Со стороны Ангела сверкнуло, и можно было видеть, как луч стремительно несётся к горе Донкин. Водная гладь в озере резко расступалась, как перед Моисеем. Во всей этой чехарде борьбы против зарвавшегося существа, называющего себя богом, и стоявших за ним Ангелов Икари уже не удивился такой ассоциации.
Почти за семь томительных секунд Синдзи успел «налюбоваться» приближающимся ужасом, ужаснуться за тех людей, которые не успели улететь, улетучить все свои сомнения в прокладке трассы и проложить её на все необходимые шесть тысяч сто метров.
Луч, достигнув огневой точки, с невероятным грохотом ударился о щит. Яркие, непрекращающиеся языки пламени в сотню метров длиной разлетелись в обе стороны от обшивки бывшего шаттла. Защитное устройство выдержало прямой удар без АТ-поля, как и обещали спецы из NASA, но Рей от этого явно не легче. Камера из её контактной капсулы показывала, как сейчас там внутри бурлило, а девушка по-настоящему героически терпела резко подскочившую температуру LCL.
— Аянами! — не в силах сдерживаться, выкрикнул Синдзи. Ему сложно давалось сконцентрироваться на том, чтобы трассу свести на ядро Ангела. Сейчас время беспристрастно тикало: вертолёты с людьми скоро сгорят, считаные секунды оставались у щита, заряд энергии «Евы-01» постепенно истекает, бур Рамиила в любой момент может проникнуть в Геофронт, и тогда вся разрушительная мощь обрушится на штаб-квартиру. И в довершение всего этого «вишенкой на торте» была бомба, которую вот-вот скинут.
— Тридцать секунд до бомбометания!
— Четырнадцать секунд жизни щиту! Один из вертолётов успел смыться, второй только-только взлетал. В этот момент щит дрогнул, деформируясь под натиском адского луча, и буря огня, отводившаяся в сторону, начала сужаться. Только в месте, где проходило АТ-поле, ураган огня отступал.
— Скорее! — орал самому себе Синдзи.
— Таких перепадов температуры и давления установка долго не выдержит! — послышалась Акаги.
Обшивка «Индевора» начала оплавляться, обволакивая «Еву-00» и сильнее сужая два столба пламени. Икари с невероятным усилием старался не думать о людях во втором вертолёте, который, не успев взлететь, потерял управление и грохнулся на землю, разметав лопасти по сторонам. Несущий винт всё ещё крутился, а оставшийся на нём огрызок одной из лопастей беспомощно шаркал по земле.
— НУ ДАВАЙ!
В разбившейся машине заметно зашевелились выжившие, а значит, всё не так плохо. Но облегчения пилот не испытывал — если у него ничего не получится прямо сейчас, они тупо сгорят заживо.
— Двадцать секунд до бомбометания!
«И чуть больше пятнадцати до того, как 'Ева-01' вырубится, — отметил про себя Синдзи. — Чёрт, чёрт, чёрт!»
Ещё немного — и луч будет выжигать «нулевую», заставив её пилота страдать точно так же, как совсем недавно страдал сам Синдзи, буквально варясь и моля о пощаде. И ему совсем не хотелось узнать, как поведёт себя Аянами в точно такой же ситуации. «Ева-00» — последний рубеж перед тем, как Ангел испепелит «Хама Юми». И тогда всё будет кончено. Поэтому Рей не отступит ни при каких обстоятельствах, ни при какой испытываемой боли, вплоть до своей смерти. Такой уж она человек.
— БЫСТРЕЕ!
Зажмурившаяся Аянами совсем скрутилась и стонала от боли, но рычаги из последних сил удерживала. Щит уже практически полностью оплавился, и «нулевая» принимала весь удар на себя, как и её пилот. Вот-вот бедная девушка не сможет сдерживаться и, казалось, закричит от боли. К жалости у Синдзи добавилась невероятная обида, что проклятый Ангел украл у него пальму первенства — заставил Рей проявить столь яркие чувства. Вдвойне обиднее, что это не радость или счастье, как он хотел бы, а всесокрушающая и поглощающая боль.
— Пятнадцать секунд до бомбометания!
Именно Рамиил смог растопить холодное как лёд личико Аянами, а не Икари. Именно Рамиил почти добился победы и сейчас, было такое ощущение у Синдзи, уже преждевременно ликует.
«Но нет, этому не бывать!» — воскликнул в сердцах пилот «Евы-01». Ибо он пообещал Рей якисобу. Он ещё хочет увидеть её в платье. Он ещё хочет увидеть её улыбку! Пусть первая яркая эмоция, которую он увидел от неё, — боль и страдания. Но в его силах всё изменить, ибо он осознал свою мечту. И Синдзи её упускать не собирался, ведь до её исполнения рукой подать!
«В тебе скрыт потенциал, — всплыли у него в голове тёплые слова Айзавы, — достаточно просто отбросить все суеверия и протянуть руку навстречу своему успеху!»
Ослепительно вспыхнуло почти у самого Ангела — и всё занялось огнём в Токио-3.
Послышался дикий вопль Рамиила, пробиравший до глубины души. Но этот вой был совсем другой — страдальческий. Мощность его луча медленно сходила на нет.
«С ним покончено», — метнулась мысль у Синдзи, когда он заметил, как Ангел медленно растворяется в воздухе бесчисленным количеством частиц.
Через семь секунд до них долетел раскатный грохот от аннигиляции античастиц в пространстве. Энерголуч уже пропал, вода в озере снова сошлась. Вокруг «Евы-01» внезапно стало темно — больше не было бури огня. Где-то сзади, в областях скопления трансформаторов, рвануло подобие фейерверка, сам ускоритель облегчённо замолкал. Эфир снова потонул в радостных возгласах, требовании отменить бомбардировку и перечислении статусов пилотов.
Картинка из контактной капсулы «нулевой» резко оборвалась, а сам жёлтый «Евангелион» накренился в бок, готовясь безжизненно рухнуть.
— Питание мне! — вскричал Синдзи. На последних секундах интерфейс уведомил, что начал получать энергию с внешнего источника. Пилот сразу же рванул к оплавившейся «Еве-00», не обратив внимания, как случайно вырвал целый сегмент у «Хама Юми». Хрупкие элементы рассыпались миллионами обломков по всей огневой точке.
Перехватив «нулевую», Синдзи потащил её подальше от сгоревшей дотла огневой точки. Это было сложно, даже очень сложно, с учётом состояния самого Синдзи и ковыляния его «Евангелиона». Да и просто юноша не рассчитал, что тянуть целую килотонну по пересечённой местности — то ещё занятие. Он кое-как спустился вместе с «нулевой» с горы к берегу, после чего с шипением да густым паром окунул «Еву-00» в озеро, пока та должным образом не охладится. Уложив её на берегу, Синдзи достал прогнож. Несколькими аккуратными ударами по расплавленной броне Синдзи вскрыл бронелист на спине «нулевой» и аккуратно вынул контактную капсулу. Тут же из неё экстренно сбросилась LCL.
— Синдзи-кун, ничего не предпринимай! — Мисато явно не одобряла его действия. — Мы уже выслали спасательную команду!
Но Икари не слушал её и хотел достать беднягу из того котла, в котором она сейчас варилась. Он хорошо помнил, каково это, и полностью разделял ту боль.
Аккуратно уложив на землю капсулу, Синдзи и сам выбрался из своей. Когда он наконец-то оказался на твёрдой поверхности, глубоко вдохнул хоть раскалённый и с примесями, но всё же настоящий воздух. Пока он бежал до Аянами, ошарашенно оглядывался. Вокруг царила настоящая преисподняя: выжженная досуха земля обжигала ступни, в воздухе обосновались плотные клубы дыма, пепла и чёрт его знает чего ещё, остовы некоторых автомобилей были нагреты настолько, что немного светились в темноте.
Кое-как добравшись до контактной капсулы, он тут же прильнул к бронелюку и попытался его вскрыть. Руки обожгло, хлестнул пар, послышалось шипение костюма. Синдзи пришлось напрячь все оставшиеся силы, чтобы сделать заветные пол-оборота.
— Аянами! — ворвался он вовнутрь и сразу почувствовал, как здесь неимоверно жарко. Даже хуже, чем в кромешном аду снаружи.
Вроде бы бездыханное хрупкое тело девушки обнадёживающе дёрнулось. Рей очень медленно приходила в себя, её взгляд был затуманен от гигантского количества всяких стимуляторов. А что больше всего радовало — на её лице не было никаких признаков серьёзного ожога, только её привычно бледная кожа стала немного румяной. Однако всё равно приятного мало — если бы не куча кубиков обезболивающего в её крови, то сейчас она бы стонала от боли.
— Икари... кун? — тихо произнесла Рей с измученным лицом.
— Слава богу, ты цела, — выдохнул Синдзи и тяжело уселся внутри капсулы, — я так рад...
Аянами попыталась привстать, но явно не рассчитала свои силы, поэтому, издав тихий и короткий стон, снова рухнула на ложемент.
— Знаешь, — по-идиотски усмехнулся Икари, — никогда — слышишь меня? — никогда не прощайся перед боем. Это слишком грустно.
— Если тебе грустно, — с натугой произнесла Рей, — почему ты смеёшься?
Синдзи затылком ударился о капсулу, стараясь унять свой совершенно не в тему смех. Хотя вообще-то ему было чему радоваться — они, чёрт подери, победили, когда, казалось, шансы были исчезающе малы.
— Может быть, — пожал он плечами, — потому, что тебе придётся надеть платье и попробовать мою якисобу?
Теперь он не смог сдержаться и почти истерически заржал. По-доброму, счастливо. Хотелось окунуться в раскалённый LCL или попросту кататься по стенкам капсулы. Но вместо этого Синдзи постарался сдержать свой смех.
— Прости, — отвернулась Рей, — я не знаю, как себя вести в таких ситуациях.
— Может быть, для начала просто улыбнуться?
Аянами пришла в замешательство. Потом о чём-то подумала, пристально смотря на Икари.
Где-то уже слышалось стрекотание вертолёта, в капсулу врывался свет от прожекторов и относительно охлаждающий воздух, в сравнении с тем, что был здесь. Приближался лай поисковых собак. Вот-вот их найдут и увезут, но Синдзи не торопил события и нисколько не смущался, что в него вцепилась пара таких обворожительных красных глаз. И он мог глядеть на них вечно — пусть мир подождёт, ему ещё есть с чем разобраться. А пока юноша имеет право воспользоваться некоторой поблажкой и просто отдохнуть, в ожидании ответа одной очень интересной для него особы.
И все ожидания полностью оправдались, ведь выполнилось одно из его желаний: уголки рта Рей неторопливо поднялись, глаза вместе с бровями расслабились — и настолько чистую, искреннюю и милую улыбку Синдзи ещё не доводилось видеть никогда. И непонятно, чему именно Рей улыбалась... Да и какая разница? Главное — это её мягкая улыбка. Благодаря которой он почувствовал, как в нём разливается настоящее счастье, а не просто радость от победы. Ведь исполнилась часть маленькой и скромной мечты Синдзи. Почему-то ему чувствовалось, что Аянами сейчас испытывает примерно те же эмоции — вряд ли такая девушка, как она, улыбнулась бы для галочки, а значит, у неё есть свой весомый повод.
— Пойдём? — подал Синдзи руку выбившейся из сил девушке, чтобы та смогла встать.
Рей неуверенно, медленно протянула свою руку в ответ и слегка коснулась обгоревшей ладони Синдзи. Они оба стерпели обжигающую боль в ладонях и вместе, держась за руки, вышли из контактной капсулы навстречу миру, который сегодня отстояли. Миру, в котором для них наступит завтрашний день.
[К оглавлению ↑]
Эпилог
Светло-русый юноша одиноко стоял рядом с давно заброшенной придорожной забегаловкой на возвышенности одного из хребтов, который нависал на Токио-3 с запада. Здесь он чувствовал неуловимую энергию павших душ, некогда обитавших в этом месте, — фантомы прошлого беспорядочно выныривали из глубин мироздания то тут, то там. Спустя столько лет кафешка всё ещё могла похвастаться своим прошлым традиционным убранством, по которому чувствовалось, как трепетно относился к своему детищу хозяин. Коренастый мужичок со смешной плешью на голове лишь казался грозным из-за своего тяжёлого взгляда. На самом деле Фукуда Коичи был весёлым и позитивным и, как часто это бывает в провинциях, подчинённых считал своей второй семьёй. Он отдал почти всю жизнь этому кафе, которое каким-то чудом пережило налёты американской авиации в Тихоокеанскую войну и досталось Коичи от отца, отошедшего в мир иной. На момент тринадцатого сентября двухтысячного года хозяину уже давно перевалило за семьдесят, и за свою жизнь Коичи успел сделать больше, чем хотелось ему в молодости. Поэтому он никому не сказал, что тяжело ранен, и, удостоверишь, что с его семьёй всё в порядке, помогал спасателям разгребать завалы, ухаживать за выжившими, тушить пожары, пока совсем не выбился из сил. Спокойно присев около разбитого деревца, он тихо умер с улыбкой на лице, наконец-то обретя долгожданный покой.
Где-то над барной стойкой, на которую обрушился потолок, всё ещё висела выцветшая фотография работника месяца Икуды Касуми: улыбающаяся молодая девушка, преисполненная желаний и надежд на своё будущее, и помыслить не могла, что через каких-то пару недель её больше не будет в живых, а все её желания и надежды на своё будущее обратятся в прах. Ибо её ждало будущее с одной-единственной остановкой — смерть. Можно только за неё порадоваться, что трагедия настигла не в то время, когда она официанткой бегала от столика к столику, принимая заказы, а тогда, когда она, любящая дочь, помогала своему отцу приготовить сюрприз матери в честь их годовщины. Смертоносная коса поразила её мгновенно — девушка даже не поняла, что произошло... Стены этой кафешки помнили ту лучезарную Касуми, поэтому постарались не обвалиться и сохранить одно из последних свидетельств того, что когда-то в этом мире жила такая преисполненная желаниями и надеждами на своё будущее девушка.
Здание, конечно же, помнило не только её, но и многих других людей, ибо некогда здесь останавливались путники, чтобы перекусить в приятной обстановке, заодно любуясь невероятно красивыми видами на заповедник через озеро. А на той стороне берега с незапамятных времён стоял древний синтоистский храм, повидавший на своём веку и переименование страны из Ямато в прообраз современного названия; и бесконечные гражданские войны, в которых лились литры крови по всем речушкам страны; и взлёты и падения императоров; и бесконечная верность самураев своим господам и госпожам, и, к несчастью, подлые удары в спину своих хозяев; и охватившее Страну восходящего солнца милитаристское безумие, повергшее в ужас весь Восточно-Азиатский регион; и налёты американских бомбардировщиков, стиравшие в пыль целые города, которые становились братской могилой для тысяч и тысяч. Даже Второй удар храму удалось пережить и с достоинством сохраниться после глобальной катастрофы. Кто-то скажет, что его оберегали водившиеся здесь с незапамятных времён бесчисленные духи, и, может быть, будет не совсем далёк от правды. Но пережить человеческое безразличие? К сожалению, это наиболее сильный удар для храма, здесь и духи будут бессильны. Поэтому сейчас разве что тории всё так же величественно стояли, а остальное обветшало, заросло бурьяном и мхом... Безлюдное место очень быстро оказывалось во власти природы.
