— Слово в том, что не будешь специально искать смерти. Я не могу тебя брать в побратимы, ибо мы не воюем бок обок. Это нелогично. Есть другая форма. Я тебе крови дал уже. Нужно найти ритуал, провести, мы станем кровными братьями. Это что-то похожее, но другое. Буду узнавать. Брат тоже должен иметь право на жену. Но у нас останутся развязаны руки в плане побратимства. Но и это не всё. Я реально не хочу твоей смерти. Есть у меня еще пара волшебных заклинаний. Ты получишь сидхи, сверх способности такие. Может, слышал про армян?

— Не только слышал, даже видел. В Турции бойцы из отряда Карапета чудили.

— Отлично! Не нужно долго разжёвывать. Только у них включена одна из трёх. А тебе дам, как Матевосяну. Учти: это не бессмертие. На рожон не лезь. Учить не сможешь, но сам имеешь свободу применять без ограничений. Согласен?

— Да, Саня.

— Алё, Толя, у тебя есть кто-нибудь в Лос-Анджелесе?

— Глупый вопрос.

— Отлично. Не дерзи. Мне нужно изъятие. Ваня, кто у тебя на ферме живёт? Отец, мать, кто ещё?

— Больше никого. Мать как-то раз, сдуру, пролечила длинные волосы на руках. Смущали они её, видите ли. Гормонами. Больше у неё детей не вынашивалось.

— Ваня, дорогой будущий братец, покороче, потом расскажешь эти тайны Мадридского Двора. А отец твой хорошо стреляет?

— Отлично, у нас водятся суслики, он метров со ста попадает в голову.

— Чё ты лыбишься!? Хреново. Толя, слышал? И ещё они русские по происхождению. Поэтому прямолинейный захват не рекомендую. Могут отстреливаться. Придумай что-нибудь хитрое. Девок туда пошли, под видом торговок каких.

— Торговок они могут прогнать. Лучше банковских работников. Тех у нас, в Америке, все боятся. Смогут подойти на близкое расстояние и парализатором отстреляют.

— Только без беспечности. А то времени много прошло, вдруг, там уже десяток работников с Мексики живёт, или наркобаза. Без спешки и жертв. Адрес фермы сейчас скажу, и фамилии.

— Нет необходимости. Ферма Майкла Черни в пяти милях от Вуд-Спрингса, в семидесяти милях от Анджелеса.

— То, что меня слушал, это нормально. А почему так быстро инфа прошла? Ты что, не отдыхаешь?

— Всё проще. Дело случая. Потом. Гостайна.

— Ладно, темнила. На всяк случай произношу приказ: отца и мать Джона Черни, изъять без порчи здоровья. Точнее, с минимальной порчей здоровья. Всякие ампулы, газ и прочую лабуду применять можно, лишь бы сердце выдержало. Тазеры не рекомендую. Риск, хоть и мизерный, есть. И доставить к нам, в СССР. Не срочно. Изъять — побыстрее, в течение недели, по возможности. Доставить — обычным порядком, с ближайшим ПП.

— Принято, доставить тихим ходом подводным пассажирским.

— Сделаешь — доложишь. После изъятия.

— Ваня, уже поздно, поехали ко мне домой. Переночуешь, с семьёй познакомишься. Завтра съездишь домой, официально у Тони "добро" получишь. Кстати, ты имей в виду, этот ритуал имеет силу в обе стороны. Меня тут тоже могут укокошить. А у меня уже два с половиной ребёнка...

=== Тайный сбор генералов. 23.11.97.

— — — — —

— Саня, тебе не кажется, что ты злоупотребляешь положением? Когда вытаскивал родителей Чёрного? У меня есть гора более важных задач для оперативных групп.

— Нет, не кажется. Я — лицо, витрина нашей системы, того, что мы строим, куда ведём народ. Я не ворую, не потакаю личным прихотям, не репрессирую по личным пристрастиям и не летаю на рыбалку на вертолёте. Но если так случилось, что я принял личное участие в судьбе человека, и при этом допустил ошибку, то должен отвечать. Вопрос нравственного выбора и ошибка были личными, а отвечать приходится должности. Для сохранения моего "белого и пушистого" внешнего вида вполне оправданно применять ресурсы государства. Вопрос моей честности, это не личный вопрос, а государственный. Посмотри на отношение к нашей команде. Тут я тоже, вроде бы, злоупотребляю, делаю вам поблажки, исключения, наказываю в ручном режиме.

— Ты имеешь в виду "наказание" Серёги новой женой?

— Типа того. Но это можно посчитать постоянной прибавкой к рейтингу социальных заслуг. Разве нет? Некоей компенсацией за доверие и риск на начальном этапе. Не так много людей пошло бы против системы. То, что я немного использовал волошбу для вашей вербовки, ничего не меняет.

— Надо же, я не заметил ничего такого.

— Чуть-чуть, потому и не заметил. Не переживай. Вы — реальные герои и патриоты. Я веду речь не об этом. О честности правителя. Это аналог закона. Того, идеального, которого никогда в жизни никто не видел. Оттуда росли корни кровавого воскресенья 1905-го года. Люди искали правды, надеялись найти её у царя. Люди желают, чтобы с ними поступали честно, справедливо, по закону, или даже по понятиям. К примеру, когда гаишник в моей первой жизни ловил меня на реальном нарушении правил дорожного движения, я молча доставал деньги. А когда он пытался "развести" меня, я дико возмущался, стоял до последнего, платить не хотел. Хотя в обоих случаях доказательная база была одинаковая: никакая. Любой человек должен иметь совесть, и жить по ней. То, что большая часть народа её сейчас потеряла, подменила жизнью по закону, спряталась за формальными отговорками — наша общая беда. И это нужно преодолеть, воспитать совесть. Твоё управление "Л" собирает кровавую жатву не ради крови, как таковой, не ради наказания предателей. Чем виноваты члены их семей? А для воспитания остальных. Поэтому пиар-составляющая этих действий важнее реальной.

— И что, это воспитает совесть?

— Страх заставить осознавать проступки, действовать праведно. А потом это войдёт в привычку. Следующее поколение будет копировать ДЕЙСТВИЯ родителей, и будет воспитано жить по совести. Ради воспитания детей сегодняшнего поколения, ты и режешь предателей.

— Что-то мы далеко ушли от темы.

— Как на меня, то всё понятно. Если я ругал того же Серёгу, то он и сам осознавал, что "накосячил". Чего на меня обижаться? Все мы можем совершать ошибки. Вопрос в мотивах, осознании и желании исправить. Я — ошибся. Лёха был прав: нужно было остаться циничным отморозком, не выделываться, дать парню умереть, не экспериментировать с волошбой. Если откровенно, я списываю это на свой молодой организм. Его гормоны иногда подталкивают меня к экстремальным поступкам. Хотя, чаще всего, мой старый ум обуздывает порывы молодого организма. Но в данном, конкретном случае, я не сдержался, ошибся, потом ещё ошибся в волшебном ритуале. Нужно за ошибки отвечать. Причём, не формально, по старой традиции: откупился и был таков. Чем мы тогда будем лучше врагов или коммунистов?

— Я понял. Но! Это не отменяет использование госресурсов в личных целях.

— Толя, родителей Чёрного я вытащил, злоупотребляя, но обязанности по кровному братству я взял лично.

— Ой-ой-ой! Как страшно! Перспектива: взять в жёны первую красотку города. Ужас!

— Я уже повинился. Именно она меня просила спасти её любимого. Что тут сказать? Молодой красивой девушке отказать труднее, чем старой и некрасивой.

— Га-га-га!

— — — — —

— Нормально. Толя, останови плёнку. Там есть ещё что-то важное?

— Нет. В принципе, дальше можно не слушать.

— Эт самое, я считаю, что за последний период, Корибута править не требуется.

— Нормально, присоединяюсь. Серёга?

— По-человечески хочется отомстить. Дать ему пару лишних жён, как он мне. Чтоб знал. Мои меня так используют, что мама не горюй. Вижу интересную бабу, и как сытый кот на воробушка: надо хотя бы мявкнуть, а лень.

— А по существу, без хохм?

— А по совести — без замечаний.

— Кира?

— Как по мне — всё честно.

— Вишневецкий, Сергей?

— Претензий не имею.

— Иванов?

— Всё делает верно, более того, предлагаю за системное и настойчивое внедрение Вед в жизнь присвоить ему майорское звание. А "хохма", кстати — это "притча" на еврейском.

— Любите же вы, генерал, поумничать...

— Ха, нормально, ха! До лампочки ему наши звёздочки. Но смеха для... Голосуем.

=== Ритуал кровного братства. 23.12.97.

Через три дня после встречи с Чёрным Юревич доложил об изъятии семьи Черни. И собаки. Они без неё ехать отказались. Пришлось вернуться с матерью и забрать псину. Ещё неделю они ждали в тихой рыбацкой деревушке на побережье Тихого океана ближайшего ПП. И двинулись на далёкую родину.

По прибытии в СССР, фермеров поселили в Калмыкии. В Штатах они занимались коневодством. Это направление в СССР было полностью завалено. Им предстояло много интересной работы по специальности. Это несколько снизило градус недовольства. Ещё больше этот градус снизил визит сына с невесткой, помощь в обустройстве хозяйства на новом месте. Её оказали все друзья Ивана, которые совместили отпуск с трудом на строительстве фермы. После того, как Иван объяснил им причины перемен, они смирилась с судьбой, отнюдь не тяжкой. Как выяснилось, кипучая энергия отца привела к новому кредиту, который родные собирались отдать, реализовав чертовски привлекательный проект по выращиванию генномодифицированных семенных сортов сои. Вот беда, на тот год прилетела саранча и всё съела. Ферму на момент изъятия ещё не забрали, но она уже была в залоге у банка. И перспективы были туманны.

На новой старой Родине их позвали принять участие в необычном ритуале. Примечателен он был тем, что был реставрирован по старинной книге, и тем, что на него одновременно собралась часть правящей верхушки. Свидетелями ритуала выступали: со стороны Корибута: Емец и Вишневецкий, со стороны Ивана Чёрного: его друг, Олег Литвин и их куратор потока, капитан Погорелин. А также присутствовали родители обоих "братьев": семья Черни из Калифорнии и мать с отцом Корибута.

Галина Вишневецкая, заместитель своего мужа, третьего министра идеологии, хотела это мероприятие провести с помпой, в прямом эфире. В ключе пропаганды ведической культуры и для демонстрации близости власти к народу. Смотрите, мол, у нас диктаторы братаются с бывшими зэками, хоть они будут убийцы и американские диверсанты. Но Корибут запретил. Сказал, что дело личное, широко освещать будет неправильно, а доказывать кому-то что-то — не видит смысла. Огорчило это неугомонную Галочку — не передать словами. Еле уболтала Диктатора провести запись ритуала для истории. На всякий случай. Поклялась, что в эфир или ещё куда, без его разрешения эта запись не пойдёт.

ГВ: Сегодня, в прямом эфире, пройдёт ритуал кровного братства. Это старый русский ритуал, который был прекращён христианской традицией. Подробностей ещё не знает никто. Кроме конечно того, кто его будет проводить.

А проводил ритуал генерал-лейтенант космических войск СССР, командующий космических войск, Иванов, по посвящению: волхв Светогор. Его предки по отцовской линии — староверы. Остались некоторые семейные реликвии, в том числе и книга. Часть знаний отец передал ему изустно. Можно сказать, что сан волхва ему перешёл по наследству. В раннем детстве проводят соответствующую проверку. Иванов её прошёл успешно. Ритуал кровного братания был описан в той книге, передаваемой по наследству в их роду.

Дмитрий Погорелин, капитан спецназа, чувствовал себя в своей стихии, когда воевал в Афганистане, когда учил курсантов и бойцов. А тут ему было непривычно. Мысли были далеко: в Афганистане. Вспомнился нетипичный рейд с Корибутом, когда они убили с полсотни "духов", пресекли караван с китайскими "калашами" и прочей ерундой, сбили пакистанцев на "Апачах". 'Наши ребята тогда подрывались на итальянских и французских минах, в нас стреляли из английских снайперских винтовок, из китайских "калашей", "вертушки" сбивали американские "стингеры", тренировочные базы и много различной помощи "духам" предоставлял Пакистан, финансы щедрой рукой предоставляла Саудовская Аравия. Как тогда с СССР воевало полмира, так и сейчас наш скукоженный новый СССР воюет с двумя третями планеты. Что же им от нас надо? Нет, я понимаю, что они желают убить нас всех, до последнего младенца. Но: почему?!' Такие невесёлые мысли бродили в голове капитана Погорелина.

По-деловому подошёл к данной процедуре генерал-полковник Емец. Надо — значит надо. Он не лез в те вопросы, в которых не разбирался: идеологию, экономику, ведические традиции, прочее. Но насмерть стоял там, где считал себя компетентным профессионалом. Он был мотором военной составляющей команды. Он писал план понуждения к миру Польши, он составлял план ГКЧП, сохранения кусочка СССР, он разработал план ликвидации враждебного режима в Турции. И прочая, прочая, прочая...

Олег Литвин чувствовал себя раскованно и безответственно. Хотя и был свидетелем Чёрного. Ваня, дружбан, попросил — ладно, буду. Но не понимал: нафига козе баян? Но портачить "сходку" не собирался: Корибута он уважал ещё со школы.

Чёрный и Корибут сделали надрезы на левых руках, соединили. Считается, что кровь перемешается, и они станут кровными братьями. Волхв Светогор напевает заклинание, наговор. Вот. Вокруг расставлены атрибуты: идолы, с написанными на них рунами. Это всё что-то означает.

Вот и всё, закончилась магическая часть... Быстро. Но и без этого ритуала, передав кровь Чёрному, Корибут добавил слабое место в свои доспехи. Светогор объяснил давеча: враги могут через кровь Чёрного теперь наложить проклятие на него, на Корибута. И парировать эти чары будет крайне сложно. Ногти, волосы — тоже допустимо, но значительно слабее крови. Впрочем, враги могли для своих тёмных дел взять кровь у родителей, сестры, так что: одним слабым местом больше — одним меньше... А чувств особых, как всегда, Александр не испытывал. Сделал, что посчитал должным, и точка.

Иван Чёрный пребывал в некоем специфическом состоянии. Обычно, многие молодожёны бывают в таком состоянии на своей свадьбе. Парадокс, но на свадьбе у Ивана было совершенно другое настроение. С Тоней он к тому моменту уже жил, только пережил более сильные изменения в жизни: смерть и воскрешение, праздновал весёлой гурьбой со своими друзьями одновременно и их свадьбы. Нет, там было не то и нетипично для свадеб. А тут... Загадочный древний ритуал; в напевах волхва он услышал бабушкину старую речь, ощутил вкус раннего детства. Окинул взглядом присутствующих. Как разительно отличались все эти люди от американцев! Душа трепетала, сердце сжималось от драматичности момента! А ведь ещё не так давно он считал себя несчастным неудачником без смысла в жизни. А теперь обрёл Родину, цели, новую семью. Он с некоторым стеснением подошёл к матери Корибута, поцеловал руку. Откуда и взялось? Чёрт! Опять потекли предательские слёзы! Крутой спецназовец, головорез, на счету больше сотни трупов! Второй раз эта земля вышибает у него слезу. Зинаида Николаевна нагнула богатыря и прошептала на ушко: "Это душа у тебя оттаивает, сынок, не казни себя". Иван быстро пожал руку отцу Александра и спрятался за Вишневецким. Тот тоже был высок, можно было незаметно размазать рукавом слёзы. Почему-то подумал о жене, теперь уже беременной. Реально братом он Корибута не ощущал, но испытывал уважение и трепет, благодарность за излечение Тони.