Сделка на жизнь

— Ложь и лицемерие, — поморщился Дьявол. — Они называют меня врагом, но разве враг тот, кто приходит на помощь в нужную минуту? Разве враг протянет руку, чтобы поддержать? А друг? Разве друг предложит подставить другую щеку? И пусть тебя лупят, а он постоит и посмотрит, чтобы потом погладить по головке, поцеловать в лоб и сказать, ты не зря страдал. Но если ты оступишься, то от тебя все равно отвернутся. Так делает друг? О, нет, малышка, я никогда не отвернусь. Если я принял тебя в свои объятья, то буду вечно заботиться о тебе. Ты моя!

— Твоя, — прошептала Рита.

— Ты веришь мне? — Ник улыбнулся немного грустно, потому что девушка промолчала. — Выбор остается всегда. Я отпущу тебя в Чистилище, где ты дождешься суда. О тебе забудут на земле, тело сгниет, Олег найдет другую любовь, Ульянова будет купаться в радостях жизни. Только мать не забудет. Она будет приходить на твою могилу и плакать, потому что тебя больше нет. Ее старость наступит в одиночестве, ни дочери, ни внуков. Зато будут дети у тех, кто довел тебя до могилы. Их родители будут смеяться, а твоя мать плакать. Но ты простишь их, должна простить, иначе твоя дорога все равно ляжет в мое царство, и я буду вынужден сделать то, что должен сделать с самоубийцей. Решать тебе. Я больше не скажу ни слова.

И он отошел, лишая Маргариты своего тепла и ощущения защищенности. Рита тут же поежилась от холода. Она так четко представила себе маму на своей могиле. А еще подумала, что поганый ролик может всплыть, и мама все узнает, и как ей будет больно. Потом подумала об Олеге. Он сказал, что любит. Но это же он говорил и Ульяновой, это же скажет той, что будет после нее, Риты. Тогда почему она жалеть его? Почему должна жертвовать собой ради Ульяновой? Почему должна плакать ее мама, а их родители смеяться?

— Я согласна, — кивнула Рита.

— Ты не пожалеешь, маленькая, — улыбнулся Дьявол, вновь обнимая ее за талию.

Перед ними в воздухе повис договор.

— Твою руку, Рита, — сказал Ник.

Марго подала ему руку, и он, поцеловав ее ладонь, уколол увеличившимся когтем палец девушки. Затем оцарапала себя и снова улыбнулся:

— Вместе?

Девушка кивнула, и они дружно оставили кровавые отпечатки напротив своих имен. Договор полыхнул синем пламенем и исчез.

— Сделка состоялась, — объявил Ник и тихо добавил, глядя ей в глаза. — Я всегда рядом...

— Я все исправлю, Рит, все-все, честно, — говорил Олег, делая шажок за шажком. — Я люблю тебя, Ритка, чем хочешь, поклянусь. И Ульянову накажу, рты всем позакрываю, только перелезь обратно. Мышка, я виноват, я знаю. Прощение буду вымаливать, только иди сюда, пожалуйста.

Марго замотала головой. Как верить тому, кто уже один раз использовал ее? Как верить тому, кто оценил ее жизнь в пять тысяч рублей? И Марго не поверила. Она развернулась лицом к реке и напряженно всмотрелась вниз.

— Риточка, маленькая моя, — Олег был уже совсем близко. — Родная, любимая, смотри, я на коленях. Прости, Мышка. Наори, ударь, только выбирайся оттуда, пожалуйста.

Голос его дрогнул, и Маргарита не выдержала, оборачиваясь назад. Пальцы крепко вцепились в литую завитушку. Девушка покачнулась, взмахнула свободной рукой, пальцы второй начали соскальзывать с завитка от слишком резкого движения. Олег вскочил на ноги, сделал рывок и перехватил ее, с силой прижимая к себе.

— Не отпущу, — прошептал он, утыкаясь лицом ей в макушку. — Никогда не отпущу.

Рита вскинула на него глаза, попросив:

— Помоги мне вылезти.

Олег подтянул девушку, удерживая, пока она перелезала, после снова прижал к себе.

— Прости, Мышка, прости меня.

Марго с удивлением обнаружила, что в глазах парня блеснула влага.

— Крокодиловы слезы, — произнес знакомый вкрадчивый бархатистый голос.

Девушка резко обернулась, но позади стоял полный мужчина и неприятным голосом говорил:

— Придурки. Наркоманы несчастные. Обкурятся, а потом творят, не пойми что.

— Я хочу уйти отсюда, — попросила Марго.

Олег кивнул, и они направились прочь. Он так и не выпустил девушки из рук.

Глава 4

Лидия

Ночь приняла Лидию Ивановну, как родную дочь, как только она покинула здание бизнес-центра. Она подошла к своей машине, блекло поблескивающей лоснящимися боками под светом фонарей, полезла в карман пиджака, но тут вспомнила, что ключи с брелком сигнализации кинула в сумочку, а сумочка осталась, по-видимому, на крыше, куда ее утащил Епифанов. Нехорошо выругавшись, Лида в сердцах дернула за ручку двери "Ауди". Затем облокотилась на крышу, опустив голову на руки и буркнула:

— Хоть бы вывалились откуда.

Недвусмысленный звон заставил ее опустить взгляд. На асфальте, рядом с ее ногой лежали ключи от машины. Лида подняла голову, пытаясь разглядеть крышу здания. Глеб что ли пришел в себя и швырнул в нее ключами? А чего тогда не всей сумочкой? Там, между прочим, права и другие документы.

— Черт, — приглушенно воскликнула женщина, отскакивая в сторону, когда что-то мягко проехалось по ее спине.

На асфальте обнаружилась и сумочка. Усмехнувшись, Лида открыла автомобиль, села за руль и выкрикнула в сторону крыши:

— Все равно ты козел, Епифанов!

Шеф ничего не крикнул в ответ, и женщина захлопнула дверцу. Она завела двигатель и мельком взглянула в зеркало заднего вида.

— Кто здесь? — испуганно взвизгнула Лидия, резко оборачиваясь назад, но там были лишь тени, и никого с горящими глазами, как ей привиделось в зеркало.

Передернув плечами, женщина вырулила с парковки и направилась домой. Гнев постепенно улегся, и Лида почувствовала удовлетворение от мелкой пакости, устроенной ею на фуршете. Затем вспомнила лицо Глеба, когда она выдавала ему все, что срывалось с языка, и Лидия Ивановна расхохоталась. Придурок... В общем-то, не все было правдой, что выговаривала ему женщина, и как любовник он был вполне неплох, да и внешне устраивал. Образину Лидочка бы просто не подпустила к себе, будь он хоть трижды генеральный. Но Епифанову этого знать не стоило. В любом случае, он нарвался.

С Антоновым Лида тоже покривила душой. Он пока не предложил женщине того, что она хотела, но это не мешало Глебу подергаться. Ничего, все огребут, уж в этом-то госпожа Мартынова была абсолютно честна. Она, не глядя, открыла сумочку и нащупала пачку сигарет. Лида практически не курила, но иногда баловалась. Это помогало сосредоточиться и подумать. Вытянув тонкую длинную сигарету, женщина поднесла ее ко рту. Услужливо щелкнула зажигалка, Лида машинально прикурила, сделала затяжку...

— Какого черта?! — вскрикнула она, озираясь по сторонам.

В машине никого не было, но от страха женщина потеряла управление, машина шарахнулась в сторону, но вдруг вернулась в свою полосу. Лида опустила взгляд на руль, который крутанулся сам по себе, вызвав очередной вскрик. Это разозлило Лиду. Она зажала сигарету губами и вцепилась в руль. Лидия Ивановна никому не позволит поиметь себя, будьте в этом уверены. Она изо всех сил старалась не думать о той мистике, что творилась с ней за последние полчаса, стремясь быстрей добраться до дома, но взгляд то и дело норовил скользнуть по зеркалу заднего вида, но там не отражалось ничего, кроме дороги и нескольких авто, ехавших за ней.

Поставив машину во дворе, Лида направилась к подъезду. Ее обогнал сосед, буркнувший нечто нечленораздельное. Женщина мазнула взглядом по его спине, посмотрела вниз и остановилась, как вкопанная, глядя на тени. Тень соседа, как и полагается тени, шла с мужчиной нога в ногу, а вот тень Лидии Ивановны... Ее тень догнала тень соседа, размахнулась ногой и отвесила ей пинка, после чего потерла руки и застыла у ног женщины, делая вид, что ничего не произошло.

— Что это было? — сдавленно прошептала Лида. — Глюки? Что эти ублюдки подсыпали в шампанское?

Тень виновато опустила плечи и... моргнула красными глазками. Это было уже слишком. Лидия Ивановна завизжала и бросилась к дверям подъезда, отталкивая соседа, как раз входившего в двери. Пробежала мимо опешившей консьержки и помчалась по лестнице, то и дело, кося диким взглядом на тень, которая теперь бежала вместе с ней и ничем не отличалась от обычной тени.

Провозившись с замком своей двери, потому что из-за охватившей ее паники Лида никак не могла попасть ключом в замочную скважину, женщина наконец ворвалась в квартиру, включила свет и тут же направилась на кухню, где у нее стояла аптечка. Тень послушно замерла у ног хозяйки, больше не проявляя самостоятельности.

— И не смей меня больше пугать! — потребовала Лидия больше для того, чтобы доказать себе, что все ей привиделось.

Тень согласно кивнула и ковырнула полупрозрачной ногой линолеум.

— Твою мать, — выдохнула Лида, тяжело оседая на табурет.

Она прикрыла глаза, положив руку на грудь, где в бешеном галопе заходилось сердце. Ее внимание привлек тонкий звон. Женщина распахнула глаза и уставилась на тень, ставшую вдруг более плотной. Она постукивала флакончиком корвалола о край рюмочки, отсчитывая капли. После плеснула в рюмочку воды из кувшина и поспешила к хозяйке, поставила на стол рюмку и скользнула на пол, вновь становясь полупрозрачной.

— Что за чертовщина тут творится?! — вскрикнула Лида и одним махом осушила рюмку с лекарством.

Тень безмолвствовала. Женщина некоторое время сверлила ее подозрительным взглядом, после наклонилась и протянула руку, осторожно притрагиваясь к тому, кто прикидывался ею тенью. Ладонь обожгло жаром. Лида охнула и отпрянула назад, зачем-то поднеся руки к лицу и осторожно принюхавшись. Тухловатый запах серы отчетливо коснулся обоняния женщины.

— Что за твою мать, — пробормотала Лидия.

Ей было страшно, черт возьми, да ей в жизни так не было страшно, как сейчас! И единственное, на чем держалась женщина, это на силе воле. Она поднялась на ноги, зашла в ванную и включила воду. То и дело поглядывая на тень, Лида разделась и перевела взгляд на зеркало, отразившее ее обнаженное тело.

— Какого... — выдохнула она, делая шаг к зеркалу.

Плечи, грудь, живот, даже бедра были в синяках. Засосы, определила без труда Лида. Более того, на бедрах она заметила ссадины, словно кто-то впивался в них ногтями... когтями? Лидия прижалась спиной к холодной кафельной стене и закрыла глаза, вдруг вспоминая шикарнейшего мужика. Она мучительно поморщилась, потирая лоб. Кто он? Память услужливо подкинула женщине образ обнаженного мужского тела и ее собственный крик, в котором не было ничего, кроме чистейшего наслаждения.

Тело тут же ответило приятной истомой и усталостью. Ноги вдруг стали ватными, и Лида сползла по стене, тяжело оседая на пол. Тень перебралась ко второй стене и повторила позу женщины, скорей, как отражение, чем тень.

— Договор на душу, — прошептала в каком-то странном полузабытьи Лидия Ивановна. — Стороны: Грешник и Повелитель, в дальнейшем: Г. и П... Ты умерла... детка.

Лида распахнула глаза и посмотрела на тень.

— Пакет услуг, по самую маковку, — хрипло произнесла она, и тень скромно кивнула, вновь посмотрев на нее горящими глазами. — Я сплю?

Плечи тени поднялись и опали, словно она вздохнула, причем, тяжело так вздохнула. Лидия Ивановна проследила за ней взглядом и поджала губы. Хорошо, даже если и не сон, и она просто сошла с ума, то и дура-дурой она еще покажет козлу Епифанову и придурку Голованову, как любить свободу. Лида решительно поднялась, распустила волосы и шагнула под воду, тут же подставив лицо теплым струям и закрыв глаза. Женщина подняла руки, провела ладони по волосам и вскрикнула, ощутив чьи-то горячие руки на своей груди.

Она опустила ошалелый взгляд вниз и увидела черные ладони с узловатыми длинными пальцами, увенчанные длинными когтями. Ладони сжали до боли женскую грудь, и затем одна из них поползла по животу, устремляясь между Лидиных ног. Она метнула взгляд в сторону, тени не было видно, зато ей в ягодицы недвусмысленно уперся твердый и горячий член.

— Охренеть, — выдохнула женщина и рванула прочь из лап собственной тени, или что там она была такое.

Она промчалась в комнату, оставляя на полу мокрые следы, откинула одеяло и упала на кровать, тут же накрывшись с головой. Страх? О, нет, это даже не было страхом! Дикий ужас от непонимания ситуации. Смутные ведения — воспоминания шептали женщине, что все нормально. Нет ничего страшного, и она сама этого хотела, но разум требовал проснуться. Однако кошмар не проходил. Кровать скрипнула, принимая тяжесть чьего-то тела, но кто его обладатель, Лида знать не желала. Она взвизгнула, ощутив уже знакомый жар тени через одеяло, хотела сорваться с места, но неожиданный звонок, прогремевший в тишине квартиры, стал для Лидии настоящей соломинкой. Горячая тяжесть исчезла, и Лида, выскочив из-под одеяла, бросилась к двери.

Даже не спрашивая, кто там, и не думая о своем внешнем виде, женщина распахнула дверь и уставилась на Епифанова, так же не сводившего с нее пристального взгляда, блуждавшего от лица Лиды до кончиков пальцев на ее ногах и обратно. Она так же невольно осмотрела себя и поняла, что все еще голая. Постель мокрая, отстраненно подумала Лидия и усмехнулась. Тень высушит. Тут же из комнаты послышался шипящий звук, словно кто-то там отпаривал одежду.

— Сушит, — ошалело хмыкнула женщина, глядя на своего шефа округлившимися глазами.

— Что? — спросил Глеб и, наконец, отмер, входя в квартиру и захлопывая за собой дверь.

Лидию окутал запах алкоголя, она скривилась и сделала шаг назад, увеличивая расстояние между собой и шефом, пьяным в дым. Теперь женщина это рассмотрела. Затем подумала, что сейчас он видит ее тело, украшенное засосами и ссадинами. Бросила на себя взгляд, и тонкие брови Лиды поползли вверх, ее кожа была чистой. Померещилось? Но перед внутренним взором появилась широкая кровать, и мужчина со звериным рыком выгнувшийся над женским телом, Лидиным телом.

— Дьявол, — тут же сорвалось с губ женщины, и она охнула, ощущая мгновенный прилив возбуждения.

— Всего лишь я, — пьяно ухмыльнулся Глеб. — Но ты можешь называть меня и так.

Несмотря на свое состояние, он стремительно приблизился к Лиде, прижал ее к себе одной рукой, второй схватил за мокрые волосы и впился в губы жестким грубым поцелуем, прикусывая губы женщины.

— Пулеметчик, значит? — сузил глаза шеф, оторвавшись от Лидии.

Он толкнул ее стене, вжимая в ее прохладную поверхность женское тело. Пальцы Глеба скользнули между ног Лидии, причиняя боль и удовольствие одновременно, она невольно вскрикнула и вцепилась в плечи шефа, комкая в кулаках ткань его плаща.

— Мокрая, — констатировал он и выдохнул ей в ухо. — Сука.

— Или трахни, или вали отсюда, — задыхаясь ответила женщина, закидывая ногу на мужское бедро.

— Трахну и свалю, — ответил он, прикусывая нежную кожу на шее Лидии.

Вжикнула молния, и женщина охнула, когда пальцы Глеба впились ей в ягодицы, поднимая выше. Она откинула голову назад, ощущая, как возбужденная плоть шефа входит в нее, тут же вспоминая того, кто уже этой ночью обладал ею. Вскрик, сорвавшийся с губ Лиды предназначался черноволосому мужчине. Она распахнула глаза, взглянула на лицо шефа, искаженное страстью.