Андрей быстро надел форму и сапоги, даже портянки намотал правильно, всё вспоминалось само собой, как будто только вчера пришел из армии. Вот только с портупеей пришлось повозиться, сам он её никогда не носил, а как она выглядела на офицерах, вспомнить не мог. Ему на помощь пришёл лейтенант, показал, что и куда надо продевать, и на этом процесс преображения гражданского человека в военного завершился. Андрей осмотрел себя в зеркало, разгладил немногочисленные складки, поправил фуражку. Лейтенант одобрительно кивнул, спросил:

— В армии служил?

— Два года солдатом по призыву, и полтора сверхсрочной по контракту. — Ответил Андрей. — А шинели и остальное, что положено по довольствию, нам дадут?

— Зачем тебе шинель летом? — удивился Егорцев, — тем более сегодня они нам не нужны, сегодня мы должны прибыть на совещание генерального штаба, которое будет проводиться здесь, в Кремле.

— И в каком качестве мы должны там быть? — удивился Андрей.

— Товарищ батальонный комиссар, я же не бог, и не начальник генерального штаба, — усмехнулся лейтенант, — откуда мне знать? Дан приказ явиться. А зачем начальство знает, для того у него звёзды в петлицах.

— Да ты, лейтенант, философ, — удивился Андрей.

— Два курса политехнического закончил, до того как призвали, — ответил Егорцев.

Андрей с удивлением посмотрел на своего охранника. А лейтенант то оказывается — не так прост! Не из выслужившихся костоломов, а из призванной интеллигенции. И образование не рядовое для энкавэдэшника. Промелькнули в голове у Андрея подобные мысли, но тут же всплыли другие. А почему он решил, что в НКВД работали только тупые громилы?

Из воспоминаний творческой интеллигенции, которая активно и старательно стучала в этот самый НКВД друг на друга, писала доносы километрами, преданно озвучивала любое желание власть предержащих. А чаще всего даже не желания, а прозрачные намеки, которые в устах этой интеллигенции приобретали законченность и стройность. А под старость у них вдруг проснулась совесть и им захотелось поговорить об этом. Но вместо того, чтобы покаяться в своих грехах, настоящий интеллигент всегда найдёт виноватых в том, что он совершил подлость. Вот и оказались работники НКВД, все поголовно, кровожадными бессердечными чудовищами.

Андрей не любил интеллигентов, хотя сам и был им, то ли в пятом, то ли в шестом поколении. Жизненный опыт научил его, а война в Чечне подтвердила, что из интеллигентов получаются хорошие собеседники, но хреновые друзья. На второй год этой бессмысленной войны он однажды набил морду одному из своих шапочных знакомых, оказавшемуся в их части в качестве корреспондента какого-то "демократического" листка, за что и был досрочно, до окончания контракта, уволен. Этот мудак с чувством превосходства, хорошо поставленным голосом поучал вернувшихся из рейда пацанов, что их служба является уголовным преступлением, что самое лучшее для них немедленно перебежать на сторону врага. Пацаны, притащившие из рейда двух раненых товарищей, скрипели зубами, но под строгим взглядом замполита, которому хотелось перебраться подальше от этих опасных мест, молчали. Случайно забредший на эту лекцию, Андрей узнал в корреспонденте дальнего родственника своей матери, радостно поприветствовал его и тут же получил отповедь "о недопустимости интеллигентному человеку опускаться до уровня "тупой боевой гориллы". Вещал всё это корреспондент с пафосом, с презрительным взглядом осматривая погоны прапорщика на плечах Андрея. За что и получил немедленно в морду, да не один раз. Кинувшийся на помощь московскому гостю замполит "случайно" зацепился за чей-то сапог и растянулся на полу, также "случайно" на него упала пара стульев. К тому времени, когда он сумел придти на помощь, высокий московский гость, представитель новой российской демократии, уже щеголял побитой мордой, наливающимися синевой синяками под глазами и почему-то имел на заднице несколько отпечатков от подошв, хотя Андрей ногам волю не давал. Вой по этому поводу в демократической прессе продолжался несколько дней. С каждым новым репортажем увеличивалось количество "негодяев, избивавших представителя демократической прессы", для каждого телешоу старательно подрисовывали, сошедшие к тому времени синяки. После каждого такого представления благодарные офицеры их части, и не только их, поили Андрея водкой, "за храбрость и решительность при защите товарищей от врагов нашей Родины". Фраза была взята из официального наградного листа, выданного Андрею после этого случая командиром их бригады. Конечно, официально награждение было дано за боестолкновение с бандитами, произошедшее на три дня раньше, но все в бригаде, до последнего кашевара, знали об истинной причине благодарности. Жаль только, что полковники в армии оказались гораздо порядочнее генералов. Получив от полковника орден, приказом вышестоящего генерала прапорщик Банев был уволен в запас.

"А жизнь, оказывается намного сложнее, чем мы её себе придумали!" — Думал Андрей двигаясь вслед за лейтенантом сопровождения по коридору. — "Вот и ещё одно подтверждение, в лице лейтенанта Егорцева, ошибочности представлений позднего времени об карательных органах". Позади него шёл Егорцев с интересом осматривая кремлёвские коридоры, в которых он оказался впервые. Их провели в большой зал, показали места в последнем ряду. "Всё правильно", — подумал Андрей, — "такая мелкая сошка и должна сидеть последней, странно, что вообще сюда запустили". Они с Егорцевым с интересом вертели головами. Андрей узнал Жукова, Шапошникова, Ворошилова и Буденного, догадался о личностях ещё некоторых генералов, портреты которых он когда-то видел. Труднее было с несколькими гражданскими, которых он не знал, за исключением Молотова и Калинина. Егорцев, наклонившись к нему, стал объяснять кто есть кто, но и ему были известны только высокопоставленные партийные деятели.

Вскоре приоткрылась дверь, все встали, в зал вошел Сталин с неизменной трубкой в правой руке, левую наполовину парализованную он прижимал к телу. Когда он сел на своё место, была дана команда садиться. Генералы и маршалы расселись вокруг стола, во главе которого был Сталин, сопровождающие их офицеры обосновались во втором ряду стульев. Андрей с Сашкой, как и ещё несколько человек с петлицами попроще, в третьем, но как они успели заметить младше их по званию никого не было. Андрей пытался понять, зачем Сталину понадобилось его присутствие на столь представительном собрании. В голову ничего не приходило и он бросил придумывать объяснение и приготовился слушать.

Докладчиком был Шапошников. Он рассказывал о проведенных в первом полугодии сорокового года реформах в Красной Армии, принятии на вооружение новых типов вооружений. Обрисовал проблему формирования новых частей. Сталин только кивал, выслушивая вновь назначенного на эту должность, на другой день после первого разговора с Андреем, начальника Генерального штаба. Спокойно выслушал он и Жукова, который в своей обычной напористо-агрессивной манере докладывал о положении дел в Киевском Особом военном округе. Доклад командующего Западным Особым военным округом генерал-полковника Павлова вызвал у него уже не такую благожелательную реакцию, пару раз он бросил на него недовольный взгляд. Генералы насторожились, хотя Сталин пока молчал. Докладывали также командующие Одесского, Закавказского и Дальневосточного военных округов. Внутренние и другие приграничные округа о состоянии дел на своей территории на этот раз не докладывали.

— А как у нас с введением новых образцов вооружений, товарищ Кулик? — после непродолжительной паузы, позже окончания последнего доклада, спросил Сталин.

— Каких именно, товарищ Сталин? — подскочил со своего места маршал Кулик, курировавший внедрение новых образцов вооружения.

— Нас интересует производство новых танков КВ и Т-34. — Ответил Сталин. — Что предпринято для начала их массового производства.

— Товарищ Сталин, отзывы об этих танках, особенно Т-34, поступившие в наркомат обороны, не очень благоприятные. — Осторожно начал маршал. — Отмечены плохой обзор, теснота в башне, есть и другие недостатки. Поэтому с производством танка Т-34 наркомат решил повременить.

— Товарищ Кулик, почему-то решил, что он может принимать решения за Политбюро. — Сталин раздраженно посмотрел на него, окинул взглядом генералитет, все затихли, ожидая дальнейшего развития событий. — Если у боевой техники есть недостатки, их надо устранять, а не запрещать производство самой техники. Скажите нам, товарищ Кулик, что вы предприняли для устранения названных недостатков?

Маршал Кулик вытянулся по стойке смирно, не сводил взгляда со Сталина, который поднялся со своего места и начал ходить вдоль стола. Генералы напряженно ждали продолжения его слов.

— Товарищ Кулик молчит, потому что он ничего не сделал для исправления недостатков. Товарищ Кулик решил, что проще запретить производство новой техники. Почему до сих пор не начато массовое производство пистолетов-пулемётов? Что вы хотите сказать, товарищ Кулик? Что пистолет-пулемёт Дегтярёва сложен в производстве? Значит надо разработать новый, который будет больше подходить для массового производства.

— Подобную работу можно будет выполнить только к концу этого года, товарищ Сталин. — Ответил маршал Кулик.

— А кто вам сказал, товарищ Кулик, что мы можем ждать? — Сталин остановился напротив него, посмотрел внимательно ему в глаза. — А если завтра начнётся война? Чем мы будем воевать, товарищ Кулик? Вашими отчётами и отзывами? Современная война очень быстрая, времени на раскачивание у нас не будет. Готовиться к ней нужно уже сейчас, а не когда она начнётся.

Сталин прошелся вдоль стола, раскурил заново погасшую за это время трубку, подошёл к своему месту. Окинув взглядом сидящих генералов он продолжил:

— Если мы не хотим проиграть войну, начинать к ней готовиться нужно уже сейчас. Первое. Нужно начать массовое производство танков Т-34. Даю вам, товарищ Кулик, месяц на развёртывание работ. Танк пока выпускать таким, какой есть, но сразу начинать работы по устранению недостатков. Подключить к его производству все заводы, которые могут это делать. Не только Харьковский, но и Сталинградский и Челябинский тракторные заводы. К началу мая следующего года должно быть изготовлено не меньше двух тысяч танков. Увеличить также и производство тяжелого танка КВ. Второе. Мы поторопились с расформированием танковых корпусов. Как показывает опыт войны в Европе, такие корпуса необходимы. Но нужны и механизированные части. Поэтому, танковые корпуса нам придется создавать заново. Для их формирования использовать танки новых моделей. К тому же сроку необходимо создать не менее десяти танковых корпусов, по три танковых и одной механизированной бригаде в каждом корпусе. У кого-нибудь есть возражения?

За столом стояла мёртвая тишина, желающих возражать вождю не нашлось. Наоборот лица сидящих за столом генералов светлели от радости, наконец-таки Сталин перестал слушать Кулика, от которого вреда для перевооружения армии было намного больше, чем пользы.

— Третье. — Продолжал Сталин. — Начать массовый выпуск пистолетов-пулемётов. Пока выпускать автомат Дегтярёва, но немедленно начать разработку других образцов. Привлечь к разработке всех конструкторов. Обращать внимание не только на боевые качества оружия, но и технологичность производства. В течение трёх месяцев завершить испытания, устранить все недостатки и приступать к налаживанию производства. Для этого занимать все подходящие заводы, имеющие соответствующее оборудование. К тому же сроку изготовить не менее полумиллиона пистолетов-пулемётов. Четвёртое. Нашей пехоте нужно много противотанковых средств. Поручить нашим оружейникам разработать простое в производстве и мощное противотанковое ружьё большого калибра. Работы завершить за те же три месяца, а осенью приступать к выпуску. К маю нужно изготовить не менее пятидесяти тысяч противотанковых ружей.

На лице Кулика стало появляться удивленное выражение, наконец он решился возразить:

— Товарищ Сталин, уложиться в такие сроки будет трудно.

— Товарищ Кулик, партия ставила вас на этот пост, потому что надеялась, что вы не побоитесь никаких трудностей. — Сталин опять остановился напротив него. — Но если вы не можете преодолеть эти трудности, партия найдёт вам замену. Садитесь товарищ Кулик. Мы подумаем о вашем новом назначении.

Побледневший Кулик сел на своё место. Сталин окинул взглядом молчавших генералов и продолжил:

— В связи с тревожной обстановкой на Западной и Дальневосточной границе необходимо работу с перевооружением Красной Армии сосредоточить в одних руках. Для этого политбюро предлагает создать наркомат вооружений. Есть мнение назначить на этот пост товарища Устинова.

Сидящий в третьем ряду Устинов немедленно подскочил. Все оглянулись на него, новоназначенный нарком был самым молодым, тридцатидвухлетним, наркомом в правительстве. Заметив удивлённые взгляды, Сталин пояснил:

— Мы надеемся, что молодость товарища Устинова не будет недостатком, а поможет ему преодолеть трудности, которые другим товарищам кажутся непреодолимыми.

Андрей начинал понимать причины своего присутствия на этом собрании. Сталин решил показать ему выводы, сделанные из рассказов Андрея. Больше всего радовало то, что вождь всё-таки решился заменить Кулика, хотя он и давал старому соратнику возможность исправиться, но тот сделать правильных выводов из его слов не сумел. Не стал Сталин придумывать и новых путей решения проблем, а повторил те, которые выбрал в 1941 году его времени. Не зря Андрей так подробно описывал всё, что было сделано в то время для увеличения производства новых видов вооружения. Не решился пока вождь только на создание танковых заводов в Нижнем Тагиле и Омске, но Андрей был уверен, что дойдёт дело и до этого. Создание оборонного комплекса на Урале и в Сибири было стратегически выгодным и создавать его всё равно придётся, не сейчас, так позднее.

Сталин тем временем перешёл к проблемам авиации.

— Пятое. Большая часть наших самолётов уступает по характеристикам самолётам вероятного противника. — Генералы начали переглядываться. Сталин впервые с 1939 года почти открыто назвал главным противником Германию. — Необходимо увеличить производство современных самолётов, а выпуск устаревших моделей прекратить. Армии прежде всего необходимы истребители Як-1, не менее двух тысяч штук, как наиболее подходящие для воздушных боёв с Мессершмиттами. Также нужны штурмовики Ил-2. Нужны как воздух, как хлеб. — Повторил Сталин своё выражение другого времени, о котором ему говорил Андрей. — Их также нужно изготовить не менее двух тысяч, и даже больше. Кроме того увеличить производство бомбардировщиков всех новых типов. Чем больше мы их выпустим, тем лучше. Шестое. Нам понадобится сильная противотанковая артиллерия. Нужно модернизировать наши противотанковые 45-миллимитровые пушки, чтобы они могли пробивать броню не менее 50 миллиметров с полукилометрового расстояния. Ускорить работу над модернизированной 76-милиимитровой дивизионной пушкой, работы над которой ведутся в конструкторском бюро товарища Грабина. А также 57-миллимитровой противотанковой пушкой, того же КБ. Седьмое. Нашей армии нужна реактивная артиллерия. Что за непонятные процессы, происходят вокруг их разработки? Товарищ Берия, разберитесь с этим вопросом. К концу года принять все меры к началу серийного выпуска реактивных миномётов. Но нужны и обычные миномёты. Как я вижу опыт финской войны мало чему научил наших генералов и оружейников. Надо увеличить производство батальонных 82-миллимитровых и полковых 120-миллимитровых миномётов. Дать поручение конструкторским бюро ускорить работы над 160-миллимитровым миномётом. Восьмое. Необходимо создание самоходной артиллерии. Пора уже переходить от экспериментов к делу. С тридцать пятого года проводите эксперименты, а самоходные установки в войсках до сих пор не появились. Для ускорения работ приказываю использовать для самоходных орудий серийные танки, на которые ставить серийные орудия. На базе КВ создать тяжёлые самоходные установки с орудиями калибром 122 и 152 миллиметра. На базе Т-34 среднюю противотанковую самоходку с пушкой калибром 85 миллиметров. Также нужно создать самоходное орудие с 76-миллимитровой пушкой на базе лёгкого танка для поддержки стрелковых подразделений. К проектированию приступить немедленно. Начать выпуск данной техники не позднее января.