Почему-то Вячеслав так усмехнулся, когда рассказывал об умениях Федота, что Агния понадеялась на благоразумие самого Стаса и то, что помощь Федота тут не понадобится.
Но, как бы там ни было, и сколько бы Стас накануне не гулял, песню он действительно написал великолепную. Михаил, услышав ту, пришел в восторг и тут же потребовал, чтобы они начали над ней работать. Агния тоже была готова с радостью заняться этим, поскольку немного уставала просто сидеть дома, пусть и с Плюхом, и под охраной Вовы. Ведь Вячеславу все же приходилось часто уезжать, курировать свои многочисленные фирмы и объекты. И хоть сам Боруцкий не совсем благосклонно отнесся к идее, мотивируя свое ворчание тем, что Агния может снова заболеть, после нескольких часов уговоров ей все же удалось его убедить, что все обойдется. Разумеется, дав клятвенное обещание, что она не будет переутомляться и напрягаться, и пошлет "на фиг" продюсеров, если те не будут давать ей передыху". Собственно, Вячеслав даже сам решил время от времени заглядывать в студию, чтобы контролировать процесс.
К репетициям и прослушиванию они приступили с самого утра. К обеду Агния немного устала, но честно продолжила петь, попросив лишь небольшой перерыв. Эля, вместе с ней севшая пить чай, посоветовала Агнии попить витамины, которые ей самой помогали во время осенних и весенних упадков сил. И очень интересовалась делами Стаса, отчего-то решив, что они с Агнией встречаются. Сама Агния ее не переубеждала, только невнятно улыбнулась и кивнула, передернув плечами. Согласилась с беспокойством о том, сколько Стас гуляет, но "пожаловалась", что мало на что может повлиять, так как парень ее вовсе сейчас не слушает в этом вопросе. Но совет про витамины взяла на заметку и даже купила вечером, попросив Вову остановиться у одной из аптек по пути.
При таком темпе работ к вечеру четверга они почти закончили подготовку и собирались начать запись в пятницу с самого утра. Михаил уже даже настроился запустить песню в ротацию на радиостанциях через неделю. В успехе и желании сотрудничать этих самых радиостанций он не сомневался, так как две предыдущие композиции Агнии пользовались в эфире популярностью слушателей. Но эти планы напрочь поломал Вячеслав.
Как и обещал, ее "крестный", приехал в четверг вечером в студию, "оценить" работу (он заглядывал и несколько раз в течение этих двух дней, действительно контролируя, чтобы Анию не заставляли "перерабатывать", хотя она сама забывала обо всем, когда пела). Он зашел в студию, когда она в последний раз исполняла уже отшлифованную версию песни, сел в самом углу, на том месте, которое отчего-то всегда выбирал. У него было какое-то странное настроение, Агния это сразу поняла, хоть и не смогла разобраться, в чем дело. И тут же внутри всколыхнулось беспокойство, которое так и не улеглось со вторника, страх о том, что Вячеслав скрывает что-то о своем здоровье от нее. Даже успела расстроиться, что не настояла, когда он так и всунул тот крестик ей, сказав, что Агния лучше понимает, чего с этим делать. И не захотел носить, хоть она и пыталась заметить, что это было бы лучше в любом случае. Свой крестик Агния никогда не снимала, вообще.
Но вроде бы это расстройство никак не сказалось на ее исполнении и Агнии удалось не выдать страх голосом. Да и Вячек без каких-либо замечаний дослушал песню до самого конца. А вот потом, когда Михаил поделился с главным спонсором своими планами, Боруцкий как-то иронично поджал губы и решительно отверг все планы продюсера, заявив, что раньше понедельника они продолжать не будут. Да и завтра у него на крестницу другие планы. И о здоровье ее следует помнить. Так что пусть готовятся к записи только в начале следующей недели.
Агния, не очень понимая, отчего он так категоричен, все-таки не вмешивалась в этот разговор, слишком занятая тем, чтобы разгадать настроение любимого и то, что за этим настроением может скрываться.
Из студии они с "Вячеславом Генриховичем" вышли по одному, но уже после двух перекрестков машина Боруцкого резко сбросила скорость и затормозила, вынудив и Вову остановить автомобиль. Без объяснений Агния поняла, что от нее требуется и быстро пересела.
Впрочем, нельзя сказать, что Вячеслав собирался ей что-то рассказывать или объяснять, почему именно на понедельник перенес запись песни. Поцеловав ее, едва Агния захлопнула за собой дверь пассажирского сидения, Вячеслав отвернулся к дороге. И хоть он все время удерживал в своей руке ее ладонь, даже переключая скорости, разговор вовсе не клеился. То ли ситуация на дороге целиком поглотила внимание Вячеслава, то ли какие-то свои мысли, которые он не спешил открывать ей, но Агния ощущала себя как-то неловко и не к месту. Хотя знала, что Вячеслав не поймет и даже обидится, если она скажет что-то такое.
Агния пыталась заполнить пустоту салона замечаниями о погоде, которая становилась все хуже, рассказывала о разговоре с Элей, о том, что они исправили в первоначальном варианте песни. Но на любую из этих тем добивалась лишь невнятного "угуканья" в ответ. В какой-то момент это ее даже развеселило, и Агния, не меняя тон, начала рассказывать о предложении Михаила принять участие в одном из концертов, которые начинаются в связи с открытием сезона в филармонии. Не в классическом отделении, а в номерах современной интерпретации. Это позволило бы заявить о себе, как о певице, готовой выступать публично. И Агния очень хотела перейти на этот этап. Не из-за славы или общения со слушателями, как ни странно. Не для того, чтобы ее стали узнавать, не только как голос по радио. Агнии хотелось, чтобы Вячеслав наконец-то стал получать прибыль со всех тех денег, которые все это время в нее вкладывал.
Когда же в ответ и на просьбу об участии в этом концерте, она получила от Вячеслава "хорошо", причем он согласился, не отвлекаясь от дороги, Агния перестала веселиться и искренне заволновалась. За последние три месяца Вячеслав отвергал даже намеки о подобном.
— Вячек, все нормально? — после нескольких минут молчания, уточнила Агния. — У тебя какие-то проблемы? — тихо пробормотала она, опустив глаза на свои руки.
Честно говоря, на какую-то долю секунды ей стало страшно. Страшно, что она ему наскучила и стала полностью неинтересна. Что он тяготится ею. Бог знает, почему. Но ведь Агния по сути все еще оставалась неопытной девчонкой, которая совершенно не знала, как и на что смотреть, чтобы понять отношение любимого к себе. Как быть для него всегда самой любимой и нужной?
То ли ее вопрос, то ли тон, которым она это спросила, а может еще что-то в поведении Агнии все же заставило Вячеслава обернуться:
— Бусинка, ты чего? — обеспокоенно поинтересовался он, перестраиваясь к бровке. — Ты себя нормально чувствуешь? Или плохо снова? Блин! Говорил же, что нечего так пахать! — возмущенно заворчал он, заставляя ее поднять голову и глянуть на него. — Что такое? — опять спросил он, видно потому, что Агния так и продолжала молчать, не поднимая на него глаза.
— У тебя проблемы? — так же тихо, как и первый раз, спросила она, не желая казаться ему совсем дурочкой и озвучивать свои подсознательные страхи.
— С какой стати? — искренне удивился Вячеслав и непонимающе нахмурился.
— Ты только что разрешил мне принять участие в концерте через месяц, — заметила Агния, все еще уставившись на свои переплетенные пальцы. — А, учитывая, что раньше ты и слушать о таком не желал, я и подумала, что ты вряд ли слышал, с чем соглашался. А значит, думаешь о чем-то более важном. Вот, и подумала, что проблемы какие-то, — она неуверенно передернула плечами и с некоторой робостью подняла глаза.
Вячеслав хмурился:
— Какой концерт? Ты чего? Ты загнуться хочешь? Совсем обалдела? Нет! Даже не думай! — решительно заявил он. Даже по рулю хлопнул. — Никаких концертов, малышка. Вот еще. Ты мне живая и здоровая нужна. И нечего тратить свое здоровье на что попало! — продолжал ворчать Вячеслав, отъезжая от бордюра.
Ей стало проще и отпустило внутри.
— А почему ты запись перенес? — уже гораздо веселее уточнила Агния, даже не подумав спорить о концерте.
Если она ему нужна, то все остальное теряло свое значение. Успеется.
Вячеслав как-то напряженно застыл после ее вопроса. Косо глянул на Агнию через плечо. Провел большим пальцем по брови, что делал только тогда, когда что-то выводило его из равновесия. И снова глянул на Агнию:
— Нам с тобой завтра надо будет кое-куда подъехать, утрясти одно дело, — наконец, бросил он, вроде как о чем-то несущественном.
И больше она ничего не смогла от него добиться по этому поводу за весь вечер.
Утром Вячеслав снова разбудил ее достаточно рано и не позволил позавтракать. Даже воды выпить не дал. А на удивленный вопрос Агнии ответил только:
— Так надо, — и отвернулся, почему-то не глядя ей в глаза.
— Мне опять надо сдавать какие-то анализы? — почти обреченно уточнила Агния, тяжело опустившись на стул в кухне.
Она сама выбрала их такими, чтобы были похожи на кресло. И теперь, сев, не была уверена, что соберется с силами, чтоб подняться.
— Нет, — Вячеслав все-таки обернулся. Подошел к ее стулу и неожиданно опустился, присев на корточки перед Агнией. Взял ее ладони в свои руки. — Не будут тебя сегодня мучить, малышка, слово даю. Мы просто съездим кое-куда, недолго. Кое-что решим. И все, домой вернемся.
Это он думает, что успокоил ее или что-то объяснил?
Она понимала еще меньше, чем до этого. А уж когда увидела, как на кухню заходит Федот — вообще чуть не запаниковала. Слишком уж странное выражение лица было у друга Вячеслава. Даже страннее, чем у самого Боруцкого.
Федот вообще в последние три-четыре дня вел себя очень непривычно: как-то так поглядывал на нее, когда приезжал в гости: и не задумчиво, и не грустно, вроде. То ли напряженно, то ли просто думал о чем-то своем, а Агния зря это на свой счет записывала. И поддевать ее Федот перестал. То есть, издеваться он давно над ней бросил. Но никогда не упускал случая поддеть Агнию, больше чтоб повеселить и поднять настроение. А тут вообще, как отрезало. Даже цитировать свои любимые стихи не пытался. Ни разу за эти дни не вспомнил.
И, учитывая и так существующие у Агнии опасения по поводу здоровья Вячеслава, такое поведение Федота беспокоило еще больше.
Сейчас же его приход помешал Агнии уточнить у любимого, куда же именно и зачем они едут. Войдя в кухню, Федот молча осмотрел их, хмыкнул, засунул руки в карманы джинсов, смяв пиджак, который непонятно зачем натянул сегодня поверх привычной тенниски. И как-то так вдохнул, что лицо сморщилось из-за натяжения шрама:
— Готовы? — поинтересовался Федот.
Агния хотела спросить "к чему?", но Вячеслав ее перебил:
— Еще час в запасе, не опоздаем, — ее любимый поднялся с колен, одернув брюки.
Агния только сейчас обратила внимание, что и он одет совсем не в привычные джинсы и свитер, а в классические брюки от костюма и рубашку серо-стального цвета. К чему бы это? Или он на какую-то встречу собрался? И ее с собой тянет? Или это потом он по другим делам едет?
— Взял? — непонятно для нее, спросил Вячеслав у Федота.
Тот кивнул. А Вячек повернулся к Агнии и протянул руку:
— Давай, Бусинка, беги, одевайся, — велел он, помогая ей подняться. Еще и к лестнице подтолкнул.
Одевайся. Легко сказать. И что ей одевать, если посмотреть на мужскую половину ее семьи? Берут ли и ее туда, куда все так нарядились? Не то, чтобы она в последнее время одевалась как-то не так, да и джинсов в ее гардеробе не было с тех пор, как Агния решила обновить образ. И все же.
Желая окончательно убедиться, Агния подошла к окну на площадке между первым и вторым этажами и выглянула во двор, туда, где обычно парковали машины: Вова стоял на дорожке, вычитывая за что-то Плюха, судя по жестам. И хоть он был одет не в костюм, но во что-то максимально приближенное к этому.
Честно говоря, Агния даже не представляла, куда же они могли поехать. Тем не менее, она решила не уточнять в очередной раз. Просто пошла в комнату и выбрала светло-зеленое атласное платье, с рукавом и подолом, спадающим чуть ниже колена мягкими волнами, которое на ее взгляд, выглядело и достаточно простым, и элегантным в тоже время. Чтобы оказаться к месту в любой ситуации. Волосы она не собирала.
Когда Агния спустилась на кухню, Вячеслав что-то прятал в карман, она не увидела, что именно, но отчего-то ей показалось, что кусок ткани. Но, поскольку Агния совершенно не понимала, зачем Вячеславу могла понадобиться белая ткань, то она решила, что ошиблась. Любимый повернулся к ней и так посмотрел, что Агния уже ни о чем и не задумывалась. За таким чувством, что было во взгляде Вячеслава, все остальное просто терялось и становилось несущественным.
— Поехали, — протянув ей руку, позвал Вячеслав.
Помог надеть плащ и потянул к выходу. И Агния послушно пошла за ним, заметив, что Федот уже вышел, только тогда, когда и они оказались на улице.
Вячеслав усадил ее в свою машину, и Агния, пристегнув ремень, наблюдала через окно, как выезжают со двора их автомобили:
— Вячек, тебе не кажется немного не честным то, что я одна, похоже, не понимаю, что происходит, и куда мы едем? — не поворачиваясь к нему, спросила она ровным голосом.
Вячеслав хрустнул суставами пальцев и крепче сжал руль:
— Ты же говорила, что доверяешь мне, — как-то мрачно заметил он тяжелым голосом.
Она слабо улыбнулась:
— Я доверяю, просто неловко себя как-то чувствую, — Агния переплела и сжала пальцы рук. — Все вы знаете, что происходит, а я совершено не представляю, куда мы едем. А все такие... необычные...— попыталась выразить она свои ощущения.
Вячеслав отвлекся от дороги и глянул на нее как-то напряженно. Глубоко вздохнул, втянув воздух через нос:
— Мы едем в церковь, — вдруг огорошил он Агнию.
Она даже не сразу нашлась с ответом. Пару мгновений смотрела на него. Потом на дорогу глянула, словно удостоверяясь, что они и правда едут знакомыми улицами по известному ей пути. И все-таки решила уточнить:
— В церковь? — переспросила Агния. Дождалась кивка Вячеслава. — Ты передумал? Мне опять можно ходить туда? — стараясь пока не очень радоваться, выясняла она.
Вячеслав помедлил какое-то мгновение. И все-таки опять кивнул, подтверждая ее предположение.
А Агния так обрадовалась, что все остальное на какое-то время отошло на второй план:
— Спасибо! — с искренним восторгом выдохнула она и прильнула к Вячеславу, обхватив его руками за пояс. Но стараясь при этом не мешать ему вести машину. — Спасибо, любимый!
Вячеслав, казалось, как-то расслабился. Даже улыбнулся, прижался подбородком к ее макушке и погладил Агнию по волосам.
— Сядь нормально, — наконец, попросил он, напоследок поцеловав ее в макушку.
Она послушно выпрямилась. Расправила ремень, который все это время немного давил ей на грудь. И потянулась к юбке платья, чтобы и ее поправить. И вдруг вспомнила об остальных странностях:
— А почему мы все такие... нарядные? — поинтересовалась она, заметив, что они уже заехали во двор знакомой церкви.
