| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А чего смеёмся-то?
Этот вопрос вызвал новый приступ смешливой истерики. На шум даже командование полка вышло, удивлённо на нас глядя. Впрочем, служба есть служба. Самые смешливые ещё всхлипывали, утирая слёзы с лиц, более стойкие уже взяли себя в руки, и мы прошли в довольно большое помещение штаба. Тут комполка и поставил задачу. Оказалось, наша армия упёрлось в крепкий укрепрайон, и теперь наша задача вскрыть его, чтобы в пробитую брешь двинули танковые бригады, расширяя место прорыва. Марш займёт весь этот день, завтра с утра и начнём. Выдали карты района. Причём только командирам рот, командирам танков уже не хватило. Дефицит. Дальше рабочие моменты, по подготовке и запасам, ну и распустили готовить машину к движению. Насчёт двух суток ареста дежурный сообщил, комполка своей волей отсрочил приказ. После прошедших боёв отправят под арест, а пока никто снимать с танка командира и не подумал. Так что уже через час довольно длинная колонна полка двинула в путь, а на нашем бывшем месте стоянки сразу какие-то тыловики стали устраиваться. А что, инфраструктура готовая, знай занимай. Те около двух часов стояли недалеко, ждали как мы уйдём. Видимо шепнули. Вот тебе и секретность. Кстати, перед выходом, меня поймал особист, всё-таки рассказали. Тот мне внушение сделал, посоветовав порадоваться, что генерал с юмором оказался и последствия небольшими стали. Двое суток домашнего ареста — это ни о чём. Ну а там так и двинули. Немцы не летали, мороз хороший стоял. Даже когда стемнело колонна наша шла, только поужинать вставали на час, кухня с нами была. Горячая пища, это хорошо. Чуть позже, недалеко от передовой, тылы отделились, обустраиваться начали. Место Горелов подобрал, его ещё днём отправили вперёд, и тот нашёл где тылы встанут. А нам дали пять часов отдохнуть после марша, и направили в бой, за два часа до рассвета. В принципе, правильное решение, одобряю. Немцы будут хорошо подсвечены вспышками выстрелов. Выбьем орудия и двинем дальше, как рассветёт. Так что мы работали. Пусть экипаж по сути не сбит, плохо знали друг друга, но это не помешало мне командовать ими на довольно высоком уровне.
— Певец, стой. Бандит, на одиннадцать часов, то ли крупнокалиберный пулемёт, то ли мелкокалиберная пушка. На вроде 'Эрлекона'. Огонь по готовности.
Я уже выдал всем боевые позывные, чтобы сократить время прохождения приказов. Маршал стал Певцом, заряжающий Артистом, а вот наводчик бандитом. Он один кто обиделся на позывной.
— Готов, — секунд через десять подтвердил наводчик.
— Огонь.
Выстрел, и я тут же треснул наводчика по шее.
— Мазила. Ниже на два метра от бойницы и на три влево. Артист, осколочно-фугасный. Наводчик, целься лучше. Повторный выстрел по бойнице.
— Тут два километра, и ствол холодный, поди попади... Готов.
— Огонь... Сейчас тебе что помешало? Выше на метр, и два в сторону, только маскировку повредил.
Басаев недовольно засопел, а как подали новый фугас, я сказал:
— Вот что, сержант, перейдём к другому методу убеждения. Я могу достать шаурму, ты любишь шаурму?
— Пробовал.
— Это же ваше блюдо?
— Шаура не наше.
— Неважно. Главное, я могу её достать, с правильными соусами и начинками. И вот, за каждое точное попадание по шаурме. Промах, шаурма изымается из твоего призового фонда.
— Один промах одна шаурма? — уточнил Басаев.
— Да. Ты точно чеченец, а не еврей?
Наводчик на это так ничего и не ответил. Уникальный случай, весь боекомплект до дна расстреляли, и ни одного промаха. Я должен был наводчику двадцать шесть единиц шаурмы. Да хоть сто, лишь бы стрелял точно. Действует метод. Мы же, закончили, я получил добро от ротного уйти в тыл на пополнение боеприпасов, поэтому оставив передовую, отошли. Там, пока шла загрузка, экипаж без меня справлялся, я отбежал и вернулся с десятью единицами шаурмы в картонной коробке. Тот не стал жадничать поделился со всеми, остальное обещал передавать ему как попросит, как желание будет. Если всё передать, а раз не съешь, испортится. А так понравилось всему экипажу, отлично приготовленное блюдо настоящим мастером. Так что пополнили боекомплект и вернулись в бой. Мы уже продвинулись километра на два, пехота зачищала за нами. Проехав мимо двенадцати подбитых и сгоревших 'тридцатьчетвёрок', это потери за вчерашние дни, мы двинули дальше. Ну и вели бой. В один момент мы вырвались вперед от своих, пехоту гнали, и получается оказались в окружении, но зато два 'Тигра', что часто меняясь, выезжая на позиции обстреливали наших, сожгли 'ИСУ-152', две 'тридцатьчетвёрки', и разбили ходовую двум нашим 'ИСам', оказались на прицеле, и мы их уничтожили. Красиво полыхали. Также достали шесть самоходок, разных типов, и разбили восемь противотанковых орудий, довольно солидного калибра. Включая две зенитки 'ахт-ахт'. Так как рация работала, и я был на связи даже не с ротным, а штабом корпуса, откуда и командовали этим штурмом, то передавал что вижу, и координаты для ударов артиллерии. Мы заняли тут позицию, только башню видно, и держали её, отчего немцы не выдержали напора наших войск и обтекая мой танк по сторонам, стали уходить. Мы почти все пулемётные диски расстреляли и снарядов не осталось, но удержали позицию. Вокруг неё больше двух рот уничтоженных немцев лежало, всё воронками изрыто, нас артиллерией и миномётами пытались накрыть. Так что наши двинули дальше, а всё, укрепрайон взят, и в прорыв двинули две танковые бригады и мотострелковая бригада. Да и другие части корпуса уходили.
— Что, можно вылезать? — спросил мехвод.
Говорил тот громко, мы все были сильно оглушены боем и стрельбой, слух ещё не вернулся к нормальному.
— Не торопись, подранков тут хватает. Как пехота закончит зачищать и проверять окрестности, тогда и покинем машину. Да, эвакуатор я вызвал, как освободится, подъедет. Утащим на тросах, там и вернём гусеницу на место. Тут мы на виду, чую подстрелят, найдётся какой недобиток.
Что есть, то есть, нам сбили левую гусеницу, мы в укрытие, это воронка была, по сути без неё сползли, вон расстеленная блестит. Да ладно бы это, ленивец повредили, так что ремонт на месте трудноосуществим, буксировать в ремвзвод нужно. Впрочем, так и так нужно, немцы почему резко к нам интерес потеряли? Они нам ствол точным выстрелом пробили. Целый кусок снизу вырвали. В метре от дульного тормоза. Хорошо снарядов на тот момент у нас уже не осталось, так что орудие под замену. А вот этот прорыв не обошёлся без потерь в нашем полку. Взорвался '304-ый', новая машина, которую мы недавно получили. На усиленный фугас наехал, аж башня слетела. Экипажу понятно хана. Ещё из старой гвардии, свалился в канаву, на бок лёг, немцы и расстреляли в днище, там броня слабая, загорелся. Хорошо экипаж успел выбраться. Остальные танки побиты, кому-то ходовую восстанавливали, но это не безвозвратные потери, после ремонта вернутся в строй. Вот мы будем куковать пока новое орудие не найдут. Войска обтекали мой танк, уходили дальше, тут и ротный подкатил.
— Экипаж, покинуть машину, — отдал я приказ, и как мы выбрались, скомандовал. — Стройся! Смирно!
Ну и доложил ротному, что к нам подошёл, что и как было, сколько набили техники врага, как и личного состава. Тот доклад принял, и велел осмотреть машину, что мы и стали делать, некоторые присвистнули. Наш танк больше не новый, даже зенитного пулемёта не было, сбило снарядом. А мы с ротным стали считать попадания.
— Сто семь, — сообщил капитан. — В тридцать двух застряли болванки.
— И ствол пробит.
— Да и ствол, — рассеянно подтвердил тот, и оглянувшись, добавил. — Вон эвакуатор к вам идём. Всё, на ремонт.
А наш полк участвовал в прорыве и шёл дальше. Только тылы на месте, семь танков требовали ремонта. Бой тяжелый, но что важно, меня, признали настоящим танкистом. Раньше что было, так, сшибки, а такие тяжёлые бои, что трудно пережить, конечно не редкость, но тех, кто пережил уже считают настоящим ветераном и фронтовиком, с боевым опытом. Теперь я не молодой офицер, а вполне уважаемый командир танка, опытный и везучий. Отношение чуть изменилось, и это было заметно. Вот так нас эвакуировали, я передал рапорт по бою в штаб полка, он ещё не ушёл, его завизировали, и мы приступили к ремонту. На ход поставили за сутки, после чего получив сухпай и дорожные, своим ходом двинули в тыл, на рембазу. С орудием только они могли помочь. Наш танк по прибытию на базу, до неё километров пятьдесят было, перевезли ближе, тоже у железнодорожной станции стояла, и ждал орудия два дня, пока не привезли и не установили. С подбитого сняли, восстанавливать не стали его, на запчасти и детали разобрали. Нам вот орудие досталось. Кстати, я эти двое суток на офицерской губе просидел, про приказ генерала помнили, передали местным. Орудие без меня установили, только принимал потом. К тому моменту я уже начал учить базу знаний по меддоку, первый уровень изучил, и почти закончил второй, когда оказался в плену. Знаете, такая банальность, дорожный пост, к которому мы подъезжали, нагоняя свой полк. Даже догадки не было, что вот эти полтора десятка бойцов при двух офицерах, это не просто диверсанты на охоте, а они именно за мной. Ждали меня, и перехватили, когда танк один шёл и дорога пуста оказалась. Час до заката оставался. Чёрт, а я ведь видел эти две 'полуторки', пару раз мелькали на горизонте, и никак не связал с этой встречей.
* * *
— Маринин, на выход, — скомандовал конвоир, открывая тяжёлую железную дверь.
Проснувшись, сосед растолкал, я сел на нарах, спустив босые ноги, и встав, сунув ноги в обувь, это были боты без шнуровки, сам я в офицерской форме, но без погон, наград и гвардейского значка тоже не было, их я ранее убрал в хранилище. Держал с наградными документами в хранилище, том, что к сети приписано. Причём, с двумя медалями убрал и орден 'Красной Звезды', мне его вручили за час до задержания. Там три десятка бойцов и командиров нашего полка награждали. А это за тот день, где мы оборону прорывали, награды из штаба армии пришли по заявкам. В принципе нормально, я доволен.
Теперь, пока меня ведут по коридору наверх, о той ситуации, в которой оказался. Причём причина ареста мне неизвестна, и я недоумевал что не так сделал, и за что те решили зацепится. Меня постоянно опрашивали, но понять интереса так и не смог. Не видел, чтобы что-то одно их заинтересовало, расспрашивали обо всём. Даже как в госпитале лежал. Ладно, не об этом сейчас. Так вот, думаю началось всё, когда мы нарвались на ложный пост. Меня остановил офицер, приказал покинуть танк и доложится. Тот капитан, я лейтенант, так что покинув машину, бойцы настороже были, и когда с другой стороны двое диверсантов взлетели на танк, я заорал:
— Это немцы! К бою!
И тут же согнулся от удара прикладом в живот. Экипаж успел захлопнуть люки. Впрочем, на выстрел в щель нарвались, наводчик в плечо оказался ранен, тяжёлое ранение. Танк рванул прочь, мехвод испугался, но поступил верно. Немцы посыпались с брони. Пока заряжающий остановил Певца, пока развернулись и из пулемётов прочесали, я стоял с поднятыми руками, и меня разоружив, положили на снег, и связав, закинули в машину, после чего обе 'полуторки' сорвались с места. Так что запоздалые очереди из танка вслед, проблем диверсантам не доставили. Я уже потом узнал, что те двинули дальше, встретили настоящий патруль, хотя чуть не постреляли его, сообщили о похищении своего командира, наводчика уже перевязали, дальше передали раненого встречной санитарной колонне, и встали на ночёвку в мелком городке. А к обеду следующего дня добрались до полка, где их уже ждал я. Кстати, танк перегонял офицер, выделили из комендатуры того городка, и документы на перегон справили.
Теперь что со мной было. Мы довольно долго катили на машинах, пока наконец не бросили их, загнав в лес, и выстроившись в колонну, двинули пешком по лесу. Давно стемнело, время к полуночи приближалось. Вот тут я и стал действовать. Стоит отметить что иллюзию я могу вызвать на дальности семьсот метров в прямой видимости. Понятно, что в лесу дальность эта уменьшается. Деревья мешают. Вот я и вызвал иллюзию, решив сократить число диверсантов. Я с ними не общался, кляп во рту, но слышать слышал о чём общались. Те точно были уверены, что немецкого я не знаю, видимо языка взяли, что это сообщил, а Маринин действительно его не знал, кроме расхожих слов. Хм, у нас химик в полку пропал четыре дня назад, не их ли работа? В общем, как я понял. Мой захват это не по военной надобности или приказу сверху, а скажем так, левая подработка. Личная и частная просьба одного генерала Вермахта, у которого был хороший знакомый в Абвере. Причина банальна, личная неприязнь ко мне лично. Помните того обер-лейтенанта, что я в 'ИСе' пристрелил? Это младший брат этого генерала. Последний брат, из пяти, он один остался. А то что я его брата ликвидировал, тот отлично знал, наши из этого секрета не делали, более того, Политуправление армии ещё и боевой листок выпустило, как надо бить немцев. Почему диверсанты на это пошли, в разговорах не сообщалось, но меня выслеживали, это точно. Зато узнал, что идём к месту, где будет ждать самолёт, на нём меня и отправят в тыл. А я к немцам не хочу, желаю иметь чистое личное дело. Поэтому, глянул на толстый ствол сосны, в её сторону идём, и за стволом появилась иллюзия, укрываясь, с двумя ножами наготове. А что, огнестрельное оружие я вот так создавать не могу пока. В принципе, научиться смогу, но это высокий уровень, где-то шестой в базе знаний. А вот ножи легко, тем более иллюзия очень быстрая и двигается на той скорости, что обычным людям не доступна. Хорошо тренированному бойцу возможно, да и то не уверен. Я на скорости гонял иллюзию пока на губе сидел, благо та за всё время пуста была. Только на два часа офицера пьяного занесли, но потом капитана бойцы из его части забрали. Никто не мешал тренировки проводить, и бой с тенью на ножах я тоже проводил. Более того спарринги, и иллюзия делала меня на раз. А она болей не ощущает, да и на пули ей плевать. Уверен, та кулаками кирпичные стены может крушить.
Иллюзия бойца, обычного советского, но в белом маскхалате появилась, когда дозор уже прошёл, вынеслась на скорости из-за сосны, и вбила ножи в груди двоих немцев. Я шёл с закрытыми глазами, а смотрел через глаза иллюзии, так было проще ею управлять, недавно вышел на этот уровень, и выдернув ножи, полоснул по шее третьего диверсанта. После этого вырвав у того из рук 'ППШ', и очередью от живота стал поливать остальных немцев. Причём огонь был именно что прицельный. Не все успели залечь и рассредоточится, предупреждающий окрик запоздал. Иллюзию мне 'убили', дозор в спину расстрелял, и оплывая кровью, тот упал, где артистически подёргавшись, замер. Пока противника слишком много, стоит вот так поиграть, а то один с погонами старшины, автомат на меня наставил, готовый в случае чего пристрелить, чтобы никому не достался. Немцы возбуждены были и злы, заняли оборону. Минут десять держали, будучи уверены, что боец не один был, пока не убедились, что всё же один. Дальше проверили своих убитых и раненых, иллюзию ворочали, я лежал на снегу лицом, упираясь в него лбом, и улыбнулся. Шестеро наглухо, и пятеро раненых, двое легко. Один раненый истёк кровью, не оказали помощь, пока держали оборону, так что семь мертвы. Я не уполовинил диверсантов, потери две трети личного состава. Мог я снова вызвать иллюзию и добить, обезопасив себя от ликвидации, но не стал, у меня, скажем так, эксперимент шёл, что диверсанты, а это профи, могут противопоставить таким иллюзиям? Вот так выяснив что нужно, да как дети против боксёра, я вызвал иллюзию, кинув ей 'ППШ' из хранилища, руки уже освободил, сам пристрелил из пистолета двух диверсантов рядом и укрылся за деревом, а иллюзия, не спеша уничтожала недобитков, дёргаясь от попаданий. Ей на них пофиг. Сам я из-за ствола не выходил, пока иллюзией не убедился, что жив только офицер. Ранен и годится для допроса. Так что вышел, связал его, и дальше шёл допрос. В принципе, тот некоторые моменты раскрыл, основное я и так знал, действительно генерал мести возжелал, лично привести в исполнение казнь. После этого немца на санки и потащил с иллюзией к брошенным машинам. Тащить одному мне не хотелось, а иллюзия что трактор пёрла. Да, все трофеи я собрал с тел диверсантов. На месте стоянки убрал одну 'полуторку', ту что поновее, в хранилище сети, а на второй, усадив в кабину раненого немца, покатил к своим.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
