Севернее тракта, севернее цепочки руин, дотракийцы поднимались неохотно. Чарльз чуял за этим старую кровавую жуть — больше ничто не могло бы остановить бесстрашных степняков — но не торопился выяснять. Есть некая особая прелесть в неспешном течении жизни, особенно сразу после того, как жил на полной тяге, огибал проблемы в глубоких кренах, оставляя на острых углах где клочья куртки, где куски себя.
Чарльз пил местное кислое вино, спал с подаренными рабынями, ел жареное мясо, зашивал раны, вынимал наконечники стрел, добивал безнадежных… Роды принимать его не звали ни разу, потому что дело это почиталось исключительно женским.
В свободные вечера Чарльз дополнял “Описание Травяного Моря, берегов его и заливов”.
Дальше на восток по берегу Студеного Моря начинались Икефевронские леса. Тракт проходил много южнее их опушки, миновал озеро Исток Мира и священный город Ваэс Дотрак его на берегу, где разделялся. Стальной Тракт шел восточнее, Каменный Тракт поворачивал южнее, вдоль Хребта Костей, но оба они под конец упирались в стену гор.
По легенде, Баш-Аламхар явится из-за этого вот Костяного Хребта. Где-то там чародейный град Асашай, населенный сплошь колдунами. Но главное: где-то в той стороне основные месторождения железа. По остальным землям, островам и континентам хорошего железа мало, едва хватает на свои потребности, торговать нечем. Возможно, руды где-то и есть, просто глубоко, местным не по зубам, и правильная геологоразведка цивилизованных наций их найдет и вскроет на благо просвещенного человечества, разумеется. А кто вовремя не впишется в человечество, тот сам себе дурак.
С юга Травяное Море ограничено рекой Скахазадхан. Река течет к Миэрину, где впадает в Залив Работорговцев. Именно в ее истоках, в стране мирных кваатийцев и лхазарийцев, откроются Врата для Экспедиционного Корпуса… Интересно, а где откроются русские Врата? На севере, в лесах между Квохором и Браавосом? Да там Европа поместится и “на ленньяп” втиснутся Балканы, поди отыщи!
К югу за Скахазадханом будут Красные Пески, а там уже и Летнее Море; вот круг и замкнулся.
Чарльз допил вино, кинул кубок в сторону шатра. Рабыни подберут и вымоют.
Потом землянин встал, потянулся и отправился спать. Если уж попал в прошлое, и некуда спешить, и начальство с отчетами, с мудрыми приказами отрезано незримой стеной времени — надо хотя бы выспаться впрок.
Тоже ведь можно, если свобода.
Свобода лорда Болтона закончилась буднично. Некая неизвестная сволочь — они, сволочи, редко выставляются на свет полудня — передала Кэтлин Старк те самые письма, что лорд Русе Болтон слал на юг, Ланнистерам, заверяя их в полном подчинении и верности.
Письма от Ланнистера лорд Болтон жег лично, никому не передоверяя. А на той стороне хитроумный Великий Лорд, сам Тайвин, уничтожать письма северян вовсе не хотел: чтобы держать Болтонов на крючке, нужны доказательства их измены.
Поэтому Тайвин письма северян хранил, хорошенько запрятав, отдельно от всех прочих бумаг.
Но как-то раз в замке Харренхолл появилась девочка Ласка, подававшая лорду Ланнистеру вино и убиравшая его комнаты. Любопытнее детей — еще и девочек! — нет никого на свете. Так что Ласка однажды заметила, где Великий Лорд хранит шкатулку с перепиской.
Много позже, когда Ласка уже побывала Кошкой из Каналов и снова вернулась в судьбу Арьи Старк, она поделилась тайной с новыми товарищами. После чего специально обученные черти из шестьсотсорокового отряда СпН ПГ шкатулочку нашли, вскрыли, письма тщательно сфотографировали на джеймсбондовский манер — чтобы Великий Лорд не обеспокоился исчезновением оригиналов — сложили все обратно, закрыли шкатулочку, восстановили сторожевой волосок на крышке и отбыли по-джентльменски, не прощаясь. Зачем прощаться, если заходили, не здороваясь, и никого не разбудив?
Затем с фотографий отпечатали хорошие разборчивые копии, каковые на одном из военных советов и прочитала Кэтлин Старк дрожащим от сдержанной ярости голосом.
Лорд Русе Болтон, не будь идиот, от всего открещивался: какое предательство? Я вот, с вами в походе лямку тяну, в боях стрелы шлемом ловлю, грудью хожу на копья.
Но встал ублюдок-банкир — воистину, по ту сторону Узкого Моря нет людей! Одна сволота да чернильные крысы там, да мужеложцы в обтягивающих чулках, вместо честных мечей носят глупые зубочистки… Мерзок Браавос пред ликом Семерых, а Железный Банк мерзок семижды семь раз!
Банкир зачитал донесение сира Родерика Касселя, винтерфелльского кастеляна. Что-де приходили войска под знаменем Дредфорта, пытались город взять изменою, да не вышло. А что ранее писал Теон Грейджой про убитых Брандона Старка и Рикона Старка, то все ложью оказалось. Рамси поднял меч на Старков, но застрелен. Винтерфелл крепок, как никогда, и даже бандитов под флагом Кракена отовсюду вып… Выгнали.
В глаза банкиру лорд Болтон посмотрел один раз и больше не пытался. На знаменах рода Болтонов совсем не зря изображался освежеванный человек. Лет сто назад человека и не рисовали, а свежевали живьем настоящего: врагов хватало. Болтоны слыли суровыми грозными владыками, носили плащи из человечьей кожи, и взяли себе любимым оружием не пафосные мечи, а ножи-кинжалы, и в девизе своем написали для самых непонятливых: “Наши ножи остры!”
Но все же Болтоны — люди, как и все вокруг. А из глаз банкира смотрело… Пока Болтона вели в подвал Риверрана, пока переодевали в простые одежды, пока стража пыталась пронять его глупой шуткой — дескать, “у голого человека мало секретов”, не так ли, лорд Болтон? — лорд Русе Болтон отмалчивался. Стража подумала, что лорд оцепенел от страха, закрыла за ним дверь и ушла; лорд все пытался найти слово, и нашел только, когда все стихло.
Если бы нож лорда Болтона превратился в человека, он бы смотрел именно так.
— Именно так, ваше величество, — дозорный жевал травинку. — Нас там ждут. Следы от большого войска. Дымы костров. Поток телег с мясом и зерном. Возчики ругаются и говорят: раньше возили меньше. Верхушки шатров над оврагами. Знамена… — тут разведчик вздохнул. — Я видел “Солнце Зимы”.
— Карстарки все же предали нас, — Робб Старк вздохнул. — Что ж, этого следовало ожидать. Я не мог спустить Ричарду с рук нарушение порядка в войске, хоть мы и родичи… Мейстера ко мне!
Подошел путевой мейстер, прямо на камне разложил походный письменный прибор.
— Письмо Уолдеру Фрею. Приветствие, пожелания доброго здравия. Мой любезный будущий тесть. Выражаю глубокое сожаление о недавней размолвке в отношении брачного союза между домами Старков и Фреев. Как вам, безусловно, известно, боги высказали свою волю способом, не допускающим двойного толкования, и бедняжка Джейн Вестерлинг нас покинула. Не имеется более никаких препятствий к исполнению данных мною обещаний. С новой строки. Прошу вас пожаловать с моей нареченной невестой на свадьбу в Винтерфелл через две луны от сего дня. Будем праздновать, как подобает Королю Севера. Прощание, титулы, пожелания здравия.
— Кто повезет?
— Обычный гонец. Они ждут нас и не должны спугнуть. Гонцу приказ: ответа не ждать, в укрепления не входить, ему-де велено вернуться немедленно.
— Приказы по войску?
Робб Старк посмотрел на север — туда, где на смирном, сытом коне, в теплом плаще цвета темного вина шагом ехал посланник Железного Банка.
— Поворачиваем к югу.
— К югу? Но там Зеленый Зуб шире вдвое!
— Зато он там одним рукавом, и берега твердые. Посланник Банка говорил, что это важно.
— Полагаете, он уже нанял работников на постройку плотов и лодок?
— Уверен. Он вьется вокруг нас, как муха над конской задницей. Никогда не понимал такой тяги к наживе. Но сейчас это нам на руку.
— Лорд Фрей не перехватит нас на Королевском Тракте? Ведь, если мы переправимся южнее, Близнецы так и останутся между нами и Перешейком.
Робб Старк улыбнулся — именно за такую улыбку его и прозвали Молодым Волком.
— Хорошо будет, если Уолдер попробует. Ему придется ломать план битвы. Не резать нас в замке пьяных, а воевать в поле… Выдумывать что-то новое, с учетом того, что наше войско на том берегу… Впрочем!
Старк откинулся на седле и поманил отъехавшего командира разведчиков:
— Завесу. Переправа дело небыстрое. Пока все рассядутся по лодкам, пока коней введут на плоты… Фрей может ударить, когда часть войска будет уже там, а часть еще здесь. Капитанов ко мне. Надо будет выделить по сильному отряду на каждом берегу. Посланника банка известить, пусть уже ведет нас в назначенное для переправы место.
Место для переправы поразило всех северян пустотой. Ни лодок, ни плотов, ни единого человека, которые бы их делали.
Разведчики изумились, но доложили, как есть: берега пусты. На этом берегу пологий спуск, на том берегу из кустарника выходит широкая дорога, но более ничего. Посланник Банка ходит по берегу и говорит сам с собой. Видимо, помутился разумом от предательства.
Робб Старк молча и быстро втянул воздух носом. Посмотрел туда, где в окружении людей Бриенны Тартской сидели в седлах мать и необычно тихая, серьезная Санса. Санса помахала брату рукой, не выказывая ни капли тревоги. Кэтлин Старк вовсе улыбалась!
Джейме Ланнистер, в далеко заметных блестящих цепях, сидел понурившись. Неизвестно, сообщили ему заговорщики о ловушке в замке Фреев, и Джейме надеялся там освободиться, или Джейме просто понимал, что вырваться из-за Перешейка будет ему стократ сложнее, чем сбежать в Речных Землях. Стражи вокруг ценного пленника не зевали, и Робб Старк, чуточку повеселев, снова перевел взгляд на реку.
Там посланник Банка перестал бормотать заклинания или ругательства в свой плащ. Ктан съехал к самой воде, вынул из-под плаща коротенький жезл, указал им в небо — тут из его блестящей трубки вылетел зеленый огонь, с жутким свистом достигший низких облаков и там громко лопнувший зеленым цветком, отчего лошадь посланника присела на задние ноги. Ктану пришлось спрыгнуть и замочить возмутительно-чистые сапоги.
На том берегу зашевелились кусты. Раздался звук: будто ревело множество зверей.
К воде выкатились коробки на широких колесах; северяне судорожно протерли глаза — издалека, с противоположного берега широкой реки Зеленый Зуб, людям померещилось, что колеса те мягкие!
Коробки входили в воду до половины, и вдруг сползали с колесного хода. В воде коробки раскрывались, будто створки ворот или шкатулки, превращаясь в широкие плоты. Коробок на берег вылезло множество, на добрых пятьсот шагов за угловатыми темными тенями не стало видно зарослей. Пока северяне дивились и успокаивали напуганных коней, люди Банка соединили все коробки в широкую, даже на вид прочную ленту.
Северный конец ленты оттолкнули от берега. Течение развернуло наплавной мост, подогнав его точно под ноги посланнику Банка. Невесть откуда взялись маленькие лодочки, тоже ворчащие, как зверьки. Они обтянули мост множеством тонких канатов. Затем посланник Банка, обнявшись с предводителем строителей, подал ему бумаги — не деньгами заплатил, стервец. Должно быть, скостил долг. А то, может, еще и не весь — банкиры сволота известная, с них станется!
Затем посланник снова сел на смирного коня, взъехал на косогор и поклонился Молодому Волку коротеньким поклоном; словно бы золотые монеты при том блеснули в глазах его.
— Ваше Величество, вы можете двигаться через мост, как по обычной дороге, не расседлывая коней и не снимая вьюков. Нет нужды разгружать и ваши повозки. Прикажите только, чтобы между каждой сотней конных или полутысячей пеших выдерживали пустое пространство не менее ста шагов.
Робб Старк переглянулся с капитанами отрядов. Те сплюнули и сделали знак, отгоняющий колдовство, каждый по-своему. Робб Старк снова посмотрел на мать.
Кэтлин Старк, видимо, требовала от Бриенны срочно выступать. Бриенна, вполне обоснованно, собиралась ждать, пока по мосту не пройдет разведка, а потом авангард и выделенный отряд охраны восточного конца переправы. Робб подъехал к спорщицам, подождал, пока женщины его заметят.
— Мама, не торопись. Сейчас нам нужно действовать особенно осторожно. Фрей вполне способен выслать на перехват крепкое войско.
Бриенна посмотрела на короля Севера с отчетливой благодарностью. Мать и сестра потупились, потом Санса сказала:
— Прости, брат. Это я всех тороплю. Не могу дождаться, когда уже будем дома.
Дома Сансе все казалось странным и непривычным. Каждый миг она цеплялась взглядом то за любимые в детстве вещи — какие они старые и маленькие, и пыльные! — то за привычные глазу виды на лес, горы, просторы, сквозь которые упорно, горько проступали дома Королевской Гавани, зубцы стены и ряд осмоленных голов.
Мать ее первые несколько дней хваталась то за одно, то за другое, то за третье, и немного успокоилась лишь на десятый день, когда семья, выжившая в Войне Пяти Королей, собралась на пир в Главном Зале Винтерфелла.
Собрались все.
Робб Старк, теперь уже полноправный король, прославленный полководец, Молодой Волк, переживший и радость побед и горечь предательств, и смерть женщины, на которой он женился, пойдя против интересов семьи. Робб не раз думал: смерть худородной дворянки пришлась удивительно на руку. Не случись посланца Банка с его вестями о предательстве Фреев, Робб Старк вполне мог радостно шагнуть в ловушку, глупо надеясь, что все еще можно уладить.
Впрочем, два года южной войны, а особенно предательство Карстарков, научили Робба, что не до всех вещей необходимо доискиваться. Вот он и сидел во главе стола, изо всех сил держа маску правителя милостивого и спокойного, уверенного — что для восемнадцати лет возраста вовсе не так просто, как можно подумать.
Справа от Робба сидела мать, а слева старшая сестра, Санса Старк, едва не ставшая королевой при Джоффри Ланнистере. Санса поняла, что ей уготовили судьбу “при Джоффри”, и теперь не называла себя королевой даже в мыслях. Та Санса, что выехала из Южных Ворот годы назад, выглядела для вернувшейся Сансы ребенком. Впрочем, сейчас девушка тоже радовалась по-детски: собрались почти все.
Вон, за мамой Арья — непривычно-спокойная, непривычно-вежливая, не кривит губы, ест аккуратно, чинно — как взрослая. Словно бы не два года отсутствовала, а лет пять. Арья, пожалуй, и в росте прибавила!
Слева от Сансы сидит Бран. Брат говорил, ему все еще приходят “волчьи сны”, но посланник из Браавоса — и тут без него не обошлось! — несколько раз вполне уверенно обещал: ходить Брандон Старк сможет. Жаль, говорил посланник, что перелом старый. Поэтому о верховой езде и любых других быстрых, сильных движениях Брану придется забыть надолго. Бран мечтал стать рыцарем, чему теперь точно не бывать… Но Бран тоже сидит молча, тихо улыбаясь от радости, и больше думает о том, как сможет ходить на собственных ногах, чем о мистических “зеленых снах”.
Самый маленький, Рикон, сидит по ту сторону, слева от Арьи. Найти его даже проныра-посланник не смог, а все потому, что Рикон с охранницей, здоровенной одичалой по имени Оша, прятались от железнорожденных Теона Грейджоя в крипте, пока Теон-Перевертыш с собаками гонялся по ложным следам через весь большой лес. Штурм Винтерфелла войском Родрика Касселя мальчик с Ошей тоже пересидели в темноте среди самых старых могил и осмелились высунуться лишь под вечер, когда южане уже улетели в чародейном облаке, когда уже привезли Брандона и Арью — потому-то в знаменитом письме Родрика Касселя ничего про Рикона не оказалось.
