Полет ч.2

Какая же причина побудила его забраться на такую верхотуру — неужели же только для того, чтобы поговорить со мной? Мною овладело любопытство, и я с нетерпением взглянула на пирата, ожидая, что он скажет.

XXXVI.

"А-а! Джек Воробей не знает, чего он хочет!"

Тиа Далма, ПКМ-2

— Скажи, зачем ты всё это учишь? — спросил Джек ещё раз, — ты что, собираешься остаться с нами?

От этого вопроса у меня заныло в груди. Я перевела взгляд на море.

— Честно говоря, я не знаю, Джек. Здесь я для всех только обуза...

Джек фыркнул.

— И это говорит человек, освободивший меня от долга перед Дэйви Джонсом, дравшийся с Бекеттом и прыгавший с грот-мачты "Летучего Голландца"! Я ничего не упустил?

— Ещё танцевавший перед туземцами, — улыбнулась я.

— О, точно! Какая обуза, цыпа? Мы тут все кругом в долгу перед тобой, — Джек изящным движением присел рядом со мной. Смотровая площадка, не в пример марсам, была очень маленькая, нам двоим едва хватало места — приходилось плотно прижиматься плечом к плечу. Сквозь тонкий рукав рубашки я чувствовала тепло тела Джека, и мне было так спокойно и хорошо, как никогда в жизни.

Удивительный человек — будучи сам полон противоречий, он, тем не менее, внушает другим непоколебимую уверенность в себе!

— Ты бы хотел, чтобы я осталась? — напрямую спросила я.

— Не знаю, — ответил Джек, — ты такая...странная. Иногда от твоих слов меня просто в дрожь бросает, — он усмехнулся, — вот как сейчас.

— Правда, что ли? — огорчилась я.

— Да нет, на самом деле я просто высоты боюсь, — признался Джек.

— Ты шутишь?!

— Ничуть. Совершенно серьёзно.

— Да ведь ты же моряк, полжизни, наверное, лазаешь по мачтам!

— Ну вот сколько лазаю, столько и боюсь, — поморщился Джек.

— А как же тогда, на "Голландце"? Что-то не заметила, чтобы тебе было страшно — это я тряслась там, как желе.

— Так деваться было некуда, цыпа! — развел руками Джек, — и потом — тогда я должен был помочь тебе, это помогло преодолеть страх.

— Джек, — я покачала головой, с восхищением глядя на пирата, — у меня просто нет слов! Ты смелый человек, Джек Воробей!

— Да какой я смелый, брось! — отмахнулся Джек, но я видела, что ему приятна моя похвала, — вот ты смелая — забраться так высоко с первого же раза, да ещё в шторм! Хотя, — он хитро улыбнулся, — я не сомневался, что ты заберешься — иначе бы и не полез туда.

Я засмеялась.

— Это потому что когда я рядом с тобой, то чувствую себя всегда, будто Джейн с Тарзаном.

— С кем? — не понял Джек.

— Неважно. Я хотела сказать, что рядом с тобой ничего не боюсь, Джек. Боюсь только одного — потерять тебя.

Джек протянул руку и накрыл мою ладонь своей. Я в который раз уже поразилась, какие у него тонкие и изящные пальцы — руки пианиста или художника, но никак не пирата. Кем же ты был, Джек, до того, как "Черная Жемчужина" стала единственным, что тебе по-настоящему дорого?

— Ты меня не потеряешь, — произнес он и в его голосе снова появились нежные нотки, которые я впервые услышала, когда очнулась на борту "Летучего Голландца".

Я с замиранием сердца взглянула на него. Лицо у Джека было несколько странное и лишь через пару секунд, когда мне удалось справиться с охватившим меня волнением, я поняла, что это выражение дискомфорта.

— Что такое, мой хороший? — мягко произнесла я, — тебя что-то беспокоит?

Джек медленно кивнул, словно делая над собой усилие.

— Слушай, я понимаю, что это очень глупо, — смущенно произнес он, -...но не могли бы мы...эээ...спуститься на палубу?

— О, да конечно! — спохватилась я, — конечно, слезаем!

— Извини, — пробормотал Джек, поднимаясь и пряча от меня глаза, — романтик из меня никакой...

— Да так и так надо спускаться, уже темнеет, — я осторожно перебралась на ванты, — а то я тут засиделась пару дней назад — так пришлось звать Регетти, чтобы он меня подстраховал — было уже так темно, что я боялась слезть сама. Вот видишь, а говоришь, я смелая!

— Ты очень смелая, — произнес Джек негромко, спускаясь вслед за мной.

— Пойдем ко мне! — предложил Джек, когда мы спрыгнули на палубу. Закат уже догорал, лишь розовые полосы на западе отмечали место, где солнце погрузилось в океан. Подул свежий прохладный бриз, что было необыкновенно приятно после дневной жары.

— Жалко уходить с палубы, — я глубоко вдохнула вечерний ветер, — так хорошо!

— А у меня окно открыто и есть вино, — Джек хитро улыбнулся и приподнял брови, — настоящее испанское — пробовала когда-нибудь?

Он галантно предложил мне руку. Я тихонько засмеялась и взяла его под локоть.

— Ты меня совсем споишь, Джек!

— Это вином-то? Да брось! Оно ж как сок, даже говорить не о чем!

Я только головой покачала. Мне было так легко с ним сейчас, как будто и не было этих нескольких дней почти полного отчуждения.

— Джек, а почему ты так редко выходил из каюты в последние дни?

Пират пожал плечами.

— А надо было? Море спокойно, корабль идет...— он неожиданно взглянул на меня почти осуждающе, — а чего ж ты сама не зашла ко мне?

— Не хотела тебя тревожить, — виновато произнесла я.

— Ну вот видишь, а я там сижу и думаю, что никому не нужен и даже ты про меня забыла, — и Джек сделал такое лицо, будто вот-вот заплачет.

Я невольно засмеялась.

— Вот она, разница между мирами! Из-за таких вот недопониманий и начинаются войны!

— Ну, мы с тобой ведь воевать не собираемся, верно? — Джек с улыбкой наклонился ко мне. Мы стояли у самых дверей каюты, последние отблески заката гасли на стеклах, на лице Джека лежали глубокие тени.

— Смотря что понимать под войной, — произнесла я с едва заметным оттенком двусмысленности и тоже улыбнулась.

— Ну как же? — Джек придвинулся ещё чуть ближе. Его мягкий голос напоминал мурлыканье сытого льва во мраке, — война — это пушки...абордажные сабли...

Мы стояли теперь так близко, что я ощущала тепло, исходящее от его тела; пышные волосы Джека почти касались моей щеки.

— Знаешь...думаю, они тебе не понадобятся, — негромко произнесла я, встречаясь с ним взглядом. И — удивительно, но в его глазах на сей раз не было ни тени страха, лишь доверие и желание быть ближе ко мне. Они звали. И теперь я чувствовала, что могу откликнуться на их зов.

В этот момент послышались легкие шаги — кто-то поднимался по трапу на палубу. Джек вздрогнул, точно очнулся от сна и отстранился от меня. Он преобразился с поразительной быстротой — только что я ощущала его душу рядом с моей и вот уже передо мной снова капитан Джек Воробей, самый проницательный и самый непроницаемый человек в мире.

На палубу вышли Уилл и Элизабет. Не заметив нас с Джеком, они подошли к фальшборту и замерли возле него — две стройные фигуры на фоне угасающего розовато-красного зарева. На Лиз было светлое платье — я с удивлением поняла, что впервые вижу её в платье, так сказать, вживую. Молодые люди держались за руки и молча любовались закатом. Уилл нагнулся и поцеловал девушку. Она закинула руки ему на шею, прижалась к нему всем телом; он ласкал ладонями её волосы, потом скользнул губами вниз по её шее к вырезу платья.

Я покосилась на Джека — он тоже смотрел на Уилла и Лиз. Вот сейчас отмочит одну из своих штучек и разрушит всю идиллию! Но я ошиблась. Сейчас, когда Джек думал, что никто на него не смотрит, его смуглое лицо снова смягчилось и приобрело мечтательное выражение, которое ему очень шло — в такие моменты он казался совсем молодым. Но через несколько мгновений словно облако набежало на его чело, углы красиво очерченных губ горестно опустились и он отвел взгляд от влюбленной четы. В это мгновение я повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

Лицо его дернулось и мне показалось, что в первый миг Джек инстинктивно хотел закрыться, но потом усилием воли сдержал этот порыв.

В темных глазах была боль.

"Со мной никогда такого не будет", говорили они, "никто никогда не полюбит меня".

И я ответила — тоже взглядом, вкладывая в него всю нежность и теплоту, данные мне Богом:

"Будет, Джек. Тебя можно любить таким, какой ты есть. Потому что ты — замечательный..."

Удивительно, но Джек меня понял! Хотя...общаясь с Джеком я уже начала воспринимать без удивления самые невероятные вещи. Но он всё равно не поверил мне и даже слегка качнул головой, словно отрицая то, что перешло из глаз в глаза. Тогда я протянула руку и коснулась ладонью его щеки. Он не вздрогнул. И не отстранился от меня. Я ободряюще улыбнулась ему и внезапно в самой глубине темных глаз, за болью и отчаянием увидела нечто, глубоко подавленное, но ещё живое и борющееся за место под солнцем.

Может, это была любовь?

В тот вечер нам, обитателям "Черной Жемчужины", не суждено было воплотить в жизнь свои романтические планы. Бриз всё крепчал, превратился в порывистый ветер, который с головокружительной быстротой перешел в шторм. Джек отправил нас с Элизабет в каюту, а сам встал к штурвалу и мы, вымотанные качкой, уснули, не дождавшись его.

Когда я проснулась на следующее утро, Джека не было — то ли он уже встал, то ли вообще не ложился. Скорее последнее, потому что Лиз мирно спала на его койке.

Я встала и уже надевала жилет, когда услышала шаги за дверью каюты, а потом голос Уилла:

— Джек, подожди!

— Ну чего тебе? — неприязненно произнес наш капитан — я видела его силуэт сквозь стекло двери.

— Я хотел спросить — когда мы пристанем к берегу?

— Не знаю, а что — категорически острая нужда?

— Мы с Лиз...хотели бы сойти, — негромко произнес Уилл почему-то виноватым голосом.

— Ах, вот оно что! — протянул Джек, — ну что ж, в добрый час...доставить вас в Порт-Роял, голубки?

— Вот спасибо, Джек! А то ты не знаешь, что Бекетт всё ещё охотится за нами! Можешь тогда уж вздернуть нас прямо тут, на "Жемчужине"!

— Не надо так шуметь, — меланхолично произнес Джек, — это просто вопрос! В таком случае — где же угодно сойти чете Тернеров? Только самовыражайтесь быстрее — я устал, как собака и иду спать.

— Мы думали, ты нам посоветуешь...что-нибудь. Какой-нибудь порт, где Бекетт не сможет нас достать.

— Посоветую? Я? — я почти увидела выражение лица Джека в этот момент — "дорогая, мне очень неприятно тебе говорить об этом, но в силу неприятного и крайне неожиданного стечения обстоятельств...".

— Ну да. Такое место, где нас не смогла бы найти Ост-Индская торговая компания.

Я открыла дверь каюты.

— По-моему, она найдет вас везде. Доброе утро, мальчики.

Джек хмуро посмотрел на меня. У него было серое от усталости лицо, глаза покраснели.

— Кому утро, а кому...ну-ка, цыпа! — и он, воспользовавшись моментом, просочился мимо меня в каюту.

Я осталась наедине с Уильямом.

— Значит, вы решили сойти на берег?

— Да, — кивнул он, — хватит нам уже мотаться по морю. Пора как-то устраивать жизнь.

— Хватит мотаться? Да ведь мы только начали! — улыбнулась я.

Из каюты доносились какие-то разборки.

— Ну чего они там — койку поделить не могут? — я заглянула в дверь, как раз вовремя, чтобы стать свидетельницей забавной сцены.

Джек стоял перед своей койкой, уперев руки в бока, и наблюдал за Элизабет, которая медленно-медленно делала невнятные попытки подняться.

— Это моё место! Лиззи, ну имей совесть, я стоял у штурвала всю ночь!

— Какой ты всё-таки противный, Джек! — простонала Элизабет, — никакого сострадания к девушке! Поспать не дал...

— Ну иди вниз и там спи!

— Там душно и противно!

— Ну на палубе ляг!

— Чтобы ты опять "случайно" окатил меня водой? Вот спасибо!

Пират издал возмущенный стон — на большее его не хватило. Я усмехнулась. Элизабет начала оживать! Знакомые пушки, как говаривал Джек.

— Ну ладно вам препираться, — произнесла я примиряюще, — Лиз, иди сюда, посекретничаем. Ну иди скорее!

Мисс Суонн с недовольным видом всё-таки сползла с койки, на которую Джек немедленно плюхнулся лицом вниз.

— Манатин!* — с досадой выразилась Лиз, но, боюсь, Джек уже этого не услышал — он спал. Так что хлопанье дверью, скорее всего, тоже не возымело эффекта.

— Послушайте, вы точно хотите вернуться на берег? — спросила я, когда мы расселись на палубе в тени грота. Он ещё не просох после ночной бури и, хлопая от ветра, окатывал нас мелкой водяной пылью — это было очень приятно.

Уилл и Лиз кивнули почти одновременно.

— Но ведь если Бекетт вас поймает, то тут же повесит!

— Поэтому мы и хотим найти такой порт, до которого Ост-Индская торговая компания ещё не дотянулась своими загребущими лапами, — сказал Уилл.

— Такого порта нет!

Мы подняли головы. Перед нами стоял мистер Гиббс. Он всю ночь был на вахте вместе с Джеком, и его тоже слегка покачивало, правда, не совсем понятно, от чего — то ли от усталости, то ли от рома.

— Сейчас только Тортуга — свободный порт, но боюсь, что и это ненадолго, — произнес он озабоченно, — влияние Ост-Индской торговой компании растет, а наша сила слабеет.

— Нет, только не Тортуга! — поспешно произнес Уилл. Пожалуй, даже слишком поспешно...что-то темнит наш Уильям.

— Вы могли бы поселиться на каком-нибудь острове, — предложила я, — среди индейцев. Джек рассказывал, что есть племена, дружественные пиратам...

— Мы не пираты! — сверкнула глазами Лиз.

— Да, но вас преследуют как преступников!

"В общем-то, вы и есть преступники", подумала я, но сочла за благо не озвучивать столь щекотливую мысль.

— Нет, это тоже не подойдет! — отверг мою идею Уилл, — Элизабет — дочь губернатора Ямайки и что — она будет жить на острове и собирать кокосы, как туземка?

— Ну и ничего страшного, Уилл! — Лиз вложила свои пальцы в ладонь Тернера, — если это спасет нас — пособираю. Это ведь не навсегда.

— Кто знает... — нехорошо произнес Гиббс, — кто знает...как повернется дело!

— Что же делать? — Уилл обвел нас растерянным взглядом, — не можем же мы до конца жизни плавать на "Черной Жемчужине" только потому, что за нами охотится Бекетт! Кстати, Ксю, а ты что?

— Что я что? — не поняла я подвоха.

— Что ты собираешься делать? Вернешься в свой мир или останешься здесь...с Джеком?

Все взгляды обратились ко мне. Я отвела глаза и со злостью почувствовала, что краснею.

— Я не знаю...в любом случае, мы не можем плыть на "Жемчужине" туда, откуда я пришла — это слишком далеко...и слишком опасно! Я никогда не позволю Джеку пойти на такой риск, даже если он сам мне это предложит...а он пока и не предлагал.

Я никому не говорила о видении, которое посетило меня тогда, на "Летучем Голландце". О своем разговоре с Джеком — разговоре посредством мыслей, когда он и я лежали рядом в беспамятстве. Он тогда намекнул, будто я хочу использовать его, чтобы вернуться в свой мир...и я готова была на всё, лишь бы не дать ему ни малейшего повода подумать, будто это действительно так.

Я боялась потерять его.

— Но раз так...— медленно произнес мистер Гиббс, — раз вы не можете остаться нигде здесь, в Карибском море...тогда остается только один путь...