Платина хотела сказать что-нибудь вроде: "Не дождётесь", — но, взглянув на его ехидную рожу, передумала.
Парня явно забавляла эта игра, и, судя по всему, он готов продолжать её ещё очень долго.
"А он не травануть меня хочет? — с настороженным раздражением думала пришелица из иного мира, выбирая один из трёх оставшихся колобков. — Добавил в начинку какой-нибудь гадости, и всё. Если и не помру, то из уборной не вылезу. Тот-то он ржать будет".
Но тут же возразила себе: "К чему ему это? Он же меня просто так зарезать может. Я и не пикну. А будет понос, так я всю пещеру провоняю".
Выбрав подходящий колобок, Ия тщательно прожевала рис с начинкой из солёных грибов, вытерла губы замурзанным платком и выжидательно уставилась на младшего брата губернатора.
Однако, вместо того, чтобы рассказывать, тот сам взялся неспешно трапезничать, отправляя в рот один кусочек соевого творога за другим.
Вот только девушка уже успокоилась и полностью взяла себя в руки, поэтому сия эскапада не произвела на неё никакого впечатления.
Уперев руки в колени, она насмешливо смотрела на сосредоточенно жующего собеседника. Какое-то время в пещере стояла тягучая тишина, нарушаемая только размеренным дыханием двух человек.
В одиночку сожрав весь соевый творог, бывший чиновник по особым поручениям негромко, но веско произнёс:
— Благородный господин Бано Сабуро не смог уйти со мной, потому что очень плохо себя чувствовал. Вот поэтому я и не знаю: жив он или нет.
— А что с ним? — не отводя взгляд, спокойно поинтересовалась Платина.
— Он упал без чувств, когда помощники цензора нашли в его кабинете письмо от каких-то заговорщиков, — пристально глядя на неё, ответил молодой человек. — Лекарь Джуичи сказал, что у него надорвана сердечная жила, и он может в любой момент умереть.
"Наверное, инфаркт? — предположила Ия. Ей уже приходилось общаться с людьми, перенёсшими эту болезнь. — Если был инсульт, он бы не смог говорить".
Собеседник многозначительно замолчал, видимо, ожидая бурной реакции слушательницы, но та не доставила ему такого удовольствия и помалкивала, с тревогой ожидая, что тот расскажет всё сам. Уж очень нехорошая улыбочка змеилась у него на губах.
Молчание неприлично затягивалось. Сообразив, что дальше тянуть не стоит, Рокеро Нобуро продолжил:
— То письмо ему подбросил Джуо Андо по приказу господина Тоишо Хваро!
После этих слов он буквально впился взглядом в лицо девушки.
Но той почему-то довольно легко удалось сохранить полную невозмутимость. Вероятнее всего, потому что, зная о непримиримой вражде между младшим братом губернатора и бароном, она подсознательно ожидала от мажора какой-то гадости. Не зря же тот так долго мурыжил её, откладывая этот разговор, явно наслаждаясь нетерпением приёмной дочери бывшего начальника уезда и собираясь побольнее ошарашить, сообщая подобное известие.
Вот только дворянчик опоздал и, сам того не желая, дал ей время успокоиться.
— Вам это господин Андо сказал? — с самым серьёзным видом поинтересовалась Платина. — Или сам господин Хваро?
— На самом деле, госпожа Сабуро, — ядовито усмехнулся собеседник. — Об этом не так уж и трудно было догадаться.
— Мы, женщины, не отличаемся большим умом, — ханжески вздохнула Ия. — Не могли бы вы пояснить ход ваших мыслей, господин Нобуро? Если вам, конечно, нетрудно.
— Почему бы нет? — с откровенным превосходством пожал плечами тот. — Делать нам всё равно нечего, а за приятной беседой время течёт незаметно. Только, если не возражаете, я потушу факел.
— Как вам угодно, — не стала спорить девушка, вновь невольно обращая внимание на перегораживавшую тоннель стену из гладкого, словно бы полированного камня с ясно различимыми ровными горизонтальными полосками.
Нечто похожее ей доводилось видеть на даче у знакомых своих родителей. Там стоял большой бак для хранения воды из скважины, и, испаряясь, та оставляла на окрашенном железе такие же следы.
Судя по полоскам, это подземелье тоже когда-то заполнялось водой на глубину примерно в человеческий рост. А что если она начнёт поступать сюда прямо сейчас? Тогда придётся бежать в тоннель и там спасаться.
Пока Платина, сама не понимая почему, размышляла об особенностях пещеры, её невольный сосед, вытащив из держателя факел и резко махнув, сбил с него пламя.
В гроте сейчас же наступила кромешная тьма. От порыва воздуха едва не погас даже крошечный огонёк масляного светильника.
Усевшись напротив, еле различимый в темноте бывший чиновник по особым поручениям спросил:
— Вы, наверное, знаете, что господин Хваро уехал из города сразу же после похорон рыцаря Канако и его дочери?
— Я этого не знала, господин Нобуро, — вполне натурально, как ей показалось, удивилась Ия. — Женщины у нас в доме об этом не говорили. Да мне это и неинтересно.
Молодой человек как-то глумливо хихикнул, но спорить не стал. А девушка вдруг подумала: "Неужели он знает о наших отношениях с Хваро? Только откуда? Даже приёмный папаша не в курсе. Вот же-ж!"
— Ну теперь-то вам это известно, — явно торопясь высказаться, не стал пускаться в дискуссию собеседник. — Барон знал, что я собираюсь провести собственное расследование его участия в организации нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако, и поэтому так поспешно покинул Букасо. Скажите, госпожа Сабуро, разве честный человек будет так бояться государственного служащего?
На сей счёт у пришелицы из иного мира имелось своё мнение, которое она благоразумно озвучивать не стала, резонно предположив:
— Возможно, у господина Хваро нашлись какие-то срочные дела, вот он и уехал? — добавив с лёгкой издёвкой: — Согласитесь, господин Нобуро, так тоже может быть?
— Вполне, — недовольно хмыкнул младший брат губернатора. — Только подобная спешка всё же выглядит довольно подозрительно. Не так ли, госпожа Сабуро?
Посчитав вопрос риторическим, Платина промолчала, а собеседник, посуровев, заговорил более серьёзным тоном:
— Я провёл обыск в городском доме господина Хваро, но не нашёл ничего подозрительного. Тогда я взял стражников и поехал в его замок. Но барона и там не оказалось. Пришлось допрашивать охранников и слуг. И это, скажу я вам, госпожа Сабуро, было очень непросто. Никто из них не хотел говорить правду о своём господине. Но я всё-таки узнал, что господин Мукано из-за своего небольшого роста любит носить сапоги с высокими каблуками. Кстати, он близкий родственник барона. Брат его матери от наложницы. Этого вы тоже не знали?
— Конечно, нет, господин Нобуро! — с деланным недовольством вскричала Ия, всё более убеждаясь в подозрении, что мерзопакостному мажору известно о её связи с Тоишо Хваро. Но каким образом?
Может, бывший начальник уезда проболтался ему о том, что собирается отдать приёмную дочь в наложницы богатому землевладельцу? Или сам барон кому-нибудь сболтнул, и эта новость дошла до ушей бывшего чиновника по особым поручениям?
— Но главное! — торжествующе возгласил тот. — Я точно знаю, что именно Мукано по приказу своего господина убил его служанку и её любовника. Это их трупы вы с госпожой Амадо Сабуро нашли зимой в лесу!
Девушка уже слышала от него обвинение барона в данном преступлении, поэтому, нисколько не удивившись, поинтересовалась небрежным тоном:
— И вы можете это доказать, господин Нобуро?
Мрачно засопев, тот неохотно признался:
— К сожалению, нет. По закону слуги не могут свидетельствовать против своих господ. Зато мне точно известно, что та самая Эзу была постоянной любовницей Хваро!
— Как вы сказали? — невольно вздрогнув, выдохнула Платина, чувствуя, как где-то под сердцем образуется холодный, колючий комок.
— Эзу, — машинально повторил молодой человек, тут же встрепенувшись. — Вам знакомо это имя?
— Нет, — Ия изо всех сил старалась, чтобы её голос звучал как можно убедительнее, но уже не сомневалась, что именно данное слово произнёс господин Мукано в том разговоре с бароном, который она случайно подслушала в парке замка рыцаря Канако.
То есть, как ни тяжело, но пришлось признать, что Тоишо Хваро, видимо, всё же имеет какое-то отношение к убийству тех людей, на чьи тела они с бывшей подругой наткнулись в зимнем лесу.
Вот только соглашаться с наглым типом девушке категорически не хотелось.
Здравый смысл настоятельно советовал промолчать, в крайнем случае, неопределённо пожать плечами, дабы не дать собеседнику лишнего повода подозревать её в симпатии к знатному землевладельцу.
Но, судя по всему, младший брат губернатора и так, кажется, уже всё знает, иначе не устроил бы тот провокационный допрос в присутствии самого начальника уезда, после которого Бано Сабуро отправил свою приёмную дочь под домашний арест. Да и в этом разговоре он недвусмысленно намекал на то, что ему известно об их отношениях.
Значит, ей уже нечего терять и можно попробовать сбить спесь с самовлюблённого мажора, оставив последнее слово за собой. Мелочь, а приятно, особенно после унижений со стороны госпожи Амадо Сабуро.
— Допустим, господин Нобуро, — медленно заговорила она. — Ту служанку действительно убили по приказу господина Хваро, и вы действительно сможете это доказать. Чем ему грозит такое разоблачение?
— Как господин, он имел полное право наказать свою нерадивую служанку, — тут же ответил бывший чиновник по особым поручениям. — Но не убивать её! За подобное полагается очень крупный штраф. А вот за убийство носильщика, который не имел к нему никакого отношения, господина Хваро могут лишить права занимать государственную должность... Или даже посадить в тюрьму! Но самое главное — эти проступки лягут несмываемым пятном не только на его репутацию, но и на честь всего рода! А для благородного мужа подобное наказание хуже смерти!
— Правда?! — с нескрываемой издёвкой вскинула брови Платина, чувствуя, как её охватывает странное возбуждение, чем-то напоминавшее кураж от удачного выступления на манеже. — Тогда ответьте, пожалуйста, благородный господин Нобуро, что должен сделать настоящий дворянин с изменницей и его любовником? Вы же не станете отрицать, что служанка предала господина Хваро?
— Не стану, — нехотя буркнул молодой человек, проигнорировав первую часть вопроса.
— В таком случае, — торжествующе усмехнулась Платина. — Так ли уж сильно пострадает репутация барона?
Собеседник насупился, словно обиженный ребёнок. Видимо, он рассчитывал, что приёмная дочь бывшего начальника уезда начнёт отрицать саму возможность участия господина Хваро в убийстве, а то и, испугавшись, закатит истерику. Однако Ия не сделала ему такого подарка, и от этого губернаторский братец казался разочарованным.
Она прекрасно понимала, что сосед по пещере злится, но уже не могла остановиться и задала ещё один ехидный вопрос:
— А что будет с бароном, если станет известно, что он оклеветал чиновника восьмого ранга?
И не дождавшись ответа, предположила:
— Вряд ли он отделается штрафом или запретом занимать государственные должности?
Молодой человек молчал.
Платина победно усмехнулась.
— Так какой ему смысл в этом участвовать, господин Нобуро?
— Не к лицу молодой девушке так рассуждать, госпожа Сабуро, — наконец недовольно проворчал тот. — Но в главном вы правы. Дело не в убийстве тех ничтожных простолюдинов. Господин Хваро, которого вы так защищаете, испугался не этого, а того, что я смогу доказать его связь с нападением на свадебный караван дочери рыцаря Канако! Мне уже известно, кто помогал ему нанимать бродяг в Тодаё. Это господин Роко Сэгаво. Я как раз собирался ехать в Тодаё, когда меня арестовали.
— А в чём обвинили вас? — Платина постаралась, чтобы в её голосе прозвучало участие.
— В том же, в чём и вашего приёмного отца, госпожа Сабуро, — вздохнул младший брат губернатора. — В государственной измене. В моей комнате в гостинице тоже нашли поддельное письмо от каких-то заговорщиков.
— И его тоже подкинул господин Андо? — несмотря на все усилия, Ия не смогла удержаться от лёгкой издёвки.
Но собеседник то ли не заметил иронии, то ли решил её проигнорировать.
— Нет, госпожа Сабуро, — в темноте раздался ещё один тяжёлый вздох. — Но я знаю, кто это сделал. Точнее знает мой слуга, но, к сожалению, только в лицо, потому что негодяй назвался ему чужим именем. Он напоил Кубваня, с его помощью попал в мою комнату и спрятал письмо среди вещей.
— Вот мерзавец! — бывший чиновник по особым поручениям грохнул кулаком по столу, так что посуда жалобно зазвенела, а светильник едва не погас. — Он же был почти у меня в руках! Я уверен, что ему тоже заплатил Хваро!
Опасаясь, что если она начнёт с ним спорить или вновь попытается подтрунивать, то нервный мажор окончательно разозлится, но всё же желая выяснить как можно больше подробностей, девушка попыталась говорить с сочувствием:
— Простите, господин Нобуро, но... какие у вас есть основания считать, что в ваших несчастьях виноват именно господин Хваро? Возможно... Только прошу вас не обижайтесь...
— Хорошо, — усмехнулся собеседник. — Не буду.
— Быть может, вы к нему слишком... пристрастны?
Молодой человек презрительно фыркнул.
— Я, госпожа Сабуро, совершенно беспристрастен, как подобает благородному человеку и государственному служащему. В другое время я бы даже не стал вам ничего доказывать. Но Вечное небо распорядилось так, что мы вдвоём застряли в этой пещере, где совершенно нечего делать. Поэтому я, так и быть, всё вам объясню.
— Сделайте милость, господин Нобуро, — с трудом сдерживая рвущуюся наружу иронию, склонила голову Платина.
Подавшись вперёд, так чтобы его лицо стало различимо в тусклом свете крошечного огонька, тот торжественно заговорил:
— После того как Сын неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, издал указ о "стене мечей", чтобы защитить империю от петсоры, среди столичных учёных нашлись негодяи, осмелившиеся обвинять государя в пренебрежении жизнями подданных, оставшихся на поражённых болезнью землях. Предводителем их стал некий Кайтсуо Дзако. Как потом выяснилось, они с братом создали тайное общество, чтобы свергнуть Сына неба!
Оратор замолчал, явно наслаждаясь своим красноречием и, видимо, ожидая каких-то вопросов.
Несмотря на то, что он не мог её видеть в темноте, Ия всё же смогла удержаться от усмешки, слушая эту пафосную речь. Насколько она помнила, Хваро описывал те события несколько по-другому.
Не желая однако разочаровывать младшего брата губернатора, девушка осторожно поинтересовалась:
— Это, конечно, очень интересно, но, господин Нобуро, причём тут вы и мой приёмный отец?
— При том, госпожа Сабуро, что и меня и вашего приёмного отца обвинили как раз в связи с тем самым тайным обществом, — охотно и даже не без удовольствия пояснил бывший чиновник по особым поручениям.
— Вот оно что, — задумчиво протянула Платина.
— А кто в вашем уезда лучше всего знал, что творилось в столице после объявления указа о создании "стены мечей"? — с нескрываемым торжеством вскричал собеседник и сам же себе ответил: — Барон Тоишо Хваро!
