-Моя очередь. -сказал глубоководник в полосатом свитере. -Мы же все знаем, что выпить особенно хочется не в выходной, когда можно, а именно на службе, когда нельзя. Пару лет назад в нашем отряде ребята решили, что "это самое" всегда должно быть под рукой. Во время увольнительной купили ящик бренди, слили все в шаровой резервуар для сжатого воздуха со списанной торпеды, резервуар зарыли в землю рядом с управлением. А торчащую наружу трубочку с насосиком замаскировали, надев на нее сухую березовую веточку. Подошел герой-ныряльщик с бумажным стаканчиком, снял веточку, прижал пару раз насосик сапогом — получил живой водицы. Красота! Почти месяц исправно действовал автомат, регулярно подзаряжаемый ребятами. Пока наш начальник не обнаружил, что известь на бордюре стерлась. Выгнал наряд с вёдрами и кистями, приказал подновить линии. А сам, ессес-но, стоял и руководил. Отступив на шаг, он нечаянно нажал ногой на присыпанную толчеными ракушками педальку насоса. Шипение он расслышал не сразу, а вот запах бренди почуял мгновенно. Пока стоял в радостном недоумении, тонкая струйка напитка брызгала ему в зад, пропитывая штаны. Пропитала. Он поворачивается и...
-Не ромом единым пьян человек! -веско заметил рослый батискафщик. -Вот вам история трезвая, но поучительная. Школа повышения квалификации, куда меня посылали года четыре назад, находилась на территории военно-морского училища подводников. Путь нашей колонны слушателей в столовую пролегал мимо фасада училища. Слева от входа торчала бетонная скульптура знаменитого снайпера Гражданской войны, тамошнего уроженца. Её мы, будущие нырялы, из жалости именовали Упырь-С-Контрабасом. На самом деле какой-то местный ваятель (быть может, из тех же курсантов училища) попытался изобразить героя Войска Освобождения. Ружье героя оплывало прикладом на землю, и напоминало помянутый музыкальный инструмент. На голове Упыря красовалась плоская каска неизвестной армии несуществующей державы. Но это еще ничего, а вот выражение лица героя... Вообразите себе, братцы, что вы суток, эдак, трое сидели на безлюдном зимнем побережье рядом с разбитым катером. Вас не кормили, спать не давали. А теперь каждый пусть попытается представить выражение свой физиономии после того, как вы пришли в теплую казарму с чистой постелью, а рядом на столике гора еды. Да-да-да!!! выражение борьбы страстей (чего больше хочется — спать, или жрать?!) на тупой морде — вот описание этого изваяния. Так уж повелось, что, проходя мимо шедевра бетонолитейного искусства, все двести слушателей желали ему хором... Чего? Утром — доброго утра, вечером — приятных снов. Старший первого подразделения громко произносил: "Сладко спи", а все остальные делали ручкой и орали: "мурло бешеное". И вот — последний день учебы. Удостоверения о завершении курсов выданы. Ужина не будет, разъезжаемся, кто куда. Местный курсант, будущий офицер-подводник, драит шваброй ступени прямо у скульптуры. Мимо него топает наша компания. А у всех курсантов в училищах вырабатывают механический рефлекс. Если мимо идет группа, они автоматически встают "смирно", делают "равнение на строй". Наш первокурсник вытягивается в струнку, берет швабру "на караул". И тут... Нет, искалечили мы, подлецы, парня. Не стать ему адмиралом... Он никогда не сможет принять парад — ему всегда будет чудиться этот возглас. Он будет конфузиться и сматывать удочки. Именно так он и сделал, когда услышал среди бела дня наше искреннее пожелание себе любимому: "Сладко спи, мурло бешеное". Ошибиться было нельзя — он был на плацу один.
Всеслав тихо фыркнул.
-Вот теперь — страшилка. -вступил ещё один глубоководник. -У нас на причале завелись крысы. А грызун около аппаратуры — страшней подводного вулкана. Спрячется такая тварь на корабле-матке, пролезет в батискаф, сунется глодать изоляцию на кабеле, устроит замыкание обугленным трупом ... В общем, сами понимаете. А прятаться они горазды — жуть! В общем, собирает нас батя-начальник и ставит вопрос ребром: "Что делать намерены, нырялы?" Кто-то сгоряча предложил вызвать взвод химзащиты и выморить грызунов газом. Но батя сказал, что предложивший будет это делать лично и без противогаза. И советчик тут же заткнулся. Имели место также предложения завести кота, перестрелять гадов из мелкокалиберки и другие, не менее глупые. Когда я узнал о совещании по крысам от своего завотделения, то имел неосторожность сказать: "Да я от них за неделю избавлюсь без всякого газа!" Завотделения поинтересовался, что именно мне надо для крысоцида. "Пару булок свежего хлеба, банку пережаренного масла или, лучше, сала из столовой и кусок оконного стекла." -говорю. Завотделения, возмечтавший присвоить мои лавры победителя крыс и отличиться перед батей, приказал действовать. Ну вот, порезал я хлеб, вымочил в сале, посыпал толченым стеклом и разложил кусочки по всем закоулкам причала. Через несколько часов ни одного ломтика не осталось. Наступил великий мор. Крысы передохли все до одной. Но они, мерзавки, были лишены романтизма и не хотели перед кончиной взглянуть на небо или в последний раз вдохнуть воздуха полной грудью. Наоборот, они забирались помирать в самые труднодоступные закоулки. А что у нас самое труднодоступное? Верно, вентиляция. Та самая, по узким трубам которой гонят тёплый, обогащенный кислородом воздух. Короче говоря, от густого смрада разлагающихся грызунов нигде нельзя было укрыться. Вентиляция работала не на страх, а на совесть. Отключить ее, как понимаете, тоже никак не возможно. Подлый завотделения сдал меня начальнику. Батя поставил меня "смирно" и принялся методически перечислять все виды извращенного насилия, к которым он собирается прибегнуть. Но мы не зря зовем его "батей", мужик он понимающий и справедливый. "Брат начальник батискафной команды! — официально сказал я. -Уговор был, что я без всякой химии избавлю причал от крыс. Сделал? А насчет вони не договаривались. Это побочный эффект". Батя перестал рычать, призадумался, проворчал: "Верно... Ладно, иди, крысобой хренов...". А потом все уладилось само собой. Я предложил удалить всех из помещений причала, вместо кислорода пустить в вентиляцию разогретый углекислый газ из баллонов. За пару часов все трупики в трубах высохли и мумифицировались. Потом помещения проветрили, а еще через сутки никакого смрада не было. Но заслуженной награды я так и не получил.
-Тебе бы в диверсионном подразделении служить да в тылах противника пакостить -заметил усатый, — А меж тем — безопасность службы, прямо-таки наиглавнейшая задача батискафщиков. А посему все начальники всех рангов и званий должны ее, в смысле — безопасность, неуклонно крепить. Как? Путем умелого воспитания разгильдяев из личного состава. Слушайте быличку.
Приходит однажды на службу мой знакомый ныряла с пластырем на левой скуле.
— В чем дело? — спрашивает начальник батискафного отряда.
— Пустяки, брился, прыщик срезал. -отвечает ныряла.
— Это вовсе не пустяки, брат штурман! Это наплевательское отношение к здоровью, которое принадлежит не вам, а Империи! Скверно. Будете наказаны. А пока пишите объяснительную.
Куда денешься, пишет ныряла объяснительную: вот, дескать, стал бриться, нечаянно дернул рукой, чепуха, случается порой. Принес объяснительную брату начальнику. Тот придирчиво прочел рукопись на пол-листочка и говорит:
-Вы, штурман, на службе или это чего? Либо не поняли приказа, либо одно из двух, да? Идите и напишите подробно, как следует, а записку эту... знаете, куда сунуть?
Штурман перекатал все крупным почерком на чистый лист, присовокупил парочку казенных абзацев, переждал полчасика, чтобы начальник перекипел, и вновь посетил его. Тот, едва глянув на представленную ему бумажку, тут же рассвирепел:
-Прекратите, брат штурман! Вы что, совсем перестали эм-до понимать? Представьте нормальную объяснительную, не то влеплю строгий выговор. Можете идти..
Ныряла осатанел. Сел и к вечеру соорудил трактат на пять листов. Там он указал время происшествия (с точностью до секунд) и место (географические координаты с точностью до тех же секунд). Далее описывалась последовательность действий, приведших к трагедии: точная температура воды из крана, размеры бритвы, марка лезвия, название мыла и дата покупки помазка, а также масса других, не менее важных, параметров. Схему ванной комнаты тушью на кальке он вынес в приложение. Все было скреплено в скоросшиватель. В конце же имелась фраза, неизменно приводившая читателей в экстаз: "В целях недопущения в будущем аналогичных происшествий, приняты меры безопасности — вывешена предупреждающая табличка "Брейся бдительно!"". Честно скажу, неизвестно, чем дело кончилось. Достоверно знаю лишь то, что выговора штурман не получил. А плакат с окровавленной, будто топор палача, безопасной бритвой и надписью "Брейся бдительно!" по сей день украшает комнату, где жил этот, давно уже перешедший в другой отряд, штурман.
-Ну что, пообедали? -поинтересовался рослый батискафщик. -Пора двигать на базу.
-Сейчас пойдем. -отозвался до сих пор молчавший глубоководник, -Вот только свою долю внесу. Внимайте. Маялись мы как-то от безделья в личное время. От нечего делать включили исторический телесериал из Желтого Пояса. Сидим, похохатываем в самых слезоточивых местах. И вот главная героиня, принцесса, блондинка — ноги от ушей, наделала дыр в днище корабля изменившего ей пирата-возлюбленного. Тот утоп. Заломив руки, и рыдая, царственная красотка в раскаянии обращается прямо к зрителям:
-О, что мне теперь делать?!
За нашими спинами — внятный ответ брата навигатора, проторчавшего целый день на учебных занятиях и только что вошедшего в общежитие:
-Написать рапорт, сформировать комиссию по расследованию, принять меры к недопущению ЧП в дальнейшем.
Что ж, вот теперь можно и на базу. Пойдемте, что ли?
Саракш, Островная империя
Белый Пояс, о.Хабик, город Зи
Столовая N 2356 общепита Белого Пояса
5 часов 10 минут, 1-го дня 2-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения
Пиявцу было тошно. Он вяло жевал безвкусную с дикого похмелья рыбу и раздраженно смотрел на столик, за которым сидели три шлюшки. На штатских кинулись, твари, надо же, телефоны оставляют.. На него, настоящего матроса и "океанского змея" даже внимания не обратили. В другое время и при иных обстоятельствах можно было бы аккуратно выяснить отношения. Но сейчас лучше всего помолчать в тряпочку. Во-первых, батискафщики тут разобедались. Во-вторых, штатские эти какие-то.. непонятные. В-третьих, все равно нет ни гроша в кармане, какие тут шлюхи. Ну, а четвертое и главное — голова раскалывается на части, так что вообще ну их всех в дупло глубокое: и нырял, и гражданских, и баб вместе взятых.
...Пиявцу было невообразимо тошно. Он, как и весь отдельный десантный отряд с субмарины "Подруга", получил двухнедельную увольнительную с выплатой жалования и приличных премиальных. Не окажись подлодка по возвращении на базу в зоне землетрясения, не было бы такого долгого отпуска. Субмарину, идущую на малой глубине прилично тряхнуло сейсмической волной. Залило пятый отсек. Авральная команда надела легкие водолазные костюмы и полезла туда. Все вроде обошлось, починили. Но дальше ковыляли в надводном положении. На базе всех выстроили, объявили благодарность, вручили конвертики с флажком Белого Пояса на левом верхнем уголке и приказали отдыхать, покуда будут приводить в норму механические потроха "Подруги".
Пиявец, Болт и еще дюжина морпехов сняли со сберегательных книжек часть накоплений и отправились с чувством, с толком, с расстановкой проводить внеплановую увольнительную. Был написан обстоятельный план обхода баров, борделей и кинотеатров славного города Зи (впрочем, план потеряли уже в третьей распивочной).
Когда шлюшки покинули столовую, Пиявец даже не заметил. Патрульные тоже вышли. Теперь засобирались штатские. Тот, что пониже, был смутно знаком. Пиявец совсем уж было собрался ухватить проходящего за рукав и справиться, где его видел, но гражданские уже были у выхода. А не надо спрашивать, и так вспомнил. Тот самый, к кому на днях у "Радостного краба" вздумал пристать Прыщ. Помнится, мужик оказался не промах, затащили его в пивную, где он обучил всех славной песне и пляске. Как там оно: "Эх, яблочко..." Ох, голова болит волнами... В такт мелодии.
Деньги закончились вчера, когда он сел играть с каким-то солдатом береговой охраны. Потому и закончились, что сел. Солдат, конечно, не мухлевал, за этим следят бдительно. Ну да пусть его, выиграл, так выиграл. Оно и к лучшему, потому, как завтра конец увольнительной, надлежит быть в норме. Вот посидим сейчас, пожуем водорослей, брат матрос, а главное — попьем минералочки. Потом до вечера погуляем на свежем воздухе и спатиньки в казарму.
А на днях, хвала Глубинному, опять в свободный рейд. Пиявец поднялся, отнес к посудомоечному окну поднос с тарелками, вышел из столовой. На улице дул холодный ветерок. Пиявцу было тошно.
ХОД 26
Саракш, Островная империя
Белый Пояс, о.Хабик,
общежитие N2 для среднего комсостава
5 часов 80 минут, 1-го дня 2-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения
-Ты что, не собираешься отлеживаться? -с удивлением спросил Даццаху.
-Посижу за вычислителем в кают-компании. -ответил Всеслав. -Сказали, что он соединен с БВИ.
-Гигант! -болезненно восхитился инспектор, -Полубог! Завидую. А я отправляюсь сидеть на грелке. Буду ублажать эту... как ее там.. мышцу, куда укололи...
-Успехов! -горячо пожелал Лунин.
Он прошел в свою комнату за тетрадями и ручкой, выдвинул ящик стола, насторожился. Всеслав никогда не отличался развитым обонянием и даже иронично называл себя "слепонюхом". Но сейчас он отчетливо ощущал запах табачного дыма. Нет, никто здесь не курил. Но курильщик явно побывал в комнате приблизительно за полчаса до их возвращения. Посетитель, определенно, придерживался других, нежели Даццаху Хо, пристрастий. Инспектор не экономил на качестве табака для своей трубки, а тут разило дешевыми сигаретами.
-"Неужели любопытствуют?" -задумался Всеслав. Нет, похоже, все вещи были на своих местах. Он вздохнул с некоторым разочарованием, когда обнаружил, что пол чисто вымыт, ковер вычищен, а мебель протерта с полирующим средством. Заурядная приборка помещения, произведенная дымящим, как паровоз, рабом-уборщиком? Повезло тому: подобрал окурок и насладился, пока никто не стоит над душой? Скорее всего — так. И никаких тебе бдительных имперских контрразведчиков с тайными обысками. И не бдительных — тоже. "Да кому он нужен, этот неуловимый Джо?" Охо-хо-нюшки...
В кают-компании общежития было пусто. В углу на столе скучал вычислитель стандартного серого цвета. Всеслав включил машину и защелкал клавишами.
-Гацу ба-дацу! -вырвалось у него тихое восклицание. Иммигранту, еще недавно не имевшему никакого представления об имперской информационной технике, не полагалось так непринужденно порхать пальцами по клавиатуре. Он сбавил темп. В динамиках, громкость звучания которых была предусмотрительно понижена Всеславом до минимума, прозвучал сигнал фанфар и появился на черно-желто-белом фоне экрана золотой диск саракшианской карты мира, разделенной меридианами и параллелями.
