Предел свободы. Часть вторая

Коллеги из Департамента защиты магического правопорядка откровенно признавали, что на данный момент следствие зашло в тупик, поскольку они не могли прийти к заключению, какую версию считать основной. Оба сотрудника Департамента не стали играть в тайну следствия и поделились версиями. Оба сходились во мнении, что искать следует ученика, вот только следователь Пауэл настаивал на том, что это студент старшего курса, скорее всего чистокровынй из темной семьи, способный применить проклятье окаменения. Его молодой коллега Холмс настаивал на версии, что кто-то сумел вывести василиска и притащил детеныша в школу. А отсутствие убитых объяснял тем, что молодые змеи просто не способны убивать до определенного возраста. В общем, ни одна из этих версий не подходила. Во-первых, было установлено, что на жертвах нет следов темной магии, а значит версия Пауэла была ошибочной, ну а поверить в то, что кто-то умудрился вывести василиска, которые вымерли сотни лет назад... Однако Холмс настаивал на том, что в некоторых частях света, например в Южной Америке и, по слухам, Индии, эти змеи все еще водятся. Молодой сотрудник Департамента магического правопорядка подозревал сестер Патил и... Гилдероя Локхарта. Он считал, что известный путешественник решил привезти в школу молодого василиска, чтобы затем убить его и написать еще одну книгу, которая поможет ему еще больше прославиться. Ну а Патил попали в список подозреваемых просто из-за происхождения.

В общем, все что имелось — две версии, одна из которых была просто неправильной, а вторая почти что бредовой.

Пауэл обратился за инструкциями в Департамент, где после тщательного анализа постановили считать его версию основной и пообещали озаботиться поиском неизвестного проклятья.

Тонкс, до которой довели лишь ту часть, которая касалась возможных подозреваемых, но вместе с остальными кадетами получившая остальную информацию от аврора Ричардсона, пребывала в недоумении. Кого и как они должны искать? Не поить же всю школу веритасерумом?

Примерно к середине января в жизни авроров наступили перемены. До Амбридж наконец-то дошло, что нужно хоть как-нибудь отреагировать на окаменевшее приведение, поскольку по школе ходили слухи один страшнее другого.

В результате теперь каждый факультет должна была сопровождать тройка авроров, четверо осуществляли одиночное патрулирование по школе. А пара кадетов несла постоянное дежурство на входе в Хогвартс. Нужно ли говорить, что всякое одиночное шатание по школе прекратилось? Более того, был отменен чемпионат по квиддичу, что вызвало волну недовольства со стороны фанатов данного вида спорта. Хогвартс все больше превращался в тюрьму с четким расписанием, отдельным временем приема пищи для каждого факультета, из-за чего пришлось пересматривать учебные планы... в общем, вольностями, как при Дамблдоре, теперь и не пахло.

Для Нимфадоры Тонкс и другого новичка в академии, Риддинга, эти изменения закончились бессменной вахтой в воротах Хогвартса. Все более опытные или обученные были заняты непосредственно в замке.

* * *

Здесь было темно и сыро. Неровный свет факелов освещал лишь небольшое пространство вокруг пентаграммы. Но Грегори Гойла, который обессилено лежал на земле, пугала вовсе не темнота. Гораздо страшнее было то, что скрывалось в огромной статуе Слизерина, гигантские очертания которого были видны даже сквозь окутывавший помещение мрак.

Сама пентаграмма выглядела невероятно сложной, недоступной пониманию не только второкурсника, но и большинства выпускников. А тот факт, что тонкие канальца рун были наполнены человеческой кровью, гарантировал создателю пентаграммы многолетнее заключения в Азкабане. Однако для юноши, прозрачный силуэт которого находился внутри пентаграммы, не было ничего необычного в выполнении ритуала, а уж возможные последствия его и вовсе не волновали.

— Да, приходится признать, что планы не всегда срабатывают так, как нужно. И вот Дамблдор ушел... и что же? Я тебя спрашиваю, Гойл, — мальчик лишь невнятно попытался что-то пробормотать. — А, что с тебя взять... от тебя толку не больше, чем от домового эльфа... Они нагнали в школу целую прорву авроров... Все уязвимые места были укреплены. Придется менять планы.

Гойл не отвечал, пытаясь восстановить силы.

— Знаешь, возможно, это и к лучшему. Ведь изначально я планировал посеять страх, а затем, когда директор не сможет оберегать своего Золотого Мальчика, похитить кого-нибудь из его друзей и выманить сюда. Зачем? Из-за какого-то глупого желания разделаться с мальчишкой?

Гойл слабо шевелился на полу.

— Что ты там стонешь? Выпей еще кровевосстанавливающего зелья... ах, да. Думаю, надо было запасти побольше...

Так о чем это я? В общем, такие идиотские планы я составлял лет в двенадцать... И я спросил себя: что со мной стало?

Нет, здесь все очевидно — искромсал себе душу. Но! Меня поразило что... гм... прошлый я, скажем так. Тот, который был в прошлом году... его действия показались мне еще более идиотскими. И у меня родилась теория. Тебе интересно, Грегори?

— Гэхрууу...

— И даже круциатусом тебя взбодрить не могу... Ну да придет время... В общем, его действия показались мне, по меньшей мере, не слишком логичными. Что-то, конечно, можно списать на исполнителя... Но все же! Действия моего... гм... второго я... не достойны не то что Лорда Волдеморта, но даже его половины... И тут меня осенило! Это была даже не половина меня... это была куда меньшая часть... я всегда был несколько честолюбив, — скромно признался Том Риддл, — и мог решиться на невообразимое — создать три... или даже четыре хоркрукуса! И тогда все стало на свои места! Теперь я понимаю, почему вместо нескольких месяцев мой дух обретался неизвестно где долгие годы...

Риддл замолчал. Гойл постепенно приходил в себя и даже делал попытки подняться.

— Нам придется изменить план, — жестко произнес Том. — Судя по всему, теперь я — самая важная часть того, что осталось от Лорда Волдеморта. И чтобы возродиться не полным идиотом, который жаждет лишь смерти Гарри Поттера и еще чего-нибудь странного, я должен, что называется, собраться.

Юный Темный Лорд хихикнул.

— Наших с тобой, ритуалов, Грегори, хватило бы, чтобы мой дух имел возможность действовать аккурат к концу мая... Но теперь мы не можем себе позволить развлекаться, запугивая школьников. Еще одна жертва, и они пришлют еще авроров. Мы должны нанести решающий удар.

— А зачем? — слабо произнес Гойл.

— Видишь ли, зная себя, я бы наверняка разместил свои хоркрукусы... в памятных местах. Даже этот дневник оказался у предателя Люциуса, потому что его отец одним из первых выразил мне свою самую горячую поддержку. Хогвартс всегда был для меня домом. Я наверняка оставил один из них здесь. Часть души Темного Лорда под самым носом у Дамблдора... Нет, я наверняка оставил здесь что-то... И у меня даже есть подозрения... Впрочем, пока не важно. Кстати, я смотрю, ты уже пришел в себя?

Гойл слабо кивнул.

— Это хорошо. Потому что мне потребуется твоя помощь.

— Все что угодно, мой Лорд, — прохрипел слизеринец.

— О, не нужно таких формальностей, Грегори... называй меня просто — Господин или хозяин Риддл, как тебе удобней.

Гойл безропотно проглотил скрытое оскорбление.

— Да, наш удар должен быть точным. Нельзя проявлять никакой слабости. Важно заставить нового директора включить охранные чары, и тогда авроры не доживут до прибытия подкрепления. Мы будем сеять хаос, смерть и разрушение! — под конец вскричал Том, а затем, резко успокоившись, продолжил: — А тем временем я отправлюсь искать свой хоркрукус...

— А как же я? — спросил Гойл.

Риддл обернулся.

— Вот для этого мне и нужна твоя помощь, Грегори. Ты ведь готов оказать услугу Темному Лорду?

— Да, Господин.

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнул Риддл. — Мы пойдем проверенным путем, Грегори. Повторяй за мной.

— Я, Грегори, сын Нортона, из Рода Гойлов, — напряженно произнес Том.

Гойл механически повторил.

— Готов разделить с тобой, дух, свой разум.

Мальчик повторил и эту фразу.

— Свое сердце.

Он повторил еще раз.

— Свое тело.

Гойл произнес последнюю фразу и только через мгновение понял, что совершил. Он испуганно посмотрел на Темного Лорда и увидел лишь красные глаза, которые, казалось, смотрели прямо ему в душу.

— Не отводи взгляд, — раздался хриплый шепот...

Грегори все смотрел в эти красные глаза, не замечая ничего, кроме них. Внезапно свет померк перед его глазами. Наследника рода Гойл больше не существовало.

11.06.2013

Глава 9

Хогвартс, февраль 1993.

Если бы Локхарту сообщили, что за ним пристально следят, то вместо обеспокоенности он продемонстрировал бы всем свою знаменитую улыбку. Потому что внимание, судя по всему, было тем, чего он страстно добивался.

Видимо, в этот раз желание профессора ЗОТИ привлечь к себе больше внимания совпало с желанием Амбридж подбодрить учеников. В чем-то они даже преуспели: когда факультеты в сопровождении авроров по очереди вошли в зал, все другие мысли отошли на задний план. Зал был задрапирован розовыми полотнами с сердечками. Те же сердечки висели и над столами. И как апофеоз этого розово-сердечного кошмара, в центре зала стояли Локхарт и Амбридж в отвратительно розовых мантиях.

— Охренеть... — произнес Финниган.

— В такой Большой зал и правда лучше только под конвоем ходить... — оглядываясь на авроров, выразил свое мнение Малфой.

Когда все расселись по местам, директор начала свою речь:

— Дорогие друзья! Профессор Локхарт любезно предложил организовать празднование в честь дня святого Валентина. Пусть этот праздник поможет вам забыть все те ужасы, которые произошли в школе. А теперь слово профессору Локхарту!

Гилдерой выступил вперед и, сверкая улыбкой, начал вещать:

— Не время предаваться унынию, когда есть повод для веселья! Я приготовил вам подарок — встречайте, наши амуры, которые будут весь день разносить ваши валентинки!

В зал прошли, нет, даже промаршировали, сурового вида гномы... Они были очень маленькие, может быть, сантиметров тридцать, но, что называется, коренастые. Мощный волосатый торс, мускулистые руки, у многих окладистые бороды, и у всех очень и очень недовольный вид. Настоящие боевые гномы. Впечатление портили розовые, цвета локхартовской мантии, плавки, которые вместе с закрепленными ремешками на подтяжках крыльями были их единственной одеждой. У них также были колчаны со стрелами и луки, которые они держали так, будто собирались в упорной обороне выкосить цвет французского рыцарства.

— О-ху-еть, — шокировано выдохнул Симус.

Все остальные промолчали, но, пожалуй, полностью разделяли мнение ирландца.

* * *

— Нет, ну это просто верх идиотизма, — простонал Малфой.

Благодаря нововведениям Амбридж, факультеты передвигались только в полном составе. Авроры разводили курсы по аудиториям, где под расписку сдавали подопечных преподавателям, а остальные тем временем ждали своей очереди в Большом зале под охраной пары авроров. Расписание было серьезно скорректировано, но нельзя сказать, что школьникам нравилось проводить свободное время, убивая его в очередном ожидании.

— Я бы сказал, апофеоз бюрократизма, — мрачно добавил Поттер.

— Хватить говорить глупости! — сердито произнес Перси Уизли. — Министерство знает, что делать! Меры безопасности приносят плоды!

— Ну да, ну да... плоды, — вполголоса произнес Дин. — Надулся так, будто он сам это придумал.

— Если бы он это придумал, я бы лично закопал его в Запретном лесу, — раздраженно вставил Малфой.

Внезапно дверь зала отворилась, и в нее влетел один из локхартовских "амуров". Он окинул взглядом плотною толпу гриффиндорцев. Наконец отыскав свою цель, гном полетел прямо к Гарри Поттеру.

— Просто отлично... — простонал адресат.

Дверь распахнулась еще раз, и показался другой гном, который сразу же с порога спросил:

— Кто здесь Гарри Поттер?

— Да ты просто нарасхват! — веселился Малфой.

— Хватит, — сказал Гарри и, обращаясь к гномам: — Давайте свои валентинки!

— Мы не посылали тебе валентинки! — хором воскликнули возмущенные гномы, что привело к еще одному всплеску веселья у стоявшего неподалеку Драко.

— Ладно, давайте, что у вас там есть... — раздраженно отмахнулся Гарри.

— Стихотворное поздравление! — снова хором воскликнули гномы, недобро косясь друг на друга.

— Хорошо... — сдался Гарри, — только по очереди.

Окружающие гриффиндорцы заинтересованно наблюдали за представлением. Гномы после небольшой склоки начали читать стихи. Первое было довольно нелепым, но все же признанием в любви. Второе оказалось выполненным в стихотворной форме оскорблением. Больше всего Гарри уязвили реплики про его мать. Среди многочисленных оскорблений даже слово "грязнокровка" не было самым неприятным. Поттер в ярости сжал кулаки. Гриффиндорцы молчали.

— Ты, — Гарри указал на гнома, который принес поздравление. — Накажи его.

Гном в недоумении переводил взгляд с гриффиндорца на своего коллегу и обратно. Гарри достал палочку и трансфигурировал бутафорские стрелы в такой же бутафорский молот. Глаза гнома опасно блеснули. С утробным рыком "Во имя богов!" гном размахнулся и впечатал молотом по лицу своему незадачливому коллеге. А затем поспешил скрыться, прижимая новообретенное оружие.

— Не стоило так срываться на гноме... Можно будет после навалять слизеринцам, — внес предложение Финниган.

— Кругом авроры... — сквозь сжатые зубы произнес Гарри, — а мне просто нужно было выпустить пар.

— У меня есть идея... — встрял Малфой и, щелкнув пальцами, закричал: — Эй, купидон! У меня есть послание!

* * *

Пожалуй, Амбридж с Локхартом могли смело записать себе в заслугу возросшее общение между факультетами. Еще никогда переписка между Слизерином и Гриффиндором не достигала таких масштабов. Гномы нараспев зачитывали заковыристые ругательства, вычурные оскорбления и просто площадную брань. С учетом того, что адресаты находились в одной толпе, доставка корреспонденции больше походила на налет бомбардировщиков. Идея Гарри перевооружить купидона пришлась по вкусу многим. И вот уже десятки летающих гномов в розовых плавках выстаивают боевые порядки прямо в воздухе, готовясь атаковать гномов, выступающих за другой факультет. Немногие сохранившие свои луки вели беспокоящий огонь в сторону неприятеля.

Как ни крути, затея Локхарта удалась, школьники действительно отвлеклись от нападений, переключившись на эпичные баталии между гномами, которые то и дело подбадривали себя всевозможными боевыми кличами.

Многим влюбленным парочкам этот день святого Валентина не пришелся по вкусу.

* * *

Хогвартс, вечер 28 февраля 1993.

— Пауэл, постойте, у меня гениальная идея! — воскликнул Холмс, выбегая из-за поворота. Его напарник вздрогнул от неожиданности и, чертыхаясь, приготовился выслушивать очередную догадку своего излишне энергичного коллеги.