За руку со смертью

— Я буду убивать, мальчик. Я просто буду убивать...

Ответа от двухметрового зеленокожего и наполовину седого "мальчика" не последовало, но она его и не ждала. Зачем? Помочь он ей не сможет, разве что она сама к нему присмотрится получше — если в его крови ещё не умерло то самое благородство степных орков, что воспевалось в древних сагах и преданиях, то она действительно оставит ему жизнь, а может даже скажет словечко за него перед отцом, но если нет... без жалости и сострадания удавит сама. Отребью нет места на свете. Нет. Отребье, не уничтоженное сразу, начинает ощущать вседозволенность и день за днем становится всё злее и жестче, оно становится всё беспощаднее и коварнее, губит жизни ни в чем неповинных людей не оглядываясь на то, что сиротами остаются жены и дети.

Нет, она против помилования оребья. Она за смертную казнь.

Достаточно бодро передвигаясь от реки до редкой березовой рощи, спутники не разговаривали, думая каждый о своем. Ясения прикидывала, сколько воинов и головорезов может находиться в поместье и как быстро она сможет расправиться с основным противником, а Рорг... Рорг думал о превратностях судьбы, которая привела его сначала в разбойничью шайку, а затем в одну лодку с Проклятой.

Думал ли он ещё неделю назад, когда тайком убегал из аула, что вольная разбойничья жизнь, которую так красиво расписывал Гронк, окажется отнюдь не романтичной? Спать на голой земле и камнях, есть то, что останется от тех, кто пришел в банду раньше, добиться разрешения поучаствовать в первом в своей жизни грабеже... и одному из всей банды остаться в живых. Нет, он не хочет такой вольной жизни. Пускай в ауле, пускай под деспотичным присмотром старшего брата, решившего, что Рорг не способен ни на что больше, чем пасти отцовские стада... но по совести. Права эта странная мертвая женщина. Как ни странно, права.

Интересно, а как она стала мёртвой? Неужели...

— Как вас зовут? — Вместо ответа расслышав ироничный хмык, Рорг понадеялся, что госпожа в хорошем настроении и попытался продолжить. — Ну, до того, как вы умерли, у вас же было имя...

— Мальчик, а ты знаешь о таком слове, как "тактичность"? Ни за что не поверю, что младший сын Хана не получил соответствующее своему статусу образование.

— Получил. — Набычившись на то, что его отчитывают как какого-то пятилетнего пацана, орк поджал губы. — Но вы-то знаете мое имя и все равно называете "мальчиком". Это тоже нетактично.

— Мальчик... — Надавив тоном, Проклятая засмеялась странным шипящим смехом, словно с трудом удерживала внутри громкий хохот. — Не возраст и не величина мышц делает особь мужчиной. Не слова и не биение себя кулаком в грудь. Дела и поступки, вот что главное. Покажи себя тем, с кем надежно. С кем не стыдно идти рядом. Кому можно доверить спину. Кому можно рассказать сокровенное. Подумай. Подумай над моими словами... мальчик. А меня зовут Тень. Госпожа Тень.

Быстрым шагом по роще и вот они уже на подходе к поместью. Ой, какая прелесть! Загодя почуяв охрану, периодически совершающую обход владений графа, Ясения жестом остановила движение и приложила палец к губам. Тише мальчик, тише... А вот теперь дилемма — все ли воины графа участвуют в его темных делах? Как не убить безвинного? Как жаль, что сейчас утро! Была бы ночь — она бы обошла все тени и лишь потом отправилась бы раздавать воздаяние, но увы... вряд ли ИмпСы, дышащие им в затылок, будут ждать ночи. Увы. У них фора в несколько часов, но даже этого мало, чтобы спланировать операцию от и до. Она может лишь придти и уничтожить. Хм... почему нет? Сдаться, пусть сами приведут её в дом... а затем уничтожить. Да.

Идеально.

Но тогда что делать с Роргом? Покосившись на послушно застывшего рядом орка, женщина недовольно пождала губы. Связалась на свою голову!

— Стоять! Руки в стороны! Кто такие?

А вот уже и решать ничего не надо, все решили за них. Хорошо, будем действовать по ситуации.

— Мальчик, молчи. Что бы ни спрашивали — молчи. Ты немой. Если хочешь жить... — Косой насмешливый взгляд, его недоумение, зачем она так поступает, но затем принятие и послушный кивок. Она очень умная, эта странная женщина, называющая себя Тенью. И очень красивая... эх, если бы только она была живой...

— М-м. — Сдавленное молчание и согласный кивок.

А также разведенные в стороны руки, когда их окружают трое наемников графа с крайне недовольными выражениями на небритых заспанных лицах. Люди, как ни странно.

— Кто такие? Откуда?

— Мы заблудились... — Когда из под капюшона раздался красивый мелодичный женский голос, мужчины переглянулись и один из них, стоящий ближе всего, похабно растянул губы в усмешке. — Нет, не трогайте, я больна.

Отшатнувшись, когда наемник попытался сдернуть с её головы капюшон, Ясения выставила перед собой руки, показывая, что и они в перчатках.

— Я и мой слуга следовали в Шернингейл, тетушка говорила там самые сильные и грамотные целители... На тракте на наш караван напали странные люди, но мы сумели убежать... Мы плутали всю ночь... Прошу вас, скажите, где мы?

— Далеко вы заплутали от тракта. — Недоверчиво усмехнувшись, старший тройки дозора переглянулся с товарищами, а затем пытливо поинтересовался. — Чем больны?

— Все начиналось как лишай, но буквально недавно... — Всхлипнув, женщина помотала головой. — Нет, простите, это так больно...

— Эй, ты! — Прикрикнув на молчаливо хмурящегося орка, третий наемник мотнул головой в сторону Ясении, думая, что слуга расскажет более внятно. — Что с ней?

— Мой слуга немой. Мальчика в детстве неудачно уронили... вот, думала, выхожу, а он ещё и дурачком остался.

Презрительно переглянувшись и сплюнув как один, наемники не заметили, как ещё недовольней засопел Рорг. Ну, за что она так с ним? Издевается ещё... Ну да, он не самый умный мужчина аула, но на то он и не жрец, а воин! И, между прочим, он мужчина! Да! И он ей это докажет!

— Что ж, вам очень повезло. — Приняв, наконец, решение, старший тройки отдал своим подчиненным непонятные распоряжения пальцами. Да, непонятные для тех, у кого не было отца-егеря. "Ведем", "гости". А почему не "пленники"? — Идёмте, в поместье как раз гостит лекарь графа, он вас осмотрит. Вы ведь не заразны?

— О, нет, что вы... просто... просто кожа в коростах... — С рудом выдавив из себя признание, женщина молча усмехнулась, когда наемники переглянулись с ещё более злорадной усмешкой. Что ж, этих она жалеть точно не будет. Да и все укорачивающиеся бледные тени деревьев нашептывали ей многочисленные услышанные разговоры местных патрулей, не чурающихся пользовать "неликвидный товар". Да уж... нет, придумали же! Называть некрасивых пленниц "неликвидным товаром"! Выродки!

Шли не совсем добровольные гости недолго. Совсем скоро показался довольно высокий забор с магическими охранными и сигнальными знаками, но как уже было проверено в городе — ни один из них не признал в ней ни нечисть, ни нежить. Ни один не мигнул, ни один не пискнул. Вот и славно.

— Проходите. — Жестом указав Ясении на одну из служебных пристроек, наёмник отправил с ней всего одного подчиненного, но когда Рорг тоже попытался пройти за своей госпожой, то уже более грубо окрикнул. — А ты куда? Стоять, дурень! А ну-ка давай пошевеливайся, тебе совсем в другую сторону!

Вынув из ножен меч, когда "дурень" попытался сделать вид, что не услышал, мужчина зло перекосился в лице и приставил к животу орка клинок.

— Я. Сказал. Стоять. — Полубезумный взгляд глаза в глаза, а затем презрительное. — Ненавижу вашу зеленомордую расу! А ну, пошевеливай задом!

Мотнув головой в абсолютно другую сторону, туда, где виднелся добротный сарай с массивной дверью, наемник оскалился как зверь, буквально желая, чтобы зеленомордый начал сопротивляться. В последнее время дня не проходило, чтобы какой-нибудь зарвавшийся выродок не притащил свой зеленый зад к графу и не заявил о своих претензиях. А они вынуждены их терпеть! Вот только слуг терпеть он не нанимался!

— Пшел!

Прекрасно слыша, как наёмник издевается над Роргом, заставляя идти в местную тюрьму, где она учуяла не менее семи заключенных мужского пола, Ясения послушно шла за другим, более вежливым наемником, впрочем, не сильно скрывающим свои намерения. Похабная улыбка, тыканье, пару раз он даже толкнул её в спину, когда она замешкалась, якобы не зная, куда идти...

— Вы что себе позволяете? — Возмутившись уже в дверях второго этажа, куда её весьма невежливо впихнули, обернулась, но увидела лишь очередной оскал и дверь с грохотом закрылась.

Правда тут же раздалось добродушно-заинтересованное из-за спины.

— Милочка и что у вас-с-с? Чем болеем? На что жалуемся? Проходите, раздевайтесь, рас-с-сказывайте...

Неторопливо обернувшись, попутно рассмотрела и комнату, обставленную довольно скромно, но чисто. Кушетка, стол, кресло. А ещё небольшое, но не зашторенное окно, правда зарешеченное. От кого? От таких гостий, как она или от того, кто сидит за столом в кресле? А в кресле сидел ни много, ни мало, а самый настоящий нагин.

Мужчина довольно преклонных лет кстати, судя по серой и блеклой чешуе. Впрочем, желто-зеленые глаза его были не затуманены прожитыми годами, а наоборот, рассматривали закутанную в плащ очередную пациентку с нескрываемым интересом и даже любопытством.

— Что с вами, милочка? К чему этот шарф на лице... Снимите, я вас осмотрю.

— Не стоит. Впрочем... можно я задерну шторы? — Уже стоя у окна и пряча комнату в тень, Проклятая и сама поинтересовалась. — Откуда вы у нас здесь, в Приграничье? Ведь Хенна за океаном...

— Проездом, милочка... исключительно проездом. — Расслышав в голосе мужчины горечь и досаду, обернулась, но увидела лишь кожаный чешуйчатый затылок. Почему-то сгустившиеся тени этой комнаты отказывались рассказывать ей историю этого нагина. Почему? Неужели он маг и может влиять на них? — Дитя, давайте не будем обо мне, расскажите лучше о вас. А лучше снимите шарф, я вас осмотрю и на этом мы с вами распрощаемся.

— А как вас зовут?

Удивив вопросом так, что лекарь обернулся и его вертикальные зрачки недоуменно расширились, сама вздернула брови, но тут же поняла, что нагин этого не видит.

— Милочка... вы хоть понимаете, ГДЕ вы?

— Конечно. В одном из перевалочных пунктов, где содержат похищенных молодых девушек и парней Приграничья. Или я что-то ещё не знаю? — Обойдя мужчину и довольно удобно устроившись на кушетке, заинтересованно наклонила голову.

— А... вы... простите... — На несколько минут потеряв дар речи, лекарь шепотом уточнил. — Вы с Имперского Сыска?

— Нет, увольте. Так, проходила мимо... — Беспечно пожав плечами и все больше досадуя на странную молчаливость теней, повторила вопрос. — Как вас зовут?

— Мире Гарош. А вас?

— А вот это, уважаемый господин Мире совсем не важно. — Обрадовавшись, что тени откликнулись на имя нагина, подняла вверх палец, чтобы мужчина притих и дал ей возможность выслушать тех, кто радостно зашептал обо всём, что тут происходило последние две недели. — О... так вы тоже здесь не по своей воле? А почему не сбежите? Зачем помогаете своими знаниями тем, кто губит наш народ?

— Как... — Слегка отпрянув, когда почувствовал, что в комнате происходит нечто потустороннее, нагин настороженно следил за замершей странной женщиной. Да, теперь он точно знал, что она какая-то... не такая. — Кто ВЫ?

— Говорю же... путница. — Печально вздохнув, не знала, как сказать о том, что нашептали ей тени. — Господин Мире... понимаете... ваша внучка... она... — Да что тут говорить. Склонившись к голенищам сапожек, молча выудила из них парные кинжалы, попутно удивляясь, что её никто не удосужился обыскать и также молча подойдя к столу, положила их перед нагином. — Я нашла их в лавке оружейника города Дербенга. Если вас это успокоит — оружейник мертв. Как и его сообщники.

Глядя, как пожилой нагин трясущимися от переполняющих его эмоций пальцами прикасается в рукоятям кинжалов, не выдержала и отвела взгляд. А ведь они ехали поступать в Академию... но так и не доехали.

— Акину... моя маленькая Акину... — Уронив руки на стол, а затем и голову, наг рыдал, не скрывая своих эмоций и горечи осознания потери. А ведь все это время он надеялся. Надеялся и верил, что она смогла убежать. Но гордая Акину предпочла вернуться и попытаться вызволить дедушку. За что расплатилась жизнью.

— Господин Мире... — Попытка достучаться до разума лекаря, но это бесполезно. Эти две недели он крепился как мог, но сейчас... когда все оказалось зря... — Господин Мире, не надо. Душа вашей Акину уже в безопасности, поверьте. Она там... там, где нет всей этой грязи и мерзости... просто поверьте. И ей станет намного легче, если вы перестанете её оплакивать и жалеть. Вспоминайте о ней только хорошее, она ведь была достойной внучкой.

— Вы... вы... — Всхлипывая и трясущимися пальцами втирая крупные слезы, нагин нашел в кармане платок и шумно высморкался. — Вы не понимаете... она ведь единственное, что... что у меня было...

— Господин Мире. — Печально покачав головой, признавая его право горя, шумно вздохнула. — Знаю, я стала черным вестником для вас, но... жизнь продолжается, даже если вам кажется, что это не так. Если живы вы, то это не зря. Может именно вам Милосердная доверила спасение жизней других детей? Может именно вы сможете помочь всем тем пленным, кто находится здесь? Вы знаете, что одних только девочек в поместье больше двадцати? А ведь им всем едва ли исполнилось десять лет. А девушек? Четырнадцать, пятнадцать, семнадцать лет... что ждет этих девушек, если мы с вами им не поможем?

Да, она лукавила. Ну, какой из него спаситель? Но надо же как-то приободрить нагина, а то так и до сердечного приступа недалеко. Хоть он и лекарь, но горечь потери может оказаться сильнее. А такой добрый старикан...

— Милое дитя... — Словно услышав мысли Ясении, нагин покачал головой. — Что я могу, кроме как вылечить их? Я даже кинжалы держать ненаучен, что уж тут говорить о спасении...

— Вы можете поддержать их и успокоить. Сможете снять неврозы и страхи. Чуть позже. После того, как я уничтожу всех лишних. — Добавив в голос жестокости, уверенно кивнула и, протянув руку к кинжалам, попросила разрешения, понимая, что вещь чужая. — Господин Мире, знаю, это кинжалы вашей внучки, но могу я взять их? Я обещала им, что никто не уйдет от расплаты. Позвольте?

— Обещали? — В некотором ступоре рассматривая странную гостью, нагин бросил последний взгляд на кинжалы, которые выбирал лично сам, а затем уверенно их подняв, с низким поклоном головы вручил их той, что станет возмездием. Да, иногда лекарь мог слышать мирозданье и оно нашептало ему именно это. — Примите их в дар, дитя, и будьте их достойны. Да хранит вас Милосердная.

— Благодарю. — Приняв поистине бесценный дар, поклонилась лекарю в пояс и, уже выходя в двери, запор которых уничтожила в мгновение, заранее стянув перчатки, напоследок проинструктировала. — Не покидайте комнату как минимум час, на улице будет небезопасно. Прощайте, господин Мире.