Ловушка для ходящей

— Экстрима захотелось? — интересуется он, однако, отставляя свою порцию чая и поднимаясь с любимого кресла, чтобы отправиться прямиком в библиотеку. Он прекрасно понимает, что спрашивать ради праздного любопытства — это не то, что я могу делать. Если есть проблема — значит, я действительно ищу ее решение.

— Не совсем, — задумчиво отвечаю. — Нужно повидаться с Проводником на той стороне.

— Что тебе понадобилось от Теодора Кейна? — впервые звучит фамилия Тео, и я невольно вздрагиваю, потому что Учитель уже вернулся, держа в руках увесистую книженцию в темно-коричневом кожаном переплете. В голову сразу приходит осознание того, что передо мной немалой древности раритет, и руки в предвкушении начинают дрожать от любопытства.

— Он может помочь мне в одном деле, — уклончиво отвечаю ему.

— Каком именно? — не унимается Агазон, но я вместо ответа задаю еще один интересующий меня вопрос:

— А что вам известно о так называемой лилии Смерти?

Учитель на мгновение уходит в себя, потом со стуком кладет фолиант на стеклянную крышку столика, за которым мы расположились, садится и произносит:

— Это старая легенда о том, Рен, как распустившийся цветок не должен увянуть раньше времени. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что Осирис и Тео именно так меня называют.

— Вот как, — мужчина подносит палец к губам, будто решает в уме непосильную задачу, и добавляет:

— Вот почему Осирис привел тебя именно ко мне... В таком случае ты можешь иметь дело с вещами, имевшими место быть в момент самого Сотворения...но я не могу открывать этой тайны, Рен, — опять ударяюсь о глухую стену молчания! Меня откровенно начинает потряхивать. — Наш Творец проповедует свободу выбора. А выбор тебе сможет предоставить лишь тот, кто запустил цепь событий. Но он проявит себя еще нескоро. Готовься решать трудные в этическом плане задачи, — напутствует меня Учитель, и я согласно киваю. — Я так понимаю, Теодор любезно согласился доставать части твоей души, оставленной на той стороне?

— Это была целиком и полностью его инициатива, — вношу ясность в течение событий.

— Понятно... — на миг задумывается архимаг. — Значит, Тео условно можно считать фигурой Творца...

— Вы о чем? — непонимающе смотрю на него.

— Да так, да так, моя милая, это мои стариковские бредни, — Агазон проводит рукой по практически гладкой коже головы, возвращая мое внимание к книге заклинаний:

— Это старинный экземпляр наиболее распространенных в древности некромантских ритуалов, Рен. Надеюсь, ты понимаешь, что если у тебя обнаружат украденную из библиотеки вещь, то по головке не погладят, — и я чувствую себя самым потрясенным человеком в мире, поскольку понимаю, что белый маг попросту промышляет мелким воровством печатных изданий. — Поэтому быстренько просматривай все, что необходимо, и возвращай книгу мне. А я пока, — он любовно смотрит на пирожные, — вспомню, что такое молодость без страха и упрека.

Понимающе хмыкнув, открываю книгу и стараюсь как можно быстрее переписать ритуал переноса астрального тела. Похоже, после Совета Магов придется еще и лавку некромантов посетить... Дома явно не хватает черных свечей и смеси гипнотических порошков, необходимых для погружения тела во временный транс. Ладно, главное, что кинжал для рассечения ладоней всегда при мне и его серебряное лезвие никогда не подведет...

А это что такое? Отдельный раздел для Ходящих? В книге по некромантии?.. Очень интересно! Удостоверившись, что Наставник поглощен встречей с любимыми с детства сладостями, быстро пролистываю внезапно попавшийся на глаза раздел по специализации и натыкаюсь на любопытнейший способ возвращения с той стороны сразу двух душ...и в голове раздается щелчок, после которого ручка, ведомая пальцами, старательно начинает конспектировать обнаруженный материал. Теперь я точно уверена в том, что верну Тео!

Распрощавшись с Учителем, гляжу на часы и понимаю, что вот-вот должна начаться аудиенция у главы Совета Магов Кельвина Джонса. Быстрым шагом пролетаю два квартала, оказываясь перед старинным особняком, больше напоминающим пристанище какого-нибудь старинного дворянского рода. Хотя, о чем это я, какие дворяне в наш век магтехнического прогресса... В любом случае, крупная каменная кладка темно-серого цвета с кое-где произрастающим словно из самых стен плющом напоминает сюжет исторического романа, в центре действия которого я и оказываюсь.

У двери в Совет стоит швейцар небольшого роста. Поинтересовавшись целью моего визита, он сверяется с данными, получаемыми ментально напрямую от своего непосредственного работодателя, а потом с вежливой улыбкой пропуская меня, извинившись за причиненные неудобства и желая приятного времяпровождения. Улыбаюсь в ответ, в душе поражаясь уровню сервиса, и иду дальше. Указатели направляют меня на второй этаж, где должен располагаться кабинет Кельвина Джонса. Интересно, какой он маг? Что за стихия ему подчиняется?

— Человеческое сознание и все, что связано с воздействием на него, — от разглядывания стен с запечатленными на них мифами о сотворении меня отвлекает чуть хрипловатый мужской голос, раздающийся откуда-то сзади.

Черт, неужели повернула не туда, и сейчас меня нагло сканируют?

— Нет, что вы, просто читаю некоторые ваши мысли, — одновременно с вылетевшей фразой оборачиваюсь и вижу симпатичного брюнета, с улыбкой разглядывающего меня. Если бы не темные, почти черные волосы и приличная бородка на лице, подумала бы, наверное, что передо мной ангел, настолько добродушный вид был у моего собеседника. — Меня зовут Кельвин Джонс. Я менталист. Прошу вас, Рен, проходите.

Он жестом показывает на дверь, находящуюся напротив той, что сейчас рядом, и я благоразумно киваю и жду, когда оную откроют. Внутри все выглядит до банального просто, даже у Боно в кабинете отдана дань традициям. Да и сам этот менталист ну очень странно смотрится на фоне деловой обстановки в домашнем мягком свитере. Кто-то связал? Купил втридорога или доставили как подарок? В любом случае, все, кто не носит в Совете положенную мантию с цветом своей стихии, выглядят, по меньшей мере, странно...

В ответ на стихийно возникающие в моей голове мысли маг только улыбается, но не спешит комментировать. Я запоздало понимаю, насколько нетактично в присутствии врачевателя умов позволять себе подобное поведение, хотя с другой стороны — моя голова, что хочу, то и думаю.

— Вы совершенно правы, Рен, — кивает мужчина. — Наш Творец в свое время оставил зароки быть честным по отношению к самому себе и никогда не отказываться от свободы в угоду чужим желаниям. Свобода мысли входит в это понятие. Не ваша беда, что в этой комнате не существует блоков, которые не смог бы преодолеть мой разум. Поэтому не стесняйтесь — я видывал в жизни мысли и пострашнее.

Невольно краснею и стараюсь вернуться на рабочий лад: несмотря на то, что маг будит в душе исключительно светлые порывы, не стоит отвлекаться на посторонние мысли.

— Мистер Джонс, — осторожно начинаю я, — понимаю, что просьба Боно свалилась на вас, словно снег на голову, и, тем не менее, ничего не могу с собой поделать, поскольку для меня этот вопрос очень важен, — запихиваю мысли о Тео в самую глубину сознания: не хочу, чтобы Кельвин сейчас их прочитал, он должен услышать это из моих уст.

— Не беспокойтесь, Рен, ваше заслуженное звание ходящей перекрыло бы любые ваши капризы, даже не обратись ко мне Бонифаций, — вскользь упомянутое полное имя начальника, словно рефлекс, сразу же заставляет собраться и по-новому взглянуть на собеседника. — Да и не так сильно занят Совет Магов, чтобы не иметь возможности поговорить с жителями города. Так что не стесняйтесь, рассказывайте, что случилось, потому что из того, что произнес ваш шеф, мне мало что сделалось понятным.

— Да, конечно, — осторожно киваю и начинаю свой рассказ. — Как вы уже знаете, основная моя профессия — ходящая, хотя немного есть и от некроманта, но меня обучал белый маг, поэтому я не особо афиширую эти знания, — менталист кивает, подбадривая на продолжение. — И в последнее время наблюдается одна нехорошая тенденция, — замолкаю, потому что пять лет нельзя считать последним временем, однако возвращенные нефилимы стирают границы пространства.

— Что именно вас настораживает? — интересуется Джонс.

— Понимаете, уровень моего дара позволяет возвращать не только обычных людей, — поясняю я. — И за пять лет своей работы я успела вернуть с того света пятерых нефилимов, — заметив искорку неподдельного интереса в глазах мага напротив, продолжаю уже гораздо бодрее. — А поскольку я еще и знакома со стражами Грани, то нахожусь в курсе всех событий, что происходят с обеих сторон. Стражи утверждают, что на той стороне изнанки сейчас находится еще один полуангел, на которого еще не поступало запроса о возвращении, что само собой невозможно, поскольку полуангелы не могут уходить за Грань насильственной смертью.

— Вы правы, Рен, — кивает маг. — Они вообще по определению должны прожить долгую и счастливую жизнь, наполняя своим светом все вокруг и внося в помыслы людей только хорошие побуждения.

— Но, тем не менее, за последний месяц за Гранью оказались два нефилима, причем не среднестатистических, а потомки архангелов, — мне удается удивить мага, и это отзывается в душе каким-то радостным предвкушением. Может быть, удастся набрать нужное число очков в защиту Тео.

— Странно, — между тем говорит Кельвин. — Очень странно. У вас после этих возвращений не все гладко, я вижу...

— Да, мистер Джонс, — киваю облегченно я. — Если вы меня просканируете, то увидите состояние моей ауры и разорванную на части душу внутри. С каждым таким возвращением частицу ее я оставляла на той стороне, причем после возвращения архангелов — весьма немалую частицу.

— Но сейчас-то у вас относительно все в порядке, — взгляд специалиста смотрит на меня и одновременно вникуда, и я понимаю, что как раз сейчас моя аура подвергается глубокому сканированию.

— Понимаете, — вплотную подойдя к щекотливой стороне вопроса, несколько мгновений раздумываю, под каким соусом приподнести главе Совета новость. — На той стороне мне помог Проводник...

— Теодор Кейн? — вскидывает брови маг.

— Именно, — киваю я. — Его астральная проекция, как выяснилось, все это время собирала оставленные за Гранью части моей души. А после того, как я провалилась туда сама в виде астрального тела, — шок отражается в темных, как ночь, глазах мага, когда я это произношу, — мистер Кейн, — а не будем уточнять, в каких именно мы отношениях с Тео, не будем! — вернул мне все, что я утратила за эти годы. И я бы хотела попросить вас, если это возможно, вернуть мистеру Кейну жизнь, поскольку некромант уровня Проводника на этой стороне принесет гораздо больше пользы...

Менталист задумчиво разглядывает меня некоторое время. Затем произносит:

— Рен, а вы знаете, по какой причине Теодор оказался на той стороне?

— Только слухи, мистер Джонс, — не хочу я ему рассказывать небылицу о том, что Тео пытался поднять с того света Творца, не верю я в это.

— Быть может, мне стоит просветить вас в некоторых вопросах, касающихся бытия нашего мира. Знаете, — он откидывается на спинку своего удобного кресла и смотрит в потолок, — наша реальность создавалась Творцом как некоторая совершенная модель. Вы же в курсе, что миров бесконечное множество, не так ли? — внезапно вернувшись ко мне, спрашивает маг, и я благоразумно киваю, хотя никогда об этом не задумывалась — как-то времени не было в перерывах между возвращениями. — Так вот, созданный мир был поистине великолепен, и Творец решил посмотреть, как он станет изменяться в условиях самостоятельного развития, то есть, без влияния извне. И, получив законченную модель, он решил усложнить ее сводом нерушимых правил, или аксиом, по-другому. Одной из них стала свобода воли. То есть возможность думать и поступать в соответствии с тем, что на данный момент человеку кажется идущим в ногу с его мыслями и чувствами. Понимаете, о чем я говорю? — согласно киваю. — Прекрасно...свобода воли также предполагала и то, что в случае попытки разрушить мир нельзя будет препятствовать этому...не понимаете? — улыбается маг, глядя на мои постепенно округляющиеся глаза.

— Не совсем, — честно признаюсь я.

— Ну, смотрите, — он на секунду задумывается и приводит пример попроще:

— Двое детей слаженно играют мяч, и тут приходит третий, желающий этот мяч отобрать. Как вы оцените данную ситуацию?

— Я бы стала защищать свою территорию, — не раздумывая, отвечаю ему.

— Вполне разумный подход, — кивает маг, — это ваше желание и ваше волеизъявление. Но вы не учитываете того факта, что новый игрок может быть более продвинутым в мастерстве, и сманить одного из детей к себе в команду ему не составит труда. То есть, произойдет волеизъявление второго ребенка, который захочет забрать мяч из игры и отдать его новому участнику. Теперь понимаете?

— В смысле, несмотря ни на что, игра все равно может разрушиться? — развожу руками, имитируя взрыв местного масштаба.

— Именно! — соглашается Джонс. — Но ведь есть еще и другой вариант, Рен. При котором ребенок не поддастся уговорам, сохранив и старого друга, и хрупкое равновесие, при котором они вместе смогут научиться играть в мяч без посторонней помощи.

— Как это применимо к истории с Творцом? — все еще не прослеживая логических связок, интересуюсь я, и Кельвин улыбается:

— Творец хотел посмотреть, сколько ситуаций окончатся победой достойных детей, которые ни за что не пожертвуют друзьями и не пойдут на уговоры. Но сделать этот выбор важно самим, без посторонней помощи, понимаете? Свобода выбора.

— Кажется, понимаю...так какую роль во всем этом сыграл Тео? — черт, черт, черт! Пока этот умелец заговорил меня сказочками о детях и мячике, я расслабилась и позволила себе вольность, назвав своего Проводника по имени...но, кажется, Джонс этого или не заметил, или предпочел сделать вид, что не заметил.

— Рен, несмотря на то, что наша реальность, по сути, изначально была создана как идеальная система, учесть все было, как вы понимаете, невозможно. Все-таки Творец не был Богом в общепринятом смысле этого слова, он просто маг с очень высоким уровнем дара, которого хватило на то, чтобы создать измерение живых, изнанку с ее душами и стражами, а еще поставить между ними в качестве заслонки эфир, сквозь который вы так благополучно шагаете, — маг сменил расслабленную позу на сосредоточенную, приблизившись к столу и упершись локтями в его крышку. — Посему, естественно, время от времени находятся индивидуумы, желающие проверить теорию гармоничного существования нашего мира, это тоже естественно и от этого никуда не деться. Попыток за тысячу лет было несколько, и триста лет назад произошла еще одна. Так вот, возвращаясь к истории с нашими мальчиками, — маг прикрыл глаза, будто вспоминая, — Тео оказался тем, который пренебрег свободой воли пожелавшего уйти с новым игроком мальчишки и решил силой восстановить прежнюю игру. То есть отверг главный завет Творца, попытавшись навязать свои желания другому. Однако наказал его не Творец, а тот, кто заведомо пришел для того, чтобы рассорить друзей. И тут получилась ситуация с двойным дном: с одной стороны, нарушение заветов творца некромантом, с другой — то же самое нарушение другим магом, но в отношении, опять же, нарушителя. И то, что в итоге Теодор оказался по ту сторону Грани, решили оставить как есть, надеясь на постепенный процесс перевоспитания и взросления его подсознания.