| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
«Густые столбы дыма вздымались над огромными пожарами… Наносивший удар на главном направлении 31-й полк пробился к дамбе с мостом по эту сторону деревни и протянул там руку танкистам-камрадам, когда уже ночь опустилась на ужасающую картину разгрома. Она превосходила самые фантастические представления об аде: хаос автомашин и гужевых повозок, орудий и лошадей, раненых и убитых, и все это посреди моря огня и дыма, в котором вплоть до самой ночь шли бои за каждый дом. Толпами выскакивали чуть не умирающие с голоду советские солдаты из домов, окопов и укрытий и покорно отправлялись в тыл. Их сбор, охрана и снабжение стали настоящей головной болью для сильно потрепанных частей и ответственных работников штабов…».
«Всякий, кто видел Денисовку, может это подтвердить. Это село представляло собой богатейший арсенал брошенных автомашин, повозок, разного рода вооружения вплоть до крупнокалиберных орудий. К тому же тысячи лошадей, пасущихся без седоков в ближайших окрестностях. Узкая дамба между Денисовкой и Золотухами стала сценой человеческой трагедии. При попытке прорваться на север русские были сотнями уложены пулеметами 419-го и 420-го полков, а также 16-й танковой дивизии, которая держалась на северном берегу Оржицы. Справа и слева — болото. На дамбе, представлявшей собой слабое укрытие, лежали вплотную человек на человеке, все — мертвые».
В результате, из окружённой более чем полумиллионной группировки РККА, смогло «просочиться» к свои не более пятнадцати тысяч бойцов и командиров — в том числе и небезызвестный генерал Власов…
Остальные погибли или были взяты в плен.
Скажите, что при обороне городов, будет много жертв среди гражданского населения?
В сданном генералами Киеве, где в Бабьем Яру оккупанты расстреляли десятки тысяч гражданского населения — по большей части стариков, женщин и детей — жертв было не меньше, чем в обороняющемся Сталинграде.
На обвинение же в дилетантстве отвечу: не обязательно нужно быть профессиональным водителем — чтоб заметить, что шофёр автобуса везёт не по тому маршруту.
Всё же уверен: здесь «советчиком» Вождю был не Жуков — тот хвастал больше, а Хрущёв. Случись это окружение, ему как Первому секретарю компартии Украины — пришлось бы остаться в Киеве, как Жданову в блокадном Ленинграде и, возможно погибнуть там…
А так он благополучно «вывел» себя любимого и ближайшее окружение, за что коммунисты после смерти Сталина — назначили его своим главарём.
И наше счастье, что так же не поступил безвылазно сидящий всю войну в Москве Верховный Главнокомандующий. Иначе генералы и, из Первопрестольной бы «вывелись» — как из Бреста…
Прецедент то был!
И причём прецедент — получивший восторженное одобрение историков, после которого без боя сдать столицу государства — признак особой полководческой доблести.
* * *
Плотно посидели с Михаилом Дмитриевичем над картой, расставляя войска.
— …Если захватим этой весной Финляндию — особых проблем на севере с Мурманском не будет. Поэтому, товарищ Верховный Главнокомандующий, перейдём сразу на Прибалтийский, Западный, Юго-Западный и Южный театры военных действий.
— А не рановато ли мы с вами делим шкуру неубитого финна, товарищ Заместитель Верховного Главнокомандующего?
Тот, безапелляционно:
— В самый раз! В разгроме финской армии, я нисколько не сомневаюсь. Меня больше беспокоят финские партизаны.
Отвечаю в том же духе:
— Это не ваша проблема, а товарища Пономаренко из НКГБ…
Не поддержанные регулярной армии партизанские движения успешно давятся, что доказала «реальная история» басмачей, бандеровцев и прочих «зелёных братьев». Тем более что у чекистов к тому времени накопился очень богатый опыт по этой части.
Получив мои заверения. Бонч-Бруевич продолжает и проводя карандашом с севера на юг, объясняет диспозицию:
Рисунок 9. Чёрные толстые стрелки направления вторжения Вермахта по плану «Барбаросса», тонкие — линии коммуникаций, по которым это вторжение снабжалось.
— Главная линия обороны проходит по серьёзным естественным препятствиям: по рекам Западная Двина и Днепр. Основная идея такова: каждый город имеющий хотя бы один мост через реку, должен быть превращён в неприступную крепость: Рига, Даугавпис, Витебск, Смоленск, Орша, Могилёв, Бобруйск, Жлобин, Гомель, Чернигов, Киев, Черкассы, Кременчуг, Днепропетровск, Запорожье, Херсон… Эээ… И Николаев.
— Николаев же не на Днепре? На Бугском лимане.
— Зато довольно удачно расположен.
Затем, размышляя вслух:
— На Днепре восточный берег низкий, поэтому защищаемся в укрепрайонах на западном берегу. Для линейной обороны войск не хватает, поэтому она будет очаговой: все города имеющие мосты или плотины через эти реки — должны быть укреплены и насыщены войсками.
Помолчали, затем я вновь выразил сомнение:
— Германцы наведут понтонные переправы и…
Мой Заместитель с непоколебимой уверенностью фанатика:
— Пусть наводят! Снабжать войска через наплавные мосты длинной с версту или около того — удовольствие сомнительное, Вы уж поверьте мне на слово. Особенно при наличии у нас авиации.
Поёжившись:
«Товарищ ещё не знает, какая сильная у германцев зенитная артиллерия и какое говно наша авиация…».
Вдруг при упоминании про «говно», меня осенило:
«Оно ж, не тонет!».
— Михаил Дмитриевич… Минуточку!
На глазах изумлённого маршала, поднимаю трубку и набрав номер:
— Товарищ Меркулов! Срочно соединитесь с Наркоматом боеприпасов и дайте сталинское задание: срочно разработать наплавную авиабомбу… Да, да: именно «наплавную» с торчащим над водой контактным взрывателем. Для уничтожения наплавных же переправ…
Впрочем, моему секретарю-референту разжёвывать долго не надо было… Он всё понял с полуслова.
Теперь, нашим «сталинским соколам» сам мост бомбить не надо. Сброшенная ночью даже с самого говнянного самолёта («У-2» подходит прямо-таки идеально!) и выше по течению, наплавная бомба сама подплывёт к понтонному мосту и, взорвавшись — снесёт его на хер.
Внимательно слушавший Бонч-Бруевич, хотя и в общем благосклонно отнёсся к этой «заклёпке», но видимо из-за врождённой вредности, высказался не так оптимистично:
— Хлопот германским понтонёрам, таким образом можно наделать.
У меня свои задумки, поэтому показав на карте, вопросительно заглядываю собеседнику в глаза:
— Моонзундские острова? Там должен быть наш «непотопляемый авианосец»! Прикрытая флотом и сухопутными войсками крупная авиабаза, с которой мы будем воздействовать авиацией на коммуникации противника в Польше — вплоть до Варшавы с её железнодорожным узлом и мостами через Вислу.
До и после вторжения, войска противника снабжались через транспортно-логистические узлы: Тильзит, Кёнисберг, Варшава, Люблин — на которые я планирую с первых же дней (точнее ночей) кошмарить «Авиацией Особого Назначения» (АОН) под началом полковника Голованова.
Опять же: расположенные на них аэродромы нашей дальней ночной авиации, корабли Балтийского флота действующие в Рижском заливе — будут как магнит притягивать «Люфтваффе», отвлекая их от воздействия на сухопутные войска РККА. Так что, их очень важно удержать, даже при занятии «Вермахтом» всей Прибалтики.
Проведя ладонью по лысине, «Отец Красной Армии» ответил:
— Эээ… Вместо стрелковой бригады разместим там дивизию и назовём её «корпусом морской пехоты». Чтоб боялись десанта по всему балтийскому побережью!
Соглашаюсь:
— Если регулярно впаривать «дезу» — то бояться определённо будут.
Боялся же адмирал Октябрьский румынского десанта в Крым, всю войну?
А ведь в отличии от мамалыжников с их единственным сторожевиком и парой речных мониторов на Дунае, советский Балтийский флот выглядит довольно-таки внушительно. Правда, он такое же говно — как авиация…
Но кто про это знает?
Показывая на юг, спрашиваю:
— Крым, Севастополь? Перешеек надо уже сейчас начать укреплять, чтоб потом не скакать как переруганные.
Крутит головой:
— В гористом Крыму нам будет очень трудно обороняться, из-за превосходства германской армии в орудиях навесного огня. Нам же с нашими орудиями настильной стрельбы, проще все силы бросить на удержание Николаева — про который я уже упоминал. Без взятия этого узла коммуникаций, величиной с Севастополь — германцы в Крым не рискнут ворваться, не говоря уже о Донбассе. А оборонять его очень легко: расположен он на восточном берегу судоходного Бугского лимана, куда может зайти даже линкор «Парижская коммуна» с его двенадцатью двенадцатидюймовыми орудиями, не считая более «мелких» кораблей — крейсеров, эсминцев…
Как приятно иметь дело с профессионалом!
От восторга, я чуть не описцался:
— Принято! Предлагаю к корабельным морским орудиям, привести из Владика морские орудия береговой обороны: всё равно они там всю войну без дела простоят.
Покачав головой, Бонч-Бруевич потыкал карандашом в карту:
— Но ещё легче было бы оборонять Констанцу.
Я тут же помрачнел:
— Её ещё захватить надо.
Нефтепромыслы Плоешти до войны контролировались французами, которые и логистику подгоняли под себя. Добытая нефть транспортировалась до терминалов в порту Констанцы, откуда танкерами вывозилась через черноморские проливы.
Когда после начала Второй мировой войны Румыния переориентировалась на Германию, то из той же Констанцы «чёрно-жидкое золото» стали транспортировать речными судами вверх по Дунаю… Но и, через Чёрное море, Босфор и Дарданеллы Третий Рейх обеспечивал горючим своего союзника — Италию и снабжал всем необходимым гарнизоны в Греции и на Кипре.
И вот скажите мне: чем всю войну занимался наш доблестный Черноморский флот, если под его носом спокойно шастали транспорты противника?
«Севастополь защищал»?!
Разве оборона собственной базы — есть главная задача военно-морского флота?
Тем более того флота — который, не знает конкурента в данной акватории?
Мда… ВМФ СССР периода Великой Отечественной — это ещё больший национальный позор, чем даже ВВС РККА — хотя казалось бы, куда ещё позорнее. И даже героизм простых бойцов-краснофлотцев, смыть этот позор не может — а лишь окрасить в кроваво-красный цвет.
Маршал Советского Союза без тени сомнения:
— Раз надо — значит, захватим!
Предлагаю:
— Захвати или не захвати, а Дунай заминировать надо.
Звоню Меркулову и на пальцах объяснив ситуацию, спрашиваю:
— Про морские мины я имею представление — это такие здоровенные шары «с рожками». А имеются ли на вооружении или хотя в разработке речные мины? Желательно устанавливаемые с воздуха? Узнайте и перезвоните мне.
Затем, не отрывая глаз от карты, подумав, посоображав, он:
— Так, так, так… Кроме главной линии обороны по Западной Двине и Днепру, нужно предполье. «Линия Сталина», как я уже сказал…
— Полный отстой.
— … Хотя на день-другой задержать войска противника может, если привести её в порядок и укрепить её «ДОСы» — «долговременные огневые сооружения», гарнизонами с «Линии Молотова».
— Поэтому защищаем отдельные, расположенные удобно для обороны узлы коммуникаций.
Водя карандашом по Западной Белоруссии:
Рисунок 10. В «текущей реальности», 10-я армия РККА отодвинется на восток — в Лиду, Новогрудок и Барановичи, делая невозможным собственное окружение.
— 3-ю армию нацелим оборонять Гродно, 4-ю — Брест и Кобрин. 10-ю армию выведем из Белостока на линию Лида-Новогрудок-Барановичи.
Недоумеваю:
— Михаил Дмитриевич! Белосток — это тоже очень крупный узел коммуникаций. А кроме этого — Волковыск, Пружаны, Слоним, Мосты… Всё это — узлы коммуникаций, которыми может воспользоваться противник.
Тот, сверкнув очами:
— А где мы с вами возьмём войск, чтоб их оборонять? Их придётся самим разрушить, не дожидаясь когда это за нас сделают германцы — как в Бресте. Кроме этого тотальному разрушению подлежат отдельно стоящие мосты, железнодорожные станции и сами железные дороги. Хотелось бы ещё и разрушить шоссе…
Увидев мою, не совсем положительную реакцию на это — тотальное разрушение всего и всея, не менее горячечно продолжил:
— А что Вы хотели, товарищ Верховный Главнокомандующий? Задержим «Блицкриг» хотя б на две недели в «предполье» — удержим «Главную линию обороны» — затянем войну до осени — подготовим резервы — зимой разгромим противника и выиграем…
Как бы ставя точку на эту тему, вдарил кулаком по карте, заставив зазвенеть ложечкам в фарфоровых чашках:
— …Только так и никак иначе, Иосиф Виссарионович.
Далее, он:
— Прикрывая 4-ю армию с левого фланга, в Полесье расположим 5-ю армию. В обоих пущах — Беловежской и Супросельской, по усиленному пехотой кавалерийскому корпусу.
— Сперва Только надо бизонов из Беловежской пущи куда-нибудь на Алтай вывести… Сожрут, ведь!
Отмахивается:
— Бог с ними — с бизонами или зубрами… Фамилий отличившихся командиров-кавалеристов — кроме генерала Белова, не помните?
Усиленно зашевелив извилинами, напрягаю «послезнание»:
— Доватор, Плиев, Осликовский… Впрочем, все кавкорпуса действовали отлично. А Белова куда? Сразу на общевойсковую армию?
Задумчиво вертя пальцами карандаш:
— Надо подумать… Всё же в Продолженную советско-финскую войну, пусть кавалерийским корпусом покомандует, там видно будет.
* * *
Выпили мы с ним ещё по чашечке чая, затем я задал возникший вопрос:
— Разрушить всё дотла от Бреста до Смоленска — дело не хитрое: ломать не строить. Но ведь каждая оборона заканчивается переходом в наступление! Или Вы решили по примеру прошлой войны пять лет в окопах сидеть? Так ведь и в Первую мировую, не сидели сиднями, а всё время пытались наступать… Один Верден чего стоит или Брусиловский прорыв!
Тот, громко отхлебнув остатки чая:
— Естественно, оборона для того и нужна, чтоб измотав противника, перейти в наступление. Но никакой проблемы с разрушенными коммуникациями я не вижу: они будут захватываться у противника, или же восстанавливаться соответственными службами.
Я прикинул расстояние от Смоленска до Берлина и присвистнул:
— Это сколько же народа, сколько рабочих рук, только для восстановления железной дороги надо? Ведь, противник отступая тоже — будет всё и вся разрушать за собой? И это при том, что никакой механизации и автоматизации тем более, я за всё время своего здесь нахождении, не обнаружил?
— Много, согласен.
Пристально разглядывая карту, я:
— Но ведь каждая пара рук — держащая лопату, лом и кувалду на восстановлении коммуникаций и вообще — на тыловых работах, это — потерянная пара рук держащая «штык» в строю или на предприятиях — этот самый «штык» производящих!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
