🌿 Второе дыхание. Часть 3. Серафимов подарок

Но следующая её реплика его удивила.

— Это ещё не всё, Рикард, — Валькирия заговорила громче, в её низком голосе появилось уже знакомое неуклюжее кокетство. — Мне кое-что нагадали...

— И что же?

— Что совсем скоро я встречу своего суженого! Я, вы знаете, не поверила. Настоящие маги разве будут промышлять гаданием? Но через несколько дней я познакомилась с вами.

— О! — только и смог ответить оборотень. — О! Наверное, это всё-таки был настоящий маг.

— Наверное, — она снова улыбнулась, и теперь её улыбка была смущённой.

Многоликий почувствовал, что горничная и сейчас сказала лишь половину правды. Пряничный домик с вывеской 'Гадания и предсказания'! — вспомнил он. 'Сегодня же наведаюсь туда и выясню, какой такой 'настоящий маг' запудрил ей мозги!' Чутьё твердило ему, что визит Валькирии к предсказателю каким-то образом связан с полученной ею Пеленой Любви.

После короткой паузы разговор перекинулся на пустяки, а потом и вовсе прервался: экипаж остановился у ворот конного завода, где Феликс заранее условился о паре лошадей для прогулки. Валькирии досталась спокойная белая кобыла, ему — норовистый вороной жеребец. 'Дама сердца' оказалась неплохой наездницей, но её рослая грузная фигура в седле смотрелась забавно. За эту забавность, как за соломинку, Многоликий цеплялся всю дорогу, не позволяя колдовскому очарованию захватить его целиком, лишить его и воли, и разума. Горничная, по счастью, решила притворяться недотрогой, он с облегчением поддержал игру, демонстрируя всю почтительность, на которую был способен — благодаря чему прогулка закончилась в харчевне, а не в отеле.

Когда Валькирия, розовая от мороза, сытной еды и горячего пунша, откинулась на стуле, совершенно расслабившись, Феликс решился заговорить с ней о Принцессе. Многого он не выведал — боялся насторожить её настойчивыми вопросами. Но всё же узнал, что королевское семейство занято подготовкой к поездке в Икониум, где невесту принца Акселя должны представить Джердону.

— И чего ей только не хватает, — морщась, заметила горничная. — Мечта ведь, а не жених! Любая на её месте плясала бы от радости. А она киснет. Будто не знает, что иначе пойдёт за герцога Пертинада.

'Киснет... — повторил про себя Многоликий. — Бедная моя девочка, что мне сделать, чтобы тебе стало легче?'

В тот же вечер, проводив Валькирию, он вернулся в город с намерением заглянуть к предсказателю. Где расположен особнячок, похожий на пряничный домик, Феликс помнил отлично, так что нашёл его за считанные минуты. Но вывески 'Гадания и предсказания' на нём теперь не было! Половину дома занимала дорогая цирюльня, половину — кофейня, где за чашку кофе просили втрое больше, чем в соседних заведениях. И там, и там Многоликого заверили, что занимают свои помещения уже не первый год и что ни с какими магами — ни настоящими, ни фальшивыми — никогда их не делили.

* * *

Невозможность побеседовать с человеком, у которого Валькирия получила своё предсказание, Феликса не обескуражила. Подсознательно он ожидал чего-то в этом роде: если принцессина горничная — пешка в большой игре, где задействовали первоклассную магию, не пользоваться волшебными средствами для заметания следов было бы просто глупо! Задним числом Многоликий пожалел, что в тот вечер, когда его новая знакомая побывала у предсказателя, не пробрался в 'гадальню' вслед за ней. Но откуда ему тогда было знать, что за вывеской 'Гадания и предсказания' скрывается не тривиальное шарлатанство, как за большинством таких вывесок, а нечто куда более интересное?

Он столь отчётливо представлял себе замысел, в который вовлекли Валькирию, будто лично был причастен к его созданию. Тот, кто рассчитывал добиться через неё своих целей, с такой же лёгкостью, как Феликс, догадался, что её главная или даже единственная мечта — удачно выйти замуж. 'Хорошо, — сказал он, — твоя мечта сбудется. Ты встретишь мужчину, который подойдёт тебе в мужья. Я дам тебе средство, чтобы он заметил тебя и захотел на тебе жениться. А взамен ты выполнишь мою просьбу, договорились?' Девица согласилась, пускай и не поверила, что искуситель способен выполнить свою половину сделки — Феликс помнил, как много скепсиса было в её лице, когда она вышла из 'гадальни'. Но любовные чары вскоре заработали — и тут Валькирии подвернулся он, Многоликий, который аккурат в те дни нарезал вокруг неё круги. 'Она, похоже, сама уверовала, что я её 'суженый'! — рассудил оборотень. — Потому и сказала мне об этом в лоб'.

Неясным оставалось самое важное: о чём же её всё-таки попросили?

И вот здесь-то Феликс наткнулся на каменную стену! Раскрывать свой секрет горничная отказывалась наотрез — от коварных вопросов она уходила с ловкостью заправской лгуньи, раз за разом выдавая одну и ту же версию: делала покупки, случайно наткнулась на предсказателя, заглянула к нему исключительно от скуки и тому, что от него услышала, поверила только тогда, когда встретилась с 'дорогим Рикардом'. Предсказатель, с её слов, был коренастым мужичком не первой молодости, похожим на гриб-боровик. Впрочем, описание никакой ценности не представляло — девушке могли показать морок, не говоря уже о том, что она запросто могла врать.

В конце концов, Многоликий бросил бесплодные расспросы. Параллельно он пытался подобраться к разгадке с другой стороны — выслеживая Валькирию — но и слежка ему ровным счётом ничего не дала. К 'пряничному домику' горничная больше не ходила и никаких других подозрительных поступков не совершала. Чем уж она занималась в Замке, неизвестно, но в городе не бывала нигде, кроме дамских магазинов и кофеен с неизменными какао и блинчиками.

Будь Феликс таким, как прежде, и будь Валькирия обычной женщиной, безо всяких магических 'украшений', он уложил бы её в постель — и, может быть, задыхаясь от страсти, она бы выболтала ему сокровенное. Но при теперешнем раскладе, скорее, это он наболтал бы лишнего, дойди у него с ней дело до постели!

Многоликий непрестанно подогревал её интерес к себе — сорил деньгами, невзначай упоминал о детстве и юности, будто бы проведённых в роскоши — и видел, что она по-прежнему к нему неравнодушна. Но головы горничная, определённо, не потеряла. Сам же он, целуя её — а совсем избегать поцелуев было невозможно! — чувствовал, как проваливается в чёрный омут, на дне которого обречён сгинуть. Перед глазами у него темнело, в горле стучала кровь, тело становилось тяжёлым и горячим, и желание в такие секунды владело им только одно: узнать, какова под платьем особа, которую он целует. Расставаясь с Валькирией, сладости этих поцелуев Многоликий не помнил — зато помнил, каким отчётливым был в них привкус производимого над ним насилия.

Потом, в Лагошах, маясь бессонницей, коей наградила его неразрешимая загадка, он спрашивал себя: неужели?! Злыдни болотные, неужели теперь так будет всегда?.. Он теперь с любой женщиной будет испытывать разочарование, как с Идой, или мучиться от насильственной тяги, как с Валькирией — если ему ещё когда-нибудь доведётся столкнуться с любовной магией? А та единственная, кто была бы для него родником настоящей, неподдельной радости, на веки вечные останется далёкой и недоступной?

'А ведь я предупреждал тебя: не вспоминай! — злорадствовал инстинкт самосохранения. — Тебе Крылатый что сказал? Забудешь, всё забудешь, как забывают сны — если не станешь ворошить воспоминания. А ты вместо этого...'

'Цыц, — мрачно перебивал его Феликс. — Знаешь ведь, я не мог иначе. Забыть об Эрике было бы сущим святотатством!'

'Тогда и не ной, — обиженно отвечал инстинкт. — Сохни по своей Прекрасной Даме и совершай подвиги в её честь, что тебе ещё остаётся?'

Феликс не ныл — своё странное положение он принимал как должное.

Он просто очень устал — и очень хотел, чтобы эпопея с принцессиной горничной поскорее закончилась.

Так прошла неделя. В эту неделю они встречались почти каждый день. Валькирия всё охотней делилась с Многоликим подробностями происходящего в королевской резиденции, а тот всё прочнее укреплялся в мысли, что проникать в Замок ему незачем. Для того, чтобы подобраться ближе к Принцессе и её семейству, есть способы и получше.

Поездка! Путешествие в Икониум, на встречу с Джердоном Третьим.

Зачем рваться за крепостную стену, рискуя угодить в лапы к Мангане, если можно последовать за Эрикой к имперским границам и всё, что потребуется, выяснить по дороге? Кроме жениха, с ней, конечно, отправятся отец и мачеха. Братца, наверное, тоже возьмут с собой, а Придворного Мага — вряд ли, что для Феликса было даже к лучшему. Задач будет две. Во-первых, убедиться, что дело, действительно, полным ходом идёт к свадьбе. Во-вторых, проследить за Марком и Ингрид и помешать им, если они вздумают осуществить свой план — убить Короля и свалить преступление на Эрику. Скагер, которому известно о заговоре, естественно, позаботится об охране. Но ведь ни он сам, ни начальник его Охранной службы, на даже Мангана ни сном ни духом не знают об 'антикороне'! Что, если мачеха уже успела добраться до камня и пустить его в дело? Тогда её мужа в пути могут ждать пренеприятные сюрпризы.

В конце концов, идея совершить путешествие вместе с Эрикой завладела Многоликим целиком. Он даже не явился в положенный срок к краснодеревщику, чтобы забрать копию рамки — настолько был уверен, что фальшивый 'Треугольник Овитры' ему не пригодится. Единственное, с чем он ещё не определился: действовать ли ему втайне от Валькирии, или, наоборот, воспользоваться её помощью. Горничной тоже предстояло ехать. Если он попросится составить ей компанию, сказав, что не хочет с ней расставаться, риска, конечно, будет больше — но больше будет и толку! Не придётся разрываться, пытаясь подслушать и подсмотреть в нескольких местах одновременно — изрядную долю сведений он сможет и впредь получать от Валькирии.

А дальше события развивались стремительно.

За четыре дня до поездки Многоликий снова встретился с горничной в 'Сезоне охоты', откуда в прошлый раз она уехала очень довольная. Сегодня он собирался 'признаться' ей, что у него сердце кровью обливается при мысли о расставании — а потом импровизировать, в зависимости от того, что она ответит. Глядишь, сама предложит спрятаться мышкой среди её вещей — не придётся даже просить!

Его визави в тот день нарядилась в открытое чёрное платье и по-новому убрала волосы — стянула их в узел на затылке, оставив свободными несколько локонов. Полную белую шею обвивало подаренное Феликсом коралловое ожерелье. С томным видом потягивая шампанское, она изо всех сил осваивала роль роковой женщины. 'Любопытно, какая рыба угодит в её сети после того, как я исчезну?' — здравомыслящей частью сознания подумал Многоликий. Ему заранее было жаль бедолагу, который займёт его место. Очарованная часть от мысли о скором исчезновении, как водится, расстроилась и затосковала. Здравомыслящая тем временем аккуратно подтолкнула разговор к Эрике и небрежным тоном поинтересовалась:

— Как настроение её высочества? Она по-прежнему грустит?

Валькирия кивнула и пробасила:

— Грустит, а как же. Плакала даже, по-моему. Правда, теперь у неё хотя бы есть повод!

— Повод? — встрепенулся Феликс. Слово 'плакала' отозвалось уколом в подреберье. — И какой же?

— Герцог-то Пертинад... помните, Рикард, я про него рассказывала? Он ведь уехал, в тот же день, как принц Аксель сделал предложение её высочеству.

— Ну да. Понял, что ловить ему больше нечего...

— А вчера, представьте себе, вернулся!

Многоликий похолодел. С осторожностью положил на тарелку вилку и нож, чтобы Валькирия не увидела, как затрепетали руки, и переспросил:

— Вернулся?

— Угу.

— Зачем?

— Откуда мне знать? — хмыкнула горничная. — Приехал, и сестрицу свою притащил, королеву Водру. Или это она его притащила, поди разбери.

'Зачем?!' — повторил про себя Феликс.

И сам себе ответил: сорвать помолвку!

Жирный ублюдок и не думал отказываться от Принцессы. Он просто взял паузу. И теперь его сестра прибыла к Королю, чтобы назвать свою цену. Вряд ли Водра предложит за красавицу-невесту больше, чем Джердон. Но если при этом скомпрометировать девушку в глазах будущего свёкра, у Пертинада появится шанс! Многоликий вспомнил записку Эрики, 'в прошлый раз' непостижимым образом угодившую в руки к Императору. А вдруг это случилось стараниями герцога?! Вдруг у него в Замке есть сообщник? Кто знает, что за грязные планы они вынашивают?..

Решение явилось мгновенно. Ждать путешествия в Икониум нельзя — межгорский-то боров ждать не будет, его в чемодане точно никто не спрячет! Нужно немедленно попасть за крепостную стену.

'Завтра же!' — выдохнув, заключил Феликс.

И принялся импровизировать, но совсем не так, как собирался пару минут назад.

Выслушав остатки дворцовых сплетен, Многоликий заговорил о себе. С задушевным видом поведал Валькирии о давней ссоре, якобы приключившейся между ним и его отцом, имперским вельможей, чьё имя он назвать постеснялся. В голове мелькнуло виноватое: 'Матушка в гробу перевернётся от таких историй!' Заметил, что с тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы причина ссоры им обоим — и ему, и отцу — стала казаться незначительной.

— Знаете, Валькирия, я теперь и сам толком не понимаю, из-за чего тогда ему надерзил. Надеюсь, он простит меня. Я скучаю по нему и очень хочу его увидеть. Но если бы не вы, я никогда бы не решился на встречу!

— Чтить родителей — это наш долг, дорогой Рикард, — изрекла она с самодовольной улыбкой.

— Бесспорно. Вы не только сама красота, но и сама мудрость, сударыня. Но есть одна вещь, которая мешает нашему примирению — и, кроме того, она же не позволяет мне думать о вас как о женщине, с которой я могу связать свою жизнь.

Горничная раскраснелась, фарфоровые голубые глазки стали ярче.

— Какая?

— Мой статус государственного преступника, какая же ещё! Вы добры в той же мере, в какой мудры и красивы, и позволили мне не вспоминать о нём все эти дни. Однако он никуда не делся, и жандармы о нём не забыли. Я невиновен в том, за что его получил — ни в каких заговорах против Короны я не участвовал...

— Но Король, наверное...

— Королю это отлично известно. Вы правильно тогда сказали: он очень зол на меня за то, что я взял на себя функции его правосудия. Но, кажется, я знаю, как смягчить его величество.

— В самом деле, Рикард? — Валькирия воодушевлённо подалась вперёд.

— В самом деле, сударыня! Мне известно о настоящем, а не вымышленном заговоре, — понизив голос, сообщил Феликс. — И у меня есть несколько писем, написанных друг другу заговорщиками. Если Король прочтёт эти письма...

— Конечно, он должен их прочесть! — воскликнула она. И ожидаемо предложила: — Я готова отнести их в Замок и...

— Нет-нет! Я не могу поручить эту миссию даже вам, при всём моём бесконечном к вам уважении. Среди заговорщиков есть кое-кто из королевских приближённых. Кроме того, господин Придворный Маг...

— Неужели он тоже?..

— Насколько я знаю, пока нет. Но они намеревались сделать своим сообщником и его. Сударыня, я не вправе рисковать. Я должен передать эти письма Королю лично в руки.