Рождённая летать

"Лекарство" имело закономерный побочный эффект: следующим же вечером Алишер порадовал местное общество исполнением фривольных куплетов на местном наречии, после которых, благородное собрание стремительно растворилось в дворцовых коридорах, дабы удовлетворить внезапно вспыхнувший любовный жар.

А подруги на ночь с тех пор у Алишера менялись с завидной регулярностью.

Господин Цое

Господин Цое, тот, которого Алишеру было велено называть Учителем, докладывал о делах текущих своему повелителю и новости в целом были неутешительными:

— Ещё трое ублюдков Сиятельных сдохли. Все трое были причислены к разным гарнизонам, так что небрежностью нижних чинов это уже объяснить нельзя, — положение которое занимал этот весьма немолодой человек, скорее соратника, чем приближённого, давало ему право общаться с господином и повелителем целой империи в более чем вольной форме. И даже эмоции выказывать.

— Мы с вами, и прочим коллегиумом это предвидели, — властитель Тёмной Империи, сам магом не был, но в теории волшебства, так же как и господин Цое, разбирался неплохо. — Сокращение срока жизни могло оказаться побочным эффектом от массированной выкачки Дара. Что от Ловцов слышно?

— Почти ничего. Тот материал, что нам доставили с последней партией, годится только для подзарядки муниципальных амулетов. Хорошо ещё нам вовремя попался этот маг-менестрель и с магической защитой дворца не стало никаких проблем.

— Кстати, о нём, — император откинулся на спинку массивного кресла, — уникальный экземпляр. И весьма сильный к тому же. Почему мы используем его так нерационально? и зачем вообще было потенциально опасного, несвязанного мага помещать во дворец? — "в непосредственной близости от моей персоны" не прозвучало, но было понято и проигнорировано.

— По нескольким причинам. Во-первых, он молод, наивен и многого не замечает, пока его не ткнут в это носом. Да-да, не нужно недоверия, в их мире детство довольно затяжное. Даже неодарённых загружают какими-то лишними знаниями аж до восемнадцати лет, лишая их возможности приносить пользу обществу, — по лицу господина Цое, пробежала судорога внезапного раздражения от нерациональности устройства жизни чужого народа. — Второе: один из тех, о которых я докладывал, питал именно дворцовые амулеты и эту прореху нужно было срочно чем-то заполнить. Третье и самое важное: напрямую подключать к нашим приборам мальчишку бесполезно — магическая энергия выделяется только во время музицирования и никак иначе.

— И как вы из этой ситуации вышли?

— Расставили воронки-уловители возле всех музыкальных гостиных, куда его приглашают. А если что и мимо них попадает, не страшно: воздействие магии музыки маломощно и кратковременно. Кроме того, было ещё одно соображение: именно во дворце собран цветник из дам на любой вкус. Доступных дам, что тоже немаловажно.

— Ах, это ты снова взялся за тот провальный проект? — император заинтересованно чуть приподнял брови.

— Развести собственных магов и не зависеть от поставок из-за границы, было бы очень неплохо, — обозначил свои интересы господин Цое.

— Мы пробовали. Сиятельные плохо скрещиваются с настоящими людьми, а сила дара в поколениях полукровок быстро теряется, — о том, что до сих пор службе внешней разведке до сих пор не удалось выяснить, как же сами Сиятельные справляются с этой проблемой, он решил не упоминать. Слишком болезненным был этот провал для обоих собеседников.

— Этот — не Сиятельный, — намекнул господин Цое.

— И как успехи? — император даже подался вперёд.

— Пока — никак. Слишком мало времени прошло. Но никуда он от нас не уйдёт. Среди дам уже распространили слушок, сколько можно получить за ребёнка от этого отца и насколько мне известно, даже служанки включились в соревнование.

— Ладно. Хорошая идея. Однако, в плане разведения магов одного производителя не достаточно, нужно ещё хотя бы несколько таких же. Распространи среди Ловцов и жандармерии приметы нового типа магов, пусть прошерстят и нашу территорию и у соседей.

Господин Цое склонил голову, принимая к сведению упущенные им обстоятельства. Мало ли, что этот мальчишка рассказывает, что попал в это мир совершенно случайно. Где один, там может быть и второй.

Шерил

Проблем новый попутчик доставлял ей примерно столько же, сколько пользы приносил. Начать с того, что после первого же длинного перехода выяснилось, что он стёр ноги сапогами практически до невозможности в ближайшее время сунуть их хоть в какую обувь.

— Как же ты это так? Сапоги новые, неразношенные, что ли нацепить догадался?

— Почему новые? Ничуть не новые, я всегда их по праздникам и в люди одеваю, — возразил Ярек и болезненно скривился, когда девушка пришлёпнула к пострадавшей конечности какие-то широкие, бархатистые листья.

— На вот, примотай. Это тебе будет вместо обуви на ближайшие дни. И не фасонь больше.

Он не слишком был привычен к скромному по объёму (зато калорийному) походному рациону, с трудом переносил долгие ночные переходы, а днём подолгу не мог заснуть, каждого встречного, которого угораздит с ними заговорить норовил счесть своим хорошим приятелем и чуть ли не другом и был непробиваемо, до изумления наивен. Он плохо переносил перепады температуры, которых тренированное на саморегуляцию тело менестреля даже не замечало.

Зато на Ярека можно было сгрузить большую часть их общих припасов и тот без вопросов, да и без особого затруднения тоже, волок их. А когда ей в голову приходила фантазия подзаработать чуток деньжат при помощи своего Таланта, никогда не вмешивался в её переговоры с потенциальным клиентом и не задавал лишних вопросов.

— Не нужна ли помощь? — с той или иной разновидности этого вопроса она обычно начинала разговор с потенциальным клиентом. И в этот раз остановилась у кузни на самой окраине маленького городка и вот уже минут десять наблюдали за борьбой между норовистым конём, его хозяином и кузнецом, подрядившимся подковать благородное животное. Счёт пока вела злобная скотина, в очередной раз порвавшая верёвки, наподдавшая копытом подмастерью и отскочившая на пяток метров в сторону.

— Ай! — кто из мужчин издал этот нетерпеливый возглас, было непонятно, но отмахнулись от её предложения так или иначе, все и вернулись к своему многотрудному занятию. Больше она в это действо не встревала, молча наблюдала, как верёвки заменили кожаными ремнями, потёртыми и уже связанными в нескольких местах, но, по-видимому, всё ещё прочными. И ценными, раз уж их не пустили в ход сразу. Рядом переминался с ноги на ногу братец названый, недоумевающий, что же такого занимательного могла найти эта странная дева в самом обыденном действе — замене подковы у коня. Но не торопил, помнил, как часто такие вот задержки оборачивались денежными заказами, как и свою собственную неспособность без посторонней помощи зарабатывать деньги в большом мире. Этот раз тоже не стал исключением.

— И какую такую помощь вы хотели нам предложить? — хозяин коня прятал в усах "неприятную" ухмылку, а подошёл с явной целью поиздеваться над незадачливыми путниками. И в самом деле, стоят, и деревенского вида парень с копной соломенных волос и покрасневшей на солнце рожей и мелкая, на его фоне девица с русой, выгоревшей до белёсого оттенка шевелюрой и загоревшей до черноты рожицей, смотрят. Клоуны! Как над такими не поглумиться, не сбросить напряжение после трудного дела?

— Укрепить верёвки, — Шерил небрежно пожала одним плечом. Мол, теперь-то что?

— Или можно ненадолго коню нрав подправить, — неожиданно даже для себя самого вставил Ярек. На нём скрестились два недоумённых взгляда и парень почувствовал себя внезапно заговорившей мебелью.

— Сделка? — взгляд мужика внезапно сделался из насмешливого расчетливым, словно его осенила какая-то неожиданная, но несущая немалую выгоду идея.

— Сделка, — Шерил привычно взяла на себя роль переговорщика. — Условия?

Потенциальный клиент пожевал губами и с некоторым сомнением вопросил:

— А ты действительно можешь, это, верёвки укреплять? — видимо, гипотетические способности Ярека по успокоению животных вопросов не вызывали. Шерил молча отвязала длинную лямку от своей сумки, благодаря которой её можно было вешать через плечо, и вручила её потенциальному клиенту. Тот, недоумённо покрутив в руках широкую тканую ленту, вдруг решительно развернулся и направился во двор кузни, где пара слуг до сих пор пыталась призвать к порядку норовистого жеребца.

Лямка выдержала испытания с блеском. Не удивительно. Очень немного времени понадобилось Шерил, чтобы на собственном опыте убедиться, насколько прочнее были синтетические волокна из её собственного мира, этих, натуральных. А монеток, звенящих в кармане, на частые обновки не хватало, да и давались они не так чтобы легко. Вот и пришлось заговаривать каждую вещичку из гардероба, включая и сумку тоже, на прочность. Кто бы мог подумать, что домашнее "аварийное" заклинание, помогавшее сохранять целостность чулок даже после получения затяжки, так ей тут пригодится.

— Совсем никогда не порвётся? — с расчетливым интересом спросил бородач и ещё раз растянул в руках лямку, проверяя прочность.

— Что угодно можно порвать, если приложить побольше дурной силы, — философски заметила Шерил и забрала у него свою собственность.

— Брон, — мужик, представляясь, протянул руку для рукопожатия. — Такие вещи мне нужны. Дорого берёшь?

— Договоримся.

И договорились. Правда плата за магические услуги была предложена в вещах и продуктах.

— И жить вы будете на полном довольствии, — расписывал перспективы Брон, пока они катили в удобном возке в сторону небольшой коневодческой фермы.

— Не понимаю, почему не монетами, — качнула головой Шерил. — Это неудобно — подбирать эквиваленты, из того что есть у вас, к тому, что нам надо и того, что мы сможем за это предложить.

— Э-э-э, так времена для этого неподходящие, — поднапустил тумана конезаводчик.

— Дешевеет всё, а деньги дорожают. Война на носу, очередная, — это лаконичное объяснение Ярека должно было бы быть предельно ясным, но Шерил ещё больше запуталась: что-то ей в этом логическом построении показалось неверным — надвигается война, а всё дешевеет.

— Это как? — она перевела взгляд с одного на другого мужчину.

— Деньги изымаются из оборота, — неохотно пояснил Брон. — Из наших монеток доспехи хорошие получаются: и от удара и от магии берегут.

— И кто может позволить себе подобную роскошь? — прикинула стоимость подобной защиты Шерил.

— Элитные воины империи, — невесть с чего задрал нос Ярек. — И Сиятельные тоже, когда на поле боя выходят.

— Не, — не согласился Брон. — У тех доспехи конечно же есть, но у них они родовые, от отца к сыну передаются, редко когда новый комплект делать приходится. А вот простые воины те — да, каждый за подшивку куртки сколько сможет менке насобирать, тот столько пришьёт.

Ярек призадумался, прикидывая что-то, а Шерил продолжила расспросы:

— Это перед каждой заварушкой у вас деньги из оборота исчезают? А потом так же резко появляются после войны. И как ваша экономика только выдерживает такие перепады?

— Не после войны, а после первой же крупной битвы. Похоронные бригады, что наши, что тёмные (кто битву выиграет, тот тем и занимается) не только о телах заботятся, но и в обязательном порядке верхнюю одежду с покойничков срезают, — со спокойным цинизмом заметил Брон. — Правда, некоторая часть монеток опять же возвращается к выжившим. Свои же везде люди, а чем больше монеток под куртку вшито, тем больше вероятность и дальше оставаться в живых.

— Постой, а металлические кольчуги и прочие там латы у вас не в ходу? — удивилась Шерил.

— А толку в них? От магии всё равно не спасают. От кожаных стёганок и то больше толка бывает.

Это последнее замечание натолкнуло Шерил на ещё одну тему для расспросов: почему здесь так мало были распространены изделия из кожи, а те что есть, стоят непомерно дорого? Повседневная обувь плетётся из таких тонких ремешков, какие в ином месте пошли бы только на выброс, а Ярековы так толком не разношенные парадные сапоги действительно имели немалую стоимость. И слушая пространные объяснения Брона о том, что дубильни расположены в основном на севере, а здесь их совсем мало, о слишком долгих дорогах и высоких торговых пошлинах, о прочем, что мешало организовать выделку кож прямо здесь, на месте, Шерил всё больше приходила к выводу, что у местных точно какое-то поголовное размягчение мозгов на почве всеобщей благостности. Уже сколько раз сталкивалась, с тем, что необходимость поднапрячься и сделать что-то новое, чтобы кардинально улучшить свою жизнь, вызывает ленивое недоумение. Зачем? Ведь и так всё хорошо и так всё идёт по накатанной. Вот и Брон, сетует, возмущается, а как-то впустую, без желания изменить порядок вещей.

7

Шерил

Наблюдать за Яреком, когда тот принимался ворожить над лошадьми, было настоящим удовольствием. Нежно, ласково, осторожно, словно бы не коня уговаривал, а с девушкой ворковал, подбирался он сначала поближе, потом ложил руку на плечо или мощную конскую шею, глядишь, и он уже во всё начёсывает и наглаживает копытного капризника. Два, три, таких сеанса и вот уже самый нервный жеребец спокойно позволяет войти конюху в стойло.

Однако же действо это было только для избранного зрителя, до него допускалась только сама Шерил и их добрый хозяин — Брон. Вот и сейчас, когда она подобралась поближе Ярек дёрнулся, насторожился, потом осознал кто именно пришёл, успокоился и, ласково похлопав по шее кобылу, у ног которой путался крепенький тонконогий жеребёнок, направился к ограждению загона.

— Как? Сговорились? — речь шла об их оплате. И дело было даже не в том, что Брон внезапно решил урезать гонорар бродячих кудесников, совсем нет. Просто не всё из запрошенного имелось у него в наличии и пришлось торговаться с соседями, обменивая мешки с зерном, капустные кочаны, кур и уток, свечной воск, и прочие товары по такому зубодробительно-сложному взаимозачёту, что Шерил даже не пыталась вмешиваться в торг.

— Кое-как, — за последние дни, зарабатывая себе на одну очень важную вещь, Шерил практически без преувеличения натёрла себе мозоль на языке, так что без крайней необходимости предпочитала обходиться односложными ответами. Вместо объяснений она достала из простеньких ножен лёгкую саблю и протянула на осмотр. Ярек с жадным любопытством выхватил оружие из рук названой сестры и так лихо-неосторожно принялся вертеть её в руках, что Шерил сочла за лучшее вынуть её из его ладоней и вернуть в ножны.

— А тебе не кажется, что оружие на поясе у мужчины будет смотреться намного естественнее? — с намёком произнёс Ярек.

— Естественнее — не естественнее, какая разница? — она не удостоила названного братца даже взгляда, пристраивая оружие обратно на пояс. — Я умею им пользоваться, а ты нет — вот и весь сказ. Случись что, и у меня не будет времени просить тебя передать мне саблю. Это, надеюсь, понятно?