно, сынок, запомни на будущее: твоя мама со свойственным ей изяществом как правило предпочитает взрывные заклятия и кувалду... — злословие в сторону мамы в отдельно взятом доме, очевидно, в своих свойствах имело еще и мгновенную карму в виде мягкого тапочка, прилетевшего Снейпу в затылок. Почесав пострадавшую часть тела, зельевар честно исправился: — И тапки тоже, да...

Себастиан, кстати, занимался с нами. Причем когда мама учила меня танцевать, он просто комментировал процесс в свое удовольствие — сам мелкий гаденыш в свои десять уже вполне мог похвастаться неплохими танцевальными навыками, а вот на фехтовании мы действительно занимались вместе — хотя он и знал уже базис, мое физическое превосходство давало нам возможность небезынтересной практики. Со Снейпом-то Себастиану в спаррингах совсем скучно и беспросветно...

Можно было бы, конечно, пожаловаться на большую осведомленность и образованность мелкого, если б мой предшественник ранее не отказывался наотрез от любого ликбеза. Все усилия родителей в свое время оказались бессмысленными, поелику мистер Мэттью Снейп попросту бойкотировал их уроки, показательно пялясь в окно и стоя истуканом. Бывает же...

А теперь чета Снейпов не могла на меня нарадоваться. Безнадежный социальный труп ожил и начал активно подавать признаки жизни. Не сомневаюсь, Снейп, как декан и учитель, знал во всех деталях подробности моего учебного процесса и общения со сверстниками. Я, в принципе, уже читал про все это в дневнике мистера М. Д. Снейпа, и могу честно охарактеризовать указанные аспекты жизни предшественника. Еще и одним словом. К сожалению, нецензурным.