Штабс-капитан Круглов

— Эй, служивый... С кнехта сойди-ка. — Бросил ему пробегающий мимо матрос в жесткой робе. — Примета плохая.

Поняв, что требование относится именно к нему, Сергей перебрался на низенькую скамеечку, и прислонился к переборке.

-А..., господин вольноопределяющийся, и вас под одну гребенку... — Вдруг повернулся к нему сидящий рядом господин в штатском. — Вы меня и не заметили... Вас вчера в ведомство господина Михайлова доставили. Мы с ними соседствуем... Позвольте представиться. Коллежский асессор Шкуркин. Павел Васильевич. Помощник Владивостокского полицмейстера. — Так понимаю, в некотором роде ваш будущий коллега.

-От неожиданности Сергей поперхнулся... — К-какой коллега?

-Ну, в некотором роде. — Ничуть не смутился собеседник. — Василий Степанович мне давеча отношение принес на откомандирование... некоего вольноопределяющегося Круглова в распоряжение розыскного отделения...

-Они, конечно секретничают... Однако, мимо нас, грешных кхе-кхе, никак не пройти.

— Тсс.— Господин сощурил ресницы, и едва приметно мигнул. Так, что сразу было и не понять то-ли у него случился тик, то-ли просто моргает.

— Простите, господин Шкуркин... — Сергею показалось неловким обратиться к чиновнику по имени отчеству, а отчего спешка?

-Дело и вправду сверх важное... — Глянул на суетящихся у причала матросов, отдающих швартовые концы. — Поступили сведения, что на острове Русском, это здесь неподалеку, в полутора часах хода... видели хунхузов. Их джонки вошли в залив Холувэй, и причалили к берегу.

— Давненько так близко в наши края не заходили... А третьего дня пароход из Порт-Артура ограбили. Капитана убили... Несколько наемных сторожей за борт выбросили. Всех под чистую обобрали... И скрылись. Теперь как говорится, повадился кувшин по воду ходить. Если их сейчас не прихлопнуть, они много бед могут принести. А в полку, как на грех, никого.

— В Сучан убыли... На манеры. Вот и вынуждены были, кого только смогли снарядить.

Помощник полицмейстера посерьезнел. — Впрочем, тут уж не до разбора.

— Как вы говорите, залив называется? — Переспросил вдруг Сергей.

— По разному, китаезы Холувэй зовут, а наши переиначили в Холулай, -отозвался полицейский чиновник,— а отчего интересуетесь? Неужто у вас, в столицах, слыхали?

— А вы и то знаете, что я из Петербурга?— Изумился Круглов.

-Мы, милостивый государь на то и поставлены, все ведать. — Заважничал Шкуркин. — Да не хмурьтесь вы... Я ведь бумаги ваши прросмотреть обязан ...

-Ах, ну да. — Кивнул Сергей, который в то же время никак не мог отделаться от засевшего в мозгу названия. — Что-то знакомое? Хотя, откуда?

Он мотнул головой, отгоняя несуразные мысли, и взглянул на удаляющийся берег. Пока они беседовали, судно успело отчалить и неторопливо двинулось мимо снующих возле берега лодчонок и катерков.

— Вы сударь главное не тушуйтесь. — Решив проявить участие к странному, неизвестно отчего приглянувшемуся жандармскому ротмистру, новобранца. — Держитесь возле остальных, под пули, ежели что не лезьте, все и обойдется. Я, сам поручиком служил. Хлебнул, как говорят..., пороху... смею заметить. А место там глухое, необжитое.. — Вернулся он к разговору про бухту со странным названием. — Деваться им некуда. В лесу их солдаты живо выловят.

Разговор прервался. Сергей, которому все было в новинку, с интересом глядел на проплывающий мимо маяк, на летающих у кормы чаек, на блестящие в свете утреннего солнца гребни волн.

-Теперь можно и подремать. — Зевнул полицейский чин. Поднял воротник серого пыльника и прикрыл глаза.

— А все-таки странно, — вдруг произнес он, — вы, потомственный дворянин, человек образованный, и вдруг отправляетесь вольноопределяющимся? Пусть и первого разряда, но все-же? Мой вам совет, молодой человек, подавайте прошение на испытание... Уверен, что вам легко удастся пройти экзамен кадетских классов. Если повезет, то можете выйти в подпоручики. Поверьте, это куда лучше, чем... — Он оборвал себя и глянул на командира воинской команды, выбравшегося с нижней палубы.

Поручик придирчиво оглядел сидящих на корме солдат и приблизился к полицейскому чину. — Какие будут распоряжения, господин коллежский асессор?

— По моим данным хунхузов человек десять, от силы пятнадцать. Стоит захватить как можно больше живыми, что бы дать острастку всем этим манзам..., но это, конечно в самом удачном случае... Да что я вам рассказываю, не впервой.

Лыжин понимающе кивнул, и развернулся кругом, направляясь в каюты.

— А что, неужели так много среди местных китайцев сочувствующих этим разбойникам? — Вступил в разговор Сергей, видя, что его сосед не расположен продолжать дремоту.

— Увы..., хватает. Да по совести, дело вовсе не в сочувствии, а в психологии. — Оторвался от наблюдения за волнами полицейский. — Китайцы отличаются высоким чувством долга перед семьями. Отправляясь на заработки они оставляют их на родине. А хунхузы этим отлично пользуются. Запугивают, а если это не действует, то и попросту расправляются с женщинами и детьми. Да и самих манз не щадят. Миллионка это страшное место. Вы еще не в курсе, но скоро сумеете сами убедиться. Только бога ради, прошу, ни при каком случае не заходите в эту клоаку. Сгинуть там, что рюмку водки выпить. И никто и никогда концов не отыщет. Что уж говорить, если даже мы, полиция туда не рискуем входить на этот участок без крайней необходимости. А если и случается, то лишь крупными силами.

А впрочем, тут нужно отметить, что среди всех манз самые благонадежные это гольды. Корейцы приезжают сюда целыми семьями, и весьма натерпелись и от китайцев и от японцев. Они хотят стать полноправными жителями.

Шкуркин поежился. — Прохладно, однако. Последние погожие деньки стоят... — И без перехода заключил. — Из всех китайцев самый лучший, это господин Тифонтай... Впрочем, какой он китаец, только по рождению. А так вполне благонамеренный подданный Российской империи. Православный. Николай Иванович Тифонтай.

— А отчего тогда китаец? — Удивился Круглов. — Поправил стоящую между колен трехлинейку, и заинтересованно глянул на рассказчика.

Так он самый натуральный китаец и есть. Цзи Фэнтай .

Прибыл в Россию в 1873 г. Сперва был переводчиком, потом открыл торговлю меховыми изделиями... Да так что вскоре стал самым крупным торговцем во всем Приморье. Живет то в Хабаровске, то здесь, во Владивостоке... — Асессор развел губы в предвкушении нечто весьма занимательного, и продолжил. — Дело это было в одна тысяча восемьсот девяносто первом году. Государь император, во время своего визита во Владивосток совершая прогулку по улицам города случайно зашел в мастерскую Цзи Фэнтая и обнаружил, что китаец очень хорошо говорит по-русски.

Цесаревич попросил Цзи помочь ему купить пушнину. Китаец тут же сказал цесаревичу, что у него есть друг, который занимается продажей, и, если он хочет, они могут сейчас же отправиться за покупкой. Николай согласился, и когда они пришли к другу Цзи Фэнтая, он увидел, что действительно товар был высокого качества, а цена — справедливой. Но цесаревич вышел на прогулку, не захватив с собой денег.

Полицейский уперся ладонью в щеку, став крепко похожим на деревенскую кумушку. — Тогда Цзи Фэнтай сказал: "Ничего, вы забирайте товар, я дам вам деньги в долг". Цесаревич однако распорядился, чтобы товар принесли ему на следующий день. На другой день Тифонтай, взяв пушнину, отправился по назначенному адресу и только тогда узнал, что имел дело с наследником российского престола.

Шкуркин мечтательно, словно кот, вспомнивший о миске со сметаной, сощурился. — И тогда Цесаревич сказал Цзи Фэнтаю: "Сегодня ты стал моим другом, а как насчет того, если я дам тебе должность?". Однако китаец отказался. Тогда цесаревич присвоил Цзи Фэнтаю высший купеческий титул, и уже в 1986 г. Цзи представлял российское пушное дело на всемирной Нижегородской ярмарке...

Вот такая история. Тифонтай сейчас куда больший русолюб, чем многие из наших...

Ну вот и прибыли. — Заметив, что их судно, обогнуло выдающийся в море каменный утес, вошло в полукруглую гавань.

-Приготовиться. — Раздался голос поручика. — По моей команде, как только подойдем лодки причалят к берегу , прыгай в воду и выбирайся на сушу. Растянуться в цепь. Первое отделение на право, второе на лево. Зарядить оружие. Окончил он инструктаж.

Солдаты зазвенели затворами, вставляя обоймы с патронами в магазины.

Круглов с интересом проследил за приготовлениями нижних чинов и довольно неловко повторил их действия.

Судно приблизилось к заросшему густой растительностью берегу. Матросы сноровисто подтянули к борту три шлюпки, до этого тянувшиеся за кормой.

Подойдя к омываемым прибоем камням, шлюпки замерли. Солдаты горохом посыпались в неглубокую воду, стараясь как можно быстрее выскочить на берег.

-Эй, господин вольноопределяющийся. — Окликнул прапорщик недоуменно озирающегося Сергея. — Вам приказываю находиться здесь. — Будьте наготове, в случае, если... в общем, наготове. — Стрелок я так вижу из вас никакой, да и к полку вас, судя по погонам еще не приписали. Не хватало еще... — Он не закончил, выдернул из кобуры наган, и побежал вперед по заросшему густой травой склону, отдавая на ходу короткие приказы следующим за ним солдатам.

-Вот и здравствуйте. — Чувствуя себя отчего-то обманутым, вздохнул Круглов. Он оглянулся, и присел за поросшим бурыми водорослями камнем, выставив наружу ствол винтовки.

С того самого момента, как их судно вошло в залив его преследовало непонятное чувство. Словно он уже видел этот суровый пейзаж. Как будто во сне?

Вдалеке прозвучал первый выстрел, а следом, словно посыпались в пустое ведро хрусткие горошины и другие.

-Они там воюют, а я? — С горечью подумал Круглов, выглядывая из укрытия. И тут его взгляд наткнулся на мелькнувшее в прибрежных зарослях пятно. Кто-то бежал по лесу. Сергей всмотрелся и сумел разобрать серовато синее одеяние. В руках беглеца виднелось нечто, похожее на оружие.

-Хунхуз? — Сергей дернул затвор, пытаясь загнать патрон в ствол. Затвор глухо клацнул, подался назад, и вдруг застрял на полпути. Очевидно закрыться ему мешал патрон, неудачно вставленный в магазин.

-Ах, ты...— Круглов дернулся, и не придумав ничего лучше, вскочил на ноги и кинулся следом за исчезающим в зарослях разбойником. Бежать по склону оказалось н7а удивление легко. Ноги словно сами отыскивали нужный путь. Он обогнул каменистый откос, и выбрался на более пологий участок. Удачно срезав участок пути преследователь сумел почти вдвое сократить расстояние до хунхуза.

Тем временем бандит замер, и принялся ковырять почти отвесную стену.

-Чего это он? — Удивился Сергей, продолжая взбираться на скалу. Наконец сумел выбраться на относительно ровный участок и потянулся к висящей за спиной винтовке.

В горячке он совсем позабыл о том, что она не заряжена.

И тут хунхуз и сам заметил солдата. Он вскинул винтовку и выстрелил. Пуля визгнула совсем рядом.

От неожиданности Сергей выронил оружие, торопливо нагнулся за упавшей на камни винтовкой и с радостью обнаружил, что переклинивший затвор встал на место.

Сергей прижал приклад к плечу, замер, и спустил курок. — Хунхуз, вздрогнул, взмахнул руками, и полетел с высокого склона, на торчащие из воды камни.

-Неужто попал? — Сергей, забыв от радости перезарядить оружие, рванулся на верх. Он взбежал к месту возле которого останавливался хунхуз и с удивлением заметил высовывающуюся из расщелины кожаную сумку. Выдернув торбу, заглянул внутрь и заметил несколько свернутых в трубку листов. Грубые, изготовленные из пергамента свитки оказались испещрены кривоватыми иероглифами. А в середине виднелся рисунок.

-Ерунда какая-то... — Круглов, куда более заинтересованный сейчас лежащим на скалах бандитом, торопливо сунул торбу назад в камни. Подумал, и после некоторой паузы и запихал бумаги за пазуху. После... разберемся, если придется. Выкинуть всегда успею. — Рассудил он и принялся осторожно спускаться по скользким камням вниз.

Глава 8

-Ну, нельзя же так, — Расстроено скривился ротмистр, когда Сергея доставили в знакомый уже кабинет розыскного отделения. — Поймите, вы теперь не принадлежите себе. И обязаны сохранять полное инкогнито.

Ротмистр в волнении поднялся со стула и прошелся по комнате. — А вместо этого вы ввязались в совершенно бесполезную авантюру... Как это называть? Только мальчишеством. Ладно, я еще могу понять неугомонность господина Шкуркина. Он, умница, и полиглот, однако человек увлекающийся. Его деятельность уже стала притчей во языцах для всего гарнизона... Мало, что вы отправились на глупую охоту, так еще приняли в ней самое деятельное участие...

-Простите, господин Ротмистр. — Наконец сумел вставить свое слово в страстный монолог офицера Круглов. — Позвольте мне объясниться. — Во-первых я еще вовсе не давал вам никакого ответа, тем более согласия на сотрудничество. Во-вторых, как вы себе представляете мой отказ подчиниться требованию офицера? Я все-таки военнослужащий. И наконец, отчего вы считаете мое поведение предосудительным. Разве уничтожить бандита, объявленного вне закона, проступок?

-Да речь не про то... — Сумел взять себя в руки Михайлов. — Все понимаю... Только я весьма расположен воплотить мой план в жизнь. И по рассуждению у нас имеются все предпосылки к тому. И вдруг вся операция в один миг ставится под угрозу. Своим выстрелом, возможно сами не желая того вы привлекли к себе повышенное внимание. И не только окружающих. Мне донесли, что убитый хунхуз не просто разбойник. Это один из дальних родственников знаменитого главаря местных бандитов... Чжан Цзунчана, а он наверняка уже узнал о потере. И не удивлюсь, что горит жаждой мести. Для него это дело чести. И за вашу жизнь теперь никто не даст ни полушки. Вас запросто могут убить в любой момент. Подослать отравителя, к примеру. Да просто вонзить нож в спину. Любой из вездесущих манз, которых здесь немыслимое количество может стать наемным убийцей. Китайцы относятся к собственной жизни совсем иначе, чем европейцы. Они не берегут собственную. Но и совершенно не ценят чужую. Поверьте, это очень серьезно. — Ротмистр прекратил свои хождения и остановился возле сидящего на жестком присутственном диване Сергея. — А ваш подвиг уже стал предметом всеобщего восхищения. Еще-бы..., зеленый юнец, вольноопределяющийся, снял одного из самых кровавых бандитов после продолжительного бега, с расстояния не менее ста аршин. Причем умудрился попасть ему точно в середину лба. Учитывая, что в крепости имеется немало отменных стрелков, не думаю, что кто-то из них сумеет повторить такое. — Михайлов опустился возле Круглова. — Я понимаю, что это можно списать на удачу и случай, но как вы понимаете, молва склонна приписывать таким случаям множество преувеличений...

-Что касается согласия, — раздумчиво произнес ротмистр, — а какая теперь у вас имеется вариация? Пасть от ржавого лезвия какого ни будь бродяги, или послужить своей Родине? Выбирайте. С учетом последних событий даже моя угроза отправить вас на Камчатку не станет избавлением. Поймите, дело это не быстрое, а шпионская сеть у местных бандитов налажена отменно.