Доля попаданская

Компандарус глядя на разносолы, вздрогнул, потянулся было к мясу, но резко отдёрнул руку.

— Знаешь, я наверное, убил её. Скорее всего. — Глухо пробормотал тан Илай и снова приложился к бутылке.

— Почему ты так считаешь?

— Когда вы с отцом уснули, я пошёл к рабыне, — потянувшись к столу, мужчина, как ни старался, не нашёл в себе сил что — то взять и снова отдёрнул руку. — Не смотри на меня так. Я хотел залечить ей спину.

— И?

— А она плюнула мне в лицо и что — то сказала на своём языке.

— А конкретней?

— Что — то о пешем эротическом путешествии...

— О! Не повезло тебе. В её мире это самое страшное проклятье, — улыбнувшись про себя, многозначительно произнёс Сантайрос.

— Я так и подумал. И хотел её наказать, эльфейское вино уже попало в кровь компандаруса и начало свою подрывную деятельность. — Я хотел поставить её на колени...

— Закусывайте, братец Илай, закусывайте...

— Не могу, — он судорожно сглотнул. — Это ведь рабыня готовила?

— Муарри...

— Знаешь, у неё такая бархатная кожа..., — язык начал заплетаться и слова давались компандарусу с трудом. — И в меня, наверное, вселился демон. Я ничего не помню... Вернее, помню, но это был не я. А ещё она расцарапала мне лицо. И спину. А я не успел её вылечить, представляешь? Не успел. Но ей, наверное, было не больно. Этот демонов зеленгирец с его шаманской магией...

— Что вы с ней сделали?

— Всё, — пьяно захихикал мужчина, — а затем заложил в дверь её пальцы и все переломал. Хи-хи... Чтобы она больше, хи-хи, ни кому не принесла вреда. У неё ногти. Острые, как когти у демона... А потом просто бил, чтобы она сдохла, как её хойроссы и больше не мельтешила у меня перед глазами.

Тан Илай опьянел настолько, что так и не понял, откуда прилетел кулак и почему один глаз заплыл и перестал видеть.

— Продолжайте! — тон бастарда стал злым непререкаемым, но компандарус даже не заметил этого.

— Б-больше ничего... Только вот мнемокристалл... Откуда у рабыни такая дорогая вещь? Что там можно хранить? Точно ведь украла..., — и он достал из кармана маленькую фиолетовую призму. — А давай посмотрим? Активировать умеешь?

Кристалл ярко засиял, стоило приложить к нему считывающий амулет и начал транслировать галакартинки.

На берегу синего-синего моря, обнявшись, стоит полуобнажённая группа из четырёх человек. На заднем плане странные деревья, похожие на метёлки. Они смеются. Капельки воды сверкают на золотистой коже. А мужчина собственнически прижал к себе Муарри. На всех надето всего по нескольку лоскутков яркого цвета. Рядом их дети. Рыжие, как и рабыня. Обнимают с двух сторон родителей.

Рядом с фонтаном, мокрая и счастливая, снова стоит семья рабыни в странных бело — голубых полосатых майках и не менее странных голубых головных уборах. Только у мужчины он тёмно — красного цвета.

Муарри, в чём-то похожем на маленькую чёрную рубаху без рукавов, не прикрывающую даже коленки и золотистых туфельках на высоком каблуке, сидит на коленях у своего мужчины, склонив голову ему на плечо. И столько любви и счастья в её взгляде, что на картинку больно смотреть.

Компандарус перестал дышать, пожирая взглядом изображения.

— Не может быть, Сантайрос... Этого просто не может быть...

Что там не может быть, бастард так и не понял, продолжая рассматривать извлечённые магом менталистом из памяти рабыни голограммы.

Высоко в небе со странными мешками на груди и спине, взявшись за руки, летит пара. Яркие костюмы, каски, перчатки и высокие тяжёлые ботинки, как у космодесантников Ильянты. Глаза скрыты за очками. И только рыжая прядка, не иначе каким — то чудом, вырвавшаяся из — под шлема, даёт подсказку. Это Муарри.

Мама и дочь, отец и сын, гордые, красивые и нарядные, на каком-то празднике. С цветами и бокалами прозрачного пузырчатого вина. И дочь, обещающая стать необыкновенной красавицей. И сын, точная копия отца.

Высоко в горах, среди снегов, целуется пара. И вот уже эта пара летит на странных приспособлениях из двух тонких досок, прикрепленных к ногам и тонкими палками в руках, по склону горы.

— К демонам! Хватит! Это не может быть правдой. Скажи, Сантайрос, что это выдумка...

— Муарри мало рассказывала о своей прошлой жизни. Но на картинках — её семья. Муж — кадровый офицер высокого ранга и дети. Двойняшки. Студенты академии местной Службы безопасности. Да что говорить, она жила только лишь одной надеждой вернуться домой.

— Получается, я..., — договорить он не успел.

— Вот именно, ублюдок, именно ты..., — и синяк на скуле украсил безупречное некогда лицо компандаруса.

Перед отлётом в столицу тан цендераль вызвал сына в кабинет.

— Итак. Танна Циндолла не направляла в поместье никаких девушек. Все они передавались из рук в руки Сантайросу и лично им доставлялись по назначению. И черноволосых красавиц с аристократическими замашками, как описывают 'новенькую птичку' её товарки, у неё никогда не было. Это первое.

— Второе. Мне не удалось разжиться полной информацией по поводу истинного размера состояния зеленгирского алхимика. Но даже из того, что стало известно, за последнее время он приумножил его втрое. А денщик твой рассказал, что каждый свой выходной день рабыня проводила не где — нибудь, а в лаборатории тана Урхаата. И почтенный магистр был в восторге от её знаний и профессионализма.

— Третье. Сантайрос уже покинул поместье. И перед отъездом настоятельно просил вернуть ему браслет личины. Уверен, он будет искать Муарри.

— Осталось последнее, — тон цендераля Огорро не предвещал ничего хорошего. Таким тоном нужно замораживать мясные брикеты для длительного хранения, но никак не разговаривать с наследником, — перед отлётом в рейс ты заключишь брак с дочерью синта Южных окраин Асстарра Липпай.

Тан Илай заскрипел зубами, но не сказал ни слова, лишь плеснул в бокал вина.

— Всё уже обговорено и подписано предварительное соглашение.

— Отец... Давай вернёмся к этому вопросу после контракта.

— Молчать! Ты приложил максимум усилий к тому, чтобы приблизить сей 'радостный момент', — тан Огорро едва не выплёвывал слова, даже не глядя на сына.

— Да выслушай же меня! Женюсь я на этой Липпай! Как скажешь, так и сделаю. Но разве нельзя было найти никого приличней? О ней ведь во дворце шепчутся на каждом углу.

— Ну и что! Зато в приданое отдают рудники в Разноцветных горах, — отец стукнул кулаком по столешнице.

— И ты собираешься просто так слломать мне жизнь? И не жаль меня?

— О какой жалости ты бредишь? Мы с твоей матерью точно на таких же условиях вступали в брачный союз. Ты думаешь, Звёздный флот Ильянте подарили просто так? Ты хоть знаешь, что у остальных планет Союза в наличии всего по нескольку звездолётов?

— Так матушка не сирота...? И у неё есть родственники?

— Хотел бы познакомиться? Зря! Они вычеркнули её из Семьи и за все годы ни разу не пожелали увидеться ни с нею, ни с нашими детьми. Исключение сделали для тебя, затребовав в Звёздный флот сразу после Академии.

— Премного им за это благодарен.

Тан Огорро рванулся к сыну и, схватив его за лацканы кителя, выдернул из кресла, сорвавшись в крик.

— Глупец! Что ты понимаешь в жизни? Что ты видел в ней, кроме войны, доступных аристократок и дешёвых девок? Я только хотел для тебя хоть капельку счастья!!!! Оно было почти у тебя в руках! Рядом! И что с ним сделал?

— Стоп — стоп — стоп... Не нервничайте так, тан цендераль. Вы ещё нужны империи.

— Ты хоть знаешь, как это — быть счастливым? Просыпаться по утрам и улыбаться от счастья... Купаться в нём? Дышать им и не надышаться? И днём, и ночью знать, что ты не один! Летать от любви...

— Ты о матери Сантайроса? — компандарус на мгновенье задумался и иронично улыбнулся, — она была твоей возлюбленной до женитьбы?

— Лиранта... Моя рыжая звезда... Моя золотая девочка... Увидев Муарри, я не поверил своим глазам, — сжатые кулаки тана Огорро побелели от напряжения.

— А матушка?

— Она родила мне детей и ни в чём не знает отказа, но любви между нами нет.

— И ты хотел мне счастья с рабыней? Я правильно тебя понял? — тан Илай начал раздражаться.

— Даже глоток воды может спасти жизнь умирающему от жажды.

— Мы с тобой не поняли друг друга, отец. Я не умираю! — и тут же поправился, — уже не умираю! Я имею то, о чём не могут и мечтать мои сверстники! Оставь меня только в покое!

— А кто тебя лечил? Кто растопил клык ледяного дракона в твоём сердце? — тан цендераль ахнул и прикрыл ладонью рот.

А глаза сына заволокла кровавая пелена. Воспоминания, спрятанные на самом донышке памяти, ударили неожиданно больно.

'— Не прячься, рабыня, спасай, судьба у тебя такая...'

И Муарри, с ужасом в глазах спрятавшаяся за креслом.

'— Чшш, тихо, солнышко, тихо... Спи... Ещё ночь... Утром я тебя разбужу...', горячее женское тело приносит покой и умиротворение, а лёд, сковывающий внутренности, тает без следа.

'— Спасибо тебе, Сандор, женщина нынешней ночью была выше всяческих похвал...'

И денщик, смущённо прячущий глаза и лепечущий о том, что отправил 'птичку' с утра пораньше в город.

И распластанное на полу изломанное обнажённое женское тело в гематомах и кровоподтёках.

— И ты знал? — компандарус сорвался на крик. — И бастард твой знал? Конечно... Вы всё знали! Это ведь его рук дело! НЕНАВИЖУ ВСЕХ!

Хлёсткая пощёчина мгновенно отрезвила мужчину. А вторая — вернула глазам нормальный цвет.

— Отец....

— Я не хотел этого, но ты напросился сам. За мной!

Огромная сейфовая дверь, скрытая за гобеленом, вела в потайной кабинет, где хранились семейные реликвии. Реликвий было немного, но все они были бесценны. Одна из них стояла в данный момент на столе.

Нежное, хрупкое деревце, словно сплетённое из тысяч золотых нитей, с капельками драгоценных камней вместо листьев и цветов. Листья тихо зазвенели от легчайшего движения воздуха, а цветы засияли ярче, словно приветствуя хозяина дома. Древо Семьи. Древний артефакт, изготовленный эльфейскими мастерами для основателя семьи Огорро. Неискушённому зрителю артефакт мог показаться обычным ювелирным изделием. Но мало кто знал, что на каждом листике вписано имя одного из Огорро, а цветы на нём двух видов: крошечные звёздочки и колокольчики. Дети. Мальчики и девочки.

Тан цендераль уколол иголкой палец, и капелька, сорвавшись, крови упала на один из верхних листиков.

— Значит, ты нас ненавидишь? Вот и прекрасно! А КАК ТЫ ОБЪЯСНИШЬ ЭТО?

На изумрудном листике с надписью Илай Картальес Огорро расцвели два бриллиантовых цветочка: звёздочка и колокольчик. Дочь и сын.

Потрясение накатило штормовой волной, но прошло очень быстро.

— Не может быть, отец... 'Птички' все стерильны — это закон. Я — взрослый человеек и никогда не забываю...

— Уже сомневаюсь. Завтра мы проводим твой обряд бракосочетания, а через три дня здесь должна быть ещё одна звёздочка. И моли Вседержательницу Тилару, чтобы именно так и было. А потом можешь улетать на контракт! Хоть на всю оставшуюся жизнь.

Родня невесты плакала от счастья. Невеста даже не скрывала своего восторга — она заполучила в свои руки самого завидного холостяка в империи.

Тан цендераль скрипел зубами, наконец, осознав, что все последствия данного брака лягут на его плечи.

А жених, тан Илай Огорро, после церемонии, лишь коротко взглянув на черноволосую красавицу — жену, заперся с отцом в кабинете и через некоторое время отбыл восвояси.

Перед отлётом на флагманский корабль прибыла дюжина курсантов из Межмировой академии.

Одиннадцать бравых кадетов и девушка. Механики и навигаторы. И будущий пилот. Женского пола. Огненно — рыжая сахейка Манула Киккирос.

Им завидовал весь выпускной курс Академии — попасть на флагманский корабль Звёздного Флота было пределом мечтаний всех кадетов, а повезло только им. Они воочию смогут увидеть легендарного компандаруса Илая Огорро. И проходить практику под его непосредственым руководством.

Но, мечтать, как говорится, не вредно. С начала практики прошло уже несколько дней, кадеты маялись от безделия, а компандаруса так и не видели.

Но по флагману ходили самые невероятные слухи о фронтальных проверках во флоте, устраиваемых целой комиссией под предводительством тана Огорро. Компандарус лично проверил все экипажи на соответствие штатному расписанию, без малейшего раскаяния расставаясь с теми, кто не соответствовал хоть в чём — то требованиям Звёздного Устава.

На 'Звезде Ильянты' появился он за несколько часов перед отлётом.

Кадеты в срочном порядке рванули в капитанскую каюту для представления.

Но на стук никто не ответил.

Курсанты, не сговариваясь, все повернулись в сторону девушки.

— Манула, срочно найди дежурного офицера и попроси помочь нам. У тебя это получается лучше всех.

Она и так знала, что всегда добивается того, что хочет. Ведь девушке с её планеты попасть в Межмировую Академию, да ещё и на космофакультет, было равносильно тому, что белошвейке стать звездой сериала 'Гравитация — ноль'.

Упрямство, помноженное на знания, усидчивость, некую долю нахальства и везучести, помогли дочери простого фермера с далёкой аграрной планетки, доучиться до выпускного курса.

— Всем стоять! С чем пожаловали? — дверь в каюту капитана отворилась так тихо, что её никто и не услышал. Сам компандарус, босиком, в брюках и рубахе навыпуск, с тёмными кругами под глазами, взирал на парней.

— Разрешите обратиться? — староста группы решил не отступать от предписанных правил.

— Кадеты?

— Так точно! — гаркнуло сразу двенадцать глоток.

— Проходите.

А буквально чрез несколько мгновений перед курсантами стоял во всей своей красе, в парадной форме Звёздного Флота, САМ КОМПАНДАРУС ИЛАЙ ОГОРРО.

— Докладывайте!

— Прибыли для прохождения практики во вверенную вам флотилию! — староста вытянулся в струнку.

— Экзамены?

— Сданы!

— Оценки?

— Отлично!

— Приступить к практике! — и тут же связался по интеркому с мостиком. — Дежурный штурман! К вам практиканты. Лайсс Гаррхау — под твою личную ответственность.

— Я уже сменился с вахты!

— Ррразговорчики!

— Так точно! Согласен — практиканты под мою ответственность!

— Главмех?

— Слушаю...

— Принимай, аш Террезий.

— Слушаюсь!

Кадеты, не дожидаясь разрешения компандаруса, рванули по назначениям.

— А вы, барышня, задержитесь..., — Манула понимающе улыбнулась. Мол, плавали, знаем. Компандаруса передёрнуло. И это, вероятно стало последней каплей в его чаше терпения.

— Кто такая?

— Кадет Манула Киккирос! Пилот — практикант. Седьмой курс.

— Пилот? — тут компандарус засмеялся злым, обидным смехом и зашипел.— И чем вы собираетесь управлять, кадет, если не секрет? Сковородками? Или кастрюлями? Или стадом мерхан?

От страха Манула не могла вымолвить ни слова. И только следила за каждым шагом тана Огорро безумными глазами, понимая, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.

— И к чему вы распустили свои роскошные кудри, кадет Киккирос? Вы не перепутали место практики? Или в Академии изменился Устав?