Ученица Палача. Мастер(+бонусы)

Нечто зашевелилось справа и чмокнуло её в шею, обдав новой порцией перегара.

— Дарк? — на полу заурчала собака. Значит, это не он дышит перегаром.

Они вчера с Маркусом пили... вернее, она целенаправленно напивалась, последнее, что она помнит... она ему СЕКС предложила!!!

Манон медленно-медленно повернула голову направо.

— Маркус, — выдохнула она,— ё-моё...

В этот момент её чмокнули в шею слева. Манон ещё медленнее повернула голову налево.

— Илиан? — пропищала Манон, и сама не поверила, что этот писк издала она. Манон почувствовала, как её бросило в холодный пот... ОНА С ДВУМЯ МУЖИКАМИ!!!! Мамочки! Докатилась!! И ничего не помнит же... как хоть было?.. а ей понравилось?.. а им?.. Заткнись, идиотка! Марина тихо ржёт и подсказывает: пить надо меньше, надо меньше пить... Что ты ржёшь... ты тоже с двумя мужиками и ничего не помнишь... в голове ржать перестали...

Манон вновь попыталась встать, но эти двое недовольно заурчали, обдав перегаром и притиснулись ещё плотнее. Манон приподняла голову, желая обследовать размеры катастрофы.

Они оплели её и руками и ногами, словно пальму обезьяны.

В следующий миг до неё дошло, что все одеты, и она в том числе... есть надежда, что секса не было... жаль... Изыди, идиотка, жаль ей, это ты там такая раскрепощённая, а я средневековая... а правда, интересно, как это... с двумя парнями...

Мысли скакали чехардой.

Так, если секса не было, почему тогда соски болят, словно их изгрызли мыши?...

— Манон, — выдохнули в левое ухо и припечатали перегарным поцелуем.

— Манон, — вторили справа, и перегаром дохнуло в шею.

И руки так ритмичненько и живенько заходили по её телу, оглаживая и лаская... и Манон поняла, что вот сейчас она как раз и узнает, каково это — быть с двумя... Похмельными, озабоченными муда... мужиками. Не-е-е-е. Ну их к демону, эти эксперименты с количеством партнёров. Манон набрала в лёгкие воздух и заорала:

— ПОЖАР!!! — Ээ, а почему пожар? — спросила Манон у Марины; ну, типа, это самое действенное слово при желании привлечь внимание равнодушных окружающих. Так рекомендуют кричать при нападении... на тебя же напали? Вот и ори — Пожар!

На мужиков, правда, подействовало, зашевелились активнее, но не в том направлении, не с кровати... а на Манон.

— Блять! Уроды! Урою! — завопила Манон, правым локтем заехала Маркусу под рёбра, он взвыл и освободил её правую руку. Манон освобождённой рукой тут же звезданула Илиану в глаз, он тоже ослабил хватку. Манон ужом выскользнула из ослабевших объятий. Вскочила на ноги, посмотрела на разбуженных, но ещё не проснувшихся окончательно мужчин у своих ног.

— Мальчики, вы пока побудьте тут, — попросила моргающих спросонья Илиана и Маркуса, — я щас вернусь.

Спрыгнула с кровати и выскочила из комнаты.

Манон, проскальзывая на поворотах, вбежала на чердак, проскочила его, распахнула потайную дверь, едва не сорвав её с петель. Выскочила в тренировочный зал. Здесь она провела две последние недели, навёрстывая годы бездействия. Алчный взгляд заметался по стойкам с оружием.

Арбалеты, кинжалы, метательные ножи, плети... плети... две новенькие, не отбитые плети... о-о-о-о, да-а-а. Манон подскочила к стене с плетьми. Боевые она не стала трогать. Перешла к разряду тренировочных. На одном из крюков висели её парные двухметровые новенькие красавицы, рядом на таком же подвесе висели погибшие в истерике старые подружки — то, что от них осталось. Выбросить рука не поднялась. Манон любовно провела по лохмотьям.

— Спасибо, — сказала она старым. И сняла с крюка новую пару.

Покрутила, проверила идеальный баланс.

— Я иду, мальчики, я иду, — плотоядно усмехнулась Манон и вышла с чердака тренировочного на чердак с гримёркой и костюмами.

Когда она проходила мимо стоек с одеждой, взгляд зацепился за один наряд... она использовала его для одного задания... и ей пришла одна очень-очень плохая мысль... для мальчиков. Она повернулась к стойке с одеждой.

Илиан Аландер и Маркус Солер.

— Илиан, не сочти меня паникёром, но пора делать ноги, — выдавил из себя Маркус, когда голова, после воплей Манон, стала болеть поменьше. — Она не просто так убежала и попросила подождать, она не одна придёт, она с оружием возмездия придёт...

— Думаешь?

— Уверен.

— Лишь бы не дагу взяла, — передёрнул плечами от воспоминаний Илиан.

Полежали ещё, не в силах встать.

— Илиан, давай уже подниматься, — Маркус с трудом сел в кровати. Голова гудела. Пить хотелось страшно. Оглянулся, на прикроватном столике стоял кувшин и стакан. Возблагодарив Всевышнего, Маркус дрожащими руками дотянулся до кувшина и принялся жадно глотать воду.

— Мне оставь, — взмолился Илиан, словно страждущий в пустыне.

— Держи, — Маркус передал Илиану вожделенный кувшин, и тот торопливо начал глотать жидкость.

— Всё, идём, — Илиан поставил опустевший кувшин на пол.

Мужчины, поддерживая друг друга, поднялись, обнялись, как вчера ночью и, пошатываясь, пошли к дверям... не успели...

...В дверях стояла Манон...

Илиан и Маркус замерли, словно статуи, пожирая глазами представшее зрелище.

...Она была одета... нет, скорее, она была раздета.

Чёрный корсет с красной шнуровкой спереди, грудь, казалось, просто выпирала из него, чёрные чулки на подвязках. Маленькая пышная чёрная юбочка едва прикрывавшая ягодицы. И туфли красные на высоком каблуке рюмочкой. Глаза были накрашены черными тенями, а губы алой помадой.

В руках, словно две чёрные змеи, жили своей жизнью, извивались на полу плети. Едва уловимые движения рук, до предплечья затянутых в атласные чёрные перчатки, оживляли их.

Манон плотоядно облизнула губы, улыбнулась. Мужчины сглотнули и выдохнули, на пару минут забыли как дышать.

Даже в Домах Желания они не встречали такого наряда.

Она сделала шаг к ним, они от неё, она к ним, они от неё.

Манон Авье — Палач

— Куда же вы, сладкие мои? — пропела Манон бархатным голосом, парни сделали два шага назад.

— Кто-то хотел... комиссарского тела? — поинтересовалась Манон у мужчин и у Марины — что за тело такое? Командирское, — пояснила Марина, — не отвлекайся, не давай расслабляться, и эффект неожиданности по-полной используй, а то опомнятся, и пипец тебе в костюмчике таком придёт. У них не от страха так штанишки топорщатся.

— Ну, так кто тут тела моего хотел? — гневно воскликнула Манон, щёлкнув по полу плетьми, выбивая пыль из ковра... Милена совсем обленилась, надо напомнить... демон, не отвлекайся...

Мужчины указали друг на друга пальцем.

— Не поняла... Никто не хотел, получается? — ещё более гневно возвысила она голос.

Мужчины закивали, да, мол, никто не хотел.

— А почему соски болят? — спросила в недоумении Манон

Илиан и Маркус вновь показали пальцем друг на друга.

— Понятно, — Манон горько так вздохнула, — признаваться, значит, не хотим... так и запишем. Не желают облегчить совесть чистосердечным раскаянием.

Плети обвили ноги обоих, движение рук — и подошедшие вплотную к постели мужчины спиной повалились на неё. Тихо шелестели по полу, извиваясь, готовые к атаке гадюки.

Манон изучающе смотрела на мужчин.

Маркус. Высокий. Мускулистый. Прямой овал лица, высокие скулы. Чёрные, чуть вьющиеся волосы ниже плеч. Томные глаза отливали болотной зеленью. Некрупный нос, губы чётко очерчены. Тонкие усы и небольшая бородка. Хищный разлёт бровей. Чёрная пантера.

Илиан. Тоже высокий, но более поджарый. Острые скулы и подбородок. Каштановые волосы убраны в хвост, за ночь растрепались. Искристые серо-зелёные глаза, тонкий аристократический нос, нижняя губа чуть крупнее верхней. Ястреб.

Манон осознала, что практически впервые видит этих мужчин. Правильнее сказать, она впервые посмотрела ни них как на мужчин. А не как на брата Тиграна или старого друга и союзника. Осознала, что стоит перед этими Хищниками в ТАКОМ виде... а глаза у них уже и совершенно не похмельные, а совершенно ГОЛОДНЫЕ... мама... мамочка... МАРИНА!!!... (Не ори... говорила, не упускай инициативу. У-ху... понятно, срочно сбивай их с настроя... близко не подходи... и главное, не паникуй и не беги... кинутся сразу, и запомни... УБИВАТЬ НЕЛЬЗЯ.)

За пару минут бездействия Манон мужчины пришли в себя, приподнялись на локтях, слегка приосанились, заметив изучающий и оценивающий взгляд женщины. Переглянулись между собой... начальники — настоящий и бывший — Тайной Стражи. Поняли друг друга.

Одним слаженным движением поднялись с постели, словно всю жизнь работали в паре. Манон невольно сделала шаг назад.

— Ма-альчики-ии, — предупреждающе проговорила Манон. Будь это настоящие противники, уже лежали бы один с плетью на шее в удушающем приёме, а другой без глаза... но убивать нельзя, калечить тоже... сильно.

— Мано-о-он, — в тон ей ответили два обволакивающе чарующие голоса. И шаг к ней, а в глазах охотничий азарт и голод.

— Ма-альчики-и? — вопросительное, шаг назад.

— Мано-о-он, — обещающее, шаг вперёд.

— Стоять на месте! — предупредила Манон, запуская плети в движение возле себя отгораживаясь от мужчин. — На месте стоять!

— Стоим. Стоим. — два шага вперёд. Переглянулись, переморгнулись и бросились, одновременно блокируя руки, Илиан — левую, Маркус — правую. И вжали Манон в стену рядом с открытой дверью. Прижались к ней плотно, уткнувшись лицами в шею.

Лёгкими поцелуями поднялись до ушек и зашептали одновременно, и не понять, чей голос что нашёптывает.

— Манон, прости, мы вчера перепили, решили узнать, кого ты любишь. Мы ничего не делали, только руки целовали...

— А соски зачем погрызли? — задала вопрос Манон, лихорадочно соображая, как избавиться от этих двух озабоченных, а что они крайне озабочены, она знала достоверно. "Доказательства" упирались с обеих сторон в бёдра, и плотно так упирались.

— Это Илиан первый начал, — сдал бывшего начальника Маркус, взглянув преданно в глаза Манон.

— Он тоже грыз, а потом он тебя в губы целовал, — наябедничал в ответ Илиан, заглядывая в глаза Манон.

В горле пересохло... всё-таки давно секса не было. Манон облизала сухие губы... зря она это сделала. Два хищника напряглись и вжались сильнее, не сводя глаз с её губ.

— И узнали, кого я люблю? — хрипловато получилось, горло-то пересохло.

— Дарка, — выдохнула оба. — Но он вне конкуренции, ты его давно знаешь, и он пёс. Он не считается.

— Мальчики, а может, вы меня отпустите? — предложила Манон.

— Конечно, отпустим, — пообещали начальники, бывший и нынешний. — Обязательно отпустим, —

только не пошевелилиться ни чуточки, а "доказательства" в бёдра упираться стали ещё сильнее.

— Ну, так отпускайте.

— Отпустим... Вот поцелуем — и отпустим.

— Эй! — возмутилась Манон, прикрывая глаза... Марииш... Маришаа... нас тут целовать собрались два амбала-переростка... МАРИНА!!. не ори... расслабься и получай удовольствие... я же получаю... такие клёвые оба, даже не знаю, который больше нравится... Нимфоманка. Припечатала память Манон и расслабилась... вспомнила, что есть у неё неоспоримый козырь, и сейчас она его...

Горячие сухие губы накрыли её... лёгкий запах перегара быстро исчез, а в голове помутилось... губы касались так, словно осмелились на нечто запретное для них... движение — и по спине разнеслись горячие волны постыдного удовольствия, а мозг уже рисовал картины, от которых было стыдно, и Манон плотнее закрыла глаза... но стало ещё хуже, она ощущала...

А в ухо шептали... скажи, скажи, кто из нас Манон, скажи... скажи... голос уносил вслед ощущениям.

Низкий стон срывается с губ, приглушённый чужими губами... облизывает ей губы... он проводит по ним пальцами... кто из них?..

Другие губы приникают и другой поцелуй, от которого заряд в позвоночник и бесстыдные мурашки по спине. И стало вдруг невообразимо необходимо чувствовать ЭТИ губы, сейчас, всегда. Чтоб они стали частью её... и она ответила на поцелуй... Будто полна всего сразу — и делилась, совершенно пуста одновременно — и забирала. Из-за него... он дарил это странное чувство наполненности и пустоты... словно она — воздушный шар, его надувают, от воздуха уже распирает стенки, которые вот-вот лопнут, но внутри при этом скрипучая пустота...

А голос шептал... скажи, скажи Манон, кто, кто из нас, Манон... скажи... скажи... не ЕГО голос...

... Лишь запретное тепло ЕГО губ, сжимающие подбородок пальцы. Был ОН, и не было ЕГО слов... горячий язык скользнул по нижней губе... словно прощаясь... непроизвольно потянулась вслед, из груди вырвался стон... Она стояла, крепко зажмурившись, лёгкие, казалось, вот-вот разорвёт от недостатка воздуха... или переизбытка... Три сердца грохочут рядом... три головы касаются друг друга... три дыхания смешиваются... стиснуты три тела... три души...

Не хочу знать, кто ОН... не хочу думать, что кто-то из этих двоих был ТАК дорог, а она жила не с ним... жила с ДРУГИМ... не тем... любила не ЕГО или казалось, что любила... не ОН целовал её все эти годы... не ТАК целовал...

... страшно... больно... вновь пустота, холодная, равнодушная...

Открыла глаза. Без эмоций и огня.

— Дарк... филей, — дала тихую команду Манон.

Пёс, всё это время лежащий мирно у камина, вскочил, довольно тявкнул и бросился в атаку.

Обиженный вопль оглушил Манон, Дарк выбрал Маркуса для атаки, Илиан получил локтем в солнечное сплетение, когда ослабил хватку, отвлёкшись на собаку и Маркуса... А потом заработали плети...

Илиан и Маркус

Они лежали на постели в спальне Илиана. Лицом вниз. Обнажённые. Скрежетали стиснутыми зубами, а умелые руки Моро и неумелые Леона обрабатывали их раны. Особенно досталось их ягодичным мышцам.

Илиан обернулся через плечо, глянул на зад Маркуса и заржал.

Маркус набычился, но ничего не сказал. Он терпел, сжав зубы. Моро накладывал швы на его правую ягодицу, там, где отметились клыки Дарка.

— Она и тебя пометила, — сказал Илиан, отсмеявшись.

— В смысле? — не понял Маркус.

— Меня вилкой в зад, вот глянь, видишь — два таких круглых шрамика?

— Вижу.

— А у Тиграна на груди М.

— Ему лучше, — вздохнул Маркус

— Не скажи, — хохотнул Илиан, вспомнив значение этой литеры.

— Ну, вас-то она своей рукой, а меня псина покусала.

— На тебя у неё рука не поднялась, — сказал Моро, шлёпнув по левой ягодице, относительно целой. Маркус выругался.

— Ну что, меченные, рассказывать будем, чем так Ноночку разозлили, или сразу... ампутация? — спросил так, по-доброму, старый лекарь. Мужчины непроизвольно сжали тазобедренные мышцы и ноги сдвинули поплотнее.

— Отделала она вас знатно, — прицокнул языком Моро, окидывая взглядом спины и ягодицы пострадавших за правду. На коже чётко выделялись длинные бордовые полосы от плетей, множество полос... особенно на нижних седалищных мышцах. — Завтра фиолетовыми станут и заживать будут не менее двух недель. Могу сказать в утешение, она вас любя отделала.

— ЛЮБЯ!!!?? — вскричали парни возмущённо.

— Конечно, любя, только синяки, нигде кожу не вспорола, да и живы опять же, — поделился выводами Моро. — Вы мне зубы не заговаривайте. Рассказывайте.