— Более ранние оценки основывались на условиях стабильной зоны, — ответило оружие, его голос звучал медленнее и более механически, чем раньше. — Обнаружен переход в зону более низкого состояния. Эффективность работы в режиме разряда энергии теперь составляет ... двадцать два процента и... падает. Я стану неоперабельным через ... тридцать пять ... минут. Функциональность будет ... сильно снижена через ... восемь. Для сохранения оптимальной функциональности ... сейчас я приношу жертву... все... несущественный ... все несущественные функции ... все несущественное — фанк-фанк-фанк...
Пистолет умолк.
По машине раздались еще два выстрела. Мирока выпустила еще одну очередь пуль. Кильон высунулся со своей стороны и несколько раз нажал на спусковой крючок, пока пистолет не испустил единственный импульс малинового луча. На этот раз даже Кильону было все равно, попадет ли он в цель или в водителя такси. Кто-то в такси пытался убить его. Это затмевало все остальные соображения.
Внезапно такси резко вильнуло влево. Мирока рванулась обратно, снова заменяя магазин в автомате.
— Я говорила тебе поворачивать?
— Время ожидания подходило к концу, — сказал таксист.
— Поверни еще раз направо. — Она высунулась наружу и возобновила стрельбу.
Таксист крутанул руль вправо, приводной башмак вышел из паза, и машина рванулась вперед за счет накопленной энергии своего маховика. В правую боковую дверь ударили выстрелы, а затем они укрылись в другом темном переулке. Поначалу маховик давал им преимущество, но медленно затихающий скрип колес свидетельствовал о том, что они все время теряли скорость. Кильон рискнул оглянуться и не удивился, когда другая машина выехала из-за поворота в том же месте, фары потускнели из-за потери напряжения. Он высунулся наружу и попытался выстрелить из ангельского пистолета; ничего не происходило до шестого или седьмого нажатия на спусковой крючок, а затем все, что он увидел, была малиновая вспышка, луч, казалось, исчерпал свою энергию задолго до того, как коснулся преследующей машины. Такси замедлило ход, когда водитель объехал остовы брошенных машин, все еще припаркованных на пустынной улице, крыло ударилось о металл с серией мучительных визгов. Каждый раз, когда они теряли инерцию, маховик не мог разогнать кабину до прежней скорости. Единственным утешением было то, что другому такси пришлось преодолевать тот же набор препятствий.
— Дальше ехать нельзя, — сказал водитель с отчаянием в голосе. — Стреляй в меня, если хочешь, но мы вот-вот окажемся на ничейной земле. С этого момента мы начнем это чувствовать.
— Продолжай ехать, — сказала Мирока.
— Я отключусь. Я плохо разбираюсь в смене зон.
Кильон отложил ангельский пистолет — он все равно не был уверен, что от него будет много пользы, — и нырнул в свою медицинскую сумку. Он достал закупоренный пузырек с маленькими белыми таблетками. Он высыпал шесть штук себе на ладонь и протянул две через отверстие в стеклянной перегородке. — Возьми это, — сказал он со всей властностью, на какую был способен.
— Ты пытаешься меня отравить?
— Это антизоналы. Ты все равно пересечешь зону. С таким же успехом ты можешь взять их.
Мирока схватила две таблетки для себя. — Делай, что говорит этот милый человек, — сказала она таксисту.
Держа одну руку на руле, он поднес таблетки к губам, мгновение поколебался, затем проглотил их.
— Нам просто нужно перебраться на другую сторону, — сказал Кильон. — После этого ты сможешь вернуться в Неоновые Выси. Таблетки предотвратят худшие последствия перехода в другую зону.
— Я уже чувствую себя странно.
— Это из-за ожидания перехода, а не из-за таблеток. Им потребуется несколько минут, чтобы дать хоть какой-то эффект.
Пока он говорил, одни из электрических часов на рукаве Кильона начали жужжать, предупреждая его о неминуемом переходе. Он уже чувствовал, как физиологические эффекты набирают силу. У него кружилась голова, он вспотел, а сердце начало бешено колотиться. Переход от Неоновых Высей к Паробургу был легким по сравнению с тем адом, через который прошел ангел, когда он резко упал с Небесных уровней. Все, на что мог надеяться Кильон, так это на то, что это окажется непосильным испытанием для упыря, и без того измученного временем, проведенным в Неоновых Высях. Но если упырь когда-то был ангелом, то и Кильон тоже. Он понятия не имел, как воспримет этот переход. Все, что он мог сделать, — это максимально довериться своей физической стойкости, своему медицинскому заключению и арсеналу зелий в своей сумке.
Этого должно было быть достаточно.
Пронзительный вой маховика превратился в низкий жалобный стон. Машина подпрыгивала на половине скорости, которую она поддерживала до того, как съехала с трассы. В конце дороги оставшиеся здания поредели, превратившись в пустынную городскую ничейную землю. Почти ничего не осталось нетронутым; все здания, которые были здесь до последнего сдвига зоны, давным-давно погибли от непогоды, гнили и пожара — не говоря уже о случайных бесстрашных грабителях, — от них виднелись лишь жалкие остатки. По другую сторону пустыря — полосы, разбегающейся в обоих направлениях, более или менее концентричной с пологим изгибом уступа, — находились окраины Паробурга, условный край низких темных зданий с преимущественно газовым освещением.
Кильон снова оглянулся, надеясь увидеть какой-нибудь признак того, что другая машина отказывается от погони. Но она все еще была позади них, и, во всяком случае, набирала обороты. Изрытая колеями, едва пригодная для движения дорога теперь снизила их скорость почти до быстрого бега. Автомобильное движение между зонами было редким, большинство людей предпочитали пользоваться поездами, лифтами и другими системами общественного транспорта, которые все без исключения были тщательно спроектированы таким образом, чтобы выдерживать множество пересечений.
Кильон напрягся. Ощущения перехода усилились, к горлу подступила острая тошнота. На мгновение воцарился абсолютный космический холод, как будто в каждой клетке его тела открылись миллиарды крошечных дверей, впуская сквозняк творения. Такси накренилось и заглохло, а затем возобновило свое медленное движение. Ощущения перехода постепенно ослабевали, но даже когда они утихали, оставалось впечатление, что что-то глубоко изменилось. Это был первый раз, когда он покинул Неоновые Выси за девять лет.
— Я неважно себя чувствую, — сказал таксист.
— Это пройдет, — сказал Кильон. — Продолжай ехать.
Откуда-то из-под пола донесся внезапный металлический хруст, за которым последовала сильная дрожь. Такси замедлило ход до скорости ниже пешеходной.
— Маховик только что заело, — сказала Мирока. — Не смог справиться со сменой. Переключись на батареи.
Водитель переключил что-то на приборной панели. — Я переключаюсь. Но далеко они нас не уведут.
Машина возобновила свое неуверенное движение, электрическая коробка передач издавала пронзительный скулящий звук. Сзади опять лязгнул выстрел, пуля срикошетила в темноту. Мирока высунулась наружу и выпустила еще одну очередь из пистолета-пулемета. На этот раз взрыв оборвался внезапно. Она откинулась назад, стиснув зубы, двигая рычажок предохранителя взад-вперед, затем попробовала выстрелить снова. Пистолет дал короткую очередь, затем снова заклинил. — Все зависит от нас, — сказала Мирока, отбрасывая пистолет-пулемет в сторону. Она сунула руку в карман пальто и вытащила тяжелый черный револьвер.
— Они замедляются, — сказал Кильон. — Я думаю.
— Попробуй еще раз ангельский пистолет.
Он высунулся и нажал на спусковой крючок, но, несмотря на то, что он продолжал пытаться, оружие теперь казалось совершенно неподвижным. Он уже собирался выбросить его, но какой-то импульс заставил его положить его обратно в карман. Большинство технологий безвозвратно повреждались, когда переходили из высокой зоны в низкую, но, насколько он знал, ангельский пистолет обладал способностью к самовосстановлению или, по крайней мере, к какому-то временному восстановлению.
— Машина останавливается, — сказал Кильон. — Может быть, он решил отдать... — Но он не успел закончить фразу, как одна из передних дверей другого такси распахнулась, и оттуда вышел упырь, изогнув свое тело в сером плаще, как паук, вылезающий из норы. Водителя такси нигде не было видно.
— Ты что-то говорил?
Упырь остановился, чтобы снова залезть в кабину за своей шляпой и нахлобучить ее на безволосый серо-зеленый купол своей головы. Он зашагал, решительно удаляясь от брошенного такси, длинные ноги поднимались и опускались преувеличенными, кукольными шагами. Каждые несколько шагов он поднимал пистолет и стрелял в такси.
— Он выигрывает, — сказал Кильон.
— Остановись, — сказала Мирока водителю.
Он недоверчиво посмотрел на нее в ответ. — Прекратить?
— Прекрати. — Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, она подняла револьвер и выстрелила сквозь стеклянный экран, проделав дымящуюся дыру в приборной панели.
Таксист отдернул руки от руля, когда такси с хрустом остановилось.
Мирока открыла пассажирскую дверь со своей стороны. Она выбралась наружу, используя дверную ручку в качестве опоры, в то время как ноги оставались в пассажирском салоне, и разрядила револьвер в упыря. Фигура отшатнулась, шляпу сдуло как ветром, но упырь устоял на ногах. Он возобновил свое наступление, прихрамывая на одну сторону, его правая нога волочилась по земле, лодыжка была ужасно согнута, по его затененному лицу почти ничего нельзя было прочитать. В дверь ударили выстрелы, один из них разбил вдребезги окно. Мирока ничего не замечала, спокойно открывая барабан револьвера, чтобы перезарядить его. На полпути она остановилась, порылась в кармане пальто и протянула Кильону револьвер гораздо меньшего размера, более подходящий для леди.
— Он заряжен?
— Нажми на курок один раз, и все будет в порядке. Ты знаешь, где найти спусковой крючок?
— Я справлюсь.
Сквозь остатки стекла таксист спросил: — У вас есть что-нибудь для меня?
— Да, — сказала Мирока. — Совет. Держи свою гребаную голову опущенной. — Она снова начала разряжать револьвер, выскакивая, чтобы выстрелить через разбитое окно двери, длинный ствол дергался вверх с каждым выстрелом. Ее пули проделывали рваные дыры в одежде и плоти упыря, но он поглощал удары, как будто это были камешки, брошенные в глубокое озеро. Даже когда Кильон высунулся с другой стороны и выстрелил из револьвера поменьше — маленький пистолет с яростной отдачей отскочил обратно в его руку, несмотря на то, что он выглядел как игрушка, — у него сложилось впечатление, что он стреляет в мираж, в иллюзорный вымысел, которого на самом деле не было.
Затем — как раз в тот момент, когда он начал думать, что ничто из того, что они сделали, не сможет сделать больше, чем замедлить его, — упырь снова пошатнулся, один из выстрелов Мироки оторвал ему половину руки вместе с оружием, которое он нес. Упырь опустился на колени и здоровой рукой подобрал пистолет. Он, шатаясь, поднялся и двинулся вперед, продолжая стрелять. Теперь он преодолел половину расстояния от брошенного такси.
— Что это за звук? — спросила Мирока, останавливаясь, чтобы вставить патроны в револьвер.
— Какой звук?
— Тот, что слышится от ангельского пистолета.
У Кильона было слишком много забот, чтобы заметить это, пока она не заговорила, но теперь, когда она привлекла его внимание к пистолету, он не мог игнорировать это. Он лежал на заднем сиденье такси, куда, должно быть, выпал у него из кармана. Он жужжал, и жужжание становилось все громче, как будто внутри него разгуливала все более разъяренная оса. Он потянулся к пистолету, сомкнул на нем пальцы, и тот оказался горячим, таким горячим, что он отпрянул назад и невольно вскрикнул. Жужжание становилось все сильнее. Розовое свечение просочилось из ранее невидимых соединений там, где оружие срослось воедино.
— Думаю, тебе лучше что-нибудь с этим сделать, — сказала Мирока.
Он положил револьвер и полез в карман пальто за носовым платком. Он обмотал его вокруг руки и схватил жужжащий пистолет. Тепло проникло сквозь ткань почти мгновенно. Пистолет дребезжал в его руке, как будто был готов разлететься на куски. Он высунулся наружу и уже собирался направить пистолет в сторону упыря, когда дребезжание внезапно прекратилось, пистолет все еще был горячим, но больше не гудел.
— Резака! — зарычала Мирока. — Брось эту чертову штуку, пока она нас всех не разнесла!
Но Кильон снова направил пистолет на упыря. Рука все еще была обернута носовым платком, но даже сквозь ткань чувствовалось, что форма оружия слегка изменилась. Хотя пистолет оставался горячим на ощупь, у него было убеждение, что тот завершил какую-то глубокую личиночную трансформацию в более примитивное состояние бытия.
Он прицелился в упыря и снова нажал на спусковой крючок. На этот раз выброса энергии не было, но результат был. Его цель была приблизительной, но когда он выстрелил, ему показалось, что он почувствовал, как пистолет дернулся в его руке. Теперь послышалась отдача и грохот пули, вылетающей из ствола.
Затем наступила тишина, и упырь больше не приближался.
Мирока подождала минуту, затем вышла из кабины и осторожно подошла к последнему месту, где только что был упырь. Она все еще держала тяжелый револьвер направленным перед собой. Кильон вылез со своей стороны, оставив медицинскую сумку в кабине, и медленно последовал за ней.
— Ты думаешь, он мертв?
Мирока нащупала носком ботинка что-то розовато-серое, кусок перепачканного мяса, и пнула это в грязь.
— Скажи, что это честная ставка, Резака.
— Я не ожидал, что он зайдет так далеко. — Кильон посмотрел на разбросанные останки, мысленно собирая те части, которые не были разрушены до неузнаваемости. Он мог видеть, как работает тело упыря. Когда-то он был ангелом, а потом ножи и генетическое вмешательство переделали его для жизни на Небесных уровнях. Это была такая же вынужденная адаптация, вариант примененной к нему, но менее элегантная, менее утонченная. Если Кильон был переделан с точностью часового механизма, то упырь представлял собой одноразовую зажигалку для сигарет.
— Думаешь, это была самоубийственная миссия? — спросила Мирока.
Кильон все еще держал в руке ангельский пистолет. Его рука дрожала. — Почти наверняка.
— Что заставило их спуститься сюда, они знали, что умрут?
— Вера, я полагаю. Жгучее убеждение в том, что они действовали правильно, служа истинному делу. Не сомневаюсь, что этому способствовала какая-то форма психохирургического промывания мозгов. — Он помолчал, изучая выражение ее лица в поисках малейшего намека на то, что она знает его истинную натуру. — Все это вполне осуществимо.
— Ты много знаешь о том, как они работают.
— Как я уже сказал, этому помогает то, что они охотятся за мной.
Мирока нашла еще один кусок мяса и наступила на него ботинком. — Кстати, хороший ход с пистолетом. Ты был прав, что не послушал меня.
— Могу я получить это в письменном виде?
