— Господи, они огромные, — вот что он выпалил.
— Они уже убивают мою спину, — сказала ему Депро.
— Это... так же хорошо, как ты была раньше, просто совершенно по-другому... — сказал Роджер, затем сделал паузу. — Господи, они просто огромные.
— И все это время я думала, что ты любитель ножек, — язвительно сказала Депро.
— Мне жаль. Я стараюсь не смотреть. — Он покачал головой. — Им должно быть больно. Тем не менее, весь пакет фантастичен.
— Ты же не хочешь, чтобы я оставалась такой, не так ли? — в отчаянии воскликнула Депро.
— Эрррр... — Роджер вырос с почти страстной неспособностью общаться с женщинами, что не раз ставило его в очень затруднительное положение. И что бы он ни чувствовал в тот момент, он понял, что это был один из тех случаев, когда ему следует быть очень осторожным с тем, что он говорит.
— Нет, — сказал он наконец и твердо. — Нет, определенно нет. Во-первых, упаковка не имеет значения. Я влюбился в тебя за то, кто ты есть, а не за то, как ты выглядишь.
— Правильно. — Депро саркастически усмехнулась. — Но упаковка была неплохой.
— Неплохой, — признал Роджер. — Совсем неплохой. Я не думаю, что меня бы это привлекло так сильно, если бы у тебя был серьезный избыточный вес и ты была не в форме. Но я люблю тебя за то, что ты есть. В какой бы упаковке ты ни пришла.
— Итак, ты говоришь, что я должна оставить эту упаковку?
Роджер начал говорить "нет", задумался, должен ли он сказать "да", а затем остановился, покачав головой.
— Это что, из разряда "в этом платье я выгляжу толстой"?
— Нет, — сказала Депро. — Это честный вопрос.
— В таком случае, они обе мне нравятся, — признался он. — Они совершенно разные, и они обе мне нравятся. Я всегда был неравнодушен к брюнеткам, особенно длинноногим, так что волосы нужно вымыть. Но мне нравится грудь приличного размера так же сильно, как и любому натуралу. Они, честно говоря, немного великоваты. — Ладно, значит, это была маленькая ложь во спасение. — С другой стороны, выйдешь ты за меня замуж или нет, твое тело — это твое тело, и я не собираюсь говорить тебе — или просить тебя — что-либо с ним делать. Что предпочитаешь ты?
— Как ты думаешь? — саркастически спросила она.
— Я задал честный вопрос, — спокойно ответил Роджер.
— Мое настоящее тело. Конечно. Дело в том, что... Думаю, вопрос, который я бы задала, если бы пыталась заманить тебя в ловушку, звучит так: "Это тело делает меня толстой?"
— Нет, — сказал Роджер, и настала его очередь усмехнуться. — Но ты ведь знаешь старую шутку, верно?
— Нет, — угрожающе сказала Депро. — Я не знаю старого анекдота.
— Как заставить парней найти килограмм жира привлекательным? — сказал он, рискуя вызвать ее гнев. Она свирепо посмотрела на него, и он ухмыльнулся. — Приложи к нему сосок. Поверь мне, ты не выглядишь толстой. Ты действительно чертовски хорошо выглядишь. Полагаю, я тоже, но я буду рад вернуть свое старое тело. Такое ощущение, что я управляю гравитационным танком.
— Такое ощущение, что я управляю двумя дирижаблями перед собой, — сказала она и наконец улыбнулась. — Хорошо, когда это закончится, мы вернемся в наши собственные тела.
— Согласен. И ты выходишь за меня замуж.
— Нет, — сказала она. Но она улыбнулась, когда сказала это.
* * *
— Мистер Чанг, — сказала Бич, кивая, когда Роджер поднялся на мостик.
— Капитан Бич.
Роджер посмотрел на график репитера. Они были в нормальном пространстве, набирали заряд и перенастраивались для следующего прыжка. Этот был бы на краю территории святош.
— Итак, вы нашли кого-нибудь, чтобы перепроверить меня? — небрежно спросила Бич.
— Да, — ответил Роджер так же небрежно.
— Хорошо, — рассмеялась Бич. — Если бы вы этого не сделали, я бы развернула этот проклятый корабль и высадила вас обратно на вашу жалкую грязевую планету.
— Я рад, что мы сходимся во мнениях, — сказал Роджер, слегка улыбнувшись.
— Я не знаю, сходимся или нет. — Бич мгновение смотрела на него, затем мотнула головой в сторону люка. — Пройдемте в мой офис.
Роджер последовал за ней в ее каюту, которая находилась дальше по коридору от мостика. Во время штурма она получила некоторые повреждения, но большая их часть была устранена. Он схватил стационарный стул и сел, удивляясь, почему "разговору" потребовалось так много времени.
— Мы в четырнадцати световых годах от границы того, что святоши считают своим пространством, — сказала Бич, садясь и закидывая ноги на открытый ящик. — Мы в глубоком космосе. На этом корабле есть ровно один астрогатор: я. Так что давайте внесем ясность: все карты на руках у меня.
— У вас на руках много карт, — спокойно ответил Роджер. — Но позвольте мне также внести ясность. За последние девять месяцев я стал несколько менее цивилизованным, чем стандартный дворянин вашей империи. И я очень заинтересован в успехе этой миссии. Стать абсолютно непримиримой в это время было бы, по меньшей мере, чрезвычайно болезненно для вас. Я бы принял вас за союзника, а не за конкурента, хотя я даже готов иметь дело с конкурентом, если мы сможем вести переговоры добросовестно. Но провал переговоров поставит вас в положение, которое вам действительно не понравится.
Бич приподняла бровь. Теперь она опустила ее.
— Вы серьезно, — сказала она.
— Как сердечный приступ. — Новоиспеченные карие глаза Роджера замечательно имитировали глаза василиска. — Но, как я уже сказал, — продолжил он через мгновение, — мы можем вести переговоры добросовестно. Я надеюсь, что вы союзник, но это еще предстоит выяснить. Чего вы хотите, капитан Бич?
— Большую часть того, чего я хочу, вы не можете мне дать. И я воспитывалась в суровой школе. Если дело дойдет до применения силы, вам тоже не понравятся результаты.
— Согласен. Так чего же вы хотите от меня?
— Что вы собираетесь получить от альфан? — задала встречный вопрос Бич.
— Мы не знаем, — признался Роджер. — Вполне возможно, что нас ждет тюремная камера и быстрая поездка в имперскую тюрьму. Я так не думаю, но это возможно. В ином случае мы будем вести переговоры. Вам нужны деньги? Мы можем договориться с вами о более чем справедливой плате за ваши услуги, при условии, что все пройдет хорошо. Если мы полностью преуспеем, а я верю, что так и будет, мы освободим мою мать, и я стану первым наследником трона. Следующим императором Человечества. В таком случае, капитан, предел — только небо. Мы в долгу перед вами — я в долгу перед вами. Вы хотите свою собственную планету? — закончил он с улыбкой.
— Вы ведь знаете, как вести переговоры, не так ли? — улыбнулась Бич в свою очередь.
— Ну, на самом деле мне следовало бы позволить Поэртене разобраться с этим, но вам бы это не понравилось, — сказал ей Роджер. — Но, серьезно, капитан, я действительно у вас в долгу. Я полностью намерен выплатить этот долг, и поскольку он открытый, вы можете извлечь из него огромную пользу. Прямо сейчас у меня практически нет ничего, чего вы могли бы пожелать. Даже с этим кораблем придется расстаться — вы это знаете?
— О, да. Вы не сможете доставить эту штуку близко к Солнцу. Мы могли бы болтаться только на окраинах, где легко подкупить таможенников.
— Итак, мы не можем отдать вам корабль; он понадобится нам для торговли с альфанами.
— Но вы собираетесь на Старую Землю?
— Да.
— Ну... — Бич поджала губы, затем пожала плечами. — То, чего я хочу, как я уже сказала, вы не можете мне дать. Сейчас. Может быть, когда-нибудь. — Она сделала паузу и поморщилась. — Как... Кого вы собираетесь использовать в качестве капитана в путешествии на Старую Землю?
— Не знаю. У альфан, несомненно, будет по крайней мере один... сдержанный капитан, которого мы сможем использовать. Но он или она будет одним из их людей. Вы вызываетесь быть капитаном корабля на Сол? И если да, то почему?
— Мне понадобятся деньги, — сказала Бич, выжидая. — Если вы полностью преуспеете, то получите много денег.
— Сделано. — Роджер пожал плечами. — Миллиард здесь, миллиард там, и рано или поздно вы заговорите о реальных деньгах.
— Не настолько много, — побледнела Бич. — Но... скажем... пять миллионов кредитов.
— Согласен.
— На счете с номером ОВМ.
— Согласен.
— И... — Она скорчила гримасу и покачала головой. — Если... что вы собираетесь делать с Каваза?
— Святошами? — Роджер откинулся на спинку стула с натянутой улыбкой. — Капитан, прямо сейчас мы задаемся вопросом, сможем ли мы добраться до территории альфан целыми и невредимыми! После этого у нас возникнет небольшая проблема — вытащить кое-кого из укрепленного дворца и каким-то образом помешать флоту убить нас. Я не в том положении, чтобы обсуждать что-либо о святошах, кроме того, как мы собираемся проскользнуть мимо них.
— Но в долгосрочной перспективе, — сказала Бич наполовину в отчаянии. — Если вы станете императором.
— Я не собираюсь в одностороннем порядке начинать войну против империи Каваза, если вы это имеете в виду, — ответил Роджер через мгновение. — У меня есть... есть много причин, по которым они мне не нравятся, но они бледнеют по сравнению с ущербом, который нанесла бы такая война. — Роджер нахмурился. — Что вы имеете против святош? Вы были одной из них.
— Вот поэтому у меня зуб против них, — с горечью сказала Бич. — Итак, я попрошу вас об этом. Если вы увидите возможность, единственное, о чем я попрошу — к черту деньги! — единственное, о чем я прошу, это чтобы вы убрали их. Со всех путей. Завоюйте всю эту чертову штуковину и убейте лидеров.
— Не всех из них, — сказал Роджер. — Это делается не так. — Он пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд, выражение его лица было почти удивленным, и она непоколебимо посмотрела на него в ответ.
— Так вот в чем дело, не так ли? — спросил он наконец. — За то, что вы были капитаном корабля, за то, что отключили самоликвидацию, вы хотите, чтобы я вторгся в империю Каваза?
— Если придет время, — сказала Бич. — Если время будет верным. Пожалуйста. Не сомневайтесь. Не... делайте это половинчатыми мерами. Возьмите все это целиком. Это правильный поступок. Это место — выгребная яма, жуткая яма. Никто не должен жить под властью святош. Пожалуйста.
Роджер откинулся назад и на мгновение сцепил пальцы, затем кивнул.
— Если мы добьемся успеха, если я стану императором, если начнется война со святошами — а я, заметьте, не буду к ней стремиться — тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы это была война на ножах. Чтобы ни один член руководства святош не остался у власти даже над одной планетой. Что вся их империя либо переходит к более рациональной форме правления, либо поглощается империей Человека или другими менее иррациональными политиями. Во всяком случае, что-то близкое к этому. Настолько близко, насколько я могу это сделать. Вас это удовлетворяет, капитан?
— Полностью. — Голос Бич был хриплым, а ее глаза блестели от непролитых слез. — И я сделаю все, что вам нужно, чтобы этот день настал. Я клянусь.
— Хорошо, — сказал Роджер и улыбнулся. — Я рад, что мне не пришлось выламывать винты с накаткой.
— Привет, Шара, — сказала старший сержант Косутич, просунув голову в каюту Депро. — Идем. Нам нужно поговорить.
Косутич теперь тоже была блондинкой, хотя и не такой эффектной, как Депро. Она также была своего обычного роста, с такими же короткими волосами и более скромной грудью. Она была более коренастой, чем раньше — она выглядела как тяжелоатлетка, что было на самом деле более или менее так, как она выглядела раньше, — но ее походка теперь была немного более... женственной. Депро подозревала, что дело было в более широких бедрах. Трансформация не изменила ее тазовые кости, но добавила мышц с обеих сторон.
— Что Джулиан думает о новом образе? — спросила Депро.
— Ты имеешь в виду "Том"? — сказала старший сержант тоном легкого неодобрения. — Вероятно, то же, что Роджер думает о твоем. Но "Тому" не достались большие базуки. Я уловила лишь намек на ревность по этому поводу.
— Что такого для мужчин в светлых волосах и сиськах? — сердито спросила Депро.
— Сатана, девочка, ты действительно хочешь знать? — рассмеялась Косутич. — Серьезно, объяснения расходятся и достаточно причудливы, чтобы сторонники теории заговора десятилетиями счастливо болтали сами с собой. Самой ранней была фиксация на "мамочке" — мужчины хотят вернуться к грудному вскармливанию. Это просуществовало недолго, но в свое время было популярно. Мое личное мнение связано с различием между шимпанзе и людьми.
— Какое отношение к чему-либо имеют шимпанзе?
— Ну, ДНК шимпанзе и человека действительно близки. По сути, люди — это всего лишь ответвление шимпанзе. Даже после всех незначительных мутаций, которые произошли с тех пор, как мы покинули планету, у людей все еще меньше изменчивости, чем у шимпанзе, и на диаграмме ДНК мы просто попадаем как довольно незначительная модификация.
— Я этого не знала, — сказала Депро. — Почему ты это делаешь?
— Признаюсь, что церковь Армы должна компенсировать это по ходу дела, — пожала плечами Косутич. — Понимание истинных мотивов людей делает это намного проще. Взять сиськи.
— Пожалуйста! — сказала Депро.
— Согласна, — улыбнулась Косутич. — У шимпанзе их нет. Человек, по сути, единственное наземное животное с ярко выраженными молочными железами, которые большей частью не функционируют. Посмотрите на корову — это впечатляющее вымя почти полностью функционально и служит для выработки молока. Сиськи? Ха! Их... визуальный аспект, скажем так, не имеет почти ничего общего с производством молока как таковым. Это означает, что в нашей эволюционной истории для них есть какая-то другая причина, и одна из теорий заключается в том, что они развились исключительно для того, чтобы удержать самца рядом. Человеческие самки не проявляют признаков своей фертильности, а человеческим детям требуется, условно говоря, много времени, чтобы достичь зрелости. Постоянное присутствие мужчины рядом помогало ранним человеческим и дочеловеческим женщинам в воспитании детей. Самцы, вероятно, приносили какую-то пищу, но их основной целью была защита территории, чтобы можно было приносить пищу. Кроме того, человеческие самки также являются одним из немногих видов, испытывающих оргазм...
— Если нам повезет, — заметила Депро.
— Ты хочешь услышать дальше или нет?
— Прости. Продолжай.
— Итак, это была причина для самки не слишком расстраиваться, если самец постоянно хорошо проводил с ней время. И это была еще одна причина для мужчин оставаться рядом. Сиськи были визуальным знаком, который говорил: "Трахни меня, оставайся здесь и защищай эту территорию". Конечно, это не может быть доказано, но это соответствует всем реакциям самцов на них.
— Да, — кисло сказала Депро. — Все эти реакции. Они все еще заноза в... спине.
— Конечно, и в наши дни они практически так же полезны, как аппендикс, — сказала старший сержант. — С другой стороны, они по-прежнему отлично подходят для того, чтобы делать парней глупыми. И это то, о чем мы собираемся поговорить.
