Генезис Хомо. Часть первая. Десять безумных дней.

Intermedius 1.

Где— то в Ионосфере, слой " F2"

— Ты видела это, Кость?

— Видела. Полезная для нас случайность. Новый поток будет сильнее.

— Ты веришь в случайности?

— Я верю в Бога. Он и есть случайность.

— Ты видел эту девочку? Она лучше меня. Талантливей и умнее.

— Для меня уже семьдесят пять тысяч лет, лучшая — ты. Хотя, да. У девочки великолепный потенциал. Думаю, в этот раз у нас все получится.

Глава 5.

Уж полночь близится....

Утро четверга было гораздо приятней, чем предыдущее. У Бориса ничего не болело. В связи с последними событиями этот факт сам по себе был большим достижением. И, конечно, источником замечательного настроения. Вскочив с постели, он сделал легкую зарядку, в основном используя упражнения, направленные на растяжение связок. На диване в зале обнаружились аккуратно лежащие черная рубашка из змеиной кожи и перчатки с накладками на тыльной стороне ладоней. Рядом с диваном стояли моднявые крокодиловые сапоги. Мысленно поблагодарил Геллу, полюбовался. Насчет сапог вспомнил анекдот про Чапаева и Петьку. Хохотнул. Побывал в ванной, после чего приготовил традиционную утреннюю яичницу и большую чашку крепчайшего черного кофе. Никуда не торопясь съел все и в одних трусах вышел на балкон покурить. Дневная жара еще не набрала силу, и было достаточно комфортно. С наслаждением затягиваясь ароматным вишневым дымом, начал строить планы.

— Встреча у нотариуса назначена на полдень. Надеюсь, Алла подготовила все необходимые документы. Шустрая, однако, особа. Небось, договорилась с покупателями о процентах для себя. Ну и пусть. Это дело святое. Сейчас надо будет съездить к Олегу. Хотя в тренировках смысла не вижу, зачем обижать человека. Обедать не буду, все равно надо будет в Затон, к Алисе, заберу ее, вот вместе и пообедаем. — При мысли об Алисе на душе стало тепло. — Где бы найти выходы на косметическую клинику? С паспортом проще. Не видел еще ни одной паспортистки, которая не брала бы денег. Сделают быстро и в лучшем виде. Ладно, война план покажет. Тронулись.

Оделся просто, в джинсы и вчерашнюю рубашку. Уже через двадцать минут был у Олега в спортзале. Тепло поздоровался, переоделся и прошел в зал. Здесь его явно уже ждали. Народу было достаточно. Поглядывали искоса. Когда прошел в свой угол для выполнения комплекса Тайцзи Цюань, народ почтительно расступился, давая место. Вообще в стиле Янь насчитывается сто восемь упражнений. Борис знал их все, и еще пятьдесят тайных, являвшихся секретом нескольких семей и исчезнувших вместе с ними в катаклизмах Культурной Революции. Сегодня собравшихся ждет редкое зрелище. Борис торопиться не собирался. Начал не спеша, нарочито медленно выводя каждое движение. Сознание уже привычно скользнуло в транс. Глаза закрылись. Другим зрением осмотрелся вокруг. Мир стал четче и приобрел несвойственные ему краски. Оглядел себя. Тело функционировало идеально. Заметил изменение в связках и хрящевой ткани. Они стали крепче и эластичней. Второй слой эпидермиса тоже изменился. Вкрапления хлорофилла не были заметны снаружи, но позволяли заряжаться от света. — Интересно, подумал Борис, — сколько я теперь без еды продержаться смогу? Но экспериментировать на эту тему как то не хотелось. Мысли стали вязкими, тягучими. — Эге, похоже, я ускоряюсь. — Сконцентрировал энергию внизу живота и пустил ее в руки, собрав в два желтых шарика. Осмотрел зал. Все бросили свои занятия и наблюдали за фигурой, в белом кимоно, танцевавшей в приличном темпе какой-то невероятный танец. Причем руки у субъекта явно светились. — Это же я, догадался Борис. Вот уж действительно "Засветился". Постепенно убрал энергию из рук и стал замедлять движения. Заканчивал комплекс практически в таком же темпе, как и начинал. И вот, наконец, последний аккорд и он застыл в причудливой позе. Послышались аплодисменты. Засмущавшись от всеобщего восхищения, Борис подошел к Олегу. Тот начал разговор первый.

— Ну, дружище, ты даешь. Тут пока ты цирк устраивал, ко мне пара человек подходили. Спрашивали кто ты, да где я взял такого специалиста. Спрашивали, будешь ли набирать группу.

— Ты знаешь, Олег, я наверно зря к тебе пришел. Известность, а тем более реклама ,мне ни к чему. Хотя, — Бориса посетила неожиданная мысль, — у меня девчонка есть. Ну, в смысле не любовница. Я просто над ней шефствую. Денька через три, четыре я ее наверно, приведу, ей оздоровительная гимнастика не помешает. Вот когда я с ней заниматься буду, пусть кто хочет, смотрит и повторяет. Деньги за это не беру.

— Девчонка хоть красивая?

— Приведу, увидишь.

— Ладно, заметано. Ты только не теряйся. Когда идти надумаешь, позвони предварительно. Я народу объявлю.

— Слушай, ты не в курсе, где в Городе пластику делают? Один хороший знакомый интересовался, — вдохновенно соврал Борис, — он из района. А я не знаю, что ему порекомендовать.

— Ну, — задумался Олег, — делают много где. У нас ребята иногда, то нос, то челюсть себе поправляют. В частных клиниках дерут здорово, да и за качество не отвечают. Из муниципальных лучшая, несомненно, Больница на горе. Это возле Большого Городского Оврага. Кафедра челюстно — лицевой хирургии. Но знакомых там у меня нет. Если хочешь, я у ребят поспрашиваю.

— Поспрашивай. За мной не заржавеет. Очень надо. И срочно.

Следующим на очереди был нотариус. Ехать было надо к аэропорту. Тесное душное помещение оказалось забито народом. Среди распаренных, одуревших от жары людей протискивалась растрепанная вспотевшая Алла с кучей бумаг в руке.

— Скорее, наша очередь. — Она энергично тряхнула бумагами, — все готово. Вы паспорт не забыли? Нас уже ждут. У нотариуса сидели покупатели, двое азербайджанцев. Вежливые. При виде Бориса встали и поздоровались. Дело сладилось быстро. Подписали, шлепнули печать. Нотариус сделал положенную запись в журнал и забрал пеню. Потом Борис сидел в машине и считал деньги. Получилось неплохо. То, что он потратил в свое время на открытие, вернулось назад с небольшим прибытком. Карьера бизнесмена закончилась. Что ждало его впереди? Борис встряхнулся, надо было ехать в Затон.

Алиса встречала его, выглядывая из калитки, как кукушонок из гнезда. Увидев подъезжающую машину, расцвела, выскочила на улицу. Когда Борис освободившись, наконец, от ремня безопасности вышел, с визгом на весь Затон повисла у него на шее.

— Тише девочка, тише, — прошептал смущенный до предела Борис, — на нас же смотрят.

— Пусть завидуют, — Алиса оглядела его с видом кошки, поймавшей особо крупную мышь, — ты мой, а я твоя. Завтра о том, что я нашла себе богатого любовника и умотала с ним в неизвестном направлении, будут судачить все местные кумушки. Ничего страшного. Пусть позавидуют. Не каждой затонской девчонке такое счастье.

— Ну и нравы у вас.

— Это не нравы, это бедность. Ты уже обедал?

— Нет, с тобой хотел.

— Прекрасно, мы с бабушкой постарались, обед приготовили. Сейчас будем тебя кормить.

— Неудобно как-то, может, в Городе поедим?

— Не выдумывай, что может быть неудобным? Ты нам родной. Куда уж роднее, если я без тебя буквально жить не смогу? Бабушка давно предсказывала, как ты появишься. Представляешь, совпало почти один в один. Она у меня иногда может видеть будущее.

— Да, слышал, знаменитая затонская гадалка. Меня даже несколько раз звали знакомые погадать, да я не поехал. Это она?

— Нет, что ты. Та живет на несколько домов дальше, — Алиса захихикала, — только по-настоящему никакая она не гадалка. А шарлатанка и аферистка. У нее муж был, наркоман конченый. Армянин. Наркоманы редко до тридцати доживают. А ему за сорок было. Из Карабаха приехал, когда там армяне с азербайджанцами воевать начали. Купил дом, нашел девочку молодую. Она хореографическое училище как раз заканчивала. Деваться ей особо некуда было. Тоже нищета, да и мать из дому гнала. Женился на ней, сделал двоих детей и сдох от передоза. А может, прибили. Нашли его мертвого под забором, две остановки отсюда, возле Судоремонтного Завода.

— Это который ломают? Там вроде аквапарк делать собрались.

— Да, там. По Затону, слухи ходили, что он еще наркотой приторговывал. И задолжал вроде кому-то. Дело темное. Нет, по правде, человек он хороший был. Если мог помочь, никогда не отказывал. Ну, вобщем, осталась она одна с двумя детьми. Работы нет. Дом того и гляди упадет. Сгнил насквозь. Беднота. Нет, нищета страшная. От них даже тараканы ушли. Действительно, ни одного не осталось. Тут еще старший сын этого армянина неизвестно откуда нарисовался. Наглец и гадина еще та. Девчонкам прохода не давал, все за разные места хватать любил. Потом знаешь, какие синяки остаются? Жил на ее шее почти год. Попался на краже из машины. Приехали родственники, какие то, выкупили его у Ментов и от греха подальше увезли к себе на родину. Жизнь у нее веселая была. Хоть вешайся. А в соседнем с ними доме молодая пара жила. Тоже беженцы. Только из Абхазии. Нормальные приятные люди. Русские. Муж, по-моему, в охране работал. По крайней мере, в форме ходил. И с пистолетом я его видела. Нет, не прятал. Нормально в кобуре носил. А жена его, Тамара, где то на машинке стучала. Компьютеры тогда еще редко где были. Красивая такая, из сибирских казачек. Так вот, эта Тамара увлекалась всякой мистикой. Гадать умела на кофе и на картах. На кофе в Абхазии научилась. Представляешь, они там кофе как мы чай пьют. И сразу чашку переворачивают. Мне Тамара показывала. От себя чуть-чуть, остальное на себя. Не смейся, на себя в блюдце, а не на одежду. Потом на стенках чашки в разводах всякие фигурки угадывают. И еще у нее руны были. Из мамонтового бивня вырезанные. Я сама видела. Желтые такие костяшки, а руны на них черные. Старинные наверно. Она их в красном таком бархатном мешочке хранила. Вот и повадилась наша баРелина к ней бегать. Кофе попить. Благо, жили забор в забор. После кофе естественно погадать. Как без этого? Вот у этой Тамары наша гадалка гадать и научилась. Только Тамара никогда за гадания денег не брала. Говорила, что судьбу за деньги не продают. Дескать, плохо кончиться может. Представляешь, она даже счастливые билетики в трамвае не смотрела. И презирала тех, кто смотрит. Люди, говорила, халяву бескорыстно любят. Но при всей любви к халяве, по трамвайному билету в рай не въедешь. А потом они с мужем куда-то переехали. Ему по работе так надо было. А эта.... Стала за деньги гадать. Да так у нее это дело поперло. По десять, пятнадцать машин иной раз перед домом в очередь стояли. Потом она, видать, решила, что одного гадания уже мало будет. И заделалась народной целительницей. Травами лечит. Воду и крема заряжает. Ну, прям Чумак! Зато дом отремонтировала, да так, что считай, новый построила. Провела воду, газ. Дети сытыми ходят.

— Ну, знаешь, — Борис задумался, — в таких условиях в каких она оказалась, за обман осуждать трудно. Наоборот молодец. Не сломалась, нашла выход. А что до обмана, умный к ней не пойдет. Дурак же не к ней, так к кому-нибудь другому денежки пристроит. Не держатся у дураков денежки. Ладно, приглашай наверное в дом. Познакомь меня наконец со своей замечательной бабушкой!

Бабушка оказалась пожилой женщиной лет шестидесяти, совершенно не похожей на то, что нарисовал Борис в своем воображении. Маленькая. Борису она оказалась, чуть ли не по пояс. Полненькая, но не толстая. С короткой городской стрижкой завитой в мелкие колечки. В цветастом, по моде семидесятых, платье. Увидев стоящих в двери Бориса и Алису она принялась кланяться в пояс с такой интенсивностью, что в какой то момент показалось что, не выдержав припадка гостеприимности она вообще рухнет на колени.

— Здравствуй, здравствуй царь светлый. Нашел ты себе княгиню. Да не где-нибудь, а в нашем гнезде. — Старушка перестала кланяться и на распев продолжила, — уж мы ее растили, старались. Поили, кормили. Все тебя поджидали. — Борис подумал, что старуха издевается. Но приглядевшись к ее ауре, понял, нет. Бабушка в своей радости была вполне искренна. И еще. Аура у нее была явно необычной. Из середины лба, почти между бровей у нее выбивался розовый лучик, но не замыкался на ней, а выбивался наружу и свободно рассеивался в пространстве. Дар ясновидящей у нее явно был. И еще она щедро дарила энергией окружающих ее людей. Закончив чествовать, бабушка уселась на стул и уже вполне нормальным голосом закончила, — садитесь, в ногах правды нет. Вы, молодой человек можете звать меня Светланой Ивановной. Сегодня у нас замечательный гороховый суп.

— Между прочим, наше семейное фирменное блюдо, — влезла Алиса, — не знаю, кто бы так вкусно его готовил.

Суп и вправду производил впечатление. Темный, в нем явно присутствовал томат. Со светлыми вкраплениями гороха, с копченым мясом, посыпанный сверху зеленой кинзой и красным перцем. И заправленный конечно, любимым Городским майонезом. А запах! Пахло и впрямь одуряющее. Борис сглотнул слюну и потянулся за ложкой. Вкус был обалденный. К столу очень кстати был подан черный бородинский хлебушек. Наевшись, Борис сыто откинулся на спинку стула, отодвинул пустую тарелку.

— Вроде ничего особенного, а так вкусно получилось. Готовите Вы Светлана Ивановна просто замечательно!

— А причем здесь я? — Светлана Ивановна хитро прищурилась, — это все Алиска. Лиска Алиска с утра как белка крутилась. В магазин с утра сгоняла за копчеными ребрышками. Горох еще вчера перебрала да на ночь замачивать поставила. Я, говорит, бабушка свою судьбу нашла. Смотрю я на вас и вижу. И вправду, судьба у вас одна.

— А больше Вы ничего не видите? Вы приглядитесь получше. — Борис ткнул пальцем в Алису, — ей вот, что предстоит?

— Ей? Так еще вчера смотрела. Изменится она сильно. Вернее она уже сейчас меняется. А скоро так изменится, что ее даже знакомые узнавать перестанут. Дальше не вижу. Когда все пройдет, снова посмотрю. Потому что дальше не вижу я такого человека на земле. А потом вроде как опять появляется. Но уже совсем, совсем, другая. От того света, что она нести будет у меня уже сейчас глаза болят.

— Вот об этом я с Вами и хотел поговорить. Изменение от меня сильно зависит. Нет, нет. Оно произойдет в любом случае. Примерно за год. Но зачем нам соседские пересуды? Ведь с каждым месяцем все заметнее будет. Да и уехать на время мне понадобится. Алису забрать с собой придется.

— Что поделать, забирай. — Борис опешил, он готовился к долгому сопротивлению.

— Светлана Ивановна, это хорошо, что Вы так быстро согласились. Только необычно как то. Вы хорошо понимаете, что происходит? Прихожу я и почти с порога заявляю: "забираю Вашу внучку и все тут".

— Ты, светлый не думай что я дура. Из ума пока не выжила. Нет особого выбора у Алиски. И не было. Ну, жила бы обычной жизнью. В техникум поступать собиралась. Замуж бы за какого-нибудь прощелыгу выскочила. Дом, работа, вечно пьяный муж.... Это что — судьба? С тобой хоть что-то в жизни увидит.

— Не боитесь, что обижу ее?

— Не обидишь. Я вижу.

— Ладно, раз так, забираю я Алису прямо сейчас. Изменение будет этой ночью.

— Ты уж побережнее с ней, — заохала бабка, — девочка она еще.