Джон Найтингейл. Истории о потустороннем. Общий файл

— Простите, — поспешил я извиниться, — Я не приметил Вас сначала.

— Ничего страшного, — женщина улыбнулась, мягко и открыто, отчего ее скучное лицо словно озарилось светом, — Я сиделка леди Офелии...

— Мисс Эванс! — донеслось из-под вороха пуховых одеял, — Вас никто не спрашивал, где Ваша скромность?

Мисс Эванс опустила глаза и одними губами прошептала извинения. Я понял, что старая леди держит всю прислугу в страхе, что объясняло странное поведение Люси. Для себя я решил познакомиться с сиделкой позже, когда поблизости не будет ее ворчливой хозяйки.

Обед прошел по высшему разряду, в приятной, даже в какой-то степени дружеской атмосфере. Лорд Уильям показался мне порядочным и сердечным человеком, несмотря на высоту своего положения. Это был молодой мужчина едва за тридцать, рослый и крепкий, однако не лишенный определенного изящества, красив как греческий бог со своими тщательно уложенными волнами каштановых волос, резкими, но выразительными чертами лица и пронзительно-голубыми глазами. Он обладал безукоризненными манерами, отменным чувством юмора и заразительным смехом легко сглаживал любую возникающую напряженность за столом. По крайней мере, таким он предстал для меня при первом знакомстве. Его супруга, милейшая леди Эрин Честерсон, миниатюрная рыжеволосая девушка с чуть прищуренными зеленовато-карими глазами, всегда говорила к месту и по существу, что отличало ее от множества встреченных мною светских дам с их пустыми разговорами о погоде, что, на мой взгляд, могло быть обусловлено ее желанием выглядеть достойной своего мужа. Кроме того, леди Эрин обладала до того обворожительным тембром голоса, что любое произнесенное ею суждение воспринималось мной восторженно.

Итак, я обговорил с четой Честерсонов детали моего пребывания в поместье, составил для себя расписание, по которому буду навещать леди Офелию, разложил в своей комнате необходимые вещи. Остаток дня я мечтал посвятить долгожданному отдыху.

На ужин я спустился раньше всех. Признаюсь, мне было бы гораздо проще, если бы мне накрыли на кухне, вместе с обслугой, и все же не без гордости я облачился в парадный костюм, приличествующий для ужина в кругу титулованных особ.

— Прощу нас простить, доктор Найтингейл, — сразу же произнесла леди Эрин, едва войдя в Зеленую столовую, — Мой муж по четвергам всегда проводит вечер в клубе, где имеет почетное членство. Мы будем ужинать без него.

Вид леди Честерсон явственно говорил об искренности ее чувств. Я заверил хозяйку, что не имею ничего против, и в мыслях решил называть сие прелестное создание просто Эрин, благо при свете множества свечей в массивных подсвечниках молодая женщина казалась мне юной и невесомой, словно фея или эльф.

— Как Вы устроились? Надеюсь, леди Офелия не отпугнула Вас своим напором? — с ироничной улыбкой спросила леди Эрин, — Мы с мужем серьезно опасаемся за ее здоровье, но упрямая старушка предвзято относится к посторонним.

— А что насчет мисс Эванс? — рискнул я спросить. Грустная серая женщина с сияющей улыбкой не выходила у меня из головы, — Она давно служит у вас?

— Вот уже как три месяца, если мне не изменяет память. Мисс Эванс отлично справляется со своими обязанностями, и скажу Вам, доктор, что я не знаю более чуткого и терпеливого человека, чем Корделия Эванс.

Перед сном я решил прогуляться по парку. В закатном сиянии цвета кленового сиропа уродливые голые деревья казались диковинными скульптурами из красного камня. Я бродил по запутанным тропинкам, то тут, то там натыкаясь на одинокие лавочки и беседки, разбросанные в беспорядке без какой-либо системы. Однако стоит сказать, что мне понравилось это ощущение заброшенности и дикости. Когда очертания дома терялись в тенях за стеной деревьев, легко можно было представить себя в лесу, наедине с природой и одиночеством. Тени все более удлинялись, диск солнца уже давно скрылся за горизонтом, и сумерки стремительно опустились на парк. Я как раз направлялся обратно, к дому, как услышал тихий плач. Звук то затихал, то вновь усиливался, что я не сдержал любопытства и свернул с тропинки в сторону, где мне показались очертания маленькой беседки.

— Эй, кто здесь? — позвал я, — С Вами все в порядке?

Я вошел в беседку, но никого там не застал, хотя поклясться готов, только что здесь кто-то был, на полу я заметил грязь. Будь она в беседке давно, она бы непременно засохла. Перебирая в уме всех известных мне женщин в поместье, я добрел до дома, поднялся в свою комнату и очень скоро заснул.

Не сказать, что мне снилось что-то особенно, из ряда вон выходящее, однако проснулся я совершенно разбитым, будто и не ложился вовсе. Леди Офелия не преминула добавить мне головной боли. Едва я, в назначенный час, вошел в ее комнату, естественно, предварительно постучавшись, она подняла дикий ор, и только усилия незаменимой и незаметной мисс Эванс помогли слегка утихомирить старушку.

— Мадам, мадам, Вам нельзя так волноваться! — чуткие белые руки сиделки порхали над одеялом, больше успокаивая вздорную госпожу, чем поправляя складки ткани, — Вот так, все хорошо.

Я почувствовал себя лишним, что было чертовски глупо, ведь я пришел выполнять порученную мне работу. Мисс Эванс поманила меня в сторону и, приблизив свое лицо к моему, тихо сказала:

— Она приняла Вас за своего погибшего мужа. Проявите чуткость, у бедняжки непростой характер.

Я поразился тому, с какой теплотой и пониманием относится она к своей хозяйке, которая, я своими глазами видел, обращалась с ней более чем грубо. И, напустив на себя добродушный и вежливый вид, я приступил к работе.

Сведения, полученные от моего предшественника, полностью подтвердились — леди Офелия страдала от тяжелейшего сердечного недуга, что было, впрочем, вполне объяснимо ее возрастом. Но кроме этих очевидных симптомов я обратил внимание и на некие иные странности. Когда старушка задремала, я поинтересовался у сиделки, как часто ее госпоже мерещится покойник.

— Уже с месяц, может больше, — мисс Эванс грустно вздохнула, — Он упал с лестницы и насмерть разбился около пятнадцати лет назад. Жуткая трагедия, доктор. Сэр Уильям тогда был еще совсем юным, а леди Офелия, как говорят, держалась с достоинством, но с возрастом пережитое горе дало о себе знать. Она хорошая женщина, просто одинокая...

Мы дружно вздрогнули, когда где-то рядом зазвенело, разбиваясь, стекло. Я подскочил к двери и увидел в коридоре горничную Люси. У ее ног валялся поднос и гора осколков.

— Простите! — воскликнула девушка и залилась краской, — Я несла госпоже завтрак и... О Пресвятая Дева! Что я натворила!

Я нагнулся, чтобы помочь бедняжке, и тут звон повторился. Из спальни выскочила перепуганная мисс Эванс. По ее щекам стекала кровь. Люси взвизгнула и, позабыв о подносе, бросилась бежать.

— Господи, что с Вами случилось?! — я осторожно исследовал порезы на коже женщины, — Когда вы успели порезаться?

Из-за плача ей трудно было говорить, но я понял, что стекло в окне, возле которого она стояла, внезапно лопнуло прямо в тот момент, когда сиделка повернулась к нему, чтобы опустить шторы.

И в довершение безумного утра пробудилась леди Офелия и при виде разбросанных по ковру осколков громко закричала, поминая покойного мужа. Похоже, мое пребывание в поместье Лайнс-Холл обещало быть не таким уж заурядным. И подобно сыщику-любителю из произведений современных писателей решил докопаться до истинных причин происходящих здесь странных явлений.

Однако даже вымышленному гению дедукции всегда был нужен помощник. Я столкнулся с этим фактом тогда, когда после завтрака зашел на кухню, побеседовать с прислугой. Опыт подсказывал мне, что там я могу узнать много интересного. Кухарка, дородная краснощекая женщина с руками кузнеца и глазами ягненка, при упоминании леди Офелии быстро перекрестилась:

— Госпоже ничем не угодишь. То недосолено, то пересолено. Столько хороших продуктов каждый день переводится, сказать страшно.

— Да-да, — подтвердил парнишка-поваренок, — Страшное дело, — но тут же был выпровожен вон, чтобы не мешался. Очень скоро вокруг меня собрались все служащие, от горничной до садовника, непонятно чем занимающегося, судя по состоянию парка. И все они в один голос жаловались мне на леди Офелию.

— А происходило ли что-нибудь странное, — рискнул я спросить, — Необычное.

— Я видела, как в комнате госпожи, леди Офелии, вещи поднимались в воздух, — призналась незнакомая мне служанка, — Клянусь, я правда видела!

— Это что за собрание? У вас мало работы?

С появлением в дверях рассерженного дворецкого поток откровений иссяк. Но мне и без того хватило пищи для размышлений. И все же к вечеру я остановился на убеждении, что странные явления, что я пытался расследовать, лишь стечение обстоятельств, абсолютная случайность, не имеющая сверхъестественной подоплеки. В саду вечером плакала служанка, страдающая от неразделённой любви, а стекло могла выбить перепуганная птица, а мисс Эванс просто ее не заметила. На этом мой рассказ бы и закончился, если бы не некое происшествие за ужином, вновь пробудившее мои сомнения.

Первый вечер, проведенный мною за одним столом с семьей Честерсонов, мало отличался от первого обеда, разве что меню. Лорд Уильям был бодр и дружелюбен, а его супруга мила и вежлива. Прислуживала Люси, и я улыбнулся ей украдкой и получил взамен робкую улыбку. В какой-то момент я спросил, почему покои леди Офелии расположены так далеко от основной жилой части дома.

— Как врач, я бы посоветовал Вам чаще беседовать с матушкой, — обратился к хозяину, — Похоже, она страдает от одиночества и депрессии.

Сказал и сразу же заметил, как изменилось лицо сэра Уильяма. Почувствовав верный след, я продолжил:

— Я слышал о трагедии, случившейся с Вашим отцом. Мне очень жаль, но леди Офелия всерьез считает, что видит его призрак. Верно, они очень любили друг друга.

— Нет! — сэр Уильям сжал салфетку так, что побелели пальцы, — Нет!

Глаза Эрин на миг расширились как от испуга, и внезапный сквозняк задул все свечи в столовой. Я услышал в темноте, как вскочила со стола, шурша платьем, леди Честерсон и как выбежала вон Люси. Спустя короткое время мистер Фойл зажег свечи, но мы скоро разошлись, так больше и не притронувшись к еде. Остаток вечера я провел в своей комнате, проводя простейшие анализы. Очень скоро усталость долгого дня сморила меня, и, не дождавшись результатов, я отправился в постель.

Ночь выдалась беспокойной. Мне постоянно мерещились подозрительные шорохи и скрипы. В какой-то момент я откинул одеяло, сел на постели и прислушался. Поначалу было абсолютно тихо. Потом до моего слуха донесся скрип лестницы, звук осторожных легких шагов. Неизвестный, будь то привидение или человек из плоти и крови, прошел мимо моей двери, крадучись, точно вор. Я накинул халат, зажег лампу и притаился. Когда шаги вновь приблизились, я выскочил в коридор.

— Люси?

Девушка прижала руки к груди и выглядела очень испуганной.

— О, не говорите никому, прошу Вас! Меня уволят!

— Что Вы делаете здесь по ночам и куда ходите?

Люси вся сжалась и зарыдала. Мне не оставалось ничего, кроме как отвести ее в свою комнату и дать стакан воды. Меж тем, химическая реакция завершилась, и я мог сделать неутешительные выводы.

— Люси, будьте откровенны со мной, пока дело не дошло до полиции, — обратился я к девушке с проникновенной речью, — Зачем Вы систематически отравляли леди Офелию?

Я бил наугад, но попал точно в цель. Люси перестала плакать и гордо вскинула голову:

— Старая ведьма этого заслужила.

Похоже, что решив примерить образ детектива, я не был до конца готов к такому повороту событий.

— Я ни в коем случае не берусь Вас судить, но не понимаю, как такая молодая и милая девушка, как Вы, решилась на убийство.

— Вы действительно не понимаете.

— Так расскажите.

— А потом Вы вызовите полицию?

— Зависит от того, что Вы мне скажете, — не стал обманывать я.

— Эта наивная мисс Эванс жалеет старуху, а та, между прочим, сама убила своего мужа, точно Вам говорю. Моя мать работала в этом проклятом доме и слышала жуткую ссору между покойником и леди Офелией. А потом он с лестницы упал. Понимаете, к чему я? Бедный сэр Уильям, — всхлипнула Люси, — Мама поскорее увела его, но мальчик видел смерть отца.

— Это действительно ужасно, но как это связано с Вами?

— Леди Офелия ничуть не скорбела о муже. И все бы ничего, но матушка проговорилась о своих подозрениях другой служанке, та оказалась болтливой, и скоро леди Офелия вызвала маму к себе и угрожала расправой.

— И что же Ваша матушка не уволилась?

— Она хотела, но в тот же день, как она сообщила об этом, случилось несчастье. Она упала с лестницы и сломала обе ноги. Старая ведьма не дала денег на врача. Кости срослись неправильно и с тех пор мама прикована к постели. Полиция даже слушать не стала. Разве это справедливо? Скажите мне, доктор, что я поступила неправильно?

Я ни чего не стал ей отвечать.

— Я не стану доносить на Вас, но посоветовал бы взять расчёт.

— Вы святой! Благодарю Вас! Но держитесь от этого дома подальше, это проклятое место, — Люси быстро подскочила ко мне, поцеловала в щеку и убежала. Так я предотвратил убийство. Но кое-что все равно оставалось мне непонятным, поэтому вместо того, чтобы продолжить свой сон, я сел за стол и начал писать письмо.

Рано утром я отправился в деревню и нанял парня, чтобы тот как можно быстрее доставил письмо по адресу. Я не был полностью уверен в правильности своего поступка, но без верного помощника мне, увы, не разобраться. Лайнс-Холл встретил меня громкими криками. Я заметил, что хозяева просыпаются рано и меня не удивило то, что я слышал их голоса. Скорее удивительно было то, что ссорились между собой лорд и леди Честерсон. Я замер в холле, прислушиваясь. На самом верху лестницы появилась леди Эрин. Ее лицо пылало гневом. Женщина сделала несколько излишне торопливых шагов по ступеням и внезапно оступилась и покатилась вниз. Мы с сэром Уильямом одновременно бросились на помощь, но леди Эрин отчаянно вцепилась в столбики перил и затормозила собственное падение. Все мы были в шоке.

— Не прикасайтесь! — резче, чем надо, бросил я хозяину, — У нее могут быть переломы.

Многослойная юбка мешала осмотру, однако я не решился обнажать ноги женщины при ее супруге. Леди Эрин тяжело дышала, но стоически терпела боль, только шипела ругательства сквозь зубы, что выбивалось из образа идеальной жены английского лорда.

— С ней все хорошо, можно перенести ее на диван.

Сэр Уильям выглядел таким несчастным и растерянным, что я отослал его в мою комнату за медикаментами, чтобы спокойно поговорить с его женой.

— Как Вы упали?

— Наступила на подол платья.

— Вы уверены?

— Естественно да! — Эрин был искренне возмущена.

— Простите, что вмешиваюсь, но часто ли Вы ссоритесь с мужем? Он... он груб с Вами?

— Нет. Вы задаете странные вопросы для врача, но нет. У меня вспыльчивый характер, а его мать воспитал на редкость слабохарактерным.