— Понимаешь, Александр Николаевич, какая фигня... Рубли, что бродят по нашей стране, это уже "мёртвые" деньги. Они с одной стороны есть: в виде бумаги. Но с другой стороны, государства, которое обеспечивало их платёжеспособность — нет. Приедет, например, грузин с кучей рублей и накупит тут всего-всего. И так на полках шаром покати, а он и сами полки выкупит. Бессмысленно поднимать производство, если сюда смогут привезти кучу чужой бумаги. Нужны свои деньги. Лучше бы — вчера. Раз денег пока нет — будем вводить именные чековые книжки. Цветная полиграфия, печать предприятия, где плательщик работает. Красота! Будут действительны при предъявлении паспорта. Все крупные покупки — через безнал. А рубли пусть пока берут на свой страх и риск бабки на базарах. Как их будем менять на новые деньги — пока не знаю.

— Саша, про деньги всё понял, но, ни чёрта не понял про нашего Юревича.

— Всё просто. Была такая страна: ГДР, были у неё деньги, был Берлинский монетный двор. Теперь страны нет. В ФРГ свои деньги есть, есть свои мощности. Поэтому оно им не надо. Ситуация осложняется только тем, что монополией на деньги на планете хотят владеть еврейские банкиры. Они же контролируют и ФРГ. С другой стороны, чековые книжки проблему налички закроют процентов на 70-80. А там месяца через четыре мы где-нибудь раздобудем всё своё. Поэтому вроде бы и нет смысла не продавать.

— Здорово, что ты про ГДР вспомнил, да и про деньги... А ведь получается потихоньку всё! Сам планировал, разведывал, прикидывал, но в глубине души — сомневался в успехе.

======= 10.09.91. Кабмин.

— Здравствую, Толик, проходи.

— Вот, прибыл доложить.

— Ну, докладывай.

— Ваше приказание выполнено, оборудование для печати и чеканки дензнаков доставлено.

— Толя, что ты, как неродной? Кончай выделываться. Мы не на официальном мероприятии. Рассказывай нормально. И сядь!

— Как ты и инструктировал: давил, торговался с Колем. Такое ощущение, что если бы мы не отключили предварительно нефть и газ — фиг бы они нам дали или продали. Даже за большие деньги. А так: кризис, народные волнения... Итог я по телефону сообщил: месяц они получают прокачку для того чтобы приспособиться к новым условиям и оплачивают нефть и газ России, а нам оборудование зачетом идёт за транзит. Как бы без денег.

— Жаль, что месяц. Но ничё, мы схитрим, несколько ужмём трубу: краник не до конца открутим. Подлость в том, что это уже не продажа нефти, а грабёж, сбор дани победителями. Те фантики или электронные циферки, что будут переданы за нефть Ельцину, уже никогда не послужат народу. Такая вот торговля теперь будет. Вроде это уже и не наше, но всё равно жаль. Да и врага усиливаем.

— Я всё понимаю, Александр Владимирович, не соглашался он на меньшее. Я с недели начал, на трёх — уехать грозился. Видели бы меня знакомые: какой артист во мне, оказывается, умер. Приняли с трудом, если б не прижали мы их, то, скорее всего, вообще бы, со мной разговаривал швейцар. Разговаривали как с низшей расой или как барин с холопом. Немного обломал их, как ты и учил. Нас они считают военной хунтой.

— Не знаю что такое "хунта", но остановить врагов, терзающих отечество — задача воинов, то есть нас. Мы и не скрываем, что устанавливаем военную диктатуру, не стесняемся этого. А разговаривали они недовольно, потому что мы им сильно навредили: не дали порвать страну и разграбить всю. Целую треть отбили. Им обидно. Ладно, Толя, молодец, иди, отдыхай, чуть позже поедешь куратором армян. Там наш Матевосян за главного. Поедешь? Будет опасно.

— Поеду, куда я денусь.

===== 24.08.91. Киев, Кабмин.

— Девушка, соедините с приёмной адмирала Хронопуло.

— Михаил Николаевич, доброго дня. Корибут беспокоит. Есть для вас работёнка. Нет, не совсем лично. Для всего Черноморского флота. Да-да, объявляйте боевую тревогу. Сильной срочности нет. Просто вам надлежит через сутки приблизиться к Босфору и приготовиться к бою. В том числе и ядерными силами. Авиация вас поддержит. Нет, ну что вы, войну развязывать необязательно. Задача наша такая: напугать турков, чтобы они пропустили тройку наших корабликов. С той стороны уже подходят к Дарданеллам "Андропов", "Калинин" и "Кузнецов". Нет, я не ошибаюсь, именно ТАРКР "Юрий Андропов", ТАРК "Калинин", ТАК "Адмирал флота Советского Союза Кузнецов". Свяжитесь с ними, согласуйте действия на случай атомной войны. Ха-ха-ха. Не переживайте, Михаил Николаевич, турки сломаются, отвечаю. Всё будет нормально. Не послушают?! Послушают! Они переданы в состав Черноморского флота. Пусть только попробуют вас не послушать. Если что — связывайтесь со мной, может, чем и помогу. Нет-нет, с турками говорить буду я сам и завтра. Поставим их перед фактом в последний момент, чтобы у них не было времени думать и согласовывать. Да, а сейчас просьба, соедините меня с капитаном 1-го ранга Ярыгиным, он у них командир отряда. Да, на "Кузнецове". Хочу дать ему несколько ЦУ, сами тоже останьтесь на связи, устроим мини-конференцию.

— Капитан Ярыгин, с вами говорят главнокомандующий вооруженными силами СССР и командующий Черноморским флотом СССР.

— Я дам вам стратегию поведения, а тактические вопросы будете обсуждать с Хронопуло, я всё равно не флотский, в этом понимаю мало. Итак. Ваша задача: пройти турецкие, пока турецкие, проливы, соединиться с основными силами Черноморского флота. Для этого допустимо применять таран, навал, все виды вооружения, включая ядерное.

— Мы не шутим. Скорее всего, с вероятностью 99%, турки будут возражать. Но если вы будете действовать решительно и нагло, будете переть буром и расталкивать их локтями — они уступят и пропустят.

— А вы не переживайте о международном конфликте. Это дело политиков. У нас и так имеется в наличии такой международный конфликт, что международнее и конфликтнее некуда: СССР развалили, почти уничтожили, мы пытаемся спасти остатки. Скажу сразу: ваш возврат на Север будет расценен нами и будет фактически — предательством Родины и народа. В Россию вам дороги нет. Это теперь страна победившего капитализма, но это ещё бы ладно. Это теперь колония США, хоть и замаскированная. Со всеми вытекающими последствиями. Будет значительно лучше, если вы попытаетесь прорваться домой, в Чёрное море и погибнете в бою при этом, чем вернётесь на Север и подарите боевой корабль врагам.

— Мне надоело вас уговаривать и торговаться. Моё последнее слово: если вы проходите проливы и соединяетесь — вас ждут награды, ваши семьи мы перевозим в Крым, даём квартиры; если погибнете — ваши семьи не будут ни в чём нуждаться, клянусь; если отступаете — вы и все члены ваших семей будете постепенно уничтожены физически.

— Да-да, даже ни в чём не повинные дети. Я не могу позволить себе роскошь быть добрым и слабым. Всё, оставляю вас на Михаила Николаевича, говорите дальше, сколько влезет, хоть о цветочках.

===== 25.08.91. Киев, Кабмин. 10:00.

— Месут Йылмаз? Хорошего вам дня, уважаемый. Мы вас беспокоим по маленькому вопросу. Дарданеллы и Босфор будут проходить наши кораблики. Вы их пропустите без помех. Много оружия на них? Так они же — военные. Сделайте милость, не заставляйте их применять это оружие. Наш флот, говорите, близко к Стамбулу подошёл? Это они своих товарищей встречают. Не омрачайте им радость встречи. Да, конечно у них есть ядерное оружие. Сейчас такие неспокойные времена, без большой дубины из дома выходить опасно. Конечно применим. Сколько можно бесполезно владеть этой дубиной и не пользоваться? Мне бы очень не хотелось делать из Стамбула Хиросиму, очень, уважаемый Месут. <Пропустите корабли>.

Месут Йылмаз стал премьер-министром Турции еле-еле месяц назад, 23 июня. Чтобы остаться у власти Партии Отечества пришлось бросить стервятникам кость: сменить Йылдырыма Акбулута на Месута Йылмаза. Но позиции партии были слабы, как никогда. Любая оплошность могла привести не только к отставке премьер-министра, но и к поражению партии, власть которой держалась на минимальном большинстве в Великом Национальном Собрании Турции. Партия Верного Пути и Сулейман Демирель буквально наступали на пятки.

'А тут ещё эти неверные, исчадия ада, гяуры! О, Аллах! За что ты караешь своего верного слугу?! Что мне делать? Американцы грозят арестовать счета, дать денег этим выкидышам шакала, сторонникам Демиреля. А гяуры грозят испепелить половину Турции адским огнем. Ну что мне делать, о, Великий?!'

Никто не торопился помочь советом несчастному Месуту Йылмазу. Он выбрал меньшее из зол: гнев американцев, а не сумасшедших гяуров.

'Американцы часто только пугают, а вот русские вполне могут совершить немыслимое. Они сейчас проиграли войну, потеряли страну, везде беспорядки. Если что случится — даже крайних не найдёшь. Чьи это корабли? России и Северного флота или СССР и Черноморского флота? И поддержит ли Россия СССР, если мы потопим эти корабли? С кем придётся воевать многострадальной Турции? Ну, их к иприту, этих гяуров'.

— Саша, ну что?

— Не знаю, Александр Николаевич. И словом и делом. Что сказал — ты слышал. Под конец слегка колданул. Но сил мало. Уже хрен знает сколько, впрочем, как и ты, не высыпаюсь, последнее время частенько приходилось применять волошбу. Вроде и по мелочи, но силы тянет. Ты учти что я не полноценный волхв, даже не ученик. Недоразумение с подарком волхва. Вот, например: сказал мне недавно Светозар, что если исследую способность видеть яды, обрету силу и могущество. Есть у меня такой его подарок. Этот подарок работает сам. Автоматически. Каждый раз, когда ем или пью — наблюдаю эту работу. Во-первых, всё протекает очень быстро. Во-вторых, непонятно. Это если бы тебя заставили читать газету на китайском. Ты стоишь на перроне вокзала, а газету прижал к стеклу пассажир поезда. А поезд едет на этой станции быстро и без остановок. Теоретически — возможность есть.

— Не кручинься, добрый молодец. Всё нормально. Будем ждать.

==== 26.08.91. Севастополь. Штаб Черноморского флота.

— Голубчики! Вы даже не представляете, какие вы молодцы. Дайте, расцелую вас.

— Михаил Николаевич, товарищ адмирал, может — не надо?

— Надо, братцы, надо. Торжественную встречу мы провели, пойдёмте я вам кино интересное покажу. Тогда будете знать: что к чему на белом свете. Вы ж УТ-1 в пути не смотрели?

— Так, ведь, нет технической возможности.

— Ничего страшного, идёмте, у нас есть возможность. Посмотрите агитацию.

======= 27.08.91. Спецсовхоз N3, Днепропетровская область

— С семьями пообщались, братцы-кролики? Вы, как прошедшие спецподготовку, должны понимать — это один из методов психологической обработки вербуемого. Однако метод работает, хоть вы знаете, хоть — нет. Как вам село, люди, работа?

— На сколько ты нас тут селишь?

— Правильный вопрос. Если не захотите служить Родине, народу — навсегда.

— Так мы и служили...

— И да, и нет. Андропов начал этот развал СССР, который мы частично "обкусали". Он везде наставил кучу своих людей. Ваша служба устроила около десятка национальных конфликтов, в которых было много прямых жертв. И ещё большим является косвенный вред. Именно ваша служба помогла врагам создать многочисленные националистические организации. Через ваши фильтры прошли такие люди как Яковлев, Шеварнадзе и Горбачёв. Я выгляжу молодо, но пусть вас не обманывает внешность: я не наивный мальчик, я вам не доверяю. Я предпочитаю простые, незамысловатые варианты. Как можно сделать надёжным человека, которому не доверяешь? Кто подскажет? Ну? Активнее! Молчите. Думаю, что вы знаете варианты, но они вам не нравятся, не хотите мне подсказывать. Это ничего, я не двоечник, сам отвечу. Вариант первый: шантаж заложниками. Он есть: ваши семьи останутся тут, если кто не вернётся с задания — семьи будут расстреляны. Я имею в виду: сбежит; на гибель кара не распространяется. Второе: вас нужно повязать кровью. После выполнения задания вы сможете вернуться к нормальной работе, оставив сбор огурцов другим людям. Итак, контрольный вопрос: <кто хочет помочь русскому народу победить врагов?> Не вижу леса рук. О! Это лучше. Ты, ты и ты — отойдите вправо под стену.

— Бах! Бах! Бах! — продолжил речь пистолет.

— Они были неискренни, значит — враги. Что уставились? Это — правда. Теперь о деле. Те, кто согласился — остаются, остальные — до свиданья.

— Так, пахари ушли, а вас буду назвать чекистами — нормально? Задание вас ждёт простое, но грязное. Даже кровавое. Не страшно? Никто не хочет передумать?

— А если мы передумаем после того, как вы нам изложите суть?

— Если передумаете и скажете — к пахарям, это не страшная тайна. Убежать отсюда трудно. А вот если передумаете, но пойдете на задание, и устроите саботаж... Я вам не завидую. Найдём, убьём. Но смерть будет трудной и долгой. Про семьи вы знаете. Кстати, капитан, найдите семьи тех троих, что я убил. Всех мальчиков старше двух лет, если такие будут, — расстрелять. Да, вернёмся к заданию. Внедряетесь любым способом во все бывшие республики Прибалтики. Собираете в течение недели информацию по националистам. Причём, меня интересуют не только официально числящиеся в партиях, члены правительств и других госорганов. Меня также интересуют: журналисты, учителя школ, ВУЗов, директора, бывшие партийцы-перевёртыши, военные, спецслужбисты, если такие найдутся. Отдельной строкой: лингвисты и культурологи по их языкам и культуре. Ориентировочная цифра: десять тысяч человек. Вас остаётся всегда мало: процентов 15 от всех. Это не первый мой лагерь, точнее: спецсовхоз. Но и это около пятисот человек на весь новый СССР. Реально: по 20 человек на брата. Выясняете установочные данные: где живёт, ночует, где семья. И вся работа, почти.

— Мы не справимся за неделю.

— А за сколько справитесь?

— Если цифры, вами озвученные, верны, то будет надёжнее дать нам недели две. Не подумайте, что я темню. Но вы же ставите на кон наши жизни и жизни наших семей.

— Даю две недели, но!! Цифру тоже удваиваю: соберете данные на 20 тысяч нациков. Пятерых человек, показавших самые плохие результаты, расстреляю. Это всё! Больше послаблений не дам. Капитан, сворачивай свою автопередвижку, грузи этих в машины.

.........

— Нахрен мы вызвались работать на это чудовище? Лучше бы в сельском хозяйстве остались. Целее были бы. Через неделю этих вояк свергли бы, и мы вернулись к нормальной жизни. От, я дурак! А, тащ полковник?

— Из всего, что ты только что намолол, только один тезис верен: ты — дурак.

— Это почему?

— По кочану. Начну с конца. Их никто не свергнет. По крайней мере, в обозримом будущем. Соответственно, пахать и сеять нашим коллегам предстоит долго. Я даже не уверен, что он их кооптирует в общество. Многие из оставшихся оказались умнее тебя, Василий, но глупее меня. Вы уж простите, братцы, за нескромность. У меня лёгкая истерика. Перетрусил.

— Это отчего, командир?

— Да... Когда этот лейтеха спрашивал "кто хочет помочь русскому народу победить врагов" мне стало резко не по себе. Словами не объясню причин, но пробрало, не простой это был вопрос.